«Элаида». Книга 1. Чапры

Лена Ци (2024)

В мире, где надежда и отчаяние идут рука об руку, человечество сталкивается с новым вызовом: может ли оно найти свой идеальный дом и при этом измениться? В центре сюжета — Алекс Горский, бесстрашный доброволец, который чудом остался в живых после крушения своего космического корабля на загадочной планете Элаида. Суровые условия и дикая природа нового мира ставят перед ним непростые испытания, а угрозы в виде чудовищ, способных высасывать кислород из жертв, словно тень следуют за каждым его шагом. Удастся ли Алексу не только выжить, но и адаптироваться к этой неведомой реальности? И что важнее — способен ли человек на перемены, или же его природа навсегда останется неизменной? “Элаида” — это захватывающий научно-фантастический роман, который заставляет задуматься о ряде философских вопросов и исследовать грани человеческой натуры. Погрузитесь в мир, где борьба за выживание становится не только физическим испытанием, но и проверкой на прочность духа.

Глава 1

Мы уже месяц на Элаиде и пытаемся приспособиться к суровым условиям. Наша миссия стартовала три года назад по причине тотального загрязнения воздуха на Земле: человечество было вынуждено искать новый дом. После нескольких сотен лет исследований глубин космоса нам удалось найти планету пригодную для жизни и нас отправили сюда строить новый мир. Но в результате столкновения с астероидом в конце пути наш корабль потерял управление и начал стремительно падать. Некоторым из нас удалось спастись укрывшись в спасательных капсулах. Но наше судно развалилось в атмосфере Элаиды за несколько минут и его останки упали на землю.

Воздух разряжен и нехватка кислорода постоянно вызывает приступы головокружения и тошноты. Страх — это то, что есть в сознании каждого из нас. Мы боимся, что не справимся и погибнем раньше, чем выполним нашу миссию. Но мы не показываем его, зная, что всеобщий психоз лишь приблизит конец. Мы здесь для того, чтобы положить начало новой цивилизации. С помощью искусственного разума нам нужно построить укрепленные города, которым не страшны песчаные бури и чудовища. Первыми прибыли сюда роботы. Они сделали за нас всю тяжелую работу: убрали каменные глыбы, проложили дороги, нам осталось только возвести купола из сверхпрочного стекла и установить генераторы воздуха.

Я натягиваю противогаз изолирующего типа и пытаюсь выровнять дыхание. Двери контейнера с грохотом распахиваются и врывается Корнелиус.

— Горский! — орет он в мембрану противогаза.

— Быстро! Хватит отсиживаться! — хватает лежащий на столе ионный бластер и машет рукой в сторону выхода.

Корнелиус Пачини — средних лет мужчина и на Элаиде он негласно считается командиром. А мы, чудом выжившие в спасательных капсулах, в новых условиях просто с этим согласились.

Я бегу за ним по каменистой дороге, которую изъездил гусеничный ровер, с бластером на плече. Тьма приближается, а это значит, что на стройку ринется полчище гигантских аэрофилов. Ежедневно с приближением ночи мы пытаемся отбить строящийся купольный город от внезапно проснувшейся напасти. Ночи здесь длиннее, чем земные на три часа. С падением «Великого» высвободилось мощное облако радиоактивного пепла, что спровоцировало быстрое развитие аэрофилов в отложенных яйцах. Там, в пещерах, у них сохраняется идеальная среда для роста, а мы просто корм для них. Только так они могут получить достаточное количество кислорода. Чем больше кислорода, тем огромнее они вырастают.

Самоходные машины, тягачи и человекоподобные роботы — чапры, как мы их называем, внезапно прекратили работу. Все стихло и лишь неясные тени скользящие по скалам в отблеске Эриота, естественного спутника Элаиды, выдавали ползущую орду.

Сердце выскакивает из груди в ушах пульсирует кровь, я не чувствую ног, беру ионный бластер на изготовку и целюсь в летящего на меня гигантского аэрофила. Что-то кричит Корнелиус, но я его не слышу и в последний момент стреляю мощной струей излучения в открытую черную пасть. Вокруг сотни наших бойцов бьются с чудовищами. Все они в противогазах и их не узнать, но я точно знаю, что за спиной стоит Корнелиус, справа — Альберт, а слева от меня Миа — человекоподобный робот, чапра, с большими голубыми глазами, которые я вижу только через стекла моего противогаза. Вокруг черное месиво летящих кусков — все, что остается от аэрофилов после встречи с огненными струями. Через пятнадцать минут мы по колено в липкой вязкой трясине, когда-то живой сущности, причиняющей нам столько проблем и забирающей наши жизни.

Непродолжительный бой заканчивается нашей победой, но можно ли назвать победой короткую передышку?

