Приключения в городе и деревне. Невыдуманные истории. Книга вторая

Леонид Беспамятных

Сибирский прозаик Леонид Беспамятных в этом сборнике продолжает знакомить читателей со своими героями, которые, попадая в неординарные ситуации, по-разному реагируют на происходящее вокруг них.

4. Западня

Эта история случилась в семидесятые годы с моим знакомым по имени Василий. Жил он в райцентре, работал тогда киномехаником в Доме культуры. Я к нему несколько раз приезжал на рыбалку.

Как — то в ноябре приходит к нему в кинобудку директор Дома культуры Викентий Иванович и говорит:

— Только что был в райкоме партии. Ничего не планируй, Василий, на выходной. будем обслуживать отчетно — выборную партийную конференцию. Магнитофон — то исправный?

— А чего ему сделается? Исправный.

— Есть записи Гимна СССР и Интернационала?

— С чего бы это? У меня только танцевальная музыка.

— Вот и плохо. Запиши срочно.

— Хорошо. А когда их проигрывать?

— Гимн включишь после слов Владимира Сергеевича «Разрешите считать работу конференции открытой».

— А Владимир Сергеевич — это кто?

— Первый секретарь райкома партии. Понятно?

— Ага.

— А в конце работы конференции, после его слов «На этом работа конференции закончена», включишь Интернационал. Смотри, Василий, не перепутай. Там будут и с обкома. Соображаешь, какая ответственность?

— Все сделаю в лучшем виде, Викентий Иванович!

***

В воскресенье Василий поднялся чуть свет. Приоделся: новая рубашка с галстуком, костюм. Включил аппаратуру, магнитофон проверил. До открытия партконференции оставалось полтора часа, в аппаратной зазвонил телефон. Звонила жена Клава из города, куда уехала навестить мать.

— Васенька! Знаешь, кого я встретила вчера? Таньку!

— Что за Танька? Пирогова, что ли? Ну и как она?

— С ней меня случай свел. Стою на остановке, смотрю — Танька с мужиком! Краля писанная, горжетка из меха. Познакомила, ейный хахаль, оказывается, важная шишка в торговле. Пригласили с собой в кафе. Он заказад столик с дорогими закусками и напитками…

— Ну, даешь! Ты, Клава, я вижу, не теряешь там зря время…

— Напрасно, Вася, смеешься. Представляешь? Он пообещал достать цветной телевизор. Как ты на это смотришь, а?

Василий сразу и не понял — шутит ли жена или говорит серьезно. Цветной телевизор можно было тогда приобрести только по знакомству.

— Я не шучу. Танька сказала: «Готовь, подруга, семьсот рублей и бутылку коньяка».

— На какие шиши собираешься купить — то? — нервно рассмеялся Василий.

— Знаешь, я уже у мамы заняла, не хватает лишь сотни. Если на то пошло — признаюсь, дома у меня есть заначка.

— Заначка? Где?

— В бане под лавкой припрятала двести рублей на черный день.

— Нашла где прятать… Ну, ты, Клава, даешь! А вдруг нечаянно померла бы, прощай, деньжата.

— А как, прикажешь, выживать? На твою зарплату киншика в девяносто рублей не разбежишься. Забери срочно деньги и передай с кем — нибудь, а я встречу. Перезвоню в полдень.

— Ты извини, но я должен в десять обязательно быть в аппаратной.

— Успеешь, — паребила его Клава. — Не кочевряжься! Одна нога здесь, другая уже в бане.

— Хорошо! Сбегаю раз надо, — сдался Василий.

Он спешил. Через несколько минут уже был в баньке. Баночку с деньгами нашел сразу. Только приподнялся, чтобы идти обратно, как раздался грохот в предбаннике.

«С чего бы это?» — подошел к двери, а она не открывается. Страшная догадка просверлила мозг"Велик, никак, упал и заклинил дверь!»

Навалился изо всех сил, тщетно, стал бить ногами. Пытался даже с разбега выбить дверь, да, куда там… Стал кричать, но потом понял, что вряд ли кто услышит.

В бане было холодно и сыро. Василий зябко ежился, притоптывая ногами. Время неумолимо бежало. Дело в том, что он велик сам в предбаннике на зиму поставил. Пару недель назад этот велик уже падал и клинил дверь, но тогда удалось выбраться. Сейчас же ни в какую…

«Глупый… Балбес… — ругал себя последними словами Василий. — Получается, попал в свою же западню».

Посмотрел на часы. Его аж в жар бросило. Шел одиннадцатый час…

«Ну, Вася, каюк тебе! Как пить дать — уволят по статье».

Совершенно упал духом. Что он пережил за это время — трудно передать словами.

***

Мозг лихорадочно работал в поисках выхода из положения.

«Не умирать же здесь от холода… Вот влип, так влип!

Остается одно,» — принял решение Василий и стал ручкой от ковшика выламывать кирпичи из печи. Долбил, рубил, Несмотря на холод, пот заливал глаза. Руки были изрезаны. Через час сумел выбраться на крышу.

***

В перерыве конференции третий секретарь райкома заявил Викентию Ивановичу:

— На всю область опозорились! Не конференция, а собрание дворников!

— Я же не виноват, что киномеханик пропал!

— Как это не виноват? Вы руководитель! Ответите партбилетом!

— Сам видел — был он утром, сейчас нигде нет, кинобудка закрыта. Самое интересное, видно в замочную скважину, что пальто на месте.

— А куда он, интересно, мог деться?

— Сам не пойму, что произошло. Как будто под землю провалился.

— Так он же домой побёг, — подошла техничка с ведром в руке, — сказал, что на пять минут.

— Как домой? — прохрипел директор. — Зачем? Корову доить, что ли?

— А кто его знает? Как заполошный бежал…

Третий секретарь райкома подозвал начальника милиции.

— Товарищ майор! Надо киншика срочно найти. Он тут рядом живет.

Тот вернулся быстро.

— Дом на замке, — говорит.

— Поднимайте отдел и обследуйте весь поселок.

***

Только Василий выбрался на крышу — глядь! — милиционеры бегут к баньке.

— Глядите, товарищ майор, никак, киншик!

— Где?

— Да вон он!

Подошли.

— Живой?

— Дайте полушубок согреться.

Майор укоризненно покачал головой:

— Как же так получилось, а?

— А так… Обыкновенно. — Василий слез на землю и стал рассказывать о причине своего исчезновения.

— Как велик мог заклинить? — не поверил майор. — Быть такого не может…

— Я серьезно. Не верите — сами посмотрите.

Майор зашел в предбанник, поставил велик на колеса.

— Ишь ты. И правда забавно вышло…

— А я что говорил! — Как клин между дверью и стенкой предбанника.

— Надо же! Кому рассказать — не поверят, что такое возможно. — покачал головой майор, горестно вздохнул. — Мог и замерзнуть здесь, не догадайся печь разобрать.

— Я ведь не специально, — оправдывался Василий, — жена позвонила из города: добеги, добеги. А видите, как вышло…

— А не проще было дверь вышибить?

— Пробовал. Пустое! Дверь — из доски «пятидесятки».

— А в оконце выбраться не пробовал?

— Плечи не проходят, хорошо, что стекло не разбил, тогда точно бы дуба дал…

— Кушать надо меньше, — ответил майор и велел доставить Василия в больницу.

.***

Когда Василий после перевязки шел мимо Дома Культуры, оттуда донеслись звуки духового оркестра и песни:

— Вставай, проклятьем заклеймённый,

Весь мир голодных и рабов!

Кипит наш разум возмущённый.

И смертный бой вести готов.

— Викентий Иванович! — Василий подошел к директору, который стоял и нервно курил на крыльце. — Интересно, откуда оркестр — то?

— Пришлось из воинской части по тревоге поднимать, в типографии текст напечатали. А вот открытие конференции было без гимна. Эх, Василий, Василий!

Бросил недокуренную папиросу и пошел по улице.

***

Чем все закончилось — не хочу детали раскрывать. Случилось то, что должно было случиться в те времена: Третий секретарь райкома перешел на другую работу, уволили директора Дома культуры.

А Клава привезла из города цветной телевизор. Правда, пришлось неделю спустя годовалого бычка Василию отвести в заготконтору, чтобы долг отдать теще. Сам он устроился работать в кочегарке.

Вот и вся история.