Девятая попытка Кота Митрохина

Леонид Резников, 2018

Скучно стало Владыке Ада, и решил он создать мир, наполнив его сказочными и совершенно обычными жителями. А чтобы разнообразить свое творение, заманил в него неудовлетворенный серой обыденностью народ. Взбунтовалось Небо и порешило тот мир разрушить. Но как к нему подступиться, чтобы дел в мироздании непоправимых не натворить? И тут удачно подвернулся Веня Митрохин. Подселили его в тело огромного рыжего кота и отправили вершить дела великие. Но разве Коту одному управиться с такой непосильной задачей? И даже вдвоем. Тем более, что восемь предыдущих попыток не увенчались успехом. Но вдруг "на горизонте" возник девятый – несколько наивный, но очень романтичный молодой человек по имени Иван, только что разочаровавшийся в любви…

Глава 4. Вредная Ева и другие…

Обеденная зала не вписывалась в представления Ивана о дворцовых трапезных, почерпнутых из книг и кинофильмов. Ей оказалось небольшое помещение с низким потолком и четырьмя окошками — по два с каждой стороны. Почти все пространство залы занимал массивный стол персон эдак на десять, покрытый белой шелковой скатертью. В углах комнаты стояли высокие витые золоченые подсвечники, каждый на шесть свечей. Коротенькие оплывшие огарки свечей в них не горели — в зале было достаточно света, вливавшегося с улицы через окна.

Во главах стола сидели лишь два человека — хозяин замка и его дочь. Принцесса успела переодеться, и теперь сидела в розовом купальнике и белой балетной пачке. Костюм ей был несколько мал и узковат. В волосах принцессы переливалась сверканием бриллиантовая диадема, украшенная перьями. В общем, ни дать ни взять — умирающий от ожирения лебедь.

Перед трапезничающими громоздились блюда с мясом и салатами. А перед девчонкой высилась еще и гора сладостей, на которые та налегала, игнорируя все остальное. Король, аристократически действуя ножом и вилкой, отправлял в рот небольшие кусочки мяса и задумчиво пережевывал их, запивая вином. Слева от высокого стула короля стоял навытяжку лакей, державший в руках фарфоровую супницу.

Рядом с королем было накрыто еще одно обеденное место: тарелка, вилка, ложка, нож и кубок, наполненный вином.

— Иван Игоревич, Ваше Величество! — объявил лакей новоприбывшего, словно какого важного графа.

Ивану стало неловко. Он топтался на пороге, не решаясь пройти к столу.

— Прошу вас, присаживайтесь. — предложил король и отложил вилку с ножом. — Не стесняйтесь, у нас все по-простому, без церемоний.

Иван прошел к столу и сел. Лакей с супницей тут же приблизился к Ивану, плеснул половником в глубокую тарелку немного супа и удалился. Иван взял в руку ложку и вопросительно взглянул на хозяина замка.

— Ешьте, не стесняйтесь. Еда — естественная потребность организма, а она не знает ни привилегий, ни сословий. Вы не согласны?

— Согласен. — Иван зачерпнул ложкой суп и отправил его в рот. Жиденький куриный бульон с зеленью, хотя неплохо способствует поднятию аппетита. — Но это как раз указывает на то, что все должны питаться подобно королям.

— А я разве против? — удивился король, вскинув тяжелые черные брови. — Социальные различия и неравенство выдумали люди, а не я.

Иван не нашелся, что на это ответить и взялся за суп по-настоящему. Разобравшись с ним в пару минут, Иван развернул чистую салфетку и промокнул ей губы. Пустая тарелка исчезла со стола, а на ее месте появилась другая, не такая глубокая.

— Попробуйте мясо кабана, — предложил король, наблюдая за гостем.

— А вы?

— Благодарю, я уже поел.

Пожав плечами, Иван переложил себе на тарелку кусок жареного мяса с пряностями.

— Не стесняйтесь, берите больше. Вина отведайте.

— Благодарю. — Иван отрезал небольшой кусочек мяса ножом и отправил в рот. Потянулся за кубком, бросив взгляд на девчонку.

Та, перестав уминать пирожное, во все глаза наблюдала за Иваном.

«И чего она на меня пялится?» — подумал он, поднеся к губам кубок.

— Одну секундочку, — остановил король.

