Сердце на двоих

Лена Сокол, 2018

Их двое. Они – близнецы. Похожие, как две капли воды, но совершенно разные. Их жизнь переворачивается, когда один просит другого подменить его на свидании с симпатичной незнакомкой. Илья влюбляется в загадочную девушку всей душой, Кирилл – покоряет ее сердце. Ревность, предательство и месть разделяют братьев непреодолимой стеной. И решить их судьбу может только она – странница, по следам которой мчатся страшные чудовища прошлого. Книга также издавалась под названием «Нана».

15

Илья

А сегодня, когда я ехал по дороге из института, она вышла пообедать прямо на улицу. Возле кафе поставили несколько столиков под зонтами, она села за один из них. На ней уже не было фирменного передника, обычные джинсы и футболка. Девушка поставила перед собой стакан сока, печенье на блюдце и, словно не замечая происходящего вокруг, задумчиво уставилась на дорогу.

Усталость в позе, в опущенных вниз плечах, в уголках губ. Я бы даже сказал, какая-то горечь. Но особая. Когда закрываешь веки на пар секунд, выдыхаешь медленно и ждешь, что вот сейчас, вот оно пройдет. А когда открываешь глаза, дышится уже заметно легче.

Я остановился на другой стороне дороги, припарковал мотоцикл и, не слезая с него и не снимая шлема, стал наблюдать. Жаль, что не видел с этой точки зарождающегося дождя в глазах девушки, хотя понимал по одному только языку ее тела, что он там был. Уже третий день время от времени я кружил возле этого кафе, и, кажется, знал ее наизусть.

Мне не хотелось, чтобы она грустила. И одновременно хотелось знать, что именно ее так печалило. Сам не понимал, почему оттягивал этот момент, почему не мог подойти, чего боялся. Чувствовал лишь, что хочу видеть ее, наблюдать, чтобы узнать лучше.

Даже если бы она исчезла, я вряд ли бы забыл ее черты.

Девушка взяла круглое печенье с блюдца и покрутила в руке. Попыталась разъединить две половинки, чтобы добраться до крема внутри, но печенье разломилось, осыпав крошками стол и ее колени. Она едва заметно дернула плечами. Посмеялась над собой.

Забавно.

Затем отпила немного сока через трубочку, достала ее, отряхнула легонько и приставила к глазу. Зажмурила второй, и принялась вглядываться куда-то.

С ума сойти… Она смотрела через соломинку для сока.

Странная. Необычная. Удивительная.

Я не удержался и беззвучно рассмеялся. Снял шлем, прижал к груди и, выгадав удобный момент, перебежал через оживленную улицу. Надо сказать, весьма удачно — мне даже не посигналили.

Пройдя у девушки за спиной, вошел в кафе. Жизнь там не останавливалась. Уже знакомый паренек бегал меж столиков, а возле бара опять стояли люди. Всего трое, но они создавали хороший заслон. Встав за ними, я достал листок, ручку, нацарапал на них нужные слова и свернул квадратиком.

Всего-то и нужно было: сделать пару шагов от двери и вложить записку в салфетницу. И уже через пять минут, сидя на байке в шлеме, я мог наблюдать через окно, как она берет ее, быстро прячет в карман, оглядывается по сторонам, а затем долго-долго смотрит на улицу через стекло.

Завтра.

Завтра утром я приду и сяду за тот самый столик. Только напьюсь успокоительного и привяжу руки к стулу, чтобы не вести себя, как дурак.

Нана

«Поворачивай половинки печенья в разные стороны. Так они не сломаются. И кстати. Зачем ты смотришь на мир через коктейльную трубочку?»

Мой взгляд бросился блуждать по кафе. Все посетители были заняты едой. Я смотрела, смотрела. Убрала бумажку в карман и подошла к окну. Сканировала глазами улицу, пока они не заслезились. Проще было кристалл соли в сахарнице найти, чем вычислить автора послания.

