Сталин VS Троцкий

Леонид Млечин, 2018

Сталин и Троцкий неминуемо должны были столкнуться. Борьба этих двух вождей Советской России определила не только личную судьбу почти всех сколько-нибудь крупных политиков и военачальников, а, по существу, и страны в целом. Дело в том, что борьба за власть в двадцатые годы прошлого столетия носила более серьезный характер, чем принято считать. В столкновении Сталина и Троцкого, казалось, решался вопрос о том, кто после Ленина станет хозяином. В реальности это столкновение отразило спор о том, по какому пути идти России, какое будущее ее ждет.

Революция в день рождения

Тюремное заключение еще прибавило Троцкому уважения среди петроградских рабочих. Член ЦК большевиков Урицкий восхищенно говорил в те дни будущему наркому просвещения Луначарскому:

— Вот пришла великая революция, и чувствуется, что как ни умен Ленин, а начинает тускнеть рядом с гением Троцкого.

Оценка неточная, писал Луначарский, «но действительно в тот период, после первого громового успеха его приезда в Россию, Ленин несколько стушевался, не очень часто выступал, не очень много писал, а руководил главным образом организационной работой в лагере большевиков, между тем как Троцкий гремел в Петрограде на митингах…»

Анжелика Балабанова, видный деятель Коминтерна, вспоминала то время:

«Из всех русских революционеров Ленин внешне казался самым бесцветным. Его выступления в то время также не произвели на меня никакого впечатления ни манерой подачи, ни содержанием. Троцкий, с которым я познакомилась позднее, был гораздо более яркой фигурой и эффектным оратором, хотя некоторые его манеры и его самоуверенность временами меня раздражали».

Первые месяцы Троцкий держался отдельно от Ленина, хотя они придерживались одних и тех же взглядов. Балабанова недоумевающе спросила Владимира Ильича:

— А в чем разница между большевиками и Троцким? Почему он держится в стороне от вашей группы и создает другой документ?

— Вы что, не понимаете? — резко ответил он. — Амбиции, амбиции, амбиции!

Но логика развития событий быстро соединила двух вождей русской революции. На VI съезде партии Троцкого приняли в партию большевиков и включили в состав Центрального комитета. После освобождения из тюрьмы избрали председателем Петроградского совета рабочих и солдатских депутатов. Он стал одним из главных руководителей Великой Октябрьской революции.

Вся подготовка вооруженного восстания практически шла без Ленина.

«После июльского бегства личное влияние Ленина падает по отвесной линии: его письма опаздывают, — писал полковник Никитин. — Чернь подымается. Революция дает ей своего вождя — Троцкого… Троцкий на сажень выше своего окружения…

Чернь слушает Троцкого, неистовствует, горит. Клянется Троцкий, клянется чернь. В революции толпа требует позы, немедленного эффекта. Троцкий родился для революции, он не бежал… Октябрь Троцкого надвигается, планомерно им подготовленный и технически разработанный. Троцкий — председатель Петроградского совета с 25 сентября — бойкотирует предпарламент Керенского. Троцкий — председатель Военно-революционного комитета — составляет план, руководит восстанием и проводит большевистскую революцию…

Троцкий постепенно, один за другим переводит полки на свою сторону, последовательно день за днем захватывает арсеналы, административные учреждения, склады, вокзалы, телефонную станцию…»

В отсутствие Ленина Троцкий оказался в Петрограде на главных ролях. Он методично привлек на свою сторону весь столичный гарнизон. Уже 21 октября гарнизон признал власть Совета рабочих и солдатских депутатов. С этого дня столица принадлежала уже не Временному правительству, а Троцкому. За несколько дней до революции Леонид Борисович Красин (соратник Ленина и будущий нарком внешней торговли) в письме жене, остававшейся за границей, живописно обрисовал ситуацию в Петрограде:

«Питер поражает грязью и какой-то отрешенностью, запустением. Улицы и тротуары залиты жидкой грязью. Питер имеет вид города если не оставленного жителями, то, во всяком случае, населенного пришельцами, настолько мало заинтересованными в каком-либо благоустройстве, что они не считают нужным делать самого элементарного ремонта.

По погоде настроение у толпы более кислое и злое, чем летом, да и в политике идет какая-то новая анархистско-погромная волна. Испуганные обыватели стрепетом ждут выступления большевиков, но преобладает мнение, что у них ничего не выйдет…»

На стороне Временного правительства оставалась только Петропавловская крепость. Туда поехал Троцкий. Он выступил на собрании гарнизона, и солдаты приняли решение поддержать Совет рабочих и солдатских депутатов.