Он выхватил кубок из рук Ивана и понюхал его содержимое. Потом набрал в рот немного вина, покатал во рту и выплюнул. Кубок полетел за спину.

— Принесите другой кубок моему гостю и наполните его вином, — отдал он приказание прислуге, бросив хмурый взгляд через стол на притихшую девчонку с перемазанной заварным кремом рожицей.

Перед Иваном появился другой кубок, лакей вновь наполнил его вином из кувшина.

Девчонка притихла, потом вдруг запустила недоеденным пирожным в стену.

— Папочка, так нечестно! Ты ему подыгрываешь!

— Тебе пора посмотреть свои любимые ужастики, — холодно сказал король.

— Не хочу! — надулась маленькая вредина. — Я еще не поела!

— Тебе пора, Изольда! — с нажимом повторил король.

Девчонка схватила двузубую вилку, с размаху воткнула ее в стол и, выскочив из-за стола, скрылась за дверью.

— Вот же противная девчонка. А вы, Иван Игоревич, — король вновь обратил свой взор на гостя, — как маленький, честное слово!

— Я ничего не понял. Что здесь сейчас произошло?

— Выпей вы этого вина, уже корчились бы на полу в предсмертных судорогах. Я же вас предупреждал, — укоризненно покачал головой король.

— Меня хотели отравить? — пролепетал Иван, на глазах бледнея. — Мелкая с… Простите. Она подсыпала отраву?

— Именно.

— Я в шоке! — Иван еще больше побледнел. — Но вы тоже пробовали вино!

— Дорогой мой, меня невозможно отравить. Иммунитет, знаете ли. Вы ешьте, ешьте.

— У меня что-то пропал аппетит. — Иван отодвинул от себя тарелку.

— Ну что вы! Угроза миновала, и нет смысла морить себя голодом.

— Вы уверены? Насчет угрозы?

— Абсолютно.

Иван поколебался, затем продолжил прерванную трапезу, уплетая за обе щеки мясо и приправляя его салатами.

— Но почему вы спасли меня?

— Не поверите, жалко терять такого человека.

— И что же во мне особенного?

— Душа.

Иван отпил немного вина, потом сделал еще глоток и вернул кубок на стол, откинувшись на спинку стула.

— Вас интересует моя душа? — От обильного обеда Ивана немного разморило. Демон, сидящий напротив, уже не казался таким страшным. — Выходит, вы действительно тот, о ком я подумал.

— А о чем вы подумали, если не секрет? — наивно спросил мужчина, подаваясь вперед и кладя руку на стол.

— Вы… Дьявол, Сатана, простите за выражение.

— Не стоит извиняться, — улыбнулся король. — Разве можно оскорбить собственным именем?

— Значит, это правда вы? — Иван почувствовал, как по спине побежали противные мурашки.

— Правда. И что же? Я Дьявол, вы Иван, а принцессу зовут Изольда.

— И… что вы от меня хотите? — у Ивана предательски заплетался язык. — Мою душу?

— На кой, позвольте спросить, мне ваша душа? Что мне с ней делать? Наслушались там, у себя, сказок. Ваша душа пуста, как и у многих других, а пусто место свято не бывает. Значит, вам рано или поздно по любому прямая дорога ко мне.

— Насколько я помню, там говорилось наоборот.

— «Наоборот» имеет тот же смысл.

— Но почему вы так уверены, будто моя душа пуста?

— А чем она, по-вашему, наполнена? Вы живете лишь собой и для себя. Вас ничто не волнует, кроме мелочной суеты и внутреннего покоя.

— По-моему, вы утрируете.

— Ничуть. Но я хочу дать вам то, к чему вы стремитесь. Вас, если не ошибаюсь, прельщают приключения и романтика?

— Возможно, — осторожно ответил Иван.

— В таком случае, — в руках короля возник лист, — имею предложить вам следующие приключения.

Иван принял лист и пробежал глазами несколько убористых строчек текста:

«Иван-царевич (полный набор приключений),

Дон-Кихот (возможна корректировка образа и сюжетной линии по желанию клиента),

Добрыня Никитич…

Федот-стрелец…

Медведко-богатырь…

Никита-кожемяка…

Финист — Ясный Сокол…»

— Что это? — спросил Иван, опуская лист.

— Доступные гражданские роли.

— То есть вы можете сделать меня любым из этих героев?

— Да.

