Дикое племя. Убивать легко

Ленар Гимазутдинов

История про киллера. Он больше ничего не умеет. Для него не существует клиента, которого невозможно достать. Он использует хитрость, анализ психологии жертвы, его слабости и интересы. Порой даже не нужно стрелять, клиент сам попадает в ловушку. Он разговаривает с пулями, и они отвечают ему. И только периодические боли в сердце останавливают его и вынуждают искать другие пути. Получится ли стать простым человеком, с обычными проблемами и радостями?

Глава 12

Матвеев Василий Анатольевич, энергично постукивая ладонью по рулю своего «Мерседеса», направлялся домой. Из динамиков магнитолы доносилась веселая и мелодичная музыка. Он старался подпевать знаменитой певице, но получалось наредкость отвратительно — у него отсутствовал и голос, и слух. Все это походило на то, что за рулем хрипло бормотал неуклюжий медведь, в изрядном, так сказать, подпитии. Так бывает почти со всеми, когда вместо стакана молока, совершенно случайно выпиваешь литр неразбавленного спирта… Кстати, и по размерам своего необъятного тела Василий Анатольевич сильно напоминал это мирное и массивное животное. Настроение, в целом, отличное — за последнюю неделю удалось заработать около пятисот тысяч долларов, познакомиться с крайне симпатичной девочкой — потенциальной любовницей и выиграть в карты у своих друзей, чего уже очень давно не случалось. Правда, возникали некоторые проблемы с женой, но это и неважно, все равно, он никогда ее и не любил. Женился на ней, в свое время, только потому, что надоело самому стирать себе носки и готовить обед. Кроме того, как говорится, и секс всегда под рукой. Затем, неожиданно разбогател и осознал свою ошибку. Носки стирала домработница, обедать пристрастился в ресторанах… Что касается секса, если есть деньги, а они были — обязательно будет все! Хотел развестись, но мешали мысли о детях, которых безумно любил и постоянно баловал. Наверное, вырастут полными придурками… Думал он, но упрямо не изменял своей слабости. Потом, смирился, привык и зажил в свое удовольствие. В общем, жизнь складывалась так, что хотелось петь! Жаль, что не умел… Привычно остановил «Мерседес» возле своего подъезда, заглушил двигатель, открыл дверцу и приготовился к самому пока сложному в своей жизни. Вылезать из машины научился в несколько этапов. Для этого разработал специальную систему для своего ожиревшего тела. Сначала повернуть голову влево и посмотреть на асфальт — на место своего будущего приземления. Глубоко вздохнуть и придвинуть левую ногу к краю автомобиля. Отталкиваясь обеими ногами, повернуть свой зад чуть левее, ближе к выходу. Правую ногу поднести к левой, правой рукой схватиться за руль, левой за спинку своего кресла. Помогая себе руками и ногами тащить свой тяжелый зад на край сиденья. Теперь можно отдохнуть, отдышавшись, разбрызгивая вокруг слюни. Далее, опустить свои корявые ножки на землю, правой рукой схватиться за дверцу, левая без изменений и, шумно выдыхая, как потный штангист, резким рывком попытаться встать, при этом жизненно необходимо пригнуть голову, чтобы не треснуться о дверной проем. Если не получится с первой попытки, повторить нужное количество раз. Сейчас получилось с первой — все же не зря сегодня у него хорошее настроение! Оказавшись на свободе, победоносно улыбнуться! Как ни крути, для него это подвиг. Повернуться и посмотреть на машину хозяйским взглядом человека, твердо уверенного в победе разумного начала над материальным, пусть даже и безумно дорогим. Остается самое главное — закрыть дверь, разумеется, предельно эффектно. Тут тоже существовала своя система: дверь нужно закрывать двумя пальцами, деланно равнодушно озираясь вокруг. Теперь, можно быть предельно довольным, хотя… Василий Анатольевич очень уставал от подобных физических упражнений, и в последнее время все чаще задумывался о покупке более вместительного автомобиля, только вот… большой