Москва XXIII

Леонид Моргун, 1988

Это книга о великом городе, величие которого росло, росло и понемногу заняло собою вначале всю область, потом страну, потом континент и, наконец, все остальные континенты планеты… И о том, как все люди мира жили и наслаждались жизнью в этом великом городе – долго-долго… Ну и о некоторых их проблемах.

Глава 3. Преступление

Пока турболет разворачивался над городом, набирая скорость для решительного рывка к берегам Балтики, инспектор постарался успокоиться, сосредоточиться для проведения тщательного расследования. Но последние слова старика не давали ему покоя. Безумец.

Нелегко сохранить рассудок и спокойствие в стремительном, переменчивом мире. Можно подумать, что нынешние поколения состязаются между собой в попытках шокировать друг друга. Модное прошлогоднее бесстыдство сменяется пуританством нынешней весны. В откровенной проповеди женственности мода то низводит женщин до уровня гетер, то воспевает прекрасных дам средневековья. В мужской моде энергично внедряются средневековые штаны-колготы с гульфиками, при этом желательно, чтобы штанины были разных цветов. Налетели и схлынули моды на групповой брак, на отшельничество, на обезьянничанье (жизнь в лесу и на деревьях), на христианство, на ламаизм, на тотемистические и оргиастические культуры, на инфра-, ультра-, импульт-, шукс-, секс — и пакс-музыку, возродился и умер рок-н-ролл, люди охладели к движению «Наше будущее — космос», с большим интересом рвутся к глубинам океана… словом, Vanitas, vanitatum vanitas, omnia vanitas…¹ Все течет, и все изменяется… И нет ничего нового под солнцем… И мыслимо ли одному-единственному человеку осилить могучее течение этой суеты?

Патрульный дрон был искорёжен взрывом. Его могучее серебристое тело, начиненное самой совершенной вычислительной техникой, оснащенное антигравитационным двигателем и умеренным интеллектом, представляло собой мешанину проводов, обгорелого металла и вспученного пластика.

Поглазеть на это зрелище собралась большая толпа. Полицейскае киберы держали круговое оцепление, оградив место преступления силовым барьером.

Пропуск инспектора автоматически прерывал силовое поле.

Подлетев к нему, кибердетектив информировал:

— Причина неисправности патрульного аппарата неясна. При взрыве ранено пять человек. Ведется опрос свидетелей. Преступники скрылись.

Тротуар вокруг был усеян множеством мелких пластиковых карточек. Гурилин поднял одну. Обычная кредитная карточка, размером примерно три на пять сантиметров, на которую можно приобрести товары в магазинах. Но почему их здесь так много?

— Свериться с данными по делу N 144-13. Необходимо провести сравнения… — распорядился он и, почувствовав, что его кто-то дергает за рукав, обернулся и встретился взглядом с худой некрасивой женщиной в сером суконном платье. Единственным, что могло привлечь в ее лице, были большие черные глаза, смотревшие на мир с тоской и немым укором.

— Что вам угодно? — резко осведомился инспектор.

Она смешалась.

— Простите, вы не заняты?

— Вы же видите, что занят. Как вы прошли сквозь барьер?

— Я пошла следом за вами.

— Тогда прошу вас тем же путем покинуть место происшествия.

— Но я…

— Никаких «но»…

— У меня очень важное дело… это не займет много времени, — просила женщина, но инспектор был неумолим:

— Прошу вас пройти во Дворец Правосудия и обратиться в бюро жалоб, вам выделят квалифицированного адвоката, направят дело на расследование, и, если его поручат мне, я им займусь, а сейчас прошу вас покинуть место происшествия… — С этими словами он взял женщину за локоть и вывел за пределы барьера.

— А мне вы разрешите осмотреть место происшествия? — прозвучал до боли знакомый голос.

Сандра! Этого еще только не хватало.

— Вам — тем более! — отрезал инспектор и отвернулся.

Но, поворачиваясь, он заметил испуганный взгляд из толпы. Большие черные глаза незнакомки, казалось, молили о пощаде.

Невысокий лысоватый мужчина заявил, что слышал в толпе разговор, который мог бы иметь отношение к происшедшему. Кибер снял показания, но Гурилин захотел познакомиться со свидетелем поближе. Мужчину звали Джордж Лэзэби. За двадцать минут до взрыва он стоял в очереди за тульскими самоварами и услышал разговор двух мальчишек.

— Каких примерно лет?

— По шестнадцать, семнадцать. Один маленький, лохматый такой крепыш. Глаза подведены. Другой повыше, светловолосый. В волосах красный шнурок.

— Шнурок или ленточка?

— Скорее узенькая ленточка.

— Они показались вам подозрительными?

— Тогда я об этом не думал. Просто они ругались. Один сказал: «А вдруг эта сучара, простите, не прилетит?» А другой ему: «А куда она, извиняюсь, на фиг денется?» Я повернулся, и они замолчали.

— Большое спасибо, — сказал Гурилин. И протянул свидетелю бланк. — Вот, пожалуйста, возьмите бланк и отнесите его во Дворец Здравоохранения.

— Но я не болен, — удивился свидетель.

