Недетские игры. Часть первая

Лео Лоренцо

Книга о стоимости человеческой жизни, борьбе со злом и любви. Только что-то теряя, можно понять его ценность. История переплетения интересов подростков и взрослых, бедных и богатых, плохих и хороших.

© Лео Лоренцо, 2023

ISBN 978-5-0059-3534-2 (т. 1)

ISBN 978-5-0059-3535-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Недетские игры

Все имена, а также описания мест и событий являются вымышленными. Любые совпадения сюжетов книги с действительностью невозможны либо случайны.

Введение

В течение всей жизни человек не задумывается, сколько стоит одна минута, час, день или год, что было бы, если бы отдельно взятую жизнь можно было продлить на неделю или даже несколько часов. Осознание этого приходит лишь на закате бытия или в критической ситуации. Попробуйте спросить умирающего раком или приговоренного к смертной казни человека, что он отдал бы за час свободной полноценной жизни. По его взгляду и состоянию станет все ясно. Мы никогда не ставим перед собой такие вопросы, когда тратим годы на то, что не придвинет нас к заветной цели, когда часами смотрим телевизор или играем в игры.

Но наиболее изощренное «изобретение» человечество — это убийство, лишение жизни человека или существа, имеющего свои взгляды на будущее или просто не планирующего покидать этот мир. В истории есть много примеров, когда люди считали, что именно они имеют на это право, именно им дозволено распоряжаться судьбами граждан, а то и целых народов.

В разные периоды отношение к смертоубийству было различным, но, так или иначе, за все существование человечества искоренить данное преступление не удалось, да и вряд ли когда-то удастся. Только осознание того, чего стоит человеческая жизнь, сможет изменить отношение к этому. Стоит задуматься, прежде чем бездельничать или бездарно ожидать перемен к лучшему, что каждая минута — бесценна, и всегда может быть последней.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

На холодном мраморном постаменте лежала молодая девушка. Ее взгляд был направлен на покачивающийся над ней бетонный конус, привязанный канатом к потолку. Только сейчас она поняла, что творится в этом адском месте, которое в течение более двух лет считала своим домом. Но было уже поздно. Ее руки и ноги были крепко связаны и фиксировались к торчащим по обеим сторонам плиты крюкам. Придя в себя, будто наутро после весёлой пьяной вечеринки, девушка смотрела наверх и крикнула с такой силой, что собравшиеся невольно замолчали на миг. Но в следующую секунду они вновь захлебывались восторженными криками. В огромном помещении прямоугольной формы, размером, видимо, с половину футбольного поля находилось несколько десятков человек всех возрастов, правда, с преобладанием подросткового. Напротив толпы, на возвышении стоял мужчина лет сорока в черном плаще. Капюшон был надет на голову таким образом, что присутствующим были видны лишь черная ухоженная борода и губы, то и дело испускавшие какие-то звуки. Рядом с ним по правую руку стоял еще один, больше походивший на головореза. Такой вывод можно было сделать по одному внешнему виду. Большие черные ботинки на высокой подошве с черными штанами сочетались с футболкой без рукавов. На лице под левым глазом зиял длиной в несколько сантиметров шрам. Практически квадратной формы голова и полное отсутствие волосяного покрова дополняли и без того мистический вид. На поясе висел чехол с торчащей рукояткой ножа, а в правой руке он держал огромный блестящий топор с металлической рукояткой и широким лезвием.

Слева стояла женщина. Если не смотреть на ее лицо, выдававшее не девичий возраст, можно было бы сказать, что она пришла на молодежную гангстерскую вечеринку. Помимо короткой кожаной юбки и сапог выше колена, на этом теле также игриво смотрелась опять же кожаная куртка схожая с теми, что одевают мотоциклисты, фанаты тяжелого рока и все в таком духе. Короткие светлые волосы были стильно уложены в аккуратную прическу.

Освободившись от капюшона, мужчина поднял правую руку вверх, и толпа тотчас замолкла. В зале установилась, можно сказать, гробовая тишина. Единственными звуками при этом были всхлипы и крики жертвы у подножия этой троицы. Девушка пыталась извиваться и невпопад кричала все, что попало.

— Будьте прокляты, безбожьи изверги! Вы сгорите в аду все до конца!

— Линда, закрой ей пасть! — негромко сказал предводитель троицы, стоящий на возвышении. Женщина в сапогах подошла к лежащей, резким движением засунула ей в рот достаточно большой сложенный платок. Затем она наметанным жестом оторвала от мотка кусок скотча и заклеила рот окончательно. Всхлипы продолжались, но они были столь незначительны, принимая во внимание площадь зала и численность присутствующих, на что глава утвердительно кивнул блондинке. Убедившись в достаточном внимании к своей персоне, мужчина опустил руку и начал свою речь.

— Дети мои! Приветствую вас в нашем храме, в нашем общем доме. Сегодня, в день полной луны все силы способствуют нам. Все ближе подходит момент конца, о котором так много говорили наши предки, но власти, чиновники и изгои, не веровавшие никогда, отрицают это, отказываются принимать волю высших сил. Предначертанное наступит, независимо от нежелания атеистов и прочей ереси признавать это. Предки верили, что только искренняя вера может спасти разум человека, и в момент истины ему придет спасение. Также они верили, что только через жертвы можно построить камнем за камнем свою веру. Во многих странах находились люди, пытавшиеся показать безчестным простолюдинам смысл человеческой жизни и тот путь, которым они идут, пытались направить человеческую цивилизацию в русло веры. Все они были либо изгнаны, либо казнены. Сегодня мы помним о них и хотим, чтоб они знали, что их дело и идея живы. Частицы энергии и духовной силы передаются наблюдающим за жертвенным местом и верующим в непобедимость наших сил. Пока идут последние приготовления, позвольте представить нам нового члена нашей организации, уверовавшей искренне в наши благие мотивы спасения грешных душ. Поднимись сюда, дитя мое!

Сказав это, он протянул руку в сторону зала. Толпа беспрекословно расступилась перед девушкой в разорванных джинсах и потертой футболке. Волосы у нее были темные, длинные и, по всей видимости, грязные. Это можно было сказать по отсутствию какой-либо прически и общему крайне запущенному виду девицы. Она могла бы быть вполне симпатичной при соответственном уходе, однако, в настоящей момент была похожа лишь на подругу члена байкерской команды. После приглашения девушка на мгновение растерялась, особенно это проявилось в момент привлечения внимания всех присутствующих. Однако, она сообразила цель ее присутствия в этом обществе и, собравшись с силами, а также воспрянув духом, побрела в сторону так называемого «алтаря».

— Она теперь с нами. И она готова это доказать. Посмотри на это тело — при этом мужчина подошел вплотную к поднявшейся и указал на связанную жертву на постаменте. — она хочет отдаться нашему Господину, но ее рассудок замутнен в данный момент. Ее энергия и сила освободится с последним вздохом и уйдет в ад на борьбу с грешными отступниками.

Он подошел к своему помощнику и взял достаточно увесистый топор из его рук. Другой рукой он повел поднявшуюся новую девушку к канатному мотку и куску бревна, фиксировавшему подвешенный бетонный конус.

Девица в джинсах окинул взглядом эту конструкцию и, поняв предназначение конуса, а также топора, побелела в лица до такой степени, что пришлось ее держать на ногах. Присутствующие люди не утихали, а напротив, с началом церемонии еще больше стали гоготать. Девушка потихоньку вышла из оцепенения и слегка даже осмелела, представив, какая честь есть досталась сегодня. Она взяла в маленькие ручонки топорище, попробовала поднять. После этого собралась с силами и последний раз взглянула в глаза лежащей с кляпом жертве. В них была мольба о пощаде, жалость и, в то же время, проклятие и безразличие.

Топор поднялся и с огромной силой ударил по канату. Бревно закрутилось, а бетонный полуторатонный конус полетел сверху прямо в середину распростертого внизу тела. В момент исхода души мужчина в капюшоне вскинул вверх обе руки, олицетворяя победу, а толпа разрывалась и захлебывалась от восторга. Из стен внезапно заорала громкая музыка, присутствующие тотчас же принялись изображать танцевальный экстаз. Началась жертвенная ночь!

***

Майор Серпухов сидел и, сам не зная зачем, пялился на висевший на стене портрет президента. Он не один десяток раз бывал в этом кабинете, однако, всегда приходилось стоять. Это он отметил, профессиональные навыки сказались. Напротив него сидел лысоватый седой мужчина явно пенсионного возраста и разговаривал негромко по мобильному телефону. Содержание разговора не носила интригующего направления, поэтому майор решил оглядеться. Несмотря на то, что это все-таки был кабинет начальника городского управления, интерьер выглядел весьма скромно, учитывая нескромные офисы, отгроханные некоторыми чиновниками. Но наш генерал был работягой в свое время, долгое время отработал в розыске, а потом, перебравшись в управление, дошел до верхней должности в городе. Вот и обстановку себе подобрал в соответствие с темпераментом, никогда не стремился кичиться. Но некоторые элементы все же выдавали высокий статус. На деревянном, ручного искусства журнальном столике рядом с изящным кожаным диваном непонятно, то ли синего, то ли зеленого цвета, постоянно стоял хрустальный набор из графина и стаканов. Ничего бы особенного, но даже, не будучи профессионалом, можно было сказать, что вещи это не из дешевых. По рассказам руководства же среднего, так сказать, звена, в сейфе генерала есть и остальные элементы набора — кувшинчик для коньяка и бокалы. Рабочий кабинет вроде, поэтому — в сейфе. Место перед диваном и было единственной зоной релакса в просторном помещении. Остальное пространство занимали большой шкаф для папок и, видимо, верхней одежды, длинный стол со стульями для совещаний и приема посетителей и еще один предмет мебели неизвестного предназначения, более все-таки похожий на тумбочку.

