Великая Отечественная война 1941—1945 гг. Без мифов и фальсификаций

Леонид Масловский

Победа в Великой Отечественной войне – это наш последний душевный оплот, поддерживающий в нас человеческое достоинство. Все остальные великие свершения Запад и его слуги внутри России уже у нас отняли, исказили и выбросили из истории. Автор по крупицам собрал правду о Великой Отечественной войне. Правду, которая разрушает стереотипы, созданные недоброжелателями России. События войны изложены в хронологическом порядке, начиная с подготовки Германии к войне с СССР и заканчивая итогами войны.

Глава 6

Трудное лето 1941 года

6.1 Сталин в первые часы и дни войны

Известно, что армией может быть оказано организованное сопротивление врагу на огромном фронте только при наличии твёрдого управления войсками государственными структурами. Без государственной власти не будет у войск ни оружия, ни боеприпасов, ни продовольствия. То есть без руководства страны пятимиллионная армия лишается боеспособности.

Во главе государства, Союза Советских Социалистических Республик, в то грозное время стоял Председатель Совета Народных Комиссаров (Совета Министров), Генеральный секретарь ЦК ВКП(б), в дальнейшем и Верховный Главнокомандующий Иосиф Виссарионович Сталин. Некоторые историки пишут, что Сталин в первые дни войны растерялся и только «мужественные» люди не допустили отречения Сталина от управления страной.

При этом любят ссылаться на воспоминания А. И. Микояна. Но эти воспоминания не могут приниматься всерьёз, так как многие исследователи считают, что воспоминания Микояна при печати были полностью переделаны. Наверное, прочитав «свои» воспоминания, Микоян от возмущения перевернулся бы в гробу. Но мёртвые не могут протестовать.

А живые протестуют: кто резко, кто сдержанно, как, например, Ю. В. Емельянов, который пишет: «И всё же, несмотря на множество правдоподобных деталей, многое в рассказе Микояна вызывает сомнения, и прежде всего его утверждения о том, что Сталин находился в прострации „два дня“. Дело в том, что из воспоминаний самого Микояна следует, что сцена в Наркомате обороны (Сталин требовал от начальника генерального штаба Жукова точных данных о боях на западном фронте, но, не имея точных сведений, Жуков не смог ответить на вопросы Сталина — Л. М.) разыгралась вечером 29 июня 1941 года, а решение о создании ГКО было принято днём 30 июня. Скорее всего, лишь в течение нескольких часов между поздним вечером 29 июня и днём 30 июня Сталин оставался у себя на даче и никого не принимал» [57, с. 268]. То есть информация, изложенная в воспоминаниях Микояна, не соответствует им же приведённым и подтверждаемым другими документами фактам.

Тетрадь записей лиц, принятых И. В. Сталиным в период с 21 июня по 3 июля 1941 года, констатирует факт, что во все указанные дни, кроме 29-го и 30-го июня, Сталин в Кремле принимал посетителей. В тетради указаны даты, время и фамилии посетителей, принятых Сталиным.

29 и 30 июня Сталин решал государственные вопросы и работал на даче: обдумывал положение в стране, на фронтах, особенно на западном фронте, сдавшем Минск, редактировал «Директиву Совнаркома СССР и ЦК ВКП(б)», подготавливал текст предстоящего выступления перед народом по радио и другие документы. Необходимо отметить, что все свои выступления Сталин подготавливал лично сам.

О какой растерянности может идти речь, если только в первый день войны — 22.06.1941 года — Сталин принял 29 человек. Историк В. М. Жухрай говорит, что такие смелые, решительные люди, перешедшие рубикон смертной казни через повешение, не могут растеряться. Сталин был не похож на себя, потому что, по свидетельству академика Б. С. Преображенского, 22.06.1941 года был болен тяжёлой формой флегмонозной ангины с температурой под 40 градусов. И только страшные события начавшейся войны заставили его, держась за стены, встать с дивана на даче в Волынском и поехать в Кремль. О болезни Сталина также пишут участники Великой Отечественной войны — доктор исторических наук Б. Г. Соловьёв и кандидат философских наук В. В. Суходеев [132, с. 52].

О поведении Сталина 22.06.1941 года Молотов говорил Чуеву: «Растерялся — нельзя сказать, переживал — да, но не показывал наружу… Что не переживал — нелепо» По воспоминаниям первого секретаря КП(б) Белоруссии П. К. Пономаренко, Сталин позвонил ему 22 июня в 7 часов утра. Другой свидетель событий тех дней Чадаев вспоминал, что Сталин зашёл в кабинет к Молотову после его выступления по радио.