— А Шерлок Холмс, Илья Муромец, Синдбад-мореход — почему они вычеркнуты?

— К сожалению, уже заняты, — развел руками король.

— Кем?

— Вашими предшественниками. Видите, у меня нет от вас секретов.

— Объясните мне, зачем вам все это? Что за игры такие?

— Я всего лишь стараюсь дать людям то, чего они желают, чего лишены в собственном мире, одним словом делаю их счастливыми.

— По-вашему, счастье заключается в привитии шизофрении?

— Зачем же так грубо? — Король выпрямил спину, взял в руку вилку и повертел ее в пальцах. Иван только сейчас обратил внимание, что вилки сделаны из серебра. — Хотя шизофрения тоже в каком-то роде попытка бегства от окружающей действительности.

— Любопытно! А вы не боитесь серебра?

— А чего его бояться? Практичный металл. Не ржавеет, борется с инфекциями, если верить биологам. Так что вы решили?

— Мне хотелось бы подумать. Так сразу сложно решить, знаете ли. Такой выбор.

— Ну-ну. — Король оценивающе посмотрел на Ивана. — Дело ваше, разумеется, но я не рекомендую вам слишком затягивать с решением.

— Угрожаете?

— Ну что вы! Жизнь неприкосновенна, и она исключительно в ваших руках, — туманно произнес король с каким-то неясным намеком.

Принесли кофе — большой сверкающий кофейник на подносе — и две чашки. Гора пирожных перекочевала поближе к Ивану. Король лично разлил кофе по чашкам, придерживая пальцем крышечку кофейника, и обед сразу стал каким-то совсем домашним.

Иван с королем пили маленькими глоточками натуральный кофе с эклерами, и каждый размышлял о своем. Беседа зашла в тупик.

— Я знаю, о чем вы сейчас думаете, — сказал король, ставя пустую чашку на стол и наливая себе еще немного кофе.

— Не сомневаюсь в этом.

— Вы ошибаетесь, молодой человек. Я не читаю мысли. По крайней мере, сейчас. У вас все написано на лице.

— И что же там написано?

— Вам хотелось бы, чтобы все это оказалось сном, и вы проснулись у себя дома, в своей постели.

— Возможно.

У Ивана действительно промелькнула подобная мысль. Неужели его лицо так похоже на раскрытую книгу души, или дьявол все же читает мысли?

— Могу устроить.

— Вы серьезно?

— Шутник из меня, знаете ли, не очень. Но я готов отправить вас обратно хоть сию минуту.

— С чего вдруг?

— Только не воображайте, будто я боюсь вас. Вы не герой, и святости в вас на ломаный грош.

— Тогда почему?

— Хочу, чтобы вы уяснили простую вещь: я никому ничего специально не навязываю. Хотите разнообразить жизнь — пожалуйста! Отправиться домой баиньки — ваше дело. Я не враг роду человеческому. В конце концов, вы там, у себя, давно пользуетесь моими благами, что никого не возмущает.

— Чем именно, если не секрет?

— Да всем! Весь ваш прогресс и все ваши страсти — дело моих рук. Не от бога же, согласитесь, деньги, машины, телевидение, смартфоны, демократия, депутаты, банкиры? Пользы от них ни на грош — одни проблемы. А человек, при всем при этом, остается придатком, подобным, простите, дворовой псине, ежедневно борющейся за кусок хлеба, чтобы не околеть с голоду и не быть выкинутой из собственной конуры.

— Какая-то мрачная картина у вас выходит.

— А разве не так? Весь прогресс заключается в том, что кто-то находит очередной повод обобрать ближнего своего, набить себе карманы, не чураясь самых отвратительных и грязных методов.

— И вы явно гордитесь тем, что потворствуете беспределу?

— Ему потворствуете вы, а я — за свободу воли. Я никого ни к чему не принуждаю, но и не ограничиваю, и даю только то, что у меня просят. Но я вижу в вас сомнения.

— Есть немножко, — не без колебаний ответил Иван. — Вы хотите доказать мне, будто пытаетесь осчастливить человечество?

— Счастье человеческое — это не по моей части. Хотя, потакая людским желаниям, я, в некотором роде, делаю их счастливыми. Другое дело, что из этого получается в конце концов.

— Фальшивое какое-то счастье, вы не находите? Можно еще кофе? — Иван протянул чашку, и король наполнил ее. — Отличный вкус!