«Во время Февральской революции, — вспоминал очевидец, — лица в толпе были радостные, царствовало приподнятое настроение, незнакомые люди обнимались, всех ораторов охотно слушали. Осенью все было наоборот. Над страной нависла злоба — злоба всех против всех».

Все знали, что большевики готовятся взять власть, но никто не решился им помешать. 25 октября красногвардейцы захватили телеграф, городскую и центральную телефонные станции. Телефоны Зимнего дворца, где находилось Временное правительство, были отключены. Большевики контролировали и радиосвязь. В распоряжении Смольного была радиостанция крейсера «Аврора» и радиостанция «Новая Голландия» Главного штаба Военно-морского флота.

В Зимний дворец стянули всех, кто откликнулся на призыв защитить Временное правительство, — школы прапорщиков из Ораниенбаума, Петергофа, Константиновское артиллерийское училище… Появились казаки, инвалиды — георгиевские кавалеры, ударная рота женского батальона смерти. Начальник инженерной школы прапорщиков полковник Ананьев, назначенный ответственным за оборону Зимнего дворца, разработал план действий. Но план тут же начал рушиться. Артиллеристы раздумали защищать Временное правительство, покинули дворец и увели свои орудия. За ними ушли казаки.

При наличии войск и решительности командиров оборону можно было держать довольно долго. Но не было ни того ни другого. В Зимнем дворце царил хаос. Офицеры не доверяли друг другу, потому что одни уже готовы были перейти на сторону большевиков, вторые напились, третьи просто хотели убежать, чтобы не подвергать риску свою жизнь.

«В молочном тумане над Невой, — вспоминал художник Юрий Анненков, — бледнел силуэт «Авроры», едва дымя трубами. С Николаевского моста торопливо разбегались последние юнкера, защищавшие Временное правительство. Уже опустилась зябкая, истекавшая мокрым снегом ночь, когда ухнули холостые выстрелы с «Авроры». Это был финальный сигнал.

Добровольческий женский батальон, преграждавший подступ к Зимнему дворцу, укрывшийся за дровяной баррикадой, был разбит. Дрова разлетелись во все стороны. Я видел, как из дворца выводили на площадь министров, как прикладами били до полусмерти обезоруженных девушек и оставшихся возле них юнкеров…»

Зимний дворец перешел в руки большевиков без боя. Комиссия Петроградской городской думы позднее установила, что жертвами стали три женщины-солдатки, которых изнасиловали, и еще одна, покончившая жизнь самоубийством.

Появилась, по описанию очевидца, «маленькая фигурка с острым лицом в темной пиджачной паре с широкой, как у художников, старой шляпчонкой на голове». Это был секретарь Петроградского военно-революционного комитета прапорщик Владимир Александрович Антонов-Овсеенко. Он и арестовал Временное правительство.

II съезд Советов, к которому был приурочен военный переворот в Петрограде, открылся в Смольном институте в день рождения Льва Троцкого — 25 октября.

Решающую ночь Октябрьского восстания Троцкий провел на третьем этаже Смольного в комнате Военно-революционного комитета. Оттуда он руководил действиями военных частей. К нему пришел Лев Борисович Каменев, который был против восстания, но счел своим долгом быть рядом в решающую минуту.

В первую годовщину Октябрьской революции Сталин писал в «Правде»:

«Вся работа по практической организации восстания проходила под непосредственным руководством председателя Петроградского совета Троцкого. Можно с уверенностью сказать, что быстрым переходом гарнизона на сторону Совета и умелой постановкой работы Военно-революционного комитета партия обязана прежде всего и главным образом т. Троцкому».

Пока брали Зимний дворец, в Смольном институте заседал съезд Советов. На трибуну вышел Троцкий:

— От имени Военно-революционного комитета объявляю, что Временное правительство больше не существует!

Известный художник Юрий Анненков, оставивший замечательные воспоминания «Дневник моих встреч», пишет, что в зале вспыхнула овация.

— Отдельные министры подвергнуты аресту, — продолжал Троцкий. — Другие будут арестованы в ближайшие часы.

Зал опять зааплодировал.

— Нам говорили, — продолжал Троцкий, — что восстание вызовет погром и потопит революцию в потоках крови. Пока все прошло бескровно. Обыватель мирно спал и не знал, что одна власть сменялась другой.

И тут он увидел, что в зале появился Ленин, и объявил:

— В нашей среде находится Владимир Ильич Ленин, который в силу целого ряда условий не мог до сего времени появиться среди нас… Да здравствует возвратившийся к нам товарищ Ленин!

7 ноября 1917 года французский военно-морской атташе телеграфировал в Париж:

«Большевистское движение, руководимое неким Троцким, председателем Совета, кажется, достигло успеха. Правительство Керенского не является более хозяином положения. Говорят, что Керенский арестован. Министерство еще не образовано. Перестрелки на улицах Петрограда. Ситуация тяжелая».