Сам начальник управления был невысокого роста с широкими плечами и правильной осанкой. Возраст и работа в системе достаточно потрепали его, но держался он достойно и выглядел исключительно деловито. Мало, кто видел его улыбающимся или просто и веселом расположении духа. Он всегда был сосредоточен и готов кинуться в бой при первой необходимости.

Рассуждения и осмотр был прерваны фразами, дающими понять, что телефонный разговор идет к завершению. Серпухов собрался, подтянулся и взглянул на предстоящего собеседника. До начала их общения майор все-таки еще раз успел задать себе вопрос, чем вызван визит сюда, тем более, что при входе генерал изобразил что-то наподобие облегчения и предложил сесть. За многие годы их совместной работы такое было впервые. Значит, причина вызова была достаточно серьезна, осталось дождаться только ее проявления.

— Приветствую, Семен Сергеевич, — освободившись, наконец, от мобильного телефона, вздохнул генерал. — ох уж эти дела. Ну, ничего, мне пару лет до пенсии осталось, поеду на дачку, если отпустят. Ну, а теперь к делу. К нам директива пришла оттуда.

При этом он торжественно поднял палец вверх, указывая на источник директивы.

— На прошлой неделе у нас было убийство девушки, помнишь, может, которую нашли на заводе. Так вот, в прошлом году, а об этом уже забыли все, было подобное убийство студентки четвертого курса, которую нашли рядом с тем же проклятым заводом.

— Да, это ужасно, — вздохнув, отметил Семен, одновременно размышляя, в конечном итоге, о своем пребывании в этом кабинете. По всей видимости, в главке считают, что в нашем городке поселился серийный убийца, раз в год выбирающий себе в жертву молодых девушек.

— Не надо здесь только паясничать, майор, — прервал его размышления жесткий голос, — а знаешь ли ты, чем схожи эти мертвые царевны, кроме своего чудесного возраста. Они обе девственны были. Вроде бы ничего особенного, бывает, да? Далее, по мнению аналитиков столичного управления, в нашем городе активизировалась деятельность различного рода так называемых общественных организаций, преимущественно религиозного толка. Представляешь себе, сколько их собралось тут. Статистика говорит о 49 зарегистрированных и порядка 50 подпольных организациях. Где же они все обосновались-то, черт бы их подрал?

Семен еще пуще впустился в догадки, зачем он явился сюда, причем здесь убиваемые раз в год девственницы и подпольные сборы разношерстной молодежи.

— Ну и связывают они это, соответственно, с какими-то тайными ритуалами, царящими по весне неподалеку от заброшенного завода железнобетонных изделий. Есть, конечно, и предложение. Ну, это не то чтобы предложение, директива, я бы сказал. В рамках городского управления создается новая структура под условным названием «Подразделение «С». Основными задачами являются профилактика правонарушений и преступлений лицами и всякими там общественными объединениями в связи и вследсвие совершения религиозных обрядов, а также борьба с ними. Тебя, Серпухов, мне рекомендовали как честного, работоспособного сотрудника, адекватно воспринимающего нестандартные решения вышестоящих органов. Ты много лет работал в розыске, хорошо знаешь город со всеми лазейками, многих мутных и не очень личностей и прочие тонкости работы. Да, кстати, в штате для начала предусмотрены два сотрудника, поэтому выбирай любого напарника, приказ о переводе я подпишу.

Такого поворота никто не ожидал, даже майор Серпухов, отработавший на благо родины без малого четверть века и гордившийся внутри себя, что уж он-то прочувствовал на себе все трудности жизни. Не тут-то было! Вначале он представил, что, наконец, не будет круглосуточных дежурств, графиков, планов, галочек и прочих атрибутов его повседневной деятельности. А следующей пришла мысль, что придется в концовке новой спецоперации вбивать серебряный кол в сердце главного бандита для окончательной победы добра над злом. Что за бред!

— Майор, ты слушаешь меня? — проворчал генерал, — завтра после совещания, вообщем, сразу ко мне.

— Что, черт возьми, это было, — сам, не заметив, сказал в слух Семен, выходя от начальника, — не хватало еще с оборотнями бороться. И настоящими ведь, не в погонах.

Постояв еще несколько секунд возле двери, словно в оцепенении, он побрел в свой кабинет то ли собирать вещи, то ли заканчивать то, на чем его застал звонок главы управления.

Следующий день начался с обычного совещания, каким были сотни предыдущих. В конце председательствующий заместитель генерала сообщил как бы невзначай, что при управлении создается подразделение «С» для борьбы с преступностью в сфере религиозных отношений. Это вызвало большое удивление у большинства присутствующих, а фурор произвело представление майора Серпухова в качестве начальника отдела.

— Да, и еще, товарищ майор, — резюмируя итоги совещания, сказал председательствующий, — не представляю каким образом, но у нас — утечка информации. В прессу просочилась информация о выделение вашей новой деятельности в отдельное, так сказать, производство. Готовьтесь, возможно, предстоит общение с прессой. Зная наши средства массовой информации, можно представить, что они напишут на первых полосах. Особо не вдавайтесь в подробности и не выставляйте себя «черным плащом», как можно более кратко и, главное, никаких конкретных фактов. Вы, надеюсь, понимаете, о чем я?

Честно говоря, это привело Семена в некоторое замешательство. Он даже обратил внимание, что данное чувство не только ему незнакомо, но и чуждо. Многолетняя борьба с разношерстными бандитами и преступниками научила приводить в замешательство кого угодно, только не себя. Как он мог прессе выложить конкретные факты и раскрывать какие-то подробности, если сам толком не представлял, чем будет заниматься. Да и какая еще пресса, только их не хватало.

Мысль о назначенной встрече у генерала заставила Семена прекратить головомойку и подниматься на верхний этаж.

В фойе за большим красивым столом восседала секретарша Екатерина, которая как всегда безупречно выглядела в строгом деловом костюме, подчеркивающем ее стройные формы. Общение с людьми различных слоев — от рядовых сотрудников до высшего руководства и представителей администрации сформировали присущей ей стиль общения. Екатерина могла лишь изредка улыбаться, это было для каждого удачей увидеть, поскольку улыбка только подчеркивала восхитительные черты лица. По большей части же она сохраняла строго деловые, даже «каменные» и неприступные вид и стиль поведения. Единственным человеком, перед которым секретарша смущалась и теряла маску «железной леди», был наш генерал.

В этот день также, увидев Семена перед дверью начальника, эта дама положила перед собой вместительную папку с пометкой в углу «Отдел «С» и буркнула: «Вам просили передать, товарищ майор», уткнувшись дальше в экран монитора с карандашом в руке.

— А шеф у себя? — после незначительной паузы, необходимой для оценки нового костюма, а также салонной причёски Екатерины, сказал Серпухов. Видя ее, он каждый раз надеялся на более смягченный взгляд и снисхождение к нему в каком-либо виде. Но чуда не произошло и из-за монитора прозвучало: «Да, он Вас ожидает, проходите».

Генерал Грибко был человеком старой закалки и старался соблюдать такой режим до тех пор, пока позволяет здоровье. Вот и сейчас он сидел в своём кабинете в одной рубашке с включённым, казалось, на всю мощь кондиционером. В помещении было не просто прохладно, а чертовски холодно.

— Семен Сергеевич, — приветствовал хозяин кабинета по-деловому. Слегка игривый тон, наблюдаемый при первой встрече, бесследно пропал, — время нет, поэтому сразу по делу. Катенька вручила тебе материалы, которые отправили из центрального управления. Я ознакомился, ничего не добавлял, поскольку даже слишком определенно и подробно. Честно ведь тебе сказать, не верю я в эти сказки про секты и шаманов. Но, понимаешь, руководство сверху видит дальше. Ты долго в системе, тебе не нужно это объяснять. И еще, ты у нас наиболее толковитый, поэтому приступай к делу и показывай статистику и результаты. В общем, сам знаешь, чего говорить. Первая контрольная встреча будет у нас с тобой через неделю. Жду первых данных, дабы рапортовать своим.

При этом он созидательно направил пальцем в потолок, указывая, где же эти свои.

— Эх, майор, будь я помоложе, сейчас бы тебе подсказал, с чего начать — проверить реестр организаций религиозного толка, прошерстить «неофициалов», ну с попом поговорить в церкви. Да ты профессионал в этом деле, поэтому не вмешиваюсь. Но учти, если результатов не будет — будем ругаться, а того и гляди Воронина позову вместо тебя. Мы же его кандидатуру тоже рассматривали. Все, иди, а я вот на совещание в управлении собираться буду.

Кабинет новоиспеченной бригады «С» располагался этажом ниже, в конце коридора с пейзажной панорамой на задний двор здания. Войдя в первый раз внутрь, Семен, не увидел чудесного преображения, обнаружив стандартное помещения практически без лишнего хлама. У окна были два параллельно стоящих стола, две выполненных в стиле ультра минимализма тумбочки, а у двери красовались два слегка потрепанных шкафа — один для верхней одежды и, соответственно, крупногабаритного барахла, а другой — для папок, бумаг и прочих аксессуаров бытовой деятельности. Самым неожиданным предметом обихода был старенький диван, стоявший вдоль одной из стен. Он был, конечно в хорошем состоянии, однако вид его все-таки подсказывал, что на нем спал сам министр внутренних дел по молодости во время дежурства. Видимо, заведомо предполагается, что ловить специфических преступников следует по ночам, когда они идут «на дело» ночью в полнолуние и, зачастую, на кладбище, ну или, по крайней мере, на какой-нибудь заброшенный пустырь. Вот и придется лежать на этом диване и ждать звонка дежурного с сообщением о нашествии религиозных фанатиков. Серпухов опять поймал себя на мысли, что фантазия в преддверии новой деятельности преподносит неожиданные сюрпризы. Может и не так все плохо, пару раз придется съездить к бабке, которая в церкви видела подозрительных людей и поговорить с подростками на тему религиозного воспитания и терпения.

Его мысли прервал стук в дверь, а на пороге оказался пожилой мужчина явно пенсионного возраста в рабочей одежде. Лицо его, как всегда, однако, сияло, выглядело достаточно свежим, а волосы коротко подстрижены и уложены.