— Вот видите, а вы говорите — фальшивое! Да и отравить вас не дал сегодня. Домой согласился отправить. А вы меня во врага номер один записали.

— Благодарю, достаточно. — Иван поднял чашку, вальяжно развалился на стуле, закинув ногу на ногу, и отхлебнул чуть остывший кофе. — Вы же прекрасно знаете, что я не соглашусь отправиться домой, и только поэтому предложили мне обратный билет.

— Каюсь, есть такой грех, — засмеялся король. — А вы не глупый человек, Иван Игоревич. С вами приятно иметь дело. Значит, вы решительно настроены бороться со мной?

— С чего вы взяли? — Иван внутренне напрягся, стараясь ничем не выказать вновь охватившего его волнения.

— Полно вам. Боритесь на здоровье! Только пустое все это.

— Почему?

— Ну с чем или с кем вы собираетесь бороться конкретно? Со мной? Так я здесь не больше, чем управляющий. Слежу за всем, что происходит, держу события в колее, перевожу стрелки, так сказать. С этим миром? Так он не мое порождение, а людей, которые его населяют, их скрытые желания, верования и устремления. И духовности сюда нет пути, поскольку в душах людей, живущих здесь, нет для нее места.

— Вы хотите сказать, что борьба бессмысленна?

— Я сказал все, что хотел. А решать вам, молодой человек… Знаете, а мне в голову пришла замечательная мысль! Давайте я сделаю вас борцом со злом!

— Нет уж, увольте. — Иван откровенно поежился. — Лучше я пока останусь самим собой, присмотрюсь, подумаю.

— Хорошо же вас Кот натаскал, — рассмеялся король. — Ну да ладно. Думайте, решайте, сколько вашей душе угодно.

Он поднялся из-за стола, давая понять, что обед закончен.

Ивану не осталось ничего другого, как последовать примеру хозяина замка.

— Кстати, могу предложить вам понаблюдать за некоторыми персонажами. Чтобы у вас была пища для размышлений.

— По-моему, это несколько неэтично, Ваше Величество.

— А этично, предположим, наблюдать за проходящими под вашим окном людьми? Условности, мой друг, одни условности. Пройдемте в мой кабинет. — Король сцепил руки за спиной и вышел из обеденной залы. — И называйте уж меня моим настоящим именем. Я не Величество и тем более не ваше.

— Лучше я буду называть вас Владыкой — у вас слишком много имен, а так хоть какая-то определенность.

— Дело ваше, — безразлично пожал плечами Владыка.

Они прошли полутемным коридором, спустились по крутой лестнице и остановились у небольшой деревянной двери. Владыка толкнул рукой дверь, и в глаза хлынул яркий свет.

Иван невольно зажмурился, затем чуть приоткрыл глаза. За дверью раскинулся тот самый яблоневый сад с беседкой и фонтаном, на который выходило окно его комнаты.

Владыка уже скрылся за ближайшими деревьями, и замешкавшемуся Ивану пришлось нагонять его.

Дорожка, выложенная красным кирпичом, затейливо вилась меж деревьев. В ее изгибах Иван не видел никакого смысла, разве что прогуляться, подышать свежим воздухом, насладиться видом зелени. А так спокойно можно было пройти напрямик.

— Куда мы идем? — спросил Иван, следуя за Владыкой и оглядывая кажущийся бесконечным сад.

— В мой рабочий кабинет. Вы будете первым его посетителем.

— С чего такая милость?

— Вы мне симпатичны, Иван Игоревич.

— Кх-м, веский довод, — пробормотал Иван.

За деревьями показался фонтан. Его чаша была выполнена в виде огромной створки раковины гребешка. В центре нее возвышалась скульптура Венеры, воссозданной в камне со знаменитой картины Боттичелли — хрупкая девушка стыдливо прикрывалась волосами. Вокруг статуи вздымались десятки водяных струй, вырывающихся из ртов диковинных рыб. Струи дробились и сверкали в лучах солнца, окатывая полированное тело Венеры мириадами брызг.

Рядом с фонтаном, под яблоней, в шезлонге возлежала крутобедрая загорелая дама лет тридцати с небольшой грудью. Из одежды на ней был лишь фиговый листок. Дама, вперив задумчивый взгляд в небо, смачно хрумкала яблоком. Над ее головой с толстой ветки свисал огромный питон, слегка покачиваясь и наблюдая стеклянными пуговками глаз за дамой.