Существует множество других воспоминаний от Г. К. Жукова до лётчика М. В. Водопьянова, в которых рассказывается о разговоре с И. В. Сталиным 22.06.1941 года. Герой Советского Союза, лётчик Водопьянов 22 июня 1941 года прилетел на гидросамолёте с Севера в Москву. Приводнился на Москве-реке в Химках — и сразу же поехал в Кремль. Его принял И. В. Сталин (героев Советского Союза и социалистического труда Сталин принимал вне очереди — Л.М.).

Водопьянов предложил осуществить налёт бомбардировщиков на фашистскую Германию, бомбить Берлин. С островов Саарема (Эзель) и Хиума (Даго) советская авиация нанесла бомбовые удары по Берлину и промышленным центрам Германии.

На заседании Политбюро ЦК ВКП(б), на котором присутствовали И. В. Сталин, нарком обороны маршал С. К. Тимошенко и начальник Генерального штаба генерал армии Г. К. Жуков, было принято решение о преобразовании Прибалтийского, Западного и Киевского особых округов в Северо-Западный, Западный и Юго-Западный фронты. Их командующими стали, соответственно, генерал-полковник Ф. И. Кузнецов, генерал армии Д. Г. Павлов, генерал-полковник М. П. Кирпонос.

Основной причиной отказа Сталина от выступления в первый день войны была неясность положения на фронтах. Но только он мог написать слова: «Наше дело правое. Враг будет разбит. Победа будет за нами». Это чисто сталинский стиль, когда предложения не очень красивы, но каждое слово запоминается на всю жизнь. Да и сам Молотов не отрицает, что он составлял текст речи вместе со Сталиным.

23 июня 1941 года было принято постановление СНК и ЦК ВКП(б) об образовании Ставки Главного командования под председательством С. К. Тимошенко. 10 июля Ставка Главного командования была преобразована в Ставку Верховного командования и фактически её возглавил Сталин. 8 августа 1941 года Ставку Верховного командования преобразовали в Ставку Верховного главнокомандования (ВГК), и Сталин стал Верховным главнокомандующим, а Г. К. Жукова назначил своим заместителем в августе 1942 года.

Сталин не был удовлетворён деятельностью Наркомата обороны. 19 июля 1941 года И. В. Сталин заменил С. К. Тимошенко на посту наркома обороны, а своим 1-м заместителем на данном посту в августе 1942 года назначил Г. К. Жукова. В результате Сталин в самом начале войны взвалил на свои плечи, как руководство государством, так и руководство Советскими Вооружёнными Силами.

С июля 1941 года начальником Генерального штаба был вновь назначен Б. М. Шапошников, который сменил Г. К. Жукова. С июня 1942 года начальником Генерального штаба — основного оперативного рабочего органа Ставки Верховного Главнокомандования по стратегическому планированию и руководству Вооружёнными Силами на фронтах — был назначен А. М. Василевский, который до этого был заместителем начальника Генерального штаба. В октябре 1942 года Сталин назначил Василевского также заместителем наркома обороны СССР. И как начальник Генерального штаба, и как заместитель наркома обороны А. М. Василевский находился в непосредственном подчинении у И. В. Сталина. Наркомом (министром) вооружения СССР в 1941 году был назначен Д. Ф. Устинов, который тоже непосредственно подчинялся председателю СНК И. В. Сталину.

24 июня 1941 года было принято решение о создании Совета по эвакуации во главе с Л. М. Кагановичем для эвакуации населения, учреждений, военных и иных грузов, оборудования предприятий и других ценностей. Через три дня было принято постановление о порядке вывоза и размещения людских контингентов и ценного имущества, а также постановление о вывозе из Москвы государственных запасов драгоценных металлов, драгоценных камней, Алмазного фонда СССР и ценностей Оружейной палаты Кремля. 3 июля 1941 года председателем Совета по эвакуации был назначен Н. М. Шверник.

29.06.1941 года была принята ранее упоминаемая «Директива Совнаркома СССР и ЦК ВКП(б) партийным и советским организациям прифронтовых областей». Это был глубоко продуманный документ, конкретно определяющий действия советской власти и народа в годы войны.