Троцкий по значимости в революционном движении был человеком того же уровня, что и Ленин. Как уже говорилось выше, из всех вождей большевиков только они двое способны были взять власть и не уступить ее.

«Если бы большевики не взяли власть в октябре-ноябре, — считал Троцкий, — они, по всей видимости, не взяли бы ее совсем».

Добавим, что если бы в ту пору в Петрограде не было ни Ленина, ни Троцкого, то Октябрьской революции не было бы вовсе. История России пошла бы иным путем.

Сотрудник французской миссии в России Жак Садуль, наблюдавший обоих вождей, писал:

«Ленин и Троцкий — люди действия, вожди толпы, каких я еще не видел. Они смогли завоевать и удержать, несмотря на всю клевету, в самых сложных условиях поразительный авторитет. Они обладают в высшей степени всеми качествами и недостатками великих политических и религиозных вождей — железной волей, невероятной выдержкой, восторженной убежденностью, верой, которая сдвигает горы и разбивает все преграды…

Представляю, что у учеников Лютера, сторонников Робеспьера, старой гвардии Наполеона не было столь слепой веры в их идола, столько почитания, сколько их проявляют по отношению к Ленину и Троцкому красногвардейцы, матросы и рабочие, составляющие главное и прочное ядро большевистских сил.

Троцкий часто рассказывает мне, как глубоко его впечатляют неизменное бескорыстие, абсолютная преданность своему лидеру, которые проявляют к нему его обездоленные друзья, и какую силу придает ему эта любовь. Когда он говорит о своих пламенных и самоотверженных бойцах, его голос, столь часто насмешливый и резкий смягчается. Самого его охватывает какое-то нежное чувство, какое очень редко заметишь у этого нервного, холодного и желчного человека…»

Не только в Октябре семнадцатого, но и до конца Гражданской войны у большевиков было два вождя — Ленин и Троцкий. Остальных армия и страна почти не знала.

— Я Троцкого по авантюризму, властолюбию, жестокости ставлю на одну доску с Лениным, — говорил академик Александр Николаевич Яковлев, бывший член политбюро, который больше кого бы то ни было в России видел архивных документов. — Это были способные люди. Умели писать, умели убеждать. Находили серьезные аргументы.

«Ленин и Троцкий, — считает Ахмед Ахмедович Искендеров, член-корреспондент Российской академии наук, главный редактор журнала «Вопросы истории», — люди с огромной силой воли и духа, невероятно стойкие, обладавшие личным мужеством, умением своевременно и энергично реагировать на быстро менявшуюся ситуацию, принимать неординарные решения, свободные от всяких схем и догм, уверенные в себе, способные своим ораторским искусством убеждать широкие массы в правоте своих взглядов и вести их за собой, отстаивать свою позицию, не считаясь ни с чем, абсолютно свободные от чувства страха, всегда уверенные в победе.

Именно благодаря этим своим качествам, а также острому уму, прирожденной склонности к глубокому анализу и широким обобщениям, они смогли накануне Октябрьских событий переломить политическую ситуацию в стране и в собственной партии и добиться победы, в которую мало кто верил из тогдашних российских политиков…»

Жестокость Троцкого и Ленина все же не носила тотального характера. Этим они отличались от Сталина.

Дочь Льва Николаевича Толстого Александра Львовна, попавшая в руки чекистов, так описывала ход процесса, когда в зале суда появился Троцкий, чтобы заступиться за одного из подсудимых:

«Вдруг все заволновались в зале, засуетились, задвигались, даже среди судей произошло какое-то едва заметное движение. Незаметно по зале рассыпалась толпа подозрительных штатских, в дверях и проходах показались остроконечные шапки чекистов. И не спеша, уверенной, спокойной походкой вошел человек в пенсне с взлохмаченными черными волосами, острой бородкой, оттопыренными мясистыми ушами.

Он стал спокойно и красиво говорить, как привычный оратор. Говорил он о молодом ученом, о том, что такие люди, как этот ученый, нужны Республике, что он столкнулся с его работой и был поражен ее ценностью. Говорил недолго и, когда смолк, так же спокойно вышел, а в зале, как после всякого выдающегося из обычных рамок события, на секунду все смолкло. Стала постепенно удаляться ворвавшаяся в залу охрана, рассеялись подозрительного вида штатские, и суд пошел своим чередом.

Мне было непонятно, почему этому временно выброшенному на поверхность, обладавшему неограниченной властью человеку, под руководством которого были расстреляны тысячи, почему ему пришла фантазия заступиться за молодого ученого?»