— Кто это? — тихо спросил Иван.

— Разве не узнаете? Ева, а вон там — Адам, — указал Владыка на фонтан.

Иван наконец заметил барахтающегося в воде мужчину. Его персональный фиговый листок лежал на бортике фонтана.

— Настоящие?! — восхищенно воскликнул Иван.

— Нет, конечно. Эти двое выбрали их роли. На редкость вредная женщина.

Они остановились за деревьями, наблюдая за Евой.

Дама тем временем дохрумкала яблоко, изящным движением руки отбросила огрызок и сладко потянулась.

«Интересно, на чем держится листок?» — подумал Иван, наблюдая за женщиной.

Питон тем временем изогнулся, его голова скрылась в кроне яблони, затем вновь опустилась. В его пасти оказалось зажато яблоко, которое он услужливо протянул женщине.

— Не хочу. — Ева отпихнула рукой голову удава. — Банан хочу!

— Да хде ж-ш-ш я теб-х-хе его возь-с-с-му-у, — озадаченно прошипел питон. — Еш-шь яблок-хо-о.

— Не хочу яблоко, — захныкала дама. — Они из меня уже скоро полезут.

— Склоч-ш-шная ж-же-енщ-щина!

Питон выплюнул яблоко и полез вверх, где обиженно примостил голову на суку.

— Хочу банан! — Женщина села и капризно топнула босой ножкой.

Поднялось небольшое облачко пыли.

— В чем проблема, дорогая Ева? — Владыка вышел из-за деревьев.

— О, мой повелитель! — Ева вскочила, бросилась на шею владельцу замка и звучно чмокнула его в щеку. Мужчина в фонтане никак не отреагировал на происходящее, продолжая плескаться. — Противная змея не хочет давать мне банан!

— Непорядок, — с серьезным видом заявил Владыка. — Я незамедлительно займусь решением вашего вопроса.

Он щелкнул пальцами, и яблоня, встряхнувшись, преобразилась в высокую пальму с гроздьями бананов на верхушке. Тяжелый питон не удержался на широком листе и шмякнулся на землю.

Дама радостно заскакала на месте, восторженно хлопая в ладоши.

Фиговый листок держался на ней как влитой.

— Из-с-сдевательс-с-ство, — вздохнул питон и начал взбираться на пальму, заворачиваясь вокруг ее ствола кольцами.

— Благодарю, мой повелитель! — Дама присела в неловком реверансе, вернулась в шезлонг и принялась наблюдать за питоном, как тот тяжело вздымает свое грузное тело на высоту.

— Идемте, молодой человек. Не будем им мешать. — Владыка вернулся на тропинку и пошел дальше, заложив руки за спину.

Иван устремился за ним, все время оборачиваясь к фонтану.

Питон наконец дополз до грозди, оторвал банан и направился в обратный путь. И в этот момент из-за деревьев выскочила еще одна особа женского пола, худая, длинноногая и с массивной грудью. На этой не было даже фигового листа.

Она вцепилась в пальму и, хихикая, принялась трясти ее. Питон испуганно сжался, выронив из пасти банан. Перезрелый фрукт, спикировав, больно ударил Еву по лбу и треснул, размазавшись по ее лицу. Женщина перестала трясти пальму и помчалась прочь, гогоча и мелькая загорелым задом меж деревьев. Ева вскочила с «належенного» места, сорвала с лица банановую кожуру и, злобно сверкая глазами, погрозила вслед убегающей женщине.

Питон, вытягивая тело, потянулся за следующим бананом.

Ивану стало жалко бедное животное.

— Кто это была? — спросил он.

— Лилит, — ответил Владыка, не оборачиваясь, словно видел спиной. — Первый блин, так сказать.

— Ваш?

— Его, — ткнул Владыка пальцем в небо.

Они прошли мимо ротонды, у которой сходились несколько тропинок, и свернули вправо. Меж деревьев Иван разглядел мужчину, сидящего под одной из яблонь. Мужчина был одет в длинные серые панталоны, зауженные книзу, и коут². На шее — легкий шелковый шарф, а голову мужчины покрывал чуть сбившийся набок парик. Мужчина что-то быстро чиркал в блокноте, пристроив его на коленке согнутой ноги.

— А это кто? — поинтересовался Иван. — Подождите, я попытаюсь догадаться.