30.06.1941 года был создан Государственный комитет обороны (ГКО). «В состав ГКО вошли: И. В. Сталин (председатель), В. М. Молотов (заместитель председателя), К. Е. Ворошилов, Г. М. Маленков, Л. П. Берия» [140, с. 93]. Во время войны в состав ГКО вводились новые известные государственные деятели: А. И. Микоян, Н. А. Вознесенский, Л. М. Каганович, Н. А. Булганин.

Историк Ю. В. Скороход указывает Л. П. Берию вторым заместителем председателя ГКО и ставит под сомнение утверждение о том, что Берия с началом войны оставался наркомом НКВД. Решение о создании ГКО принималось Президиумом ВС СССР, ЦК ВКП(б) и СНК.

ГКО являлся чрезвычайным высшим государственным органом СССР в годы войны, ему принадлежала вся полнота власти в стране. Постановления ГКО имели силу законов военного времени. Все партийные, государственные, военные, хозяйственные и профсоюзные органы обязаны были беспрекословно выполнять решения и распоряжения ГКО. Упразднили ГКО после окончания войны с Японией Указом Президиума Верховного Совета СССР от 4 сентября 1945 года.

Приведённые факты свидетельствуют о несоответствии действительности утверждений о растерянности И. В. Сталина и других членов правительства в первые дни войны.

О первой встрече со Сталиным со времени начала войны рассказывает в своих воспоминаниях и А. Е. Голованов: «3 июля, на двенадцатый день войны, я неожиданно получил распоряжение немедленно прибыть в Москву. Центральный аэродром, на котором сел наш самолёт, был замаскирован под поле, где женщины убирают урожай.

Через некоторое время я оказался в Кремле, в уже знакомом кабинете. Народу было много, но я мало кого знал. Вид у всех был подавленный. Многие из присутствующих были небриты, их лица, воспалённые глаза говорили о том, что они уже давно не высыпаются. Оглядевшись, кроме уже знакомых мне лиц, узнал, по портретам, Н. А. Вознесенского. С удивлением увидел, что В. М. Молотов одет в полувоенную форму защитного цвета, которая ему совсем не шла.

Среди присутствующих резко выделялся Сталин: тот же спокойный вид, та же трубка, те же неторопливые движения, которые запомнились ещё с первых моих посещений Кремля до войны, та же одежда.

— Ну, как у вас дела? — спросил Сталин, здороваясь.

Я кратко доложил обстановку и что за это время сделал полк.

— Вот, что, — сказал Сталин… Займитесь разведкой. Это будет ваша главная задача» [47, с. 66—67]. И из описания данной встречи, как и многих других встреч со Сталиным, не видно никакой растерянности, а тем более паники со стороны И. В. Сталина.

6.2 Обращение И. В. Сталина к народу 3 июля 1941 года

Сталин начал речь словами:

«Товарищи! Граждане! Братья и сёстры! Бойцы нашей армии и флота! К вам обращаюсь я, друзья мои! Вероломное военное нападение гитлеровской Германии на нашу Родину, начатое 22 июня, — продолжается».

Сталин не скрывал волнения, говорил правду, укреплял веру в грядущую победу. «Несмотря на героическое сопротивление Красной Армии, несмотря на то, что лучшие дивизии врага и лучшие части его авиации уже разбиты и нашли себе могилу на полях сражений, враг продолжает лезть вперёд, бросая на фронт новые силы. Гитлеровским войскам удалось захватить Литву, значительную часть Латвии, западную часть Белоруссии, часть Западной Украины. Фашистская авиация расширяет районы действия своих бомбардировщиков, подвергая бомбардировкам Мурманск, Оршу, Могилёв, Смоленск, Киев, Одессу, Севастополь. Над нашей Родиной нависла серьёзная опасность.

Как могло случиться, что наша славная Красная Армия сдала фашистским войскам ряд наших городов и районов? Неужели немецко—фашистские войска в самом деле являются непобедимыми войсками, как об этом трубят неустанно фашистские хвастливые пропагандисты?

Конечно, нет! История показывает, что непобедимых армий нет и не бывало… То же самое нужно сказать о нынешней немецко—фашистской армии Гитлера. Эта армия не встречала ещё серьёзного сопротивления на континенте Европы. Только на нашей территории встретила она серьёзное сопротивление. И если в результате этого сопротивления лучшие дивизии немецко—фашистской армии оказались разбитыми нашей Красной Армией, то это значит, что гитлеровская фашистская армия так же может быть разбита и будет разбита, как были разбиты армии Наполеона и Вильгельма».