С дрожью в голосе я обратилась к Виталику:

— Стой. — Взяла его за локоть, притянула к себе. — Ты здесь никого не видел? Возле этого столика?

— Что? — Сначала он нахмурился, затем его губы растянулись в улыбке. — Нет. Опять записка?

Я показала край желтой бумажки, торчащий из кармана, и тут же спрятала его обратно в недрах джинсов, в которых Гарик с завтрашнего дня запрещал мне появляться на рабочем месте.

— Да. — Прошептала тихо.

Виталик прищурился.

— Похоже, у тебя появился преследователь. — И, рассмеявшись, он поспешил обратно, к своим столикам.

Ладно.

Тогда как тебе вот такой ход, а?

Я достала ручку, быстро нацарапала ответ и вложила бумажку в салфетницу. Довольная своей шалостью, улыбнулась и последовала в служебное помещение за фартуком. Плотно закрывать дверь не стала. Замерла возле образовавшейся щели, гадая, кто же придет, чтобы забрать записку. Ведь если он видел, что я ее оставила, то обязательно вернется. Деваться-то ему некуда.

Так кто же ты, загадочный незнакомец?

А, ну, выходи!

Кирилл

Тим навалил.

Не в прямом смысле. Обычно он садился ко мне в тачку, вытягивал ноги, разваливался на сидении, а затем бесцеремонно требовал «навалить волюмэ́» — типа добавить громкости (англ. Volume*). Что он сейчас и сделал, но самостоятельно.

Не то, чтобы мой друг не умел читать по-английски, ему просто нравилось привлекать к себе внимание, для чего он и придумывал себе такие «фишки». «Хэллоу, хау а ю, бэйба?» — было его стандартной фразой для подката к девицам. Произнеся ее с умным видом, Тим обычно ржал над тем, как они разбегались в разные стороны. Не то, чтобы парень был конченым идиотом, но над манерами ему стоило бы поработать.

— Вот здесь. Да. — Тим подскочил на сидении, указывая на поворот. — Сюда сворачивай.

— Так тебе на вокзал надо? — Я повернул руль, въезжая на площадь. — Так бы сразу и сказал. — Сбавил громкость.

Левицкий хмыкнул.

— Кое-что нужно забрать с поезда.

Я даже притормозил. Машину дернулась и замерла у края дороги. Сзади недовольно посигналили.

— Ты во что опять лезешь, придурок? — Я повернулся к нему.

Тим сквасил невинное лицо:

— Да езжай уже. — И кивнул на пробку, собирающуюся позади нас.

Какой-то мужик на красной «вольво» начал мне сигналить, пытаясь объехать. Ему не хватало места для маневра.

— Да завали ты! — Крикнул я ему в окно. — Места навалом, заткнись и объезжай!

— Поехали. — Попросил Тим, натягивая козырек бейсболки на лицо.

Я тихонько тронул автомобиль с места. Звуки клаксонов тут же утихли. Мы двинулись к въезду на вокзальную площадь.

— Так ты мне скажешь, какого лешего забыл на вокзале? Раз уж я подписался на эту аферу вместе с тобой.

— Ты чо вечно кипишуешь? — Отмахнулся друг. — Просто кое-что получить нужно из Питера. Всего лишь пакетик.

Он глупо улыбнулся.

— Будто я не знаю, что в поездах через проводниц передают? Да? — Я покачал головой и крепче сжал руками руль. — Решил курьером заделаться? В барыги подался, ты, недоумок?

— Ти-хо, ти-хо! — Тим, отстраненно глядя в окно, достал пачку жвачки, отделил одну и закинул в рот. — Все нормально, Кирюша. С каких это пор ты стал таким пугливым?

Я резко вывернул руль и припарковал автомобиль в подходящем месте прямо у входа на вокзал.