Владыка остановился, выжидающе глядя на своего гостя.

— Судя по всему, его зовут сэр Исаак Ньютон, которого скоро огреет по голове яблоком. Или уже огрело?

— Вы угадали, — кивнул Владыка. — Но с яблоком все произошло несколько иначе. Ньютон открыл свой знаменитый закон всемирного тяготения, всего лишь увидев падающее яблоко. Остальное — красивая сказка.

Мимо пронеслась жизнерадостная Лилит, тряхнула рукой яблоню. Одно из налитых яблок, закачавших, сорвалось и садануло по макушке сидевшего под ним «Ньютона». Тот снял парик, задумчиво почесал взопревшую макушку и, воскликнув «Эврика!», застрочил карандашом еще быстрее.

— Вот вам и сказка, — подытожил Иван.

— Скорее, историческое недоразумение. А, в принципе, какая разница, увидел или почувствовал. Идемте же, — нетерпеливо поторопил Владыка, направляясь к видневшейся неподалеку двери в высокой каменной стене.

— А кто у вас здесь еще живет?

— В саду больше никто. В замке — принцесса в башне. Дожидается своего принца. Не хотите занять его место?

— Покорнейше благодарю, но меня не особо прельщают заплесневелые, покрытые пылью веков принцессы.

— Все шутите? — хмыкнул Владыка, останавливаясь у двери и берясь за ручку.

— Приходится. У вас тут без юмора никак.

— Входите, прошу вас.

Владыка потянул за ручку. Дверь распахнулась. Внутри зажглась лампочка, выхватив из темноты узкий короткий коридор. В конце него имелась еще одна дверь, металлическая, с сенсорной панелью.

— Ого, а у вас здесь и электричество имеется! И замок кодовый!

— Сенсорный, вернее, дактилоскопический, — поправил Владыка. — Срабатывает на отпечаток ладони. Интересно, хотя мне по большому счету он ни к чему.

Пройдя коридором, Владыка дотронулся до панели, и дверь с тихим шипением ушла в стену. За ней открылась пустая просторная комната со столом и креслом возле него.

— Прошу, Иван Игоревич.

— И это ваш рабочий кабинет? Вернее, центр управления? — Иван прошел вперед и огляделся.

— Именно.

— А где же аппаратура?

— Вы меня явно с кем-то путаете. Я ведь не шарлатан какой, а Владыка Подземного Мира, как-никак! К чему мне человеческие игрушки?

— А что же вы тогда хотели мне показать?

— Как вы, люди, все-таки нетерпеливы. — Владыка приблизился к столу, уселся в удобное кресло и сложил перед собой на столе руки. — Кого бы нам посмотреть?.. Ну, например…

Иван подошел к креслу, стал рядом и попытался привычно засунуть руки в несуществующие карманы, из чего, конечно же, вновь ничего не вышло.

Владыка произвел руками пассы (Иван решил, что они больше нужны для произведения нужного эффекта на зрителя, нежели для дела), стена перед ним как бы растворилась, посветлела, и в ней распахнулся объем — картинка с живым сельским пейзажем. Поле, широкое, все в цветах. Вдали виднеется жиденькая березовая рощица, за ней — речушка. На холме, на переднем плане — доходного вида мужчина в кольчуге и островерхом шлеме. Доходяга восседал на коне с длинной кривой палкой в руках и мечом на боку. А перед ним раскинулось войско татарское — волнуется войско, позвякивает оружием в ожидании битвы.

— Кто он? — отчего-то шепотом спросил Иван.

— Илья Муромец, — пояснил Владыка, опираясь правым локтем на подлокотник кресла и подпирая пальцами нижнюю челюсть.

— Кто?! — не поверил ушам Иван.

— Не похож?

— Вы знаете, как-то не очень.

Мужичонка не тянул даже на среднего качка, не то что на былинного богатыря. Ни ростом, ни статью. И конь — так, средней паршивости: ребра тяжело вздымаются, тощие ноги едва держат. А дубина, срубленная в ближайшем леске, судя по всему, должна изображать копье.

— А так? — Владыка щелкнул пальцами.

Объем сдвинулся влево, рядом с ним протаял еще один. То же поле, то же неисчислимое татарское воинство, вот только на переднем плане натуральный Илья Муромец на могучем скакуне с огроменным копьем наперевес.