Далее И. В. Сталин анализирует причину временного успеха фашистской Германии, целесообразности заключения пакта о ненападении в 1939 году, говоря о том, что Германия, нарушив пакт, разоблачила «себя в глазах всего мира как кровавого агрессора… Вот почему вся наша доблестная армия, весь наш доблестный военно-морской флот, все наши лётчики-соколы, все народы нашей страны, все лучшие люди Европы, Америки и Азии, наконец, все лучшие люди Германии — клеймят вероломные действия германских фашистов… и видят, что наше дело правое, что враг будет разбит, что мы должны победить.

В силу навязанной нам войны наша страна вступила в смертельную схватку со своим злейшим и коварным врагом — германским фашизмом… Что требуется для того, чтобы ликвидировать опасность, нависшую над нашей Родиной, и какие меры нужно принять для того, чтобы разгромить врага?

Прежде всего, необходимо, чтобы наши люди, советские люди, поняли всю глубину опасности, которая угрожает нашей стране, и отрешились от благодушия, от беспечности, от настроений мирного строительства, вполне понятных в довоенное время, но пагубных в настоящее время, когда война коренным образом изменила положение. Враг жесток и неумолим».

Сталин разъясняет цели врага, призывает перестать быть беззаботными, мобилизовать себя и перестроить всю свою работу на новый, военный лад, «не знающий пощады врагу»; не допускать нытья, трусости, паникёрства и дезертирства.

«Народы Советского Союза должны подняться на защиту своих прав, своей земли против врага. Красная Армия, Красный флот и все граждане Советского Союза должны отстаивать каждую пядь советской земли, драться до последней капли крови за наши города и сёла, проявлять смелость, инициативу и сметку, свойственные нашему народу».

Далее И. В. Сталин говорил о помощи Красной Армии, помощи раненым, об укреплении тыла, о помощи нашим истребительным батальонам в борьбе с диверсантами, вражескими парашютистами, о необходимости при отходе угонять весь подвижной железнодорожный состав, не оставлять врагу ценного имущества, продовольствия, горючего, угонять весь скот, о создании партизанских отрядов, о характере нашей войны, как войны «всенародной Отечественной» и освободительной, о том, что «мы будем иметь верных союзников», о передаче всей полноты власти в государстве созданному Государственному Комитету Обороны, о необходимости всему народу сплотиться вокруг партии и правительства для разгрома врага, для победы.

В конце речи И. В. Сталин обратился к народу с призывами: «Все наши силы — на поддержку нашей героической Красной Армии, нашего славного Красного Флота! Все силы народа на разгром врага! Вперёд, за нашу победу!» [128, с. 427—433].

Народ поверил в свои силы, силу страны, в победу. Поверил Сталину, как верят родному отцу. А он и был для народа мудрым, справедливым отцом, живущим его чаяниями.

О. А. Платонов пишет: «Фактически в своём обращении к народу Сталин изложил программу общенародной борьбы с врагом. Его простой и доступный язык позволил донести многие важные задачи войны до сердца и ума многих русских людей. Моральное значение его выступления было огромно. Слова „наше дело правое, враг будет разбит“ стали главным лозунгом всей Великой Отечественной войны. Твёрдость и уверенность в победе воодушевили русских людей» [103, с. 128].

Вспоминая о силе воздействия речи Сталина 3 июля 1941 года на советских людей, поэт и писатель С. В. Михалков писал: «Хотим мы сегодня признать или не хотим, но ведь именно его речь, начавшаяся словами „Братья и сёстры!“, в сорок первом вызвала невиданный энтузиазм у людей самых разных возрастов. Они пошли на призывные пункты добровольцами. Вера в слово — огромная вера, если произносит его авторитетный человек. А то, что Сталин был для миллионов авторитетной личностью, отрицать можно либо по скудоумию, либо по злому умыслу» [132, с. 56].

По злому умыслу пишут и о Сталине, и о беспорядочном бегстве советских войск летом 1941 года. И этот «злой умысел» направлен против всех нас, сегодня живущих в России и любящих свою страну. Они хотят, чтобы мы ненавидели свою Родину, стеснялись своего прошлого и презирали свой народ. Только в этом случае они смогут окончательно одолеть Россию.