— Добрый день, товарищ майор! С новосельем, как говориться.

— Да ну его, это новоселье, теперь не знаешь, с чего и начать. Ты чего хотел, Петрович — ответил особо без энтузиазма Семен.

— Я тут убрал лишние вещи, если чего еще лишнее — скажите, вытащу. Да и еще, там спрашивали, какую табличку на дверь заказывать, ну там, начальник того или сего или просто по фамилии.

— Не нужно никакой таблички. Ты вот издеваешься или что делаешь. Давай так, ты иди, если чего нужно сам найду тебя для таблички, стула и всего остального.

— Да ладно, не обижайтесь, я так это, по служебному ведь. — буркнул Петрович, закрывая дверь.

— Табличку ему повесить надо. И что он повесит — спецотряд «С» что ли или Отдел по борьбе с еретиками?

Серпухов сел, наконец, за стол и уставился на папку, которую ему торжественно вручила секретарша Екатерина. Беглый осмотр документов выявил там всевозможные должностные инструкции, порядок подчинения, формы отчетов, бланки и прочие штампованные документы. Особого внимания лишь требовал список официально зарегистрированных религиозных организаций, состоящий из трех страниц с указанием названия, адреса и учредителей, а также примерный список неофициальных с красивой пометкой карандашом — «Неполный». Ясно дело, что неполный, раз его сюда отправили разбираться.

Потом майор неожиданно посмотрел на противоположный стол и вспомнил слова генерала о напарнике, ведь ему и помощник нужно, хотя бы чтоб поговорить с кем-нибудь, а то от таких мыслей о предстоящем крестовом походе с ума можно сойти.

Первой идеей была взять в команду капитана Воронина, с которым вместе учились в институте. Алексей Воронин был настоящим асом сыскного дела, равных ему практически не было. Кроме того, он был блестяще эрудированным человеком, при чем во многих сферах — от экономической и философской до ремонта автомобилей и кухонной стряпни. Единственным минусом была абсолютная замкнутость капитана, он работал часто в одиночку и мог противостоять в этом деле целой оперативно-следственной группе. Его педантичность, пунктуальность и чрезмерная брезгливость удивляли и пугали коллег. Поэтому он и ходит до сих пор в капитанах, хоть с его мозгами мог бы и до полковника дойти. Руководство другими и работа в коллективе — не конек Воронина. Данная кандидатура отпадала, несмотря на амбициозные перспективы.

Следующим был старший лейтенант Тимофеев Виктор Николаевич, молодой человек лет двадцати пяти. С ним Серпухов часто стыкуется по рабочим делал, а однажды ездил в командировку на Алтай для расследования выделенного в отдельное производство дела. Виктор, несмотря на свой юный возраст, был достаточно смышленым, адекватно воспринимал часто неадекватные решения руководства и, вообще, влился в оперативно-розыскную работу достаточно легко. Да и побеседовать с ним можно не только о работе, и ноги на стол закинуть, не объясняя ему зачем. В общем итоге, на нем можно и остановиться — легко управлять, а если нужно — так и другого найти, в крайнем случае.

После двух гудков на другом конце послышалось: «Да, Семен Сергеевич, приветствую!».

— Привет, Витя, как здоровье и работа?

— Все в порядке, вот в засаде сидим сейчас, гада тут ловим одного. Уже третьи сутки из дома не вылазит.

— Понятки. Ну, вообщем, Вить, он как вылезет, ты его закинь куда нужно и прямиком ко мне — разговорчик есть серьезный по делу. Да, кстати, в другом месте сейчас я, как подъедешь к управлению, звони. Лады?

— Договорились, товарищ майор, к вечерку забегу.

— Вот и славно, — сказал Семен, осматривая вновь свои хоромы, — чайник хоть сюда нужно что ли, ну или бар на худой конец.

***

Матч закончился полчаса назад, но Никита остался в зале побросать мяч в корзину. Сначала — с линии штрафного броска, потом дальше, с флангов и, наконец, дошел до трех очковой зоны. Смена позиций, однако, результатов не приносила, несмотря на все усилии бросающего.

Последний год обучения в самой престижной школе в районе Никита Усачев решил провести с максимальной практической выгодой с точки зрения саморазвития. Не то, чтобы он был отличником, все считали его одним из лучших учеников. Правда учеба несла в себе обратную сторону. Он не мог похвастаться обилием друзей ни среди одноклассников, ни среди пацанов со двора. Никита с завистью зачастую смотрел на своих сверстников, идущих за руку с лучшими девчонками, иногда даже с сигаретой в руке, на тех, кто в классе обсуждал больше не учебную программу, а походы на концерт любимой группы или встречи на квартирах у тех, чьи родители уехали на пару дней. Может, все было бы по-другому, если бы не родители. Отец его, старший научный сотрудник Российской Академии наук, особо не уделял внимания воспитанию сына ввиду постоянного своего отсутствия. Частные разъезды и собрания были вызваны спецификой работы в главном научном учреждении страны. Когда же все-таки оставалось время до профилактических и познавательных бесед, обычно это происходило за ужином, суть их сводилась к требованиям получения блестящего образования и правильному образу жизни, игнорируя негативные стороны подрастающего поколения. Весь период обучения в средней школе Никита беспрекословно следовал заветам отца, но в последний год, развитие самостоятельного мышления внесло свои коррективы в такую линию поведения. Он решил для себя, что пришло время перемен. Конечно, это совсем не значило, что нужно завтра идти напиться и с пачкой папирос завалиться к гуляющим сверстникам. В один прекрасным момент Никита сел перед зеркалом с блокнотом и ручкой, дабы определиться, что же нужно менять. Он решил вначале писать все, что первым придет в голову в течении часа, а уж потом убрать лишнее и оставить необходимое. Пунктов вышло немало. Осмотр внешности показал, что, в принципе, из зеркала на него смотрит довольно симпатичный молодой человек. Только вот телосложение не то, чтобы неспортивное, но даже и не подтянутое и какое-то совсем неправильное. Предложение «Занятие спортом» на бумаге расшифровывать не приходилось, так как было неизвестно, каким именно. Многие ребята из класса после уроков бежали в самые разнообразные секции и кружки — от моделирования и рисования до карате и джиу-джитсу, на ходу отбрасывая шуточки в сторону девиц с рюкзаками. Никита сидел и не мог припомнить, чтоб хоть раз в жизни вот так, налегке что-то сказал соседке по парте. Общение с противоположным полом для него превращалось в настоящую каторгу, для преодоления которой необходимо было неимоверное количество собранности и решимости.

Следующим пунктом шла необходимость собрать круг общения, члены которого должны быть в дальнейшем потенциальными друзьями. У него, конечно, был один друг — Колька, живущий в одном подъезде. Учились Никита и Коля в разных школах, что было обусловлено социальным статусом и финансовыми возможностями родителей. Друзья были действительно неразлучны, насколько это позволяла школьная программа и различные семейные мероприятия. Общались они тоже, преимущественно, вдвоем, лишь изредка присоединяясь к общим играм ребят во дворе. Что же касается остальных друзей — вопрос стоял очень остро. Тихони в классе не рассматривались как кандидаты в силу крайне низкого своего рейтинга, который тянул за собой все остальные беды — постоянные насмешки и «уколы» в их сторону. Активная же часть класса казалась недоступной. Все оставшиеся методом исключения парни были высокие и спортивные, а их манера общения со сверстниками и взрослыми приводила Никиту в тупик. Он хотел бы тоже так говорить с Юлией Андреевной, классным руководителем, однако, любое ее замечание или реплика заставляла Никиту покраснеть, засмущаться и быстро перебирать в голове варианты ответа и возможных дальнейших действий. Но, все-таки, нужно себя проявить, заставить заметить и уважать, что, в конечном итоге, приведет к вливанию в коллектив.

Еще он написал в блокноте десяток пунктов, среди которых были выбор будущей профессии, смена имиджа и гардероба в соответствие с сегодняшними реалиями моды, вникание в основы ораторского искусства и смена обстановки в комнате в связи с переходом на следующий этап жизненного развития. Наиболее сложной репликой, которую Никита крутил в уме с самого начала составления плана, но которая обязательно должна присутствовать, несмотря на нежелание думать об этом, была «найти девушку». Во-первых, раз необходимы радикальные меры по изменению темперамента, это было модным атрибутом подростковой жизни. Во-вторых же, наличие девушки у парня значительно поднимало его статус в школе, да и за ее пределами. Данный пункт был гораздо сложен, и не только вследствие стеснительного общения. Их класс, так или иначе, был поделен условно на подгруппы. Наиболее красивые девчонки не рассматривались как претенденты по аж нескольким критериям — они были выше Никиты на голову, многие из них были уже «занятыми», а если не знать, что они ученицы последнего класса, то сложно определить — учатся они в школе, в институте или уже имеют высшее образование. Из тех, которые остались, выбрать еще сложней, поскольку наряду со своими сверстницами они казались застрявшими где-то в средних классах и были совсем невзрачными. Была еще одна ученица, которая не подпадала ни под какие критерии и ни в какие группы и стояла особняком. Это Таня Зверева. Никто никогда не обращал на нее внимание и никогда не видел, как она приходит в класс и покидает его стены. Сидела она всегда одна на задней парте и учеба была для нее вовсе не первостепенной задачей в жизни. Родители Тани погибли несколько лет назад в автокатастрофе, после чего началась ее размеренная жизнь с бабушкой по отцовской линии. Жили они в большой четырехкомнатной квартире родителей, которая осталась девочке по наследству. Такое времяпровождение добавило свой отпечаток на воспитание, а точнее — практически его отсутствие. Таня всегда приходила в школу в одних и тех же вещах и даже с одним и тем же рюкзаком, который Костя помнит еще с момента окончания начальных классов. Ее круг общения в стенах учебного заведения заканчивался на самой себе, а вне его был покрыт абсолютным мраком, несмотря на то, что, по словам школьного завуча, Таня пропадает и дома, приходя лишь поздно вечером или ночью. Никиту же привлекла она не этой таинственной историей и сожалением по поводу родителей. Эта девочка, даже, учитывая ее манеру одеваться и отсутствие элементарных, присущих всем дамам навыков макияжа и ухода за волосами, не была какой-то страшной или отталкивающей. Наоборот, в ее лице, было что-то такое, что привлекало его, хотя он и понимал, что для него это сравнимо с попыткой переплыть океан на лодке.