— С тех пор, как ты попросил меня подвезти тебя за пакетом наркоты! — Заглушил двигатель и повернулся к нему. — У тебя башка совсем не варит, что ли? Какого черта ты в это лезешь? Мало денег? Так попроси у бати еще. У него его столько, что можно задницу подтирать баксами вместо бумаги.

Его глаза блеснули хитрым огоньком. Рот растянулся в неодобрительной улыбке.

— Когда мы тачку угоняли, тебе было весело, разве нет? — Он яростно задвигал челюстями, перекидывая комок жвачки то в одну сторону, то в другую. — А это тоже незаконно, не забывай.

— Да. — Я кивнул. — Но наркотики… зачем?

— Да не наркота там. — Он с шумом выпустил воздух изо рта. — Принесу и покажу. О’кей?

— Давай.

— Договорились. — Тим открыл дверь, вышел и нагнулся, заглядывая в салон. — Слышь?

— Что?

— Ты задницу-то свою доставай. Постой тут, посмотри по сторонам. Если движуху какую заметишь, набери меня. Ладушки?

— Вот же козел. — Усмехнулся я, когда дверь за ним закрылась.

Неохотно вылез из машины, закрыл дверцу, прошел и остановился на ступенях. С этой позиции отлично просматривалась вся площадь. Спрятав руки в карманы, я уставился вдаль на толпу школьников с тяжелыми туристическими рюкзаками, собиравшимися в компании учителя явно в какое-то длительное путешествие.

Перевел взгляд на свою тачку — точнее не мою, батину. Которую тоже скоро придется ему вернуть. Надо же, а эта Олеся оказалась той еще акулой. Подмяла под себя нашего отца, напела, чтобы продал дом и перестал нас содержать. А дальше что будет? Отнимет тачку, решит продать байки? Ладно Илюхе, у него старье. А я? Мой дракон со всеми его примочками потянет на нехилую сумму. Однушку в центре точно можно на эти деньги купить.

Вот же стерва блондинистая, развела его старого, как малолетнего щенка. И коту под хвост теперь все мои старания. Втирался, втирался ей в доверие, шаньги мазал. Правильно Тима говорил, надо было сразу ее в койку валить. Была бы послушнее, а у меня, глядишь, появились бы рычаги воздействия.

Сплюнул на асфальт и замер вдруг, выхватив глазами из толпы… девушку. Даже в ушах зазвенело. Как в кино. Когда ты видишь цыпочку и совершенно не думаешь, что у нее там, под одеждой. Просто стоишь, смотришь, и тебе уже хорошо.

Хорошо от одного только вида ее волос, отражающих солнечный свет. От упрямой походки и наморщенного в недовольстве носика. От тонких черт крохотного женского личика и прикушенных в задумчивости гранатовых сочных губ.

Ого, надо же, как меня пробрало.

Конечно, мне попадались такие красотки, с которыми понимал, что хочется только медленно, ласково и с большим количеством поцелуев. Да и было это всего раза два. И обе они в итоге оказались пустышками, всего лишь строившими из себя недотрог. Пара комплиментов, светануть деньгами, романтичная фраза про ее глаза, и готово — она твоя.

Но эта…

С первой секунды показалась мне диким цветком. Недоступным, но податливым своему хозяину. Тому, кто первым его сорвет и вдохнет манящий аромат невинности.

Я облизнул пересохшие губы, наблюдая, как легко она перемещается по площади. Простенькие джинсы, футболка, кофточка. Совсем юная и уже по-женски грациозная. Гордо несущая свою красоту — ту, что не сразу бросается в глаза своей яркостью. Красоту природную: горячую кровь, бархатную кожу, плавные изгибы тела, кошачью поступь. Все, что заводит мужчину сильнее, чем короткие юбки и призывные взгляды. Она несла миру красоту, которая покоряла, подчиняла своей воле. Красоту, которой стоило бы опасаться каждому, кто достаточно умен.