Но давайте послушаем, как и ранее, не болтунов-злопыхателей, а маршала артиллерии Н. Д. Яковлева. «Слово Верховного было законом, — писал Яковлев. В первый год войны я часто, почти каждый день вызывался в Ставку и убеждался в безукоснительном выполнении всеми его указаний. В разговоре с ним можно было приводить доводы в обоснование своих предложений. Можно было просить согласиться с тем, что можно выполнить, и не соглашаться, если Сталин иногда настаивал на невозможном. Твёрдо, не отступая перед острым в случае необходимости спором, всегда отстаивал перед Сталиным свою точку зрения нарком вооружения Д. Ф. Устинов. Работу в Ставке отличала простота, интеллигентность. Никаких показных речей, повышенного тона, разговоры вполголоса» [128, с. 449].

6.3 Сражения за Киев, Ленинград, Смоленское сражение, Ельнинская наступательная операция

Великая Отечественная война разгоралась, поглощая все новые территории СССР. 26 сентября 1941 года в сводке германского верховного командования сообщалось о победе под Киевом. Говорилось, что взято в плен 665 тысяч человек, захвачено 3718 орудий и 884 танка.

Раньше об этих заявлениях Геббельса не писали, но с началом перестройки они начали проникать во многие исторические труды и даже в учебники. Многие историки опровергали эти сведения, указывая на то, что перед началом Киевской операции в составе Юго-Западного фронта насчитывалось 677 085 человек. К концу операции только в соединениях фронта, избежавших окружения и отошедших с боями на тыловые рубежи, насчитывалось 150 541 человек.

Если учесть, что войска Юго-Западного фронта в ходе ожесточённых боёв, длившихся с 7 июля по 26 сентября 1941 года, понесли большие потери, значительное количество войск избежало окружения, немалая часть прорвалась через вражеское кольцо, то немцы могли взять в плен под Киевом на порядок меньше советских военнослужащих, чем Геббельсом было объявлено.

Окружение частей Красной Армии под Киевом не связано с неправильными действиями советских военных и Верховного Главнокомандующего И. В. Сталина. Они понимали, что держащие оборону под Киевом войска советского Юго-Западного фронта начали «дышать в затылок» немецким войскам, наступающим на Москву. В этой ситуации немцы просто не могли не внести изменения в план «Барбаросса» и не приостановить наступления на Москву, направив освободившиеся части в помощь своим войскам, пытающимся взять Киев. Так и произошло — вторая танковая группа Гудериана и вторая полевая армия с московского направления были развёрнуты на юг — в тыл советского Юго-Западного фронта, с целью окружения и уничтожения советских войск.

«Сталин видел эту опасность и принял меры: был создан Брянский фронт в составе двух армий под командованием генерал—лейтенанта А. И. Ерёменко восточнее того места, откуда немцы могли нанести удар в тыл Юго-Западного фронта. Предполагалось, что ударом с запада войск Юго-Западного фронта и с востока Брянского фронта прорыв немцев на юг будет смят и ликвидирован… Ерёменко остановить Гудериана не смог, и тот, пусть и с трудом, прорвался (что впоследствии закончилось окружением и гибелью части войск Юго-Западного фронта)» [98, с. 78].

Сталин, конечно, делал всё возможное для того, чтобы не сдать немцам Москву, Ленинград и Киев, но Будённому согласие на отвод войск Красной Армии от Киева Сталин дал, внеся свои поправки. «Надо пояснить, чего боялся Сталин. Когда 30 июня 1941 года Ставка разрешила Юго-Западному фронту отвести войска от новой границы к укрепрайонам на старой границе, то фронт этот манёвр произвести не смог. Отвод всех войск сразу привёл к тому, что немцы (немецкие танки — Л. М.) опередили колонны наших отступающих войск и едва не ворвались в Киев. Закрепиться на УРах старой границы не удалось, пришлось отступать дальше — до Днепра.

Поэтому Сталин, поддержав в целом предложение Будённого, расширил его и разбил на этапы: сначала нужно было войска с правого берега Днепра, с Киевского УРа немедленно перебросить навстречу Гудериану и не дать тому замкнуть окружение; одновременно отвести часть войск на Псёл и начать готовить оборонительные позиции, а затем на эти позиции отводить и весь фронт. Сам маршал Баграмян это решение Сталина прокомментировал так: «Своей железной логикой Верховный главнокомандующий мог обезоружить кого угодно» [98, с. 81].