автомобиль — это уже автобус, а автобусы не так престижны, как дорогие лимузины, поэтому придется терпеть. Имидж — это все! Но… и автобусы не стоит выбрасывать из головы… Матвеев задумчиво посмотрел в сторону своего подъезда, прикидывая, скольких усилий ему будет стоить перемещение в том направлении, тут же почувствовав некий дискомфорт в районе своего зада. Сконцентрировавшись, понял, что это трусы нахально забрались к нему между ягодиц, и недовольно поморщившись, постарался вытащить их рукой, через ткань брюк. Эта проблема всегда вплывала, когда он выбирался из машины. «Чертовы трусы! — думал он. — Вечно подводят! Тайные враги честных бизнесменов!». Он пробовал носить трусы «конвертик», но они сильно натирали между ног, в общем, все, что находилось между ног, все и натиралось. Потом, приходилось пользоваться присыпкой или кремом… Другими словами — это был не выход! Ему никогда не приходилось видеть, чтобы женщины поправляли свои трусики через платье, отчего пришел к выводу, что они обладают каким-то секретом. Потому, хотел как-нибудь поинтересоваться у кого-нибудь из них, предварительно жутко напившись, как им это удается?! Тяжело отдуваясь, направился к дому. Песен уже не напевал, хватало сил только на ходьбу. Переваливаясь с бока на бок, с удовольствием думал о кусочке курицы, который остался со вчерашнего ужина. Он представлял себе, как откроет холодильник, достанет его и, лихорадочно глотая слюни, проглотит. Можно принять во внимание, что он уже отлично пообедал в ресторане полчаса назад, но к курочкам питал особую страсть, потому не съесть ее, в любом состоянии, считал большим грехом. Кроме того, ведь от этих невинных птичек, еще никто не потолстел. А значит — можно! Толстые люди всегда пытаются успокоить себя тем, что еда, к которой они прикасаются, какой бы они ни была, не приведет к ожирению. Съедают ее, смачно облизываясь, и с огромным трудом надевают на себя свой любимый свитер, который в ужасе начинает трещать по швам. Толстые люди и тут успокаивают себя тем, что свитер жмет не так сильно, как вчера, а значит, они стремительно худеют. Если и эти уговоры не помогают, остается последнее средство: нужно говорить себе, что на свете бывают люди еще толще, и по сравнению с ними они выглядят как тонкокрылые бабочки, легко порхающие с одного цветка на другой. И окончательно успокоившись, засыпают на диване с книгой на животе, похожим на Эверест, захлебываясь в отвратительном и громком храпе. Василий Анатольевич отнюдь не считал себе безнадежно толстым, скорее слегка полноватым. Он думал, что стоит ему похудеть всего-то на десять килограмм и тут же превратиться в идеального красавца мужчину, с кубиками мышц над пупком, как в рекламах мужских трусов. «Подумаешь, десять килограмм! — думал он. — Легко! Вот с завтрашнего дня и начну!». Правда, его завтра отодвинулось уже на восемь лет. «Подумаешь! Если очень надо будет, тогда мгновенно и похудею! Почему нет?! Что меня остановит?! Курица не в счет — это святое… По поводу всего остального… Только, если надо будет… Я вам всем покажу!». Подбадриваемый своими мыслями, Матвеев, наконец, добрался до двери подъезда и с облегчением открыл ее. Вошел внутрь. Там темно. Наверное, лампочка перегорела или опять ее украли. В целом, не так уж темно. Не стоит раздражаться на этот счет. Вот, уже и видно что-то… Он тупо уставился на силуэт человека перед собой. Человек, словно окаменел, направляя руку в его сторону. Чего вдруг?! Или у него что-то в руке?! Господи! Что это?! Пистолет?! Василий Анатольевич испугано замер, оцепенело вперившись в отверстие глушителя. Теперь, когда глаза привыкли к полумраку подъезда, он прекрасно видел перед собой мужчину и направленный на себя пистолет. Первой же его мыслью было — бежать, но он отлично понимал, что с его комплекцией ему не удастся сделать даже шага, чтобы это стало для кого бы то ни было неожиданностью. Решил вступить в переговоры.