— Все целы? — спрашивает стряхивая с костюма липкие ошметки Корнелиус.

Онемевшими руками я ставлю бластер на предохранитель. Бойня повторяется почти каждый день, но привыкнуть к ней невозможно.

Смерть подступает к нам все ближе и ближе и те, кто вчера был еще жив и сегодня лежат в ряд закутанные в брезентовые мешки. Небольшие переносные фонари освещают площадку. Бойцов мы будем хоронить днем, когда аэрофилы спят и палящий свет выжигает все, что не защищено. На нас будут защитные костюмы, которые нам удалось найти после крушения корабля, и в них ультрафиолет нам не страшен.

— А здорово мы их порубили сегодня? — смеется Корнелиус и его неестественный смех в противогазе заставляет меня поморщиться.

Переговорные устройства внутри противогазов всегда хрипят, когда мы смеемся.

— Сегодня уложились в пятнадцать минут! Где еще взять такой адреналин? — Мне неприятен этот тип изобилующий жестокими шутками.

Хотя я не мог видеть его лица, я был почти уверен, что он улыбается своей хищной улыбкой и ликует. Похоже, он вошел в раж и смакует каждый раз, когда удается подстрелить аэрофила.

Миа легонько трогает меня за рукав и спрашивает:

— Ты в порядке?

Я смотрю на товарищей лежащих в ряд и вижу среди них лицо Альберта, который несколько минут назад прикрывал меня. Добродушный рыжий парень. Он вчера одолжил мне перчатки и они ему больше не понадобятся. Думаю о тех, кто не спасся с «Великого», только потому что им не хватило капсул. Сколько еще должно погибнуть людей, прежде чем мы построим защищенные города?

Я киваю в знак согласия. Руки и ноги целы, голова на месте — значит все в порядке.

— Эй, Алекс! — окликает меня Ник. Коренастый парень с пепельно-русыми волосами, которые он не любил стричь и они торчали в разные стороны из-под крепления противогаза.

Три года назад в Центре управления полетами он плюхнулся на стул рядом со мной и сказал:

— Сами почему-то не хотят лететь на Элаиду. А нас как собак отправляют в никуда.

— Моя мать не хочет, чтобы я стал подопытным кроликом и пытается манипулировать мной, плачет постоянно, — вздыхает Ник.

— А твои? — смотрит на меня.

— У меня нет родителей, — ответил я.

За время полета мы стали настоящими друзьями. Ник стал мне братом, единственным родным человеком на чужой безжизненной планете. Он хлопает меня по плечу и протягивает кислородную таблетку:

— Замени сейчас, а то потом сам знаешь — уходить с поста запрещено.

— Спасибо, дружище! — выбрасываю старую таблетку и засовываю новую в маленькое отверстие возле фильтра.

Мы с Ником сегодня дежурим в ночь. Нельзя допустить нашествия этой саранчи, когда все спят. Место у камней — удобный наблюдательный пункт. Тебя не видно со стороны скал, но у тебя все как на ладони, потому что эти камни самое высокая точка, а внизу строящийся город. И пока все будут спать мы с Ником будем коротать ночь в обнимку с бластерами. Но нам не будет скучно, нам есть что обсудить. Ник говорит много и если его не остановить, он может это делать всю ночь. И ему не важно о чем, лишь бы были уши на которые можно «присесть». Мои уши подходили для этого идеально, ведь сам немногословен и он говорит, что я миротворец с ограниченным запасом слов. Хотя я мог бы с этим поспорить.

— Признайся, — говорит мне Ник устраиваясь между камней.

— Тебе страшно, когда эти гады бросаются на нас?

— Немного, — вру я, ведь действительно страшно.

— По тебе этого не скажешь, отбиваешься как сумасшедший!

— Бывало и хуже, — пытаюсь отодвинуться от выпирающего острого камня, который впился мне в спину.

— А что может быть хуже, извини? — не унимается Ник.

— Например, когда тебя бьет пьяный отец, а тебе всего шесть.

— А мать что? — голос Ника становится тише.

— А мать сама в отключке, лежит где-то. А потом полиция, бесконечные расспросы и привет, приют. Я смутно помню все события, но вот это чувство страха вряд ли когда-либо удастся забыть.

Я не вижу Ника, на стройке уже погасли фонари, вокруг кромешная тьма, слышу лишь его дыхание и оно стало замедленным и прерывистым.

— Ты никогда не рассказывал мне об этом. Знаешь, в моем классе был такой парень. Я никогда не видел его без ссадин и синяков. Но самое неприятное в этом то, что все старались просто делать вид, что ничего не происходит. Даже наша учительница.

— Может просто пришло время это рассказать? Видишь сколько убитых каждый день? Мне кажется, что через месяц здесь уже никого не будет.

— Да ты оптимист! — смеется Ник.