Предложение Будённого не поддержали и от своевременного отвода войск от Киева отказались командующий Юго-Западным фронтом М. П. Кирпонос и члены Военного совета фронта М. А. Бурмистенко и Н. С. Хрущёв (член совета фронта с сентября 1941 по июль 1942 года). Конечно, они были уверены в том, что выиграют сражение и не считали необходимым отводить войска от Киева.

Самое неприятное в этой истории, что, вероятно, они дали Будённому согласие на отвод войск, а Сталина заверили, как Сталина заверил и Ерёменко, что Киев удержат. Тем самым они поставили в неловкое положение Будённого и самого Сталина, который считал, что решение о необходимости отвода войск является единогласным и поэтому единственно правильным. Будённый был отстранён от должности, а войска оставлены на занимаемых позициях. Такое решение привело к окружению 15 сентября 1941 года значительной части войск фронта. 19 сентября по приказу Ставки Киев был оставлен.

Если бы Ерёменко войсками Брянского фронта разбил Гудериана, то, вероятно, немцы остались бы зимовать под Киевом, как остались зимовать под Ленинградом. Но Ерёменко не смог выполнить данного Сталину обещания. Если бы Кирпонос поддержал Будённого, то, возможно, советским войскам удалось бы избежать окружения. Однозначно предсказать развитие событий трудно, потому что силы немцев были очень велики. Ведь по существу для одержания победы под Киевом был изменён весь план летней кампании по ведению военных действий против СССР. С московского направления на юг, на Киев немцами были брошены огромные силы.

Вместе с тем надо отметить, что войска Юго-Западного и вновь созданного для защиты Киева Брянского фронтов фактически остановили у Ромн наступление войск Г. Гудериана, но танковый удар с Кременчугского плацдарма скрытно сосредоточенных там 4-х немецких танковых дивизий навстречу Гудериану решил исход сражения Юго-Западного фронта под Киевом в пользу германских войск.

При выходе из окружения в бою погибли генерал—полковник М. П. Кирпонос, М. А. Бурмистенко и начальник штаба генерал—майор В. И. Тупиков. Хрущёв не погиб.

После поражения под Киевом советские войска сумели восстановить фронт и в дальнейшем не раз успешно контратаковали противника. Когда же войска Юго-Западного фронта отступали, это отступление не носило неорганизованного характера.

После падения Киева труднее стало держать оборону Одессе, которая в течение 73 дней сражалась с 18 германскими и румынскими дивизиями, и только 16 октября советские части организованно оставили город. Немцам не давал покоя и Крым, с территории которого советская авиация могла уничтожить румынские нефтяные промыслы. Поэтому 18 октября гитлеровские войска начали наступление и к середине ноября заняли территорию Крыма, кроме города русской славы — Севастополя. В 1941 году Севастополь оказался немцам не по силам. Красная Армия и Черноморский Флот обороняли город 250 дней, с 30 октября 1941 года по 4 июля 1942 года.

О Киевском оборонительном сражении А. М. Василевский писал: «Враг добился успеха дорогой ценой. Красная Армия в ожесточённых боях разгромила 10 кадровых дивизий противника. Он потерял более 100 тысяч солдат и офицеров. Потери врага продолжали расти. Более месяца сдерживали советские войска группу армий „Центр“ действиями на Киевском направлении. Это было очень важно для подготовки битвы под Москвой». [13, с. 147].

Киевское оборонительное сражение, как понятно из вышесказанного, длилось с 7 июля по 26 сентября 1941 года, а на Москву немецкие части не имели возможности наступать более месяца. Советские войска под Киевом стояли насмерть. Вермахт не видел такой стойкости ни в одной из развязанных Германией войн. Любимец Гитлера фельдмаршал Фон Бок 15.09.1941 года, после того как кольцо окружения немецкими войсками части советских войск под Киевом замкнулось, написал в своём дневнике следующее: «Так что эту стадию «Битвы за Киев» можно назвать чрезвычайно успешной.

Но главные силы русской армии продолжают, как и раньше, удерживать свои позиции перед моим фронтом. Вопрос, сможем ли мы быстро их разбить и добиться победы над русскими до наступления зимы, остается открытым» [7, с. 33].

А российские фальсификаторы истории войны пишут, что советские бойцы не хотели воевать, не верили Сталину и панически бежали от немецких войск. Но только факт трёхмесячной обороны Киева опровергает подобные заявления. Во время обороны Киева происходило и Смоленское сражение. Фактически советские войска временно остановили наступление гитлеровских полчищ ещё летом 1941 года.

