Прощание с эпохой чести. Последний Маршал Великой державы

Леонид Ивашов, 2020

Книга посвящена не только достойному патриоту своего Отечества, последнему Маршалу Советского Союза Дмитрию Тимофеевичу Язову – точнее, не ему одному. И не августовскому 1991 года ГКЧП. Это попытка через судьбу последнего советского Маршала разглядеть драматизм поколений советских людей, опаленных и войной, и послевоенным мировым противостоянием, выдержавших нечеловеческие испытания и совершивших величайший ратный подвиг во имя жизни на Земле. Именно они своим беспримерным мужеством и героизмом, своим трудовым и воинским долгом не только сберегли нашу страну, но и подняли ее на небывалую высоту величия, уважения и восхищения со стороны всего человечества. Великая культура, прекрасное образование, мирового уровня наука, космос, надежная оборона, справедливое социальное устройство общества – это их напряженный каждодневный творческий труд, целеустремленность к достижению высокой цели, их жертвенность во имя мира и безопасности людей планеты Земля. И, когда пришла пора уходить на заслуженный отдых, их многонациональный Союз Советских Социалистических Республик стал менять свою историческую цивилизационную сущность, потому что поколения руководителей, не нюхавших пороха, попытались обрести материальные блага и авторитет не трудом и талантом, а заискиванием перед Западом, предательством национальных интересов, осквернением памяти предыдущих поколений. Остаться в стороне ветераны войны и трудового фронта не могли. Они поднялись в последнюю атаку и были пленены теми, кто годился им в сыновья. А их Родина была разрушена, осколки ее были захвачены (приватизированы) некими существами из совершенно другого мира. Почему этому великому поколению была уготована такая драматическая судьба, такие испытания и славой, и предательством, и падением? Автор не дает ответа на этот проблемный вопрос – он его ставит перед читателем, чтобы избежать подобных трагедий в будущем. Книга предназначена для широкого круга читателей.

Предисловие

В 1992 году к первой годовщине введения чрезвычайного положения 19 августа и создания Государственного комитета по чрезвычайному положению (ГКЧП) с помощью издательства «Библиотечка журнала “Мужество”» я издал небольшую книжку под указанным выше названием. Это был мой первый литературный опыт. Возможно, он положил начало дальнейшим публикациям и написанию научных и литературных трудов. До этого были у меня журнальные и газетные публикации, в основном в «Красной звезде», военных журналах как по теме, непосредственно касающейся служебной деятельности, так и по научной (я в 1983 году защитил кандидатскую диссертацию по истории военно-технического противоборства с немецко-фашистским вермахтом. — Л.И.).

Возвращаюсь к событиям 1991 года не только в связи с уходом из жизни последнего советского маршала, а потому, что события в нынешней России как-то щемяще напоминают своей схожестью о потере великой советской Родины в далеком уже 91-м. Да и аналитика нашептывает, что операция по разрушению СССР не завершена и «стратегия анаконды», разработанная американским адмиралом Альфредом Мэхэном в конце ХIХ столетия против России, не отменена за давностью лет, а, напротив, активно развивается. Достаточно взглянуть на ситуацию вокруг российских границ, на санкции, на разжигание русофобии, кардинальное увеличение военных расходов и расходов на тайные операции спецслужб США, военную активность НАТО. И все это на фоне нового системного кризиса, коронавируса и прочих «сладостей». Да и пятая колонна в самой России не уменьшается, а властно-олигархический режим есть дитя и продукт того самого либерал-фашизма 1991 года. Приведу лишь одно «пожелание» из этой стратегии адмирала:

«Приступить к овладению всею полосой Южной Азии между 30 и 40 градусами северной широты и с этой базы постепенно оттеснять русский народ к северу. Так как, по обязательным для всего живущего законам природы, с прекращением роста начинается упадок и медленное умирание, то и наглухо запертый в своих северных широтах русский народ не избегнет своей участи»².

Нужно сказать слово правды

Что же подвигло меня взяться за перо, да еще в столь драматический момент нашей истории и по рискованной теме?

• Во-первых, мой командир (Д.Т. Язов был моим прямым и непосредственным начальником) попал в беду, в плен, а по нашим уставам я обязан защищать командира в бою. Причем угроза могла стоить ему жизни: ради власти и богатства эта новоявленная российская бездарность могла пойти на все. И уж что-что, но изменять Родине и в ужасном сне не могло прийти в голову солдату Язову, всю свою жизнь посвятившему ее защите. Поэтому я полагал сказать слово правды в защиту командира и заслуженного военачальника. И, конечно, попытаться смягчить его участь. Это есть мой долг. Я не ходил в его приближенных, не был связан какими-то личными отношениями, а уж тем более родственными связями. Только служба, мои опыт и знания.