— Да, я знаю, но мне хотелось бы, чтобы вы подробнее описали этих парней экспертам. Экспертиза на шестнадцатом этаже. Вас проводят…

Конечно, проводят. И побеседуют. И снимут энцефалограмму. Так, что он даже этого не заметит. И на основе данных, запечатленных биоэлектрическими импульсами на зрительном нерве, воссоздадут с фотографической точностью портреты всех, кого он видел в последние полтора часа, запишут каждый звук и каждое услышанное им слово. И не только его, а еще десятки и сотни людей проверят сегодня парни из экспертизы. И найдут этих мальчиков, обязательно найдут.

Спустя пять минут автоматы расчистили место происшествия. И многотысячный поток пешеходов вновь двинулся по своим делам. Улица приняла привычный облик. И мало, кто задумался о том, что колесо следствия уже бешено завертелось.

Все патрульные автоматы были брошены на поиски парня с ленточкой в волосах. От рук его должен был исходить четкий запах взрывчатки и машинного масла. Киберы, вернувшиеся с крыши, доставили пригоршни мусора, камешки, стекляшки, конфетные обертки, фольгу. Каждый миллиметр поверхности крыши, и лестничных перил, и ступеней был сфотографирован в лучах жесткого гравитационного поля, и все похожее на отпечатки пальцев будет в мгновение ока идентифицировало, вещественные доказательства войдут в банк уникальной памяти Системы.

Внимание Гурилина привлек обрывок бумаги, похожий на прокламацию. От обгорелого текста остались лишь две первые буквы в заголовке: O и W.

Турболет взмыл в воздух.

— Облет пунктов 12, 16, 14, 42, — скомандовал инспектор.

Строго говоря, подобные инспекционные обходы мало что давали. Патрульные автоматы несли службу достаточно бдительно, сменяясь каждые восемь часов для дозаправки и профилактики. Размеренно и, казалось, неторопливо крейсировали они над улицами города, внешне смахивая на короткие толстые серебристые сигары с небольшими, оттянутыми назад крыльями. Честные бессловесные трудяги, они были лишены даже подобия индивидуальности. Гурилин искренне не понимал, почему подобные аппараты должны были вызывать у кого-то ненависть, паталогическое отвращение, доходящее до прямых террористических актов. Еще больше тревожило его то, что кто-то сумел приспособить их для перевозки фальшивых карточек…

— Драка в кафетерии «Заяц и Волк», ярус 8,65…

— Туда, — коротко бросил инспектор.

Они поспорили из-за девчонки. Какой-то замухрышки с невинным взглядом из-под белобрысой чёлки. Наверное, вчера она ходила на танцы с одним. Сегодня пошла с другим. Видно, они после кино зашли в кафе, где вчерашний воздыхатель вызвал её друга на задушевную беседу. Тому, наверное, было лень выходить, и он просто плеснул в лицо сопернику кофе. В кафе находились знакомые и того, и другого. В результате выяснения отношений выбито три зуба, рассечена бровь, проломлен череп. Сейчас девчонку крепко обхватил верзила с «конским хвостом» на затылке. На руке его болтался кожаный чулок, набитый песком.

При виде инспектора все бросились к дверям.

— Стоять! — заорал он, выдернув из кобуры «пугалку».

Низкий густой рев, переходящий в инфразвук, наполнил помещение и отбросил всех к противоположной стене.

— Хорош тебе, дяинька! — захныкал кто-то. — Брось пугать-то!

— Разрешите нам идти, — загомонили другие, — мы ведь не дрались!..

— Всем стоять на месте, — повторил инспектор. — Вам тоже, девушка.

Первопричина инцидента взглянула на него, как на говорящего орангутанга, и решительно освободилась из рук верзилы.

— Вы — мне? — спросила она с видом безграничного удивления.

— Да, вам, вернитесь на место.

— И не подумаю, — сказала она твердо и прямо глядя ему в глаза.

— А я говорю…

— А я говорю — немедленно отойдите от двери, — взгляд ее был полон удивительной силы и достоинства.

«Ай да замухрышка», — подумал Гурилин. Гнев сделал ее поразительно красивой. От такой не мудрено было потерять голову и броситься в драку.

Он, наверное, отступил бы, если бы мимо его уха не просвистел чулок. Гурилин поймал на блок бросившегося на него верзилу, и тот осел, сдавленно хрипя. Публика бросилась к выходу — в темные недра подоспевшей кареты «Скорой помощи». Она доставит пострадавших в больницу, прочих для разбирательства во Дворец Правосудия, или в Бюро Конфликтов, или на заседания педкомиссии…

— Ты-то сам не пострадал, Анди? — спросила Нелли, дежурная по корпусу.

— Цел как огурчик, — бросил он. — Разве что малость надкусанный.

Она засмеялась.

— Кто тебя куснет — зубы обломает. Вчера видела тебя по телеку — Шерлок Холмс, да и только.

— Ему было труднее, — сказал он, садясь в машину.

— Если устанешь — переходи в нашу контору. Отдохнешь. Сплошное ничегонеделание.

— Договорились, — усмехнулся он. И резко обернулся, услышав тревожный писк зуммера.

— Ограбление и ранение в квартале 154/17, ярус 11, коридор 10. Применено холодное оружие, — сообщил кибер.

— Живо туда!

Примечания

1

Суета, суета сует, всеобщая суета (лат.).