— Послушайте, — его голос трусливо дрогнул. — А вы уверенны, что вам нужен именно я?

Мужчина молчал, но и не двигался. Хороший знак!

— Хотя, конечно же, — продолжал мямлить Матвеев. Слова давались ему с трудом. — Вы же настоящий профессионал и не могли ошибиться. Но мне интересно… Хотелось бы знать, от кого вы?

Снова тишина. Матвеев все же, приободрился, его пока не убивают, значит, можно продолжать.

— Я просто хотел сказать, что мы могли бы договориться. Я не знаю, сколько вам заплатили, но я дам вам гораздо больше… Не представляю, за что меня решили убить?! Может… Сергей Степаныч? Только тут я не виноват! Я верну ему все деньги! Это не воровство, поверьте мне… Я их просто немного задержал…, — не увидев ни единой реакции со стороны киллера, толстяк решил переменить тему. — А может, вы от Соловьева? Так я и здесь не виноват! Мне приказали наслать на него налоговую… Я сам ни за что не сделал бы этого и, поверьте, мне очень жаль, что на него завели уголовное дело… Я переживал из-за этого целую ночь… есть даже перестал… Я с удовольствием помогу ему… Возьму к себе, например… Или вы от отца той девочки? Поверьте мне, это не было изнасилованием! Она сама захотела… Ведь я предложил ей четыреста долларов… Она сама их не взяла! Кроме того, если бы я знал, что ей всего тринадцать лет, то я бы ни за что… Поверьте мне! — голос у Матвеева, уже начавший было набирать уверенность, снова стал дрожать, он вдруг понял, что договориться не удастся и пришли за ним по серьезному делу. Попятился назад, через пару шагов, ощутив спиной холодную стену. Почему они такая холодная?! На улице жара! — Я дам вам денег! Сколько захотите… Если вы от Ибрагимбекова, то знайте, это не я его брата… Это… это… мои компаньоны… Я дам вам все их адреса и телефоны… Я все скажу! Только не убивайте!

— Надо же, — тихо проговорил мужчина. — Еще несколько минут назад я не испытывал к тебе никаких чувств… Ты, как ненужное радио…

— Не надо, — вяло простонал толстяк, выставляя перед собой руку. — Я дам вам денег…

— Сколько?

— Вот, — Матвеев быстро вытащил бумажник из кармана, вынул оттуда все деньги и протянул мужчине. — Здесь много!

— Что в портфеле?

— Там… Там их нет… Точнее, немного есть, конечно же… Но это не мои… Это моих компаньонов… Я их должен вернуть…

— Кошмар, — киллер забрал деньги. — Какой же ты хомяк! Сдохнуть от тоски можно…

— Я просто… Я не это… Они…

— Ладно, мне пора. Заговорились что-то…, — мужчина двинулся к выходу и вдруг резко остановился, посмотрев на свою жертву. — Ах, да… Чуть не забыл. — И выстрелил ей прямо в лоб.

Пуля не успела насладиться полетом. Расстояние до цели было всего два метра. Хотя, она заметила, что человек был невероятно толстым. Ей казалось, что жир должен застилать все тело жертвы, но, пролетев ее голову насквозь, удивленно обнаружила, что в мозгах и вокруг них жира нет. Так же лобная кость оказалась совершенно обычной. Не потребовалось никаких лишних усилий, чтобы пробить ее. В итоге, оказавшись в стене, в сплющенном состоянии, решила, что задание оказалось даже слишком легким, явно не соответствующим ее амбициозным планам. Но самое главное разочарование было связано с чувством полета, а точнее, с отсутствием такового. Да, тут еще и вкус крови, оказался действительно солоноватым, как и говорили, но с очевидным привкусом металла. Возникло ощущение, что попробовала себе подобного. «Фу! Какая гадость! — подумала она, сплевывая. — Паршивое задание! Паршивое…».

Матвеев упал не сразу, словно задремав на мгновение. Успел подумать, как это ни странно, не о будущем и даже не о настоящем, как принято у нормальных людей… Последней его мыслью была о курице в холодильнике… Кто-то же теперь ее съест и не поперхнется при известии о его смерти! Как несправедлив этот мир! Больше не думал. Темнота резко свалилась на него. Медленно упал перед открывшейся дверью, сползая по стене. Солнечный луч брызнул на его лицо, уже в последний раз отразившись в его розовых щеках и, через секунду, дверь захлопнулась, погружая подъезд в темноту…