Более того, министр обороны Д.Т. Язов отстранял меня от должности (снять без согласования с ЦК КПСС он не мог, а связываться с адмотделом ЦК не хотел). Отстранение случилось после того, как я отказался издавать наспех подготовленный заместителем начальника ГУКа приказ о наказании ряда офицеров и генералов за происшествие в подчиненных им частях без административного расследования и установления обстоятельств и причин происшествия. В приказе звучали выводы типа «…непосредственным виновником этого тяжелого происшествия является командир дивизии…» Командир полка самоустранился от исполнения служебных обязанностей. Начальник штаба стал на путь неповиновения и неисполнения приказов. И так далее. Приказ готовился в срочном порядке сразу после разговора министра с соответствующими командирами, юридическую экспертизу в юрслужбе не проходил. Я пытался убедить министра, что военная прокуратура уже возбуждает уголовное дело и такие пассажи в приказе министра ставят следователей в сложное положение. Виновники определены, причем им вменяются тяжкие обвинения, грозящие большими сроками. Так, в военное время за неповиновение и неисполнение приказов командиров расстреливали, в мирное, особенно если преступление повлекло гибель людей, каралось сроком не менее десяти лет. Естественно, такой неграмотный с юридической точки зрения приказ, подготовленный без расследования обстоятельств происшествия, ломающий судьбу офицеров, я издавать и рассылать в войска не имел ни юридического, ни морального права. И был отстранен от исполнения обязанностей начальника управления делами Министерства обороны СССР. Через несколько дней выяснилось (ЧП произошло в ГСВГ), что основным виновником происшествия — гибели двух военнослужащих — был машинист немецкого паровоза, нарушивший правила движения.

Был между министром и мной серьезный и долгий разговор, где я пытался убедить своего многоопытного командира, что методом нарушения уставов и законов порядка в подчиненных войсках не наведешь, показал Положение об управлении делами (УД), где статья 15 об обязанностях начальника УД четко гласила: «…соблюдение законности в деятельности органов военного управления». При этом подчеркнул, что главный орган военного управления — это министр обороны. И это то главное, за что я нес персональную ответственность. Сказал министру: «Если мне не следует соблюдать эту статью, снимите ее с меня своим приказом». Последовало резюме: «Иди работай!»

Был и другой случай моего отстранения по такому же поводу, когда шестерых офицеров министр обороны строго наказал (вплоть до увольнения со службы и понижения в должности) за прическу, ношение на пальце руки кольца, передвижение по городу не в кителе, а в военной рубашке… Я на приказе написал, что приказ подписан с нарушением законодательства и приказов самого же министра и издан быть не может. Д.Т. Язов в ответ распорядился отстранить меня и подготовить представление о снятии с должности. Однако уже утром вызвал и потребовал доложить, что незаконное содержится в приказе. Я доложил в том числе, что ношение обручального кольца вообще нормативно не регулируется, а ношение рубашки без кителя разрешено правилами ношения военной формы одежды (целая книжка страниц на двести), утвержденными приказом № 250 министра обороны. Показал и его подпись. Он буркнул — мол, подсунули, и отменил свое прежнее решение.

Но к чести маршала он быстро реагировал на свои ошибки и в последующем без моей визы нормативные приказы не подписывал. Вскоре юридическую службу высоко ценил, приказал двух самых опытных юристов УД держать в готовности прибыть к нему, разъяснить то или иное положение и помочь подготовить решение или позицию. Более того, именно Д.Т. Язов своим приказом расширил состав юридической службы до дивизии включительно. Военачальники и штабы получили офицеров-юрисконсультов, в УД появились два новых отдела — международного права и военного законодательства. Таким образом, роль юридической службы существенно возросла. И сам министр старался строго придерживаться норм права. Поэтому, столкнувшись после ареста с незаконными действиями следствия, реагировал весьма болезненно.

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

2

Мэхэн А. Влияние морской силы на историю 1660–1783 / Изд. Е.И.В. Наследника Цесаревича Вел. кн. Георгия Александровича / Пер. с англ. Н.П. Азбелева. — СПб.: Тип. Морского министерства, 1895.