— Так его видят все, кроме вас. И меня, разумеется.

— Не совсем понимаю, — честно признался Иван.

— Что ж тут непонятного! Так мужчина (кстати, ваш седьмой предшественник) выглядит на самом деле. Он пожелал роль богатыря и получил ее. Теперь для всех он настоящий богатырь.

— Выглядит? А с силенкой как?

— К чему слова, сейчас вы все увидите собственными глазами.

«Илья» ткнул коня пятками в бока. Конь вперевалочку направился вперед, спускаясь с невысокого пригорка. Из татарского войска выехал богатырь на гнедом коне, опустил внушительное копье и ринулся навстречу «Илье». «Богатырский» конь ускорился, устремившись навстречу врагу.

Иван затаил дыхание.

На левой картине все выглядело крайне комично: щуплый мужичонка на доходной лошади несся на хорошо вооруженного богатыря, угрожая тому корявой палкой. На правой же богатырь с тяжелым копьем на изготовку летел, словно ветер, навстречу ворогу.

Столкнулись они как раз посреди поля.

Иван невольно прикрыл глаза.

Корявая палка слева и копье справа одновременно ткнули в грудь иноземного вояки. Татарский богатырь, смешно вскинув ноги, вылетел из седла и по крутой дуге понесся назад, к собственному войску. Не долетел он совсем чуток, брякнувшись у самых ног передней шеренги. Его соплеменники попятились, на монголоидных лицах отразился страх. Некоторые опустили оружие, другие продолжали отступать, наседая на задние ряды.

Под ногой Ильюшиного коня нечаянно треснула сухая палка, и тогда татары обратились в паническое бегство, бросая оружия и топча своих же. Поднялся невообразимый гвалт.

— Ну, как вам силища?

— Впечатляет, — вынужден был признать Иван. — Только сильно смахивает на дешевый театр, фарс.

— Для него это не театр, уверяю вас. Для побежденных — тем более. Посмотрим что-нибудь другое.

Владыка вновь произвел магические пассы. Зрительный объем затуманился. Проступила другая картинка: худенькая, невзрачная, с нескладной фигуркой девушка в простом платьице ниже колен взбежала на холм и, прикрыв глаза ладонью от яркого солнца, устремила взор на спокойную морскую гладь. Вдалеке, у самого горизонта, по зеркалу воды скользил небольшой парусник. Кораблик постепенно приближался к берегу.

Справа вновь образовался дополнительный визуальный объем. В нем Иван увидел несколько иную картину: девушка с красивой фигурой в длинном белом платье и изысканной шляпке вглядывалась вдаль, туда, где по волнам скользил двухмачтовый бриг с алеющими на солнце парусами. На носу судна стоял моряк и приветственно размахивал рукой.

Девушка радостно вскрикнула, сорвалась с места и понеслась вниз по тропинке, ведущей в небольшую, скрытую от волн бухточку. Корабль уже достиг отмели и встал на якорь. С него спустили шлюпку, в которой разместились семеро человек. Шлюпка отчалила от борта корабля и стремительно понеслась к берегу. На ее носу стоял все тот же моряк. Когда до берега оставалось каких-нибудь метров десять, он ласточкой нырнул в воду и быстро поплыл навстречу девушке. Та вбежала в воду с распростертыми объятиями, подол юбки намок, отяжелел и мешал ей двигаться. Но молодой человек уже выбрался из воды и бросился к девушке.

Объятия, долгий поцелуй, моряк несет счастливую девушку на руках в лодку. Занавес.

— Судя по всему, это была Ассоль, — предположил Иван, теребя нижнюю губу.

— Вы угадали. Хотите посмотреть Схватку Холмса с Мориарти? Правда, она уже произошла, но есть архивная запись. Или вот — Золушка спешит на бал.

— Нет, благодарю. Вы мне показываете жизнерадостные картинки и хотите убедить, будто все счастливы и всем довольны. Никто не страдает, не мучается.

— Как вы знаете, практически все сказки имеют счастливый конец. Но могу продемонстрировать и мучения — узник Дантес в подземелье замка Иф.

— Интересно, кто бы мог выбрать себе такую роль? — недоуменно спросил Иван.

— Мало ли людей со странностями, — пожал плечами Владыка. — Или вот еще, Аленушка и братец Иванушка. Ваш тезка, между прочим.