Именно Киевское и Смоленское сражения стали причинами изменения плана «Барбаросса». Вот как объясняет А. В. Исаев одну из причин поворота на юг 2-ой немецкой танковой группы Гудериана и 2-ой полевой армии. «Причиной, вынудившей пойти на весьма значительные изменения формы операции, был целый ряд удачных ходов, сделанных советской стороной. Во-первых, это сравнительно успешные контрудары по вырвавшимся вперёд танковым дивизиям групп Гота и Гудериана в ходе Смоленского сражения… Во-вторых, советским командованием были грамотно использованы возможности Припятской области.

Опираясь тылами на непроходимые леса и болота этой области, а западным флангом на Коростеньский укрепрайон, 5-я армия М. И. Потапова с середины июля нависала над нацеленной на Киев 6-й армией Рейхенау… Неудивительно, что 5-я армия стала постоянным действующим лицом директив Гитлера июля — августа 1941 года. Уже в директиве №33 фюрер приказал уничтожить армию М. И. Потапова смежными ударами флангов групп армий «Центр» и «Юг», чем фактически были заложены основы грядущего поворота на юг танков Гудериана» [66, с. 34—35].

Смоленское сражение продолжалось с 10 июля по 10 сентября 1941 года. Смоленское сражение, которое развернулось на фронте до 650 километров и в глубину до 250 километров, сорвало гитлеровский план молниеносной войны против СССР. Советские войска нанесли тяжёлый урон группе армий «Центр». Во Второй мировой войне германские войска впервые были вынуждены перейти к обороне на главном направлении. Кроме того, благодаря Смоленскому сражению, гитлеровское командование не рискнуло перебросить 3-ю танковую группу для наступления на Ленинград. Смоленское сражение, как и сражение под Киевом, позволило советскому командованию выиграть время для подготовки обороны Москвы и последующего разгрома врага в Московской битве 1941—1942 годов.

Смоленское и Киевское сражения протекали в одно и то же время, и их можно назвать одной операцией, временно остановившей наступление гитлеровских полчищ на Москву. Воинским соединениям, наиболее отличившимся в Смоленском сражении, было присвоено звание гвардейских. Это были первые гвардейские соединения в Красной Армии.

В период Смоленского сражения, в Ельнинской операции, советские войска, по численности и вооружению (преимущество только в артиллерии) равные немецким, 30 августа 1941 года перешли в наступление, прорвали вражескую оборону и освободили город Ельня. Было нанесено поражение одной моторизованной и 7-ми пехотным дивизиям вермахта, ликвидирован Ельнинский выступ, угрожавший левому крылу войск Западного фронта. Советские войска отбросили немцев за реку Десну, освободили значительную территорию родной земли и захватили немало пленных. Разве так воюет в панике бегущая армия, не желающая защищать свою землю?!

Одновременно со Смоленским сражением 10 июля 1941 года началось сражение за Ленинград. В этот день немецкие войска начали наступление непосредственно на город. Советским войскам едва хватило сил отстоять город. Предотвратить отсечение Ленинграда по суше от территории СССР советским войскам не удалось, но и замкнуть кольцо окружения они немецким армиям не дали.

Именно решения Ставки позволили отстоять город Ленинград, а значит всю северо-западную часть страны и Москву, потому что взятие немецкими войсками Ленинграда скорее всего привело бы и к падению Москвы. По плану немецкого Генерального штаба сначала немецкие войска должны были быстро разбить советские армии под Ленинградом и Киевом, а затем присоединиться к армиям, наступающим на Москву.

Но под Киевом советские войска быстро разбить не удалось, и пришлось германскому командованию направлять под Киев войска с московского направления, а под Ленинградом пришлось держать огромную группировку войск и пополнять свежими дивизиями до 1944 года. Ни о каком направлении стоящих под Ленинградом немецких войск под Москву не могло быть и речи. Ставка Верховного Главнокомандования, чтобы остановить немецкие войска под Ленинградом на подступах к Волхову, Волховской ГЭС и под Тихвином, выделила в помощь четыре дивизии. Три дивизии были переброшены к месту боёв срочно: две дивизии — самолётами, а одна — Ладожской военной флотилией в штормовых условиях. А ведь в советской стрелковой дивизии по штату 14,5 тысяч человек (фактически в начале войны до 10 тысяч человек из-за отсутствия прибывших по мобилизации). Значит, по воздуху немедленно было переброшено около 20-ти тысяч солдат и офицеров Красной Армии. А фальсификаторы пишут, что советская армия летом 1941 года осталась без управления и без самолётов. Но данный факт указывает на то, что имела советская армия и твёрдое управление, и самолёты, и корабли военной флотилии на Ладожском озере.

На обороне Ленинграда положительно сказалось и выселение из пригородов немецкого и финского населения в количестве 96 тысяч человек. Вопрос стоял о жизни и смерти целого государства, а отдельные историки, играя в справедливость, утверждают, что надо было разбираться с каждым человеком в отдельности. Как правило, для этих историков образцовым государством являются США. Но вот эти самые США в условиях, когда войска, воюющей с США Японии находились за тысячи километров от Нью-Йорка, и то выселяли из страны, отправляли в концентрационные лагеря граждан японской национальности, не разбирая в отдельности степень виновности каждого живущего в США японца. Многие американские граждане, имевшие японскую кровь, в этих лагерях умирали из-за их содержания в нечеловеческих условиях.

А в СССР немецкие и финские дивизии стояли под Ленинградом, и Сталин не отправлял, как американцы, граждан немецкой и финской национальности в концентрационные лагеря. Но критики действий советского правительства в своём большинстве безразличны к судьбе России и народов, её населяющих. Более того, многие дышат ненавистью к СССР и ненавидят всех, кто защитил страну.

Надо сказать ещё об одном решении Сталина, позволившем Красной Армии выстоять в 1941 году. Казалось, невозможно было противостоять армаде гитлеровских войск. Имея в июне 1941 года 6,5 млн. вооружённых солдат и офицеров Германии и её союзников даже после вторжения на территорию СССР, противник поддерживал постоянное превосходство в силах над войсками Красной Армии.

В сложившейся ситуации Сталин, опираясь на опыт Гражданской войны, сумел организовать оперативное формирование новых дивизий из призывников, пограничников, народных ополченцев. Вот это умение наряду с целым рядом других верных решений позволило Красной Армии выстоять в самое трудное время. Направляемым на Восточный фронт немецким свежим дивизиям противостояли советские резервные армии. Создание, вооружение и обучение таких армий в кратчайшие сроки, в условиях тяжелейшей войны тоже является выдающейся заслугой советского народа и правительства. Создание резервных армий стало возможным благодаря огромной, проделанной до войны работе по учёту и прогнозированию призыва в армию, подготовке и обучению призывников. В этом тоже огромная заслуга власти, которая позволила обеспечить призыв без большого ущерба для работы промышленности и направлять в войска необходимое количество личного состава в течение всей войны.

Более семи веков Европа ходила войной на Россию, но одолеть в бою Россию не смогла — не по зубам Европе оказались «загадочные русские души». И в армии Гитлера были все европейские народы, кроме сербов и греков, да ещё англичане отсиживались на своих островах. И все они убивали мужчин, женщин, детей СССР.

Гитлер теоретически правильно всё рассчитал: немецкие войска быстро разбивают советские армии под Ленинградом и Киевом и присоединяются к армиям, наступающим на Москву. Но он не учёл, что перед ним не Европа, а героическая Россия. В данном случае опыт войны в Европе пошёл не на пользу, а во вред Германии.

Красная Армия героически сражалась с армиями вермахта и армиями союзников Германии. Фронтовая авиация и АДД бомбили немецкие воинские части, советская артиллерия вела огонь по врагу, танкисты вели свои танки в контратаки, пехота держала оборону до последней возможности и вместе с танкистами контратаковала противника, но надолго удержать рубежи обороны советская армия не могла. Гитлеровские орды, задержанные советскими войсками под Смоленском и Киевом, продолжили наступление на Москву. Красная Армия снова с боями отступала.

Смерть, страдания, разрушения, горе и слёзы несла советским людям Европа в своём многовековом стремлении уничтожить славян и особенно русских. Уже немецкие, румынские, венгерские, итальянские и финские обыватели за вечерним чаем мечтали о том, как они будут жить на землях России, Украины, Белоруссии и Молдавии. Уже были полностью разработаны планы уничтожения народов, проживавших в европейской части Советского Союза. Уже разрабатывались проекты освоения новых земель на востоке. Но для их реализации надо было, как минимум, хотя бы взять Москву.

Конец ознакомительного фрагмента.