— А Миа ничего, правда? — меняет он тему. Любимый прием, когда разговор приобретает тревожную окраску.

— Возможно. Обычно я не пялюсь на людей и не пытаюсь их рассмотреть, тем более она почти всегда натягивает бафф, — уклоняюсь от ответа.

Чапры не носят противогазы в отличие от нас, они им без надобности. Их легкие оснащены системой фильтрации и генерации кислорода. Они действительно совершеннее нас.

— Для человека, который не пялится на людей и красивых чапров женского пола ты что-то слишком поспешно отвечаешь на вопросы, — Ник смеется и клапан его противогаза трещит от набившегося в него мелкого песка.

Я просыпаюсь от того, что слышу еле слышный шепот. Мы все еще сидим возле валунов. Шепот постепенно нарастает и вот уже можно разобрать, что говорящие это мужчина и женщина. Ник по всей видимости уже спит так как я слышу его размеренное дыхание. Сжимаю крепче бластер и сижу тихо, стараясь не дышать.

— Это слишком рискованно, — говорит женщина.

— Если мы хотим двигаться дальше, мы должны это сделать без страха. Мы лишь крупицы на этой враждебной планете, не стоит так трястись за свое существование. Сейчас нас сотни, но через пару лет будут уже тысячи. Не этого ли хочет каждый из нас? Если сейчас все оставить как есть и дать им волю — они нас всех до одного уничтожат, — с нажимом отвечает мужчина. Его шепот уже похож на шипение.

— Я не отказываюсь! Я просто говорю, что сейчас не время! — срывается на такое же шипение женщина.

— Город еще не достроен! Ты предлагаешь нам самим закончить стройку? Нас слишком мало для этого. Кислородные таблетки закончатся прежде, чем мы установим генераторы.

Как отличить чапра от человека? В темноте их глаза светятся слабым синим светом. И чтобы подтвердить свои догадки я осторожно выглядываю из-за камня. Люди прервали свой разговор и уставились в мою сторону. Я вижу их светящиеся шлемы, но не могу разглядеть лиц. Через секунду слышу звук переключаемого затвора и тут же струя плазменного огня ударяет в валун за которым мы прячемся. Ник подскочил и хотел было выстрелить в ответ на такое грубое вмешательство в его сон, но я перехватываю его бластер и хлопаю по плечу. Он тут же затихает и прислушивается.

— Аэрофилы мерзкие, — сказал громко мужчина.

— Пойдем обратно. Обсудим детали позже, — прошептала его спутница и они начали удаляться.

Ник включает подсветку на маске и я делаю то же самое. В его глазах застыл немой вопрос.

— Что здесь происходит, Алекс? Кто это был?

— Ты думаешь я обладаю способностью видеть в темноте? — вставляю трубку от бутылки с питьевой водой в отверстие противогаза. Питьевую воду приходилось добывать глубоко в пещерах, которые кишат аэрофилами. Или приходится дожидаться редкого дождя, чтобы собрать в жестяные ёмкости хоть немного. Поэтому так или иначе воду надо было экономить, чтобы лишний раз не спускаться в злосчастное место.

— Я думаю готовится заговор, Ники. И мы просто обязаны выяснить, кто и зачем его хочет осуществить. Мы должны придерживаться плана, который нам вручило руководство миссии и мне не хочется увидеть как все они полетят к чертям из-за кучки неуравновешенных повстанцев, — встаю, чтобы размять затекшие ноги. Где-то глубоко в пещерах слышно рычание аэрофилов.

— Надо сказать Корнелиусу! Он наш командир и он должен принять решение!

— Ты считаешь его командиром? — осторожно спрашиваю я.

— А ты нет? — выглядит изумленным Ник.

— Послушай, этот человек был командиром корабля «Великий», но правила немного изменились, если ты успел заметить, и корабля больше нет. Мне кажется было бы справедливым выбрать командира здесь, на Элаиде, который бы знал больше о выживании, а не о механике корабля.

— В любом случае надо рассказать. Нам хватает проблем с этими слизняками аэрофилами, чтобы еще с искусственными проблемы разгребать.

— Мы расскажем. Но не сейчас. Дай немного времени, мне нужно кое с кем поговорить сначала.

— Это с кем же? Уж не с Мией ли?

Я смотрю на него не моргая и понимаю, что все мои чувства на самом деле так заметны. Чем больше я пытаюсь их скрыть, тем лучше их видно со стороны.

Ник усмехается, затем толкает меня в плечо и мы направляемся в город. Розовый рассвет освещает теплым светом местность простирающуюся до горизонта. Гладкие валуны, которые были основными составляющими ландшафта Элаиды, и причудливые отблески пляшут на камнях, отчего те кажутся живыми гигантами застывшими в вечности.