Несколько пассов, и на объемном экране возник пасторальный пейзаж: небольшая русская деревушка на краю бора, деревянные домики вдоль разбитой непогодой дороги. Есть целые, новехонькие, а есть и почерневшие, перекошенные временем избенки.

Неведомая камера на бреющем полете пронеслась над деревней, выхватив телегу, полную сена, с запряженной в нее сонно бредущей лошаденкой, свору дерущихся собак, спешащих на речку мальчишек с самодельными удочками, и остановилась у крайней избы, стоящей у самого леса.

Изба вросла в землю, чуть накренившись вбок. Кирпичная, беленая на скорую руку труба треснула и немного сместилась. Из нее вился едва приметный в лучах полуденного солнца дымок. Рядом с избой на травке сидел мальчуган лет четырех в короткой домотканой рубахе и возился с деревянными игрушками. Неподалеку от него у колодца-журавля стояла девочка. На вид ей можно было дать не более десяти. Босая, одетая в выцветший, видавший виды сарафан. Длинные русые волосы покрывал платочек. Девочка поднимала из колодца ведро с водой, сноровисто работая руками.

Мальчишка оторвался от деревянного конька и обернулся к сестре.

— Аленка, помочь? — спросил он, растирая грязным пальцем нос.

— Ты не осилишь. — Девочка с трудом вытащила полное воды ведро и опустила его на землю. — Играй покамест, только никуда не ходи.

— Ла-адно, — протянул мальчуган и вновь занялся игрушками, пытаясь примостить к игрушечному конику телегу.

Девочка, сгибаясь под тяжестью ноши, дотащила ведро до избы и скрылась в ней.

— Кто они такие? — спросил Иван, наблюдая за мальчуганом.

— Алена и Иван.

— Это я понял. А кем были до того?

— Ими и были. Только жили в детдоме.

— Сироты?

— Именно. В вашем мире им не нашлось места.

— Вы хотите сказать, что здесь оно для них нашлось?

— Во всяком случае, здесь их ждет определенность. Вы не представляете, что они натерпелись там, у себя.

— Ну разумеется! В вас прорезалось милосердие, и вы забрали детей сюда, — сыронизировал Иван.

— Они сами захотели, иначе бы я их не забрал, — проигнорировал Владыка ехидный тон Ивана. — И роли себе выбрали сами.

— Нашли о чем говорить! Они же дети, что они понимают в ваших играх! Ладно… Вы хотели показать мне страдальцев. В чем их страдания?

— Во-первых, они живут одни. Девочка с утра до вечера трудится, чтобы прокормить себя и брата. Конечно, помогают соседи, но детям одним очень тяжело.

— Насколько я помню сказку, там у детей были родители.

— Верно, но все происходит, когда родители отсутствуют.

— Выходит, вы и здесь лишили их родителей?

— А что мне оставалось делать? Перекраивать весь сюжет?

Иван вдруг разозлился, сжал кулаки.

— Значит, сюжет для вас дороже детей? Добродетельный дяденька нашелся! Выкрал детей из детдома, засунул их в ужасные условия, понавешал лапши на уши и гордится собой.

— Молодой человек, давайте без иронии, крика и, тем более, рукоприкладства. Право, это просто неприлично! Если даже опустить тот факт, что вы для меня не представляете ни малейшей угрозы, то все же находитесь у меня в гостях.

— Прошу прощения. — Иван поспешно взял себя в руки. — Невольно вырвалось.

— Что же касается детей, так почему же вы, живя там, не отстаивали их права, не усыновили или удочерили ребенка? Не заступились, в конце концов, когда над ними издевались в детдоме?

Ивану окончательно стало не по себе. Крыть было нечем.

— К тому же, насколько я знаю, вы не особо любите детей, Иван Игоревич. Вернее, не умеете с ними ладить и оттого побаиваетесь. Так какое же вам дело до двух ничем не примечательных сирот?

— И все же с детьми явный перебор, — процедил сквозь зубы Иван, злясь больше на себя, нежели на Владыку Ада.

— Хотите взять над ними шефство? — хитро прищурился Владыка.

Вопрос в лоб заставил Ивана окончательно растеряться.

— Это так неожиданно… Постойте, что там движется над лесом? — попытался он сменить не совсем удобную тему разговора.

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

2

коут — длинная куртка до середины бедра в Англии XVI-XVII веков