Боцман увлеченно кормил своих рыбок в аквариуме. Он смотрел на них, как на собственных детей, умиленно улыбаясь. В определенном смысле, его можно понять. Ему недавно исполнилось сорок восемь лет, но у него до сих пор не было детей. Более того, ему ни разу в жизни не встречалась женщина, которая могла бы заговорить на эту тему. Это и не удивительно — Боцман половину своей жизни провел за колючей проволокой. Зона нисколько не исправила его, и он по-прежнему ежедневно нарушал закон. Правда, теперь он научился делиться прибылью с милицейскими чиновниками, и вдруг выяснилось, что его персона гораздо нужнее всем именно на свободе, чем за решеткой. В общем, стареющий уголовник мог чувствовать себя абсолютно безнаказанным и, что самое важное, кристально честным гражданином своей страны. Это необычное чувство забавляло его извращенный мозг. Долгое время вне тюрьмы очень сильно изменили его: он привык к роскоши, полюбил красиво и дорого одеваться, появились всевозможные личные пристрастия… В целом, жизнь открылась ему с совершенно другой стороны. И ему это безумно нравилось! Но годы все же брали с него положенную арендную плату. Ему хотелось чего-то большего, точнее, значимого, чего-то родного, близкого, кровного… Возможно в нем проснулся отцовский инстинкт, может, хотелось, как все, завести свою семью, но… Он не признавался себе в этом, боясь подобных желаний, как серную кислоту, случайно пролитую ему в горло, или просто стесняясь их. Но главное — это работа, которая не давала возможности обзавестись семьей, она не давала даже возможности думать об этом! Смертность в рядах его коллег превышала все мыслимые нормы. Или чего стоит хотя бы шантаж в виде давления на него через его предполагаемую семью! С ума сойти! От одной только мысли, что его детей могут разрезать на кусочки ради его денег, приводила в бешенство и дикий ужас… А вот рыбки — другое дело! Рыбки были, и он любил их, как своих собственных детей. Ведь никому не пришло бы в голову использовать их, с целью надавить на него. Так выгодней и безопасней.

Скорпион сидел в кресле и без особых эмоций смотрел на своего руководителя. Он мог бы подумать о том, что Боцман рехнулся, но отказывал себе в этом, потому что решительно наплевать на этого странного, лысого и, в общем-то, чужого человека. Единственное, чего хотелось, чтобы они скорее перешли к главной теме его приезда. Но приходилось терпеть выходки расчувствованного шефа. Боцман всегда любил отвлекаться от главных дел.

— Смотри, как они едят! — восхищенно говорил он, глядя на рыб. — Обожаю их! Жутко люблю кормить их. Есть в этом что-то такое… Понимаешь, их жизнь полностью в моих руках… Я могу сделать с ними все, что захочу. Правда, это интересно?

— Возможно, — скучающим голосом, ответил Скорпион.

— Ты не понимаешь! Представь себе, этот мир я создал сам, — хозяин дома указал на аквариум. — Вся эта растительность, разноцветные камни, подсветка, игрушечные дворцы — моих рук дело! Этих рыб я вывел сам, растил их, когда они были еще мальками. Я создал этот маленький, подводный мир и все это живет и дышит! При этом полностью зависит от меня! Я, как миниатюрный бог, вершитель судеб! Ты разве не находишь это невероятным?!

— Ну… Если ты бог, тогда конечно интересно и… неожиданно… Не думал, что ты изменился настолько…, — так же инертно отреагировал гость.

— Вот именно! Мне кажется, что высший смысл существования для всего человечества — правление мирами! Каждый должен создать свой мир и править им! Вот и нами, скорее всего, кто-то правит… Ему, конечно же, труднее, чем мне, но и он, наверняка тоже начинал с чего-то маленького. Возможно, он так же, как и я, разводил рыбок. Кто его знает? Ты никогда не думал об этом?

— Нет, — Скорпион уже не скрывал своих истинных чувств к разговору.

— Ладно, — Боцман, словно пришел в себя и задумчиво потер руки. — Давай поговорим о тебе…, — и прошел по роскошному ковру к своему столу. — Ты неплохо справился. Никаких замечаний… Возьми. — Он бросил пухлый конверт на стол. — Немного, но и дело… так себе… Будешь работать лучше, и зарабатывать сможешь больше. Без вопросов?

Скорпион удовлетворенно кивнул и встал, засовывая конверт в карман брюк.

— Звони, если что…, — проговорил он.

— Может, останешься? Я хотел показать тебе своих пираний, вернее, как они ужинают.

— Спасибо за честь, но у меня дела.

— Зря, между прочим. Зрелище отвальное!

— У тебя я вижу много собственных миров. Справляешься?

— Как иначе?! — хозяин дома развел руки в стороны. — Я же — Боцман!