Волшебный дом, или 27 сказок для Пуговки

Леонид Бондарев

Сборник сказок для одной очень-очень маленькой девочки, которой ещё только предстоит научиться читать. Поэтому сказки читает в основном её мама. Автор исходит из простой мысли. Лучший способ заставить замолчать голоса в вашей голове – заставить их переселиться в окружающие вещи. Пусть те сами расскажут свои истории.

Тарелка, которая осталась без еды

В одном высоком-высоком шкафу дома у озера жила-была тарелка. Круглая и звонкая. Рядом расположилась ещё сотня её подружек и друзей — тарелочек, тарелок, блюдец для чая, кофе и огромных блюд для барашков и поросят.

Каждый вечер стол в центре гостиной накрывали белой скатертью. Зажигали свечи. Пылал огонь в камине. Кухарка крепкими руками доставала из шкафа тарелки, выставляла их на скатерть и наполняла удивительными вещами.

Когда праздник заканчивался, чумазые тарелки уносили и через некоторое время приносили чистыми и блестящими. На столе побывали все — и лёгкие фаянсовые, и дюжина из тонкого стекла с узором в цветочек, и пару раз — даже блестящие, костяного фарфора с гербами. И только нашу тарелку ни разу не пускали на этот праздник.

— Почему же, почему даже скучное чайное блюдце побывало на скатерти, а я нет? — спрашивала тарелка у знакомой чашки. Чашка каждый день прогуливалась по столу и полагала себя знатоком светской жизни.

— Может быть, ты просто слишком застенчива? Смотри, ты не очень сильно блестишь, — отвечала чашка, рассматривая свое блестящее отражение в стеклянной дверце.

— Похоже, милочка, ты просто с рождения не слишком хороша. Вон у тебя дырка, кому такая нужна, — заявило фарфоровое блюдо с гербами. — Знала бы ты, как приятно потом, после знакомства с фазаном или бараньим боком, нежиться в горячей воде и мыльной пене.

Тарелка и сама считала себя распоследним уродом. Ещё бы, даже парочке склеенных из обломков мисок удавалось встречаться с чечевичной похлёбкой, она же так и стояла в шкафу. Со временем нашу тарелку задвинули так далеко вглубь шкафа, что вместо света очага или белой скатерти она видела разве что бока своих соседок.

Однажды новенькое блюдце — слишком гладкое и великолепное, должно быть, из-за своей гладкости выскользнуло из рук кухарки и рухнуло на паркет. В тот же момент блюдце исчезло. Вместо него лежали десятки каких-то совсем не блестящих кусочков. Катастрофу потом ещё неделю обсуждало всё население шкафа.

— Какое трагическое падение! Это блюдце было таким молодым! И даже ни разу не встретилось с фонданом.

— Да-да! Лучше лежать смирно, пока не позовут к ужину, — говорили друг другу соседки тарелки.

И только старый шкаф не разделял мнения большинства.

— Некоторым чтобы подняться, приходится упасть, — сонно пробубнил шкаф.

— Что дедушка?

— Прф-ф, хрф-ф-ф, — донеслось в ответ.

Шкаф из морёного дуба простоял в гостиной дома у озера лет двести. Был он пузатый, с хрустальными дверцами и возвышался над гостиной. Лет семьдесят назад шкаф испытал нашествие жуков-древоточцев, уцелел, но с той поры считался чудаком.

— Он прав. Даже если древоточцы и съели большую часть этого морёного дубового ума. Он всё равно прав. Лучше упасть, разбиться и не мучить себя, не терзать всеми этими мыслями, — подумала тарелка. — Чего мне бояться, выйду хоть раз на свет.

Она выбралась потихоньку из своего уголка и шагнула из шкафа… Удар. Звонкий металлический звук — и никаких осколков. Тарелка изумилась, но ненадолго. В этот момент крепкие худощавые руки взяли её и отнесли в тот угол, которого никогда не было видно из шкафа.

— Ах, вот ты где, я уж думал, что тебя отправили на переплавку. Наконец-то я тебя нашёл, — сказал человек.

Тарелку поставили на тонкий стержень. Оказалось, злополучная дырка как нельзя лучше для этого подходит.

— Теперь можно и сыграть что-нибудь стоящее!

— Пора бы уж, Ринго, а то ты только отнекиваешься — прозвучали голоса из-за стола.

Тарелка почувствовала, как её бока что-то коснулось, и завибрировала в ответ. Она тут же поняла, как сильно ей это нравится, ведь она была создана издавать звуки. Тем временем собравшиеся за столом отвернулись от фаянсовых, фарфоровых и стеклянных блюд и аплодировали ей — звонкой круглой латунной тарелке от барабанной установки.