Отложив блокнот на полку, Никита торжественно пообещал себе вернуться к редактированию стратегии чуть позже.

— Сынок, иди ужинать, — послышался с кухни голос матери, а то остынет все.

На овальном столе все было накрыто, а на стоящем рядом небольшом диванчике сидел отец в развернутой газетой. Он был человеком другого поколения и никогда не доверял многие аспекты своей деятельности продуктам высоких технологий. Вот и сейчас он читал свежий выпуск на бумажном, так сказать, носителе, хотя это можно было бы и прочитать без лишних поисков и неудобств на экране смартфона.

— Вот, только послушай, что твориться, — читал он матери выдержки из статьи. Она домывала посуда и чуть повернула голову в знак того, что внимание обращено к выдержке из газеты, — этого Россина подозревают в мошенничестве, покушении на убийство и уклонении от уплаты налогов. Мало того, что ничего не могут доказать, только вот в прессе открыто пишут, так еще он и баллотируется в законодательное собрание области. Конечно, я понимаю, что Евгений Владимирович — владелец одного из крупнейших предприятий города, но нельзя же бандитов во власть пускать. Вчера ехал, даже митинг видел в его поддержку, пару сотен человек собрались с просьбами, видите ли, прекратить преследование честного человека.

— Ты же сам сказал, что ничего доказать не могут, вот он и кичится, что честный, — неожиданно ответила супруга, оказывается уловившая смысл пересказа статьи.

— Вот и ты туда же. Я так считаю, что, если не доказали, это не значит, что нормально и нужно спокойно закрыть на все глаза вплоть до прихода таких вот законодателей, — увидев сына, он сложил газету и сменил надоевшую всем тему, — Никита, тебе месяц осталось в школе бездельничать. Ты окончательно решился с направлением, куда поступать будешь?

— Да, на прикладную математику и информатику. Сейчас и в школе даже у нас говорят, что скоро одни программисты все будут. К тому же у меня это получается — по твоим стопам идти.

— Правильно, да и спокойней там будет, без всяких там балбесов, пьющей и курящей молодежи. Займешься делом, потом гляди и в науку пойдешь.

На слова о молодежи Никита еле сдержался, чтоб не ответить, принимая во внимание грядущие перемены в его жизни и распространения влияния в том числе и на этот ряд подростков. Ну а с учебой в университете все нормально будет, что же касается научной деятельности, то это казалось каким-то безгранично далеким явлением, о котором думать пока было рановато.

Сегодня, в пустом спортзале он стоял и бросал баскетбольный мяч, изредка попадая в цель. Размышления о том, что нужно сделать, чтоб стать круче и внедриться во все возможные школьные компании, представлялись как не столь быстрые и чуть монотонные. Большим катализатором для этого могло быть наличие девушки рядом. Это повод показать себя перед одноклассниками, к тому же, наверняка, это придаст уверенность в своих силах и стимулирует занятия спортом. Вот с этого и стоит начать. Терять было уже нечего, поставленные цели придали большой задор уверенности и целеустремленности.

***

Дорога от школы была протяжённостью в несколько километров и, несмотря на развитую городскую инфраструктуру с остановками и рядом с учебным заведением, и с домом, Таня предпочитала ежедневно преодолевать этот путь пешком. Дело было вовсе не в отсутствии денег на проезд. Тихие улочки через районы с частными домами были всегда безлюдны. Это и подходило ей больше всего. По дороге можно отдохнуть от навязчивых взглядов прохожих и сверстников, а также подумать о трудностях жизни и повспоминать о былых временах. А вспоминать, честно, было что. Период сознательной жизни с родителями вплоть до их гибели Таня вспоминала каждый раз, проходя по своему маршруту в школу и обратно. Казалось, все было восстановлено до мельчайших подробностей. Она каждый раз шла и молила бога, что все отдаст, чтоб вернуть те времена, всемерную поддержку отца, который чтил семейные ценности превыше всего и обеспечил это в форме роскошной жизни и безграничную любовь матери. Она иногда шла по улице и кричала от безысходности. Как теперь жить без них, она не справится. Конечно, тут же появилась в ее жизни бабушка Аня, убивавшаяся от горя не меньше девушки. Но что она могла ей дать? Воспитательные меры Анны Петровны не приводили к сколь успешным результатам, и она решила ограничиться работой по дому — стирка, уборка и готовка. Поэтому Таня сразу же в юном возрасте была предоставлена сама себе со своими проблемами и желаниями, о которых рассказать можно было лишь собаке, то и дело снующей в их дворе.

Придя в перый раз в школу, Таня была самой красивой девочкой не только в их классе, а, возможно, и во всем районе. Ее навыки и способность усваивать программу восхищали педагогов. Правда, спустя десяток лет об этом мало кто помнил. Учителя поменялись несколько раз, а ученики то переводились в другие классы и школы и приходили новые.

Замкнутость и отстраненность от мира внесли коррективы в круг общения. Первое время после того, как она осталась одна, одноклассницы и даже одноклассники звонили и приходили домой, пытаясь по совету педагогов «вывести ее из стопора», но затем, видя бесполезность идеи и безразличность Тани к общению, все пропали. Тогда появились, так называемые, друзья во дворе. Хотя общение их чаще проходило в подвалах под громкую музыку с сигаретами и вином, а в лучших случаях — в каких-то квартирах, более напоминающих притоны для всех желающих. Сигареты и алкоголь не придавали ей обещанную собеседниками уверенность, однако, на какое-то время помогали забыть окружающую действительность. Однажды посещение такого места едва не закончилось для нее групповым изнасилованием. Помешало лишь появление участкового, пришедшего по звонку соседей.

Не доходя до дома буквально пару сотен метров, Таня увидела стоявшую, оперевшись на стену Настю, одну из таких подруг. Рядом стоял Антон, здоровый амбал лет двадцати. Он перелапал уже всех молодых девчонок в округе, пытался несколько раз и к ней лезть, но получал робкий, но отпор. Хотя последний раз после его приставаний Таня собрала что было сил и врезала ему по голове. Она даже не увидела куда пришелся удар, но, заметив скрюченного Антона, поняла, что эффект произведен.

— Черт! — непроизвольно вырвалось у Тани, когда она заметила эту парочку.

Настя выпускала дым колечками, а Антон выставил руку на стену таким образом, что дальнейший проход был перекрыт. Деваться было некуда, придется общаться с этим верзилой.

— Танюха, привет! — сказала Настя, выпуская очередную порцию дыма, — сегодня тусняк у Антохи дома, может, пойдем? Пиво будет и парни, музыку послушаем. Тебе надо в себя придти, посмотри, что ты сделала с собой, на чучело похожа.

— Нет, спасибо, — ответила Таня, пытаясь убрать волосатую руку, — домашку делать буду и за бабулей присмотреть надо.

— Ты чего серьезно? — в ответ громко рассмеялась подруга, — домашка! Ты такая правильная что ли?

— Да, в самом деле пойдем, я тебя не трону сегодня, — язвительно сказал до сих пор молчавший Антон, — потусуемся, расслабимся.

— Я же сказала, нет. Дай пройду!

После этих слов верзила быстро схватил Таню за шею и что было силы прижал к стене, поднимая чуть наверх. Сам он тоже слегка прижался к ней. В такой позе сопротивление было совершенно бесполезно, ситуация осложнялась.

— Вон у того дома стоит моя машина, — он указал свободной рукой на припаркованный у газона автомобиль, старенькая, возможно отцовская, жигули зеленого цвета, — сейчас пойдешь и сядешь на переднее сиденье. Поняла? А если не пойдешь, то так здесь тебя уделаю, что мы с Настюхой носилками тебя в багажник загрузим.

Девица рядом при этом вновь сделала затяжку и негромко хихикнула.

В последние годы Таня привыкла к самостоятельности и независимости настолько, что даже сейчас, несмотря на свое безвыходное, казалось, положение была возмущена тем, что кто-то ей указывает что делать, а что нет. К тому же желания садиться в машину не было абсолютно никакого. Любыми способами нужно вырваться отсюда. Она с новыми силами задергалась и попыталась освободиться, но силы были крайне неравны, и ее попытки сравнивались со спасением не умеющего плавать тонувшего. Видя, что сопротивление не сломлено, Антон, также держа за шею, с силой отбросил девушку на асфальт по направлению к автомобилю. Таня со всей силы грохнулась на землю, ударившись головой о бордюр, правда несильно и без последствий. Однако, в тот же момент она заметила, что порваны джинсы в районе правой коленки и исцарапаны обе руки от кисти до локтя. Ситуация выходила из-под контроля, нужны были какие-то решительные действия для ее разрешения.

— Пошел к черту, обезьяна, — крикнула Таня, потирая ушибленное место на ноге.

Настя же в это время докурила, наконец, сигарету и удовлетворенно смотрела на происходящее. Это, видимо, доставляло ей удовольствие. Девушка даже в один момент достала телефон, чтоб снять происходящее на видео. Но, заметив неодобрительный взгляд разгневанного парня, поторопилась спрятать обратно. Парень же двумя скачками оказался возле сидевшей на асфальте Тани и схватил ее за локоть.

— Живо в машину, я сказал. Думаешь, шучу? — рявкнул он и вновь толкнул ее, в результате чего Таня вновь приняла лежачее положение.

Неужели придется вставать и идти с ним? Неизвестно, чем в таком случае все закончится. Побег тоже не был альтернативой, поскольку болевшая нога, голова и кровоточившие руки не позволили бы передвигаться достаточно быстро. Ее размышления прервали вновь приближающиеся шаги Антона, а мозг лихорадочно искал решения из этого тупика.

— Эй, — послышалось внезапно сзади, — а можно Таню я заберу, она мне обещала с литературой помочь.

Антон находился в таком экстазе от происходящего, что в начале не обратил внимание на прозвучавшую реплику, лишь слегка повернув голову. В нескольких шагах от скучавшей Насти стоял приличный подросток в белых кроссовках, новых синеньких джинсах и черной толстовке с белыми надписями. Волосы его были растрепаны, но все равно было видно, что ухожены. Его внешность никак не сочеталась с видом лежавшей Тани, поэтому достаточно сложно было представить, что их что-либо объединяло. К тому же Никита, одноклассник Тани был на две головы ниже нападавшего, а телосложением уступал в несколько весовых категорий, и шансы на защиту стремились к абсолютному нулю.

— Пошел отсюда, малявка, — не обращая внимания на появившегося наблюдателя, прорычал Антон.

— Ну ладно, — сказал Никита, пытавшийся сделать это как можно решительней и зашагал в сторону борющихся.

Такое хамство возмутило верзилу, и он выпустил девушку, которая в очередной раз упала на землю. Антон резким движением встал и направился с почти окровавленными, как у быка глазами, к обнаглевшему, по его мнению, школьнику.

Визг тормозов, прозвучавший буквально в нескольких шагах от происходящего, заставил всю компанию прекратить свою деятельность и обратить внимание на прибывших. На дороге стоял новенький чистый и огромный джип размеров с танк. Через приспущенное окно на молодежь смотрела взрослая и очень приятная женщина. Темные макияж и помада, а также кожаная куртка делали ее крайне привлекательной и выдавали жесткий решительный характер. Она повернулась к водителю и негромко сказала: «Приведи ее!». Из машины вышел амбал, по сравнению с которым Антон казался начинающим ассистентом боксера для спарринга. Здоровенный мужик в джинсовых штанах и куртке с темными очками обошел джип и, подойдя к подросткам, нанес неожиданный удар не сложившемуся насильнику. Со стороны казалось, что он просто толкнул, однако, в действительности приложенных усилий хватило, чтобы Антон отлетел на несколько метров, держась за сломанный нос. Обалдевшая в стороне Настя, два раза уровнив и подняв дорогой смартфон, тут же бросилась бежать, забыв о предстоящей вечеринке и помощи кому-либо. Никита тоже решил придерживаться нейтралитета, так как видел, что теперь он не в состоянии чем-то помочь Тане, как бы ни старался. Единственное, что каким-то образом ему пришло в голову, он запомнил и тут же записал номер прибывшего автомобиля.

Между тем, здоровяк помог Тане окончательно подняться и, придерживая за локоть, усадил на заднее сиденье джипа. Раздался тот же визг колес, и троица рванула в противоположном направлении. Никита остался в одиночестве на пятаке и смотрел на пытавшегося придти в себя Антона.

Реализуя свой план поиска подруги, Никита решил пойти за Таней после школы для обнаружения ее места жительства для начала. А потом можно и подумать, что дальше делать. Он сам не может объяснить, почему остановил свой выбор на ней. И что скажут родители, когда приведет познакомить с мамой. От этих мыслей было чуть не по себе, но что-то было в этой девушке такое, что отличало от других. Невзрачная внешность и не крайне привлекательный стиль одежды вполне, по его мнению, компенсировались каким-то богатым внутренним миром. Таня ни с кем никогда не разговаривала и считалась чуть ли ни изгоем в классе. Но ведь и плохого она никому никогда не сделала.

Следуя в другую сторону от дома, Никита уже соображал, что придумать матери по поводу двухчасового опоздания со школы. За многолетнюю учебу у него было такое всего пару раз, но это были вынужденные случае, да и то связанные с образовательным планом. Сейчас же другая ситуация. Да и что нужно объяснять? Он уже взрослый и самостоятельный, а если хочет измениться согласно задуманному, стоит чем-то жертвовать и что-то менять, в том числе и родительский подход к нему.

Пройдя в таком раздумье, и, разглядывая Танин рюкзак, покачивающийся у нее за спиной, Никита внезапно оторопел, увидев в маленьком проходе Антона, закончившего школу два года назад и почему-то уклонившегося от обычных дальнейших мероприятий в жизни — армии и института и Настю, выпускницу с параллельного класса. Последняя всем своим видом пыталась показать на всю школу, что она повзрослела и стала независимой от ненавистных учителей и скучных родителей.

Завидев потасовку, Никита мог представить, чем закончится его стычка с Антоном, как минимум фингалом под глазом или разбитой губой. Но решимость бороться за право считаться взрослым сыграла свою роль, он несколько раз глубоко выдохнул и уверенно, подбадривая себя, зашагал на помощь Тане.

Теперь, после случая с терминатором из джипа они остались наедине — Антон, держа платком нос, и Никита, не знающий, что теперь дальше делать — то ли джип искать, то ли этому горе-герою помочь.

— Может скорую вызвать, а то кровь у тебя сильно идет?

— Пошел к черту со своей скорой! Ты откуда взялся и чего лезешь? Повезло, что эти приехали, а то бы я тебя разделал тут на куски. Убирайся, пока не встал я.

Несмотря на угрозы, сыпавшиеся в воздух, реальной опасности он уже не представлял. Поскольку дальнейшие предложения о помощи были бессмысленными, а вопросы о происхождении джипа и блондинки в ней бесперспективными, лучшим вариантом было идти домой. На сегодня программа действий была окончена.

***

— Как это старший лейтенант? Семен Сергеевич, это ответственное направление, которое будет под контролем чуть ли не из министерства, а Вы хотите, чтоб одним из всего двух сотрудников был старший лейтенант! Может, еще курсантов-выпускников позовем?

Генерал не мог смириться с тем, что по во вновь созданном подразделении будут работать дилетанты. Это был пилотный проект, и ошибки здесь не должно быть. Неточности и промахи будут учитывать по всей иерархической вертикали.

— Понимаю, товарищ генерал, Ваше беспокойство, однако, я могу ручаться за него. Старший лейтенант Тимофеев — крайне талантливый и способный молодой человек, проявивший себя неоднократно. Да и отец его у нас в регионе начальником райотдела закончил службу, тоже уважаемый сотрудник был. Это у них семейное. Можете не переживать, проколов не будет.

— Хорошо, только знаешь, что? Если наломаете дров — я пощады не дам, вылетите оба с таким треском, что мало не покажется. Это обещаю.

— Так точно, товарищ генерал. Спасибо! А когда приказ готов будет, напарника чтоб забрать?

— Ты узнаешь, не переживай. Да, и еще — раз в неделю по понедельникам — мне письменный доклад, что вы там делаете, — кинул разъяренный начальник и кинул с треском трубку.

Семен продолжил изучение списка официально зарегистрированных общественных организаций, имеющих непосредственное отношение к церкви или каким-либо религиозным обрядам. Названия абсолютно ничего не говорили и ограничивались шаблонными словами «дом Христа», «братство», «часовня», «сообщество» в различных вариантах, поэтому пришлось ознакомиться с перечнем, так называемых, «нелегалов».

Здесь было куда все экзотичнее — «Храм Иеговы», «Кровные дети Христа», «Психолого-религиозный дом для каждого» и все в таком роде. Действительно, чувствовалась разница и, неудивительно, что таких не зарегистрировали официально. Повесь они вывеску, люди бы крестились и обходили за километр. Были и примерные адреса подпольных организаций. Неужели они прямо там и находятся?

Зазвенел телефон, что заставило Семена чуть вздрогнуть и оторваться от изучения непонятных бумаг.

— Слушаю.

— Товарищ майор. Дежурный. Тут к Вам дама пришла, очень хочет видеть.

— А что за дама?

— Не хочу расстраивать, но она — журналистка. А зачем пришла — не говорит.

— Она и не скажет, даже если я спрошу. Ладно, сейчас спущусь.

Только этого не хватало. Насколько быстро распространяется информация в нашем городе? Надо будет эксперимент как-нибудь провести — в одном конце сказать, что завтра землетрясение будет, потом в другой поехать и ждать — как дойдет. Делать было нечего, пришлось отложить бумаги и спускаться к прессе. По рекомендации руководства игнорировать журналистов всех мастей нежелательно дабы не вызвать нарекания в ограничении свободы слова, но и не болтать лишнего.

Возле окна у дежурной части стояла брюнетка с распущенными волосами чуть ниже плеч в средней длинны серой юбке, подчеркивающей стройную фигуру и белой деловой рубашке. В целом вид ее был очень деловой и строгий, соотносящийся, как минимум, к статусу бизнес-леди. На согнутой руке висел небольшой пиджак, а в другой руке она держала миниатюрную сумочку. В отражении стекла Семен успел разглядеть правильные черты лица. В целом создавалось впечатление, что войны полицейских с прессой не будет. Как же она собирается интервью брать без всякого там оборудования или, на худой конец, планшета? В эту маленькую сумку что ли сложила все? Возраст определить было трудно, но, по всей видимости — не студентка, значит нужно было готовиться к допросу.

Сам не зная почему, подходя к ней, Семен взглянул на висевшее на стене зеркало и поправил волосы.

— Колян, ты бы хоть предупредил, что она такая, я бы галстук надел, — бросил он дежурному. Тот одобрительно кивнул.

— Добрый день! Майор Серпухов Семен Сергеевич. Чем могу быть полезен?

Брюнетка повернулась, чем привлекла внимание не только дежурного, но и всех присутствующих в фойе отдела, в том числе конвоируемых задержанных. Смотреть было на что. Молодая женщина с прекрасными чертами лица в строгой форменной одежде с белоснежной рубашкой среди серых сотрудников полиции в обшарпанном здании. Это безусловно привлекало внимание.

— Здравствуйте! — сказав это негромко, она на секунду замолчала, рассматривая майора. После сканирования глазами с ног до головы продолжила, — меня зовут Ориана Олеговна Фролова. Очень прошу, говорите мне просто Ориана. Рада познакомиться.

Промолвив это, она протянула тоненькую ручку с золотой цепочкой Семену. Тот сначала сконфузился, не ожидав такого развития событий, но потом взял себя в руки и под завистливые жадные взгляды коллег принял рукопожатие.

— Я представляю издательский дом «Пресс-М», по поручению руководства хотела бы взять у вас интервью в связи с созданием нового подразделения в нашем городе. Когда вы могли бы уделить мне полчаса? Можно провести нашу встречу в рабочем кабинете, в нашем офисе либо в нейтральном месте по вашему усмотрению.

Такого развития ситуации он, в принципе, ожидал и немного боялся. После того, как разделся с женой несколько лет назад, Семену несколько раз приходили в голову мысли о создании новых отношений с женщинами. Сделать это, однако, было не так легко. Постоянные ночные дежурства, ненормированный рабочий день, звонки в любое время суток и прочие атрибуты работы в современной российской полиции не устраивали никого. С другой стороны, его работа стала с годами неотъемлемой частью жизни. И не то, чтобы это нравилось, но значительно успокаивал тот факт, что он не должен объяснять кому-то, что задерживается на работе, почему посреди ночи идет в отдел на вызов и почему синяк под глазом вместо дорогих мужских духов стал привычным делом. Бывшая супруга, тем временем, собрав детей, укатила в деревню к родителям, изредка позванивая по праздникам.

Сейчас Семен смотрел на эту красавицу, которая была моложе его всего-то на десяток лет, и думал, а не послать ли к черту вообще эту работу, заняться более спокойным делом и по выходным выезжать на пикник и ходить в кино. Останется время и на посиделки вечером перед телевизором и на встречу с тещей, а там, соответственно, и на застолье с тестем.

Нужно было как-то реагировать на вопросительный взгляд Орианы Олеговны.

— Дайте подумать секундочку, — случайно вырвалось у него. И тут он сам задумался, над чем собирается думать — над временем и местом проведения рабочей встречи или над более далеко идущими планами. Вспомнив, что на сегодня больше нет запланированных идей, Семен решился оставить свою до сих пор непонятную деятельность на завтра.

— Ориана Олеговна, простите, Ориана. Что если насчет сегодняшнего вечера, ну или прямо сейчас мы побеседуем? Удобно будет?

— Да, конечно, — удивилась она столь неожиданному ответу, — прямо здесь?

— Нет, боже упаси. Пока есть возможность покинуть эти стены, нужно воспользоваться. Да и не могу я Вас вот так здесь посадить и разговаривать, — он потихоньку вошел во вкус и стал подыгрывать. Недалеко есть уютная веранда, там готовят неповторимый кофе, там предлагаю и расположиться. Как Вам?

— Согласна — она сказала это так, будто Семен делал ей предложение.

Пропустив вперед даму, они вышли из управления и направились вниз в сторону кафе. Походка журналистки была такой, будто она стремилась идти на подиуме и вовсю сосредоточилась на этом. Профессиональный взгляд майора отметил, что, скорее всего, в жизни она и ходит не так, и одевается. Здесь же она старалась произвести впечатление и преподнести себя как компетентного специалиста в области журналистики.

Не стоило говорить о том, что села она за столик, положив ногу на ногу и приняв правильную осанку. Из маленькой женской сумочки она извлекла крошечный блокнотик и позолоченную на вид ручку с пером. Такие аксессуары мало где встретишь в обычной жизни, но для Семена, как для оперативника, такие детали сразу бросались в глаза. Он вспомнил, как в свою молодость, в школе их заставляли писать перьевыми ручками. Все ученики постоянно были в чернилах, в тетрадях — кляксы, а в рюкзаках — вылитые чернила. Сейчас — другое время, и ручками такими уже никто не пишет.

— Семен Сергеевич, — начала Ориана, — я представляю наше издание «Пресс-М», но сейчас, знаете ли, пришла к Вам с не совсем официальным визитом. Понимаю, что новая должность для Вас — действительно новая, поэтому вряд ли я смогу услышать яркие истории из оперативной деятельности только что созданного подразделения. Моя основная задача на сегодня — установить, так сказать, контакт на ближайшую перспективу. Ведь все равно, так или иначе, Вам предстоит общаться с моими коллегами, когда появится то, что можно рассказывать по долгу службы. Лучше, если я буду Вашим пресс-центром, ну хоть на первое время. Кроме того, признаюсь честно, я недавно в журналистике, только в прошлом году институт закончила. Поэтому работа над определенным проектом, тем более успешная, будет значительным шагом по карьерной лестнице. Почему-то мне кажется, что у меня получится, а Вы мне в этом поможете. Простите, что думаете?

Семен, действительно думал. Контакта она с ним хочет, видите ли. Ситуация сводилась к тому, что студентка-выпускница стремиться завербовать майора милиции с многолетним стажем оперативной деятельности в информаторы для прессы. И как нужно реагировать на все это?

— понимаете, девушка. Ориана, кажется?

— Да.

— честно говоря, не до конца понимаю, о чем речь. Да, у нас создан новый отдел — подразделение «С», руководителем которого меня назначили. Никто до конца не понимает, чем будем заниматься. Что же касается прессы — я только по телевизору журналистов видел, ну и теперь Вас вот. До сих пор я работал в такой сфере, что любая информация разглашению не подлежала, но теперь что-то и генерал наш — Вы тоже заладили о пресс-конференциях.

— Да, я забыла Вам сказать кое-что, — деликатно прервала Ориана, — наш редактор встречался как раз с вашим генералом с просьбой делиться подробностями Вашей именно работы. Знаете, что тот ответил. Руководитель управления обещал всяческую поддержку для объективного освещения деятельности подразделения «С».

Ориана Олеговна, сказав это, сложила руки под подбородком, пристально взглянула на Семена с победной улыбкой на лице.

— Ох уж этот генерал, как ему хочется меня втянуть куда-то. А знаете, почему меня туда поставил — говорит, своего, мол, надо человека. Ориана Олеговна, простите, Ориана, давайте так поступим. Вы номерок свой оставьте, как чего я наберу Вам сразу.

— Я отлично знаю этот фокус, — доставая из сумочки безупречно белую визитку с золотистым тиснением, с той же улыбкой сказала журналистка, — Вы никогда не позвоните и ничего не скажите. Возьмите визитку, но знайте, я просто не отстану. Очень надеюсь, что мы с Вами поладим.

Она встала из-за стола и вновь протянула свою ручонку. Семен при этом впервые улыбнулся и пожал ее. Беседа была окончена. Долго смотря в след уходящей девушке, майор вновь задумался о том, что есть все-таки жизнь за милицейскими стенами, ну не все же сидеть в кабинете. Он посмотрел внимательно на визитку и убрал ее в карман. Интересно, что должно произойти, чтоб набрать этот номер?

***

Аромат кофе и свежих горячих круасан в тоне с приятной негромкой музыкой успокаивали и настраивали на расслабленный лад. Таня сидела у окна в компании новых знакомых и смотрела в окно, испытывая противоречивые чувства. С одной стороны, она была чрезмерно рада, что избавилась от настойчивых приставаний соседа по двору со своими вечеринками и оргиями, с другой стороны — вызывало непонимание относительно того, что нужно сидящим сейчас напротив от нее, какого черта они вмешались и притащили в это, впрочем, приятное, кафе. Она часто ходила мимо витрин данного заведения и вспоминала, как, будучи ребенком, приходила сюда с родителями и завтракали по выходным. Сейчас же ситуация поменялась и с самим кафе, цены взлетели и оно перешло в разряд, так называемых «не для всех», да и у Тани такой возможности не было, сидя на бабулиной шее, рассиживать за кофе просто без причины.

— Пришла в себя немного? — прервал ее раздумья голос женщины напротив. Она сидела, поставив локти на стол и сложив кисти под подбородок. На шее медленно покачивался кулон в виде какого-то неизвестного символа на тонкой веревке. Короткие светлые волосы были аккуратно уложены таким образом, что однозначно выдавали решительный вид, символизировали готовность к самым активным действиям. Рядом сидел мужчина, внимательно разглядывавший Таню, подперев голову рукой. В зубах он поигрывал открытой со стола зубочисткой. Прибывшая в пустом кафе официантка получила от блондинки заказ в виде горячего капучино для Тани, двойного эспрессо для верзилы напротив и воды для нее самой, а также кучи всякой выпечки, приготовленной здесь же.

— Классное местечко. Я здесь в детстве любила бывать — продолжила она, — сейчас это, по-моему, лучшее место в городе, хоть прилично пекут и варят.

Они вдвоем продолжали при этом внимательно смотреть на Таню, наблюдая за реакцией. Реакция же была растерянной и непонимающей относительно причин посещения булочной.

— Почему вы ввязались и кто вы такие?

Парочка продолжала смотреть на нее.

— Ну, раз вы сюда притащили меня, значит надо чего. Имею же право спросить.

— Ты могла бы и спасибо сказать — сказала женщина, — сейчас бы развлекалась с дружком. Я — Линда, а это — Илья. Похож, да, на Илью Муромца?

При этом Линда впервые за все время чуть улыбнулась и посмотрела на партнера. Илья же соблюдал молчание и отсутствие эмоций. Иногда он только вытаскивал зубочистку, смотрел на нее зачем-то и засовывал обратно в рот.

— Приятно познакомится, но я, видимо, пойду. Хорошо, что привезли недалеко от дома, теперь сама смогу. Раз вам обоим ничего от меня не надо, пока я не связана и арестована, удачи.

Татьяна хотела подняться, но в этот момент пришла официантка и принесла на красивом подносе заказ. Не спеша, она поставила перед присутствующими напитки в соответствии с пожеланиями, а в середине стола — большую тарелку с круасанами, кренделями, булочками с корицей и прочими сладостями. На секунду задумавшись, Таня все-таки поднялась и хотела было выйти из-за стола.

— Не торопись, Таня. Посидим, чаю попьем, — восприняла Линда, — заодно и все же расскажем, кто мы. — что будешь делать сейчас — пойдешь к бабушке обедать и в потолок смотреть?

Ситуация начала напоминать интригующую направленность. Они были осведомлены о том, как ее зовут, о бабушке, а видимо, и обо всем остальном. Откуда? И что, черт возьми, в итоге происходит? Хорошо, необходимо разобраться во всем и быстро свалить.

— Ладно, — согласилась Таня, — только если прямо сейчас не начнете рассказывать, что вам надо, уйду.

— Хорошо, договорились. Мы представляем общественный фонд, помогающий людям, попавшим в трудную жизненную ситуацию. Знаю-знаю, таких куча и все что-то обещают. Но у нас — преимущественно дифференцированный подход к каждому случаю, поэтому помощь будет адресной. Допустим, взять тебя. Я знаю, что твои родители погибли ужасным образом в автокатастрофе. Соболезную тебе. Сейчас ты живешь с бабушкой по отцовской линии. Жизнь теперь так себе, пришлось отказаться от многих прежних удовольствий — походов в музеи, парки, кафе с родителями, поездок на дачу и в столицу за покупками. Да и следить за тобой некому теперь, честно говоря, выглядишь не очень.

— Какого черта вы все изучаете? — потягивая ароматный напиток, сказала Таня. Капучино согревало и успокаивало. Допивая, она даже смирилась с наличием столь странных собеседников и пыталась получить удовольствие от общения.

— Говорю же, у нас точечный подход. Выбираем только тех, кому действительно помочь нужно. Давай так сделаем. Мы поедем, здесь недалеко до дома тебе, сама дойдешь. Вот телефон мой, — с этими словами Линда передвинула к ней салфетку с номером телефона, — будет время, набери — встретимся и поболтаем.

Верзила Илья, наконец, дожевал свою зубочистку и бросил в стакан. Вместе с Линдой они, не спеша, встали из-за столика и направились в сторону выхода. Таня посмотрела на широченные плечи мужика, потом на фигуру женщины в обтягивающих брюках и куртке. Почему-то они не вызывали отторжение у нее, несмотря на более, чем странные вид и поведение. Может, и действительно помочь хотят. Тем более, терять ей особо нечего. Несмотря на шикарную квартиру в центре города, доставшуюся ей от родителей, обстановка в ней оставляла желать лучшего. С момента ухода отца никаких изменений, кроме впрочем, ухудшения не происходила. Бабуля, хоть и старалась вовсю и за чистотой следить, и на кухне варганить, все-таки не успевала за взрослевшей внучкой, ее потребностями, интересами и меняющимися ценностями современной молодежи. Жили они вдвоем на пенсию и пособия, при этом не то, что разгуляться не получалось, но и еле-еле сводили концы с концами. Квартира находилась в элитном районе, и платежи за нее выходили «в копеечку», а возраст Тани требовал хоть незначительных, но изменений в гардеробе и уходе за собой. Добавив к этой картине появившуюся замкнутость девушки и, следовавшая за этим, потеря друзей и круга общения, картина их жизни представлялась несколько мрачной. Время от времени Таня, возвращаясь со школы, перекидывалась парой слов со сверстниками во дворе, пару разы были посиделки с парнями и пивом, но серьезного общения ни с кем так и не получалось. Теперь, она смотрела вслед уходящим Линде и Илье, которые были одеты, может и не по ее вкусу, но «с иголочки», садящимся в дорогой автомобиль и вспоминала прежнюю жизнь с ностальгией. Может, это и есть этот луч света, который должен изменить ее превратившуюся в черт знает что жизнь? Таня поймала себя на этой мысли и заметила, что крутит в руке опустевшую чашку. Напиток был, несмотря на свою простоту, очень вкусный и дорогой. Жаль было покидать это место, но сидеть одной за пустым столом смысла больше не было. Она взяла куртку и побрела домой к бабушке, которая, наверное, приготовила ее любимый суп. Придется сейчас рассказывать о школьных успехах и слушать истории из жизни тридцатилетней давности.

***

Дом, в котором жил Никита с родителями, находился на краю города, в престижном района. Соседями были многие известные местные бизнесмены, политики, а также такие же научные мужи — академики и профессора. Не то, чтобы это было шикарное поместье, но сочетание вкуса и наличия инвестиций в семейную резиденцию сделали свое дело, в результате чего достаточно свободный домик семейства Усачевых превратился в чудесное место жительства и отдыха. Отец же семейства — Михаил Васильевич Усачев, будучи известным человеком в городе, а даже и, в некотором роде, в государственном масштабе, не испытывал финансовых трудностей и четко следил за тем, чтоб никто в его небольшой семье ни в чем не нуждался. Правда и за порядком на созданной им территории релакса он следил. В его обязанности, по его же собственному мнению, входило финансовое обеспечение и достойных отдых после рабочего дня. В помощь по хозяйству супруге — Ирине Александровне, впрочем, была направлена домохозяйка, женщина лет сорока, проживающая неподалеку и любезно согласившаяся помогать за определенную плату.

Главное строение на участке Усачевых представляло собой двухэтажное строение из бруса, окрашенного в красно-коричневый цвет с большими панорамными окнами на обоих ярусах. Посредине лицевой стены проходил широкий воздуховод, внизу которого располагался камин, который мог использоваться с обоих сторон — внутри дома, а также со стороны улицы. Рядом с уличной частью очага стояли несколько плетеных кресел небольшой кофейный столик.

Каждый вечер на протяжении многих лет, за исключением разъездов всем составом по отпускам, семья Усачевых, включавших в себя, собственно, родителей и Костю, собиралась вечером в столовой на первом этаже для совместного ужина. Очень редко бывало, что кто-то пропускал трапезу. Глава семейства трудился на должности, где рабочий график был исключительно нормированный, Костя был примерным мальчиком и редко гулял по вечерам, разве что так изредка, что каждый такой случай помнят все. Ну а глава домашнего очага — Ирина Александровна не работала с молодости и находилась в почетном статусе домохозяйки. Ее походы за пределы дома ограничивались бытовым шопингом и некоторыми косметическими процедурами. Встречи же со знакомыми планировались либо в дневное время, либо проходили на территории усадьбы Усачевых. Так что вечернее всеобщее собрание приравнивалось к ритуалу, за пропуск которого можно было ощутить на себе строгий взгляд Михаил Васильевича.

Сегодняшний день исключением не был, поэтому отец Никиты традиционно сидел во главе стола, ожидая ужина, в очках с развернутой газетой в руках. Никита сидел рядом и задумчиво смотрел в одну точку за бегавшей возле плиты мамой. Размышляя о событиях дня, выбивших его из обычной колеи, он не представлял дальнейшего развития событий. Придет ли Таня завтра в школу после таинственного то ли похищения, то ли эскорта? Что ей объяснять, если она спросит его о мотивах странного поведения и попытки спасения? Что будет, если Антон по дороге в школе будет его поджидать? Эти и другие вопросы крутились в голове, и необходимо было приложить много усилий, чтоб сосредоточится и начать искать ответ, хотя б на один.

— Сынок, что случилось? Ты будто ребус в уме решаешь? — отвлекшись от чтения статьи, сказал отец, — как пришли сели, ни слова не сказал. Может, в школе что не так. Семья, знаешь ли, лучшее место для решения всех вопросов. Кроме того, мы с мамкой люди опытные, в жизни повидали все, а ты вот взрослеешь на глазах, и проблемы, видимо по сегодняшнему твоему настрою, появляются другого плана.

При этом он приподнял очки на лоб и внимательно стал смотреть на Костю с вопросительным выражением. Отвечать было необходимо хотя бы что-нибудь, игнорирование было бы чревато появлением ну уж совсем дурных мыслей у родителей.

— Пап, а по номеру машины можно определить, чья она? — неожиданно даже для самого себя спросил Никита.

Поза Михаил Васильевича несколько сменилась, теперь он снял очки и положил на стол перед собой, а руки скрестил на груди и выпрямился. Он несколько секунд сидел, размышляв над вопросом, а потом сильно выдохнул.

— Так-так. А кто она?

— Она? Я вообще-то про машину спросил? — такая реакция поставила Никиту в тупик. Мысли в голове начали крутиться еще сильней. Неужели где-то прокол был, и отец как-то узнал про Таню? Нужна была срочно пауза, не то еще что-то вырвется невпопад.

— Знаешь, что, Никита, — обдумав монолог, начал отец, — я — опытный человек и многих людей вижу до того, как они начинают говорить со мной. Ну уж а тебя я знаю еще лучше. Людям свойственно сложившиеся поведение и манера общения в соответствии с их менталитетом, и это редко меняется, даже с годами. Чтоб человек сделал или сказал что-то выходящее за эти рамки, должна быть по-настоящему веская причина. Это сложилось исторически. Знаешь, почему были совершены все подвиги героями былин, сказок и даже американских фильмов? Из-за женщины. И войны тоже из-за женщин. Троянская война была из-за Елены Прекрасной, Наполеон с гордостью делился успехами с Жозефиной, а, по одной из версий, главным подстрекателем Гитлера была именно Ева Браун. Вот так. Теперь ты, который интересовался только учебой, компьютерными играми, книгами и прочим в том же духе, спрашиваешь, как пробить номер машины по базе ГИБДД. Здесь точно что-то не так, и я почему-то уверен, что виновата баба, то есть женщина. Тьфу ты, в твоем случае, надеюсь, девушка.

К концу монолога Михаил Васильевич слегка покраснел, войдя во вкус красноречия, и даже в пылу взял и снова кинул газету. Но это, скорее, не походило на отчитывание сына, а больше на праведную беседу в критических тонах.

— А я тебе говорила, что когда-нибудь встанет этот вопрос, — хотела было присоединиться к беседе Ирина Александровна.

— Ты только не вмешивайся, иди вон котлеты, небось, горят — сгоряча бросил глава семьи, — только тебя не хватало в мужском разговоре.

Никита сидел и молчал. Он не представлял, что первый небольшой секрет ему не удастся скрыть от родителей. Да ведь и секрета-то пока не было. Дальше не знаешь, с кем и советоваться. А может отец и не против вообще его общения со слабым полом, а только помочь хочет. Круговорот мыслей не покидал, и Никита сел, положив локти на стол и подперев голову. Что ответить, он не знал, поэтому молчал. Но реагировать на разговор как-то было нужно, поэтому пришлось поднять тяжеленную от раздумий голову и посмотреть на отца. В Михаила Васильевича, смотревшего также в упор на сына, читались одновременно вопрос с разъяснениями и гордость от собственной эрудиции и умения передавать мысли.

— Ну да ладно, сынок, — продолжил восседающий гордо глава семьи, — ты можешь не отвечать, в принципе. Я, знаешь, даже и понимаю тебя. У тебя возраст такой, чувствую, что по-мужски с тобой скоро разговаривать начнем. До сих пор я как к ребенку к тебе относился, а сейчас смотрю вот — вырос ведь мальчик-то уже.

Ирина Александровна с ложкой в руке и в фартуке на талии повернулась и хотела что-то сказать, но, увидев при этом на себе строгий взгляд супруга, тут же передумала и вновь обратила внимание на плиту с ужином.

— Ну а что касается твоего вопроса, понятия не имею, зачем тебе это понадобилось, но это правда серьезно. Кроме дядь Саши тебе никто не ответит на этот вопрос, но, сразу предупреждаю, я просить его не буду об этом. Надеюсь, ты понял мою позицию. Знаешь, еще что. Я очень рад, что ты начал по-взрослому спрашивать. Все, хватит теперь о делах. Ира, ну долго нам еще тут сидеть?

Мама Кости, вдохновленная, что на нее, наконец, обратили внимание, еще быстрее забегала вдоль кухни и обратно.

— Все, мальчики, уже накрываю. Может вам и рюмочки поставить. Я, каюсь, подслушала, что Костя вырос уже. Как отец с сыном посидите!

— Давай, конечно, — обрадовался Михаил Васильевич, вдохновленный идеей супруги.

***

Это было очень странное место даже для тех, кто многое повидал. Ближайшие соратники Россина — Линда и Илья никогда не понимали, как босс сумел отыскать такой огромный бункер, а потом превратить его в нечто подобие своей мистической резиденции. Это находилось за пределами города, в глубине леса. Во времена союза здесь располагалась воинская часть полусекретного типа, а в настоящее время — лишь развалины корпусов и остатки разграбленного имущества. Но вот о секретном бункере, ради которого и нужны были часть и военные, видимо, никто не знал либо давно забыл. Вход в него находился на полу, в центре одного из строений, но был завален досками, бревнами и прочим хламом так, что «посетители» просто не могли догадаться о его существовании. В бункере что-то испытывали и что-то исследовали, как обычно делают в государстве, которое участвует в «холодной» войне, но со временем программу действий свернули, а воинскую часть расформировали. Оборудование было вывезено, а из обстановки остались предметы мебели и несколько больших помещений с кроватями. Центральным же местом был огромный то ли зал, то ли цех размером с половину футбольного поля. Главный инициатор создания «фонда» выкинул все барохло и на полную включил фантазию. В противоположном от входа конце он соорудил высокий постамент, больше похожий на сцену, над которым было смонтировано звуковое и световое оборудование. Также это возвышение использовалось в качестве жертвенного алтаря на случай, когда один из участников организации был более не нужен. Слева от сцены, в углу была лестница, ведущая в полукруглое, полностью остекленное помещение, будто висевшее в верхнем углу зала. Это был, так называемый «рабочий кабинет председателя фонда». С окон, выходивших только внутрь цеха, можно было наблюдать за происходящим в зале, а посредством множества мониторов — за другими помещениями, включая туалет и душевую. В обжитых помещениях располагались несколько вооруженных охранников, а также пару десятков проживающих здесь постоянно или временно «членов общины», которые находились на обеспечении главы по разным на то причинам и выполняли различные хозяйственные работы. Кроме того, Россин в настоящее время баллотируется в депутаты областной думы, а эти как раз «проживающие» попались в самый раз — им доверено разносить листовки, клеить на столбы плакатики, а самым активным — участвовать в минингах и пикетах. Находившиеся в бункере люди были хорошо осведомлены о финансовом и физическом могуществе Россина, поэтому они были благодарны ему за содержание и, в то же время, постоянно находились под страхам мгновенной расправы. Зачастую они и сами были свидетелями таких действий в отношении недовольных, ненужных и неизвестно почему еще загубленных личностей.

Евгений Владимирович Россин, нынешний кандидат в депутаты, долго выбирал это место, а вышло случайно. Один знакомый старик рассказывал байки о существовании секретного бункера, но никто особенно не верил ему, мол, с ума вышел уж старый. А бизнесмен раз пришел к нему с бутылкой водки, посидели они и выяснились подробности существования логова. Дед в скором времени помер, а с ним и его секреты, который в серьез воспринял только один человек. Россин же по молодости закончил институт, пошел работать по профессии инженером, однако, с работой как-то не получалось. Уровень был не тот — хотелось больше власти и денег, характер уж такой был. Посмотрев на крутых деляг в городе, он, также как и многие, открыл цветочную палатку и собирал начальный капитал для большого дела. В скором времени большое дело само пришло и без вложений. По соседству жил подросток один в добротной квартире, про родителей его никто не знал — может были, а может и нет. Деньги же за коммуналку и на еду ему отправлял какой-то дядя, проживающий за пределами региона. Тут Евгений Владимирович и вспомнил своего однокурсника Васю, который еще во время учебы увлекался изобретение новых веществ и составов, так, впрочем, ради забавы. Войдя в доверие к химику, Россин разузнал, что тот работает над новой модификацией промедола, входящего в состав морфия. В итоге препарат должен был снижать реакцию мозга и центральной нервной системы человека на внешние раздражители. Химик Вася тестировал свои эксперименты на бабуле-соседке, которая вечно жаловалась на неадекватное поведение соседей. В результате жалобы прекратились, а к бабушке можно было даже в гости на чай с вареньем придти. Начинающий бизнесмен зачастил с помощью к горе-подростку с нужной квартирой, а через несколько месяцев недвижимость уже принадлежала Россину, который вскоре ее продал и получил долгожданный устойчивый капитал к развитию. Подросток же, к слову, пропал навсегда, особо его поисками никто не занимался, если не принимать во внимание заявление в полицию его дяди, которое тоже растворилось. На этом история и закончилась, а для Россина открылись новые возможности и перспективы. В течение нескольких лет подростки и одинокие люди пропадали, а, благодаря связям и влиянию развитие бизнеса шло полным ходом. Для прикрытия основной деятельности пришлось купить убыточное производсво, вложить в него средства и, впрочем, управленческие навыки Россиина смогли поставить неэффективное производство на ноги. Но теневая деятельность с недвижимостью не только осталась, но и была, своего рода, адреналином и уже не могла остановиться. Со временем нужны были помощники, осведомленные с действительным родом деятельности. Так в команде появились Линда и Илья, которые уже, в свою очередь, вербовали «головорезом» и занимались поисками жертв.

Парочка из джипа прошла в бункер тем же путем — через люк, коридоры и цех и напраилась к стеклянному кабинету шефа. Еще снизу было видно стройную фигуру начинающего депутата, стоявшего у окна со стаканом виски. На нем были традиционные черный пиджак и белая рубашка без галстука, а короткая прическа выигрышно омолаживала слегка поседевшую голову.

— Ну что? — не дав зайти, начал хозяин кабинета, — рассказывайте, что с девчонкой.

— Девочка — что надо, — перешагивая все-таки через порог, ответила Линда, — взяли ее, чаю попили. Она на все готова будет, не жизнь, а кошмар у нее.

— Наш клиент, босс, — добавил Илья.

— Что ж, отлично. Тогда разрабатывайте ее пока, ну в доверие войдите. Линда — это больше тебя касается. Через неделю у нас программка тут намечается, я хочу, чтоб она присутствовала. А в сыром виде, сама понимаешь, нельзя.

— А что за программка? — поинтересовался Илья. Он понимал, что грязную работу доверят ему и хотел знать, к чему готовиться, — это баба с домом на окраине?

— Соображаешь, — ответил босс, посматривая на свет через бокал с напитком, — мужа теперь нет, детей у них не было, а домик интересный, да и земля там дорого стоит. Она же у нас сейчас «проживает»?

— Да, — ответил здоровяк, — как бы с лекарствами не переборщить — она иногда не помнит, где находится, мужа вспоминает все время, говорит, мол, убили его. Потом смеется и благодарит всех, что от одиночества спасли.

— С лекарствами — все норм, Вася дело знает. Это не полноценная отрава, а, можно сказать, целенаправленное успокоительное. За это не переживай. Линда, тебе тоже дело есть. Бабка этой девчонки, Тани вроде, подумай, что с ней делать будем, не хочется традиционным методом избавляться — он вроде ни при чем. Может пансионат подыскать или дом престарелых, не знаю. В общем, тебе нужно решить это.

— Сделаем, — спокойно ответила Линда. К этому времени она успела удобно расположиться на диване, положив ногу на ногу. Она смотрела на свои ногти, будто искала изъян. Линда привыкла к различным поручениям Россина независимо от их содержания. Присоединившись к команде, она прекрасно понимала, что это не работа секретаршей и, рутинных поручений не будет, — есть одна идейка, с бабулей проблем не будет.

— Вот и лады. Тогда сегодня отдыхайте, а завтра за работу. Давайте — валите отсюда, мне поработать надо.

Конец ознакомительного фрагмента.