Столетовы. Часть 2. Алёна

Лена Гурова, 2002

Уже родившись, женщина готова к счастью, к любви, к продолжению рода человеческого. А мужчины? Не зря ли один из них отдал своё ребро?

Все жители посёлка Озерки обожали это"место под солнцем". Несколько озёр, спокойный среднерусский ландшафт, вокруг лес и цветочные поляны. Красота. И зимой, и летом.

Сергей и Алёна Столетовы, брат и сестра, 18-ти и 17-ти лет отроду, приехали из города на студенческие каникулы, на целый месяц. Нет, они часто приезжали, но на несколько дней от силы. Их родители, бабушка с дедушкой и младшие сёстры и брат жили здесь постоянно. А два брата, близнецы Данила и Денис, учащиеся кадетского училища, тоже скоро должны были прибыть.

Сначала они планировали отдохнуть на море. Но передумали. Зимой отдыхали в горах, а на майские праздники уже ездили на морское побережье. Да и соскучились, хотелось окунуться в семью, погреться около деда с бабкой. И отдохнуть есть где, и покупаться. За домом сооружена небольшая веранда на воде — загорай, купайся,"ешь ананасы, рябчиков жуй". И против друзей никто не возражает, в доме Столетовых часто кто-нибудь гостит. И у стариков, и у родителей, и у детей. Вот и Сергей пригласил с ними Алексея, своего однокурсника.

На самом большом озере оборудовали пляж. Туда и из города приезжали отдохнуть. Но, как водится у нас, к сожалению, после оставался загаженный берег, в воде плавало что угодно, кусты вокруг пляжа постепенно превращались в непроходимые джунгли Амазонки.

Сергей с Алёной и Лёшкой решили сходить на этот пляж, ради разнообразия. Зрелище захламленного берега им не доставило никакого удовольствия, и они ничего лучшего не придумали, как самим заняться его уборкой. Народа было немного, не выходной день. Но одна подвыпившая компашка молодых людей отрывалась по полной. Они орали, дурачились, таскали девок в воду и обратно. И сквернословили. Алёна и Сергей не обращали внимание, как учила их мама. Она это очень просто объясняла: «За две минуты вы их не перевоспитаете, а только наслушаетесь в свой адрес очень много интересного.» Но Алексей не выдержал.

— Уважаемые отдыхающие! Нельзя ли не ругаться, здесь девочки.

— Да? Это очень легко исправить, — зубоскаля, отозвался длинный и худой парень. — И где эта ваша селяви?

Сергей встал перед Алёной. А Алёша продолжил.

— Видите себя прилично. Вам перед своими девушками не стыдно?

— Что? Кто-то взялся учить Сяву жизни? А ну!

И рванул, размахивая руками, прямо мордой в песок. Не удержался на ногах. Подскочил, опять упал. Из подвыпившей компашки поднялись два парня, видимо на подмогу. Выражения лиц не обещали ничего хорошего. Девки заверещали, Сява что-то подвывал, назревала драка.

— В чём дело? На минуту вас оставить нельзя! — Раздался голос сверху, от дороги.

К ним приближался взрослый парень, светловолосый и сильно загоревший. Создавалось такое впечатление, что выцветшие волосы существовали отдельно от лица.

— Буяните? А ну разошлись.

Парни, как оловянные солдатики, развернулись на одной ноге, и ретировались.

— Грек, они тут свои порядки устанавливают. Я не потерплю…

— Сява, на место. Извините, если что не так. Ну выпили немного, у нас праздник. Приглашаем и вас к нашему шалашу.

— Спасибо. Нам пора. Пошлите, мальчишки. — Алёне явно не нравилось происходящее.

Парень, названный греком, остолбенел. Он смотрел на Алёну во все глаза, девчонка была ах как хороша: длинные русые волосы, зелёные ясные глаза, красиво очерченные губы… И ни грамма косметики. Отвал башки…

Артём Греков, Грек в простонародье, отслужив срочную, вернулся домой в пустую квартиру. Мама не дождалась сына, а отца у него не было никогда. Младший брат, Колька, находился в детдоме, процесс опекунства стоял очень остро. И Тёме пришлось забыть на время о своих планах. Он пошёл работать на завод, там хорошо платили. А это было немаловажно при оформлении документов. Ему очень рекомендовали жениться, чтобы совсем упростить процедуру. И он женился на своей однокласснице Оксане, которая, как выяснилось, любила его и ждала из армии. И вроде получилась семья. Артём с Колькой утром вместе выходили, один в школу, другой на работу. Дома их ждала Оксана. Всё чисто, наготовлено, убрано. Вечером вместе ужинали, делились новостями, слушали оксанкины сплетни. Приходила ночь, и Тёма опять, выполняя свои супружеские обязанности, остро понимал, что не любит Оксану. Но бросить её не мог, получилось бы, что он её использовал. И стал искать развлечений на стороне. Так и жил. Пока его не вызвал начальник смены, Семён Семёнович. Он был другом колькиного отца, уехавшего на заработки на север и там и оставшегося. Что, как, почему, Артём не знал, мать тащила своих сыновей сама. Но дядя Сеня всегда был рядом. Вот и сейчас, серьёзно поговорив с парнем, он просил его подумать над своей бестолковой жизнью. Есть возможности для учёбы, для карьерного роста, пусть и по рабочей линии. И досуг может быть совсем другой, у них в городе столько всяких культурных мероприятий, театры, экскурсии, выставки.

— Ты знаешь, Артемий, я отношусь к вам с Колькой как к сыновьям. Мне не безразлично, как сложится ваша судьба. И вашей матери я обещал, что присмотрю. У младшего, благодаря тебе, всё хорошо. Учится нормально, сильно не шкодит, в секцию ходит, на гитаре уже научился, недавно демонстрировал. А ты? Оксана у тебя девка хорошая. Пока детей нет, самое время пожить для себя. А вы никуда не путешествуете, даже на море летом, не ходите в кино. Я стал замечать тебя в пивнушке, в кафешке по вечерам. Тебя не тянет домой? Я правильно сделал вывод?

Артём молчал. Правильнее некуда. Домой его тянуло только к Кольке, вечно чем-то занятому. Эта постоянная загруженность брата радовала его, у него были хорошие увлечения: фотография (Артём купил ему всё для этого), музыка, собирание марок. А главное, он много читал. Старшему даже стыдно было, когда младший задавал какой-нибудь вопрос по прочитанному, а ответа не было. И Тёма старался в свободное время наверстать упущенное, заранее интересуясь у брата, что тот предполагает почитать в ближайшем будущем.

— Я предлагаю тебе должность бригадира, — продолжил старший товарищ. — У тебя всё для этого есть. В армии дослужился до старшего сержанта, опыт общения большой, вон одни благодарности. И в работе к тебе претензий нет. Ну и повышенный оклад не помешает. Молодёжи на заводе полно, а заниматься ими некому. Мастера только профессии учат. Ни на минуту после гудка не останутся, сразу домой дёргают. Не приказывать же? А к тебе пацаны тянутся, я же вижу. Подумай, сынок.

И он подумал. Набрал молодняк, долго их собирал в кучу, обучал, в спортзал записал, за жизнь разговоры вёл. И почти весь первый состав проводил в армию, гордясь их и физическими, и человеческими, и профессиональными данными. Новые ребята оказались очень неблагополучными, но Семён Семёнович верил в Артёма, которому приходилось очень непросто, помогал, чем мог. И таскался его сынок с этими упёртыми и необучаемыми парнями, как баба с торбой. Вот и сюда привёз в надежде на очередной разговор по душам. Оставил на полчаса, а они уже успели напиться. Где только взяли?

Алёна со своими рыцарями стала подниматься по круче. А Артём всё не мог оторвать от неё глаз. Она резко повернулась, сердито глянув своими глазищами, и у него весь мир перевернулся с ног на голову…

Дома их ждали. Все были в сборе. Деды, отцы и их дети. Кадеты, Данила и Денис, почти месяц проходившие практику на каких-то сборах, повзрослели и возмужали заметно, как это бывает у подростков 13-14 лет. Их дед, Иван Иванович, генерал в отставке, страшно гордился ими. Он весь сиял, не отходил от них ни на шаг, поворачивал то одной, то другой стороной, словно не мог наглядеться. Папа Сергей и мама Лена только посмеивались, наобщавшись по дороге со своими сыновьям — они их забирали из училища. А бабушка Зина, с утра не отходящая от плиты и отпустившая старших искупаться, еле стояла на ногах. Её помощница Зинка, 12-ти лет, занималась семилетними Надюшкой и Андрюшкой, и на её помощь рассчитывать не приходилось.

Елена с Алёной быстро накрыли стол, Серёжка и Алексей приготовили дрова для шашлыка, остальными командовал папа Серёжа. Дед с бабкой сидели в креслах и балдели. Ждали Ольгу, младшую сестру мамы Лены, с её мужем Виктором Караваевым и детьми, Иваном, Натуськой и Полинкой. Вот такая дружная многодетная семья…

Вечером все выползли по небольшую пристань перед домом. Купались, дурачились, танцевали, кто во что горазд. Малыши отправились на боковую, мальчишки ушли в гости к соседу дяде Коле. Он давно приглашал посмотреть на пополнение своей коллекции моделей машинок. А Алёна, Зинка и Натуська зачарованно смотрели, как их родители, Сергей с Еленой и Виктор с Ольгой, танцевали под тихую музыку Адриано Челентано.

Как же Алёнка была счастлива, когда окончательно удостоверилась, что её родители помирились. Что, что-то у них не так, догадалась сразу. Они перестали толком общаться, стали ездить в командировки по очереди, почти не виделись. Мамочка не улыбалась, делала всё машинально, не звонила папе, не собирала его в дорогу… И много ещё чего. Папа, наоборот, слишком опекал маму, когда они пересекались дома. Он ходил за ней как на привязи, чем очень раздражал. Они явно что-то скрывали, но старались вести себя как обычно. А не получалось. Несколько раз Алёна пыталась выведать у них причину столь странного поведения, но они только отмахивались, дежурно целовались, демонстрируя, что у них всё прекрасно. Успокоила девочку бабуля.

— Моя родная! Всё будет хорошо. Вот увидишь. Они не могут друг без друга. Пусть ещё раз это проверят, роднее будут. Не забивай себе голову. Если бы хотели разойтись, уже бы это сделали. Отец твой никогда от вас не уйдёт, помяни моё слово.

И вот теперь, с того самого дня, когда папа привёз маму из Новосибирска, где она застряла из-за бурана, Алёнка не нарадуется на них. Они всё делают вместе. Папа даже стал возить маму по её командировкам. Дядя Костя, мамин друг и соратник, босс дизайнерской студии, рассказывал, что они доверяют папе Сергею часть своей работы в этих поездках, и у него прекрасно всё получается. Дом завален цветами в горшках, мамино хобби процветает с лёгкой руки папы. А мама ухаживает за ним: одежда по последнему писку, если на работу, и удобная дома, еда, как любит папа, и отдых, обязательная часть программы для много работающего и хорошо зарабатывающего главы семейства. А если папа отдыхает, что случается редко, все молчат и ходят по струнке. Кофе, чай, потанцуем… Вот и сейчас они кружатся, папа держит маму на весу, а она очень красиво водит руками, помахивает ими из стороны в сторону и целует мужа. Нет, Алёнке нужен именно такой мужчина, как он, папа Серёжа!

— Девчонки, танцы окончены. Давайте домой. Ещё чайку попьём, — позвала Ольга, любимая тётечка.

Все дети звали её на ты. Так повелось. А ольгины дети также звали маму Лену.

Виктор схватил Натуську, Зинку загрёб отец, а мама обняла Алёнку.

— Что ты загрустила, чудо моё?

— Да нет, мам. Просто вы так танцевали красиво, я засмотрелась. Можно я ещё посижу?

— Да, конечно. Сейчас собаку пришлю, на всякий случай.

На мостки влетела чау-чау. Эта собака, вопреки создавшемуся мнению, очень умна и независима одновременно. Но если найти золотую середину, ей нет равных среди собачьего племени. Лучше разве только овчарки. Наша Вальсу (в простонародье Бася), вроде как не проявляя никакого интереса, всегда была начеку. В одну секунду вставала на защиту, сначала предупреждая низким голосом, басом, а потом и укусить могла. Она обожала Алёнку. Команду «Ищи Алёну» выполняла мгновенно. Что сейчас и было сделано. Влетела и повалилась, вытянув задние ноги, предупреждая, что в воду не пойдёт, ни за что.

Алёнка рассмеялась, поцеловала лохматую рыжую морду и тоже завалилась рядом с собакой.

— А знаешь, — начала она, — меня мучает один вопрос. Что бы ты мне сказала, если бы умела говорить? А? Ну расскажи, никто не слышит. А давай, я буду тебя спрашивать, а ты отвечать. Да — гавкнешь громко, нет — можешь вообще промолчать. Вопрос первый. Скажи, мой суженый-ряженый, судьбой предсказанный, уже появился в поле моего зрения?

Бася подскочила и громко загавкала. Алёна повернулась и увидела на лестнице парня с пляжа, кажется, грека. Села.

— Ой, извините. Я вас испугал?

— А вы что, страшный? Да и защита у меня надёжная. А где же ваши друзья? Праздник закончился?

Артёму почему-то стало приятно, что эта красотка помнит про праздник с его друзьями. Он наблюдал за ней уже давно. И даже успел позавидовать. У него не было никого, кроме брата. А у этой девчонки столько родственников… И такие классные родители, молодые, красивые, какие-то современные, что ли. Почему он пошёл в эту сторону, отправив свою шатью-братью домой, объяснить не мог. Просто захотелось пройтись до пристани вдоль берега. А тут она. И Тёма прирос к земле, застыв за кустами.

— Да не было никакого праздника. Просто не знал, что сказать. Это мои пацаны, с моей бригады. Мы, иногда, выбираемся на природу, командный дух вырабатываем.

— Да, с командой вам явно повезло. А с духом и подавно!

— Вы не подумайте ничего плохого. Они сложные, неблагополучные пацаны. Молодые, зелёные, но не пропащие. Не у всех есть такие возможности, как у вас.

— А что вам известно про мои возможности? А, главное, откуда? Я вас вижу первый и, надеюсь, последний раз в жизни.

Бася опять загавкала, почуяв недобрые нотки в голосе своей хозяйки.

— Я, конечно же, не знаю. Предполагаю. Извините, ещё раз. Очень жаль, что мы познакомились при таких некрасивых обстоятельствах. Да, кстати, мы берег убрали. Хоть как-то реабилитировались. Всего доброго.

И встал. Алёна снизу взглянула на него. В лунном свете Артём казался каким-то сказочным героем: светлые, отливающие голубым в свете луны, волосы, на тёмном лице глаза оказались светло-карими, тяжёлый подбородок, ямочки на щеках, майка без рукавов. Точно пират, не хватает только повязки на глазу и попугая. Он стал медленно подниматься по лестнице. Обернулся. Ну точно, Сильвер.

— Меня Артём зовут. Греков.

И ушёл.

У Алёны осталось такое чувство, будто что она в чём-то виновата. Как-то нехорошо получилось. Какая невоспитанная девчонка. «А, да ладно», — тут же попыталась выкинуть все дурацкие мысли из головы. Не получилось, осадок остался…

Через несколько дней Серёжка с Алёшей и Алёной рискнули ещё раз сходить на большой пляж. Взяли с собой пацанов и Зинку. До этого ходили в местную управу, предлагали помощь в организации пляжного досуга. Но глава администрации уверил их, что всё будет сделано и без их участия. И, правда, появились грибочки, лежаки, мусорные ящики, лавочки и небольшой пирс. Привезли новый песок, расчистили кусты, даже клумбочку с поздними цветами развели. Из разговоров отдыхающих поняли, что потрудилась здесь какая-то заводская бригада. Какие молодцы!

Алёна, конечно, поняла о какой бригаде шла речь. И опять неприятное чувство недовольства собой ущипнуло её. Как, всё-таки, обманчиво бывает первое впечатление.

А вечером она услышала разговор папы с Виктором.

— Какой интересный парень, этот Артём. Самому только 22 года, а он взялся за неблагополучных пацанов. Носится с ними, как отец родной. У него ещё и брат младший есть. А родителей, к сожалению, нет. Правда, он женат, но детей тоже нет. Сдал экзамены в наш машиностроительный, на заочное. Ему по работе надо. И знаешь куда ещё? Не поверишь. В университет на психолога. Говорит, ещё точно не решил, что ему больше нравится. Но напросился к нам в мастерские. Они с братом и с подопечными пацанами машину переделывают под гонки, просил проконсультировать.

— Ну если он такой толковый, может поможем с гонками? Тряхнём стариной?

— Посмотрим. Я только сегодня с ним познакомился, у нас в управе, — закончил разговор папа Серёжа.

Алёнка взяла собаку и пошла на свой любимый пирс. Какие-то «кошки» скребли её сильно отзывчивую душу.

Она видела, что на неё заглядываются мальчишки. В университете не было отбоя от ухажёров. Но это особенно не трогало, ей не нравился никто. Алёша, друг Сергея, и не скрывал своей симпатии к Алёнке. Он крутился вокруг надо и не надо. Даже мама с бабушкой обратили внимание и выспрашивали у неё, как она относится к Лёшке. Да никак. Просто друг. Весёлый, простой, надёжный, всегда подставит плечо. И внешне очень даже симпатичный, чем-то похож на Ланового. Они с Сергеем учились на прикладной математике, увлекались компьютерными технологиями, могли часами сидеть перед экраном, созерцая плоды своего труда. И военная кафедра была им как раз кстати — можно спокойно окончить обучение, а потом видно будет. Алёшка был её рыцарем, но не героем. Типичный «ботаник».

На спуске, на нижней ступеньке кто-то сидел. Подойдя поближе, Алёнка узнала Артёма. Ветерок с озера смешно теребил его светлые волосы, как будто дул в трубочку. Странно, но Баська даже не гавкнула, спокойно спустилась и улеглась под ноги парню.

— Добрый вечер! — Поприветствовал он. — А я по дороге на пристань решил немного посидеть и полюбоваться закатом. Ну и застрял. Так у вас тут хорошо…

— Здравствуйте! Да, пожалуйста. Это место общее, просто мы за ним ухаживаем. Мой дед из-за этого озера и купил здесь дом. Спасибо вам за пляж, все очень довольны.

— Да, и мы тоже довольны. Такие места нужно сохранять, их не так много осталось вокруг нашего города. А вы учитесь в университете? — Неожиданно перешёл на другую тему Артём.

— Меня зовут Алёна. И я учусь в университете, дизайн — моя специализация.

— Очень приятно, Алёна. Я тоже буду учиться с этого года. На заочном. А расскажите, как там всё устроено, в нашем универе? Нет ли каких подводных течений? Чем дышат студенты? Какие увлечения приветствуются? Если, конечно, у вас есть время.

— Я не из тех, кто идёт за всеми. В общественной жизни не принимаю участия. Если в спортивном зале насаждается гандбол, то я больше люблю играть в волейбол. Или если все идут на тусовку по поводу каких-то очередных выигранных олимпиад или конкурсов, то мне интереснее в библиотеке или за компьютером. А ещё я очень люблю поездки за новыми идеями. Моя мамочка ездила в такие экспедиции, когда училась. А теперь я. Даже не знаю, что вам рассказать.

Она уселась рядом, наконец. С озера веяло холодком. Алёнка поёжилась, задела своим плечом горячее плечо Артёма. Светло-русая девушка, как кусочек льда, и сильно загоревший парень, как язык пламени… От этого прикосновения вздрогнули оба.

— Вы замёрзли? — поинтересовался Артём, — мне нечем вас укрыть. Днём было очень жарко. Я налегке. Да и не люблю таскать за собой котомки. Всё моё — в кармане джинсов. Может, вам пора домой?

— Мой дом за спиной. Будет нужно, я сама разберусь, куда и когда мне пора. А вы, пожалуйста, идите, только на последний катер уже опоздали. Придётся на дорогу, ловить маршрутку.

— Я вас чем-то обидел? Извините. Всего доброго.

И встал, задев собаку. Та что-то прохрюкала и завалилась прямо на ноги молодого человека. Артём попытался обойти её, но она опять проделала те же кренделя. Ну не наступать же на чау-чау. Он растерялся. Попытался руками отодвинуть приставалу, не тут-то было. Она развалилась поперёк ступеньки и подняла голову, недовольно порыкивая.

— Вальса, пропусти человека. Ты что? — Алёна недоумевала, никогда её собака так не вела себя.

Та даже ухом не повела. Артём сел, собака спустилась и легла на его ноги. Он встал, она взметнулась на ступеньку и улеглась поперёк. Сел, чау-чау спустилась. Встал, улеглась в проходе. Это развеселило Артёма. Он сначала заулыбался, появились ямочки на щеках. Алёнка даже засмотрелась на него, настолько улыбка шла этому человеку. А потом и расхохотался. Девушке тоже стало смешно. И они уже вдвоём смеялись от души.

— Что у вас так весело? — Голос отца прозвучал с верхней ступеньки, на которой он стоял с фонариком в руках.

— Да вот, папа, наша собака не хочет отпускать Артёма. Она, наверное, влюбилась в него. Вот смотри.

И они продемонстрировали Сергею Андреевичу выкрутасы Баськи. Он тоже рассмеялся.

— И что будем делать? Придётся укладывать Артёма на подстилочке вместе с собакой. Только боюсь, его уже дома заждались. Ольга с Виктором едут в город, могут подвести.

Они кое-как урезонили чау-чау. И поднялись в дом. Баба Зина сразу усадила Артёма пить чай, пока Караваевы собирались. Он не отказался, нахваливал бабушкины рогалики и рассказывал, как заваривала чай его мама.

— Очень приятно было познакомиться. Не обижайтесь, Алёна, если что не так.

— Прям, не поминайте меня лихом, — прокомментировала девушка. — И вам всего доброго.

Дети Столетовых отлично отдохнули, надышались свежим воздухом, накупались, наелись бабушкиных вкусностей. Мальчишки помогли деду с садовыми работами. У них был отличный сад. Его давно посадил дед. Мама Лена и Ольга очень любили яблоки, и это стало первопричиной посадки яблоневых деревьев. Ну и завертелось: и груши, и сливы, и вишни, и даже черноплодная рябина и облепиха появились в саду у дяди Вани. Малина, смородина, крыжовник и даже черника — любимое место в период собирания урожая для всех домочадцев. А потом варение, компоты, желе и джемы стройными рядами заполняли бабушкину кладовую. И в эти последние дни лета работы в саду хватило всем. Было уже не так жарко, солнце не сжигало кожу, и Алёна решила немного позагорать. Летом ей это было недоступно — она обгорала сразу. Одела купальник и залезла в заросли ежевики. Она у деда была неколючая, такой сорт. Но сильно пачкающаяся. Через пять минут, начиная с губ, Алёна вся была тёмно-малиновая. Этого девушка не учла. Нужно было где-то помыться, чтобы никто не видел. А то она станет предметом насмешек и подколок на всю оставшуюся жизнь. Пришлось пробираться за кустами к маленькой пристани. Бухнувшись в озеро, Алёна вскрикнула — вода была холодная. Рядом кто-то нырнул и схватил её, пытаясь выволочь на берег.

— Что вы делаете? Отпустите меня. — Закричала девушка.

— У вас всё в порядке? Вы закричала, и я подумал… — На неё смотрел Артём своими янтарными глазами, при этом держа крепко в своих руках. — Я подумал, что вы тонете.

— Да я плаваю, как рыба. Просто вода холодная. Да отпустите вы меня.

— Боже, в чём это вы?

— Да вам-то что? В дёгте пополам с чернилами.

— А это отмывается? Может вас песочком потереть или наждачной бумагой тоже можно. А ещё хлорка помогает пятна выводить.

— Какие познания. Вы бы шли, куда шли. Я сама прекрасно справлюсь. До свидания.

— Я шёл к вашей бабушке. Она просила привезти ей рецепты моей мамы. А вы своим визгом сбили меня, как пьяного лётчика. Вот как я теперь пойду? Весь мокрый? А в город как мне прикажете добираться? Давайте я помогу вам отмыться-оттереться, пока моя одежда немного подсохнет. Давайте-давайте, сзади вы всё равно ничего не увидите.

И он вылез на мостки, вытащил Алёну, разделся, разложил джинсы и майку под солнцем и приступил. Носовым платком, чистым и хорошо пахнущим, вытер сначала ей губы, а потом и всё остальное. Девушка сидела как под гипнозом. Вид обнажённого торса, такого ладного и крепкого мужского тела, ввёл её в ступор. Загорелый Артём, волосатая грудь, так близко от неё его глаза и губы… Но когда он повернул Алёну, сильно замазанную именно спереди, она подскочила, прогоняя наваждение.

— Что вы со мной как с маленькой девочкой? Я сама.

— Да, пожалуйста. Осталось только впереди. И я думаю, надо проплыть немного, закрепить успех. Ну, вперёд!

И нырнул. Долго плыл под водой, вынырнул и лёг на спину.

— Раскомандовался, — проворчала Алёнка, засмотревшись на пловца, легла на мостки, намочила платок.

И в этот момент прямо перед её лицом из воды показалось лицо Артёма. Он улыбался такой лучезарной улыбкой, что у Алёны защекотало где-то в животе. Как он был хорош: мокрые волосы, смеющиеся глаза, широкие плечи…

— Что? Не получается?

— Всё получается. В воду не полезу. И так холодно. Вылезайте уже. Пойдём к бабушке.

— Нет, я ещё немного посушусь. А вы идите, если хотите.

— Вы разрешаете? Премного благодарна.

И быстро поднявшись по лесенке, исчезла за забором.

Он пропал. Теперь это было очевидно. Без этой девчонки ему и свет белый не мил. Артём засыпал с её именем и просыпался. Он поймал себя на том, что разговаривает с ней, когда остаётся один. Объясняет ей основы мироздания, его мироздания — она, только она целиком и полностью в этой основе. Дальнейшая жизнь без Алёны не имеет никакого смысла. Но он женатый мужчина, хотя развод — не проблема. Его даже не пугало, как отреагируют её родители на его чувство. А то, что к нему пришла настоящая любовь, это факт и аксиома в одном лице. Главное, как признаться ей, этой красивой и горделивой девчонке, семнадцати лет отроду? Она такая юная, такая искренняя, такая естественная… Такая желанная. Но что он может для неё сделать? Чем осчастливит её жизнь? Артём только в начале своих грандиозных планов. Ему надо крепко встать на ноги, определить своего брата, и разобраться уже с Оксаной. Ведь их совместная жизнь сама собой сошла на нет. Они не спят уже больше двух месяцев. Да даже домой Артём старается прийти совсем поздно, только чтобы отдохнуть. «Так, берём себя в руки. Идём к бабушке Зине. И сегодня же вечером решаем вопрос с женой. Пошли…» — Уговаривал себя молодой человек.

А Алёна, стоя под душем, физически ощущала на себе его руки, прикосновения к губам, такие осторожные и нежные. Что это с ней? В руке зажат платочек… Ах, какие сентиментальности! И выбросила его в ведро. Сделала сильнее струю воды и смыла с себя все эти глупости. Ну так ей казалось…

Она слышала, как Артём пришёл, поняла, что бабушка усадила его пить чай. Мужской голос долетал до неё, действовал как гипноз. Даже шевелиться не хотелось, просто слушать. Да, ей действительно только показалось, что это всё глупости. Сердце ухало, душа пришла в полное смятение, мозг отказывался работать… «Так, спускаться нельзя», — подумала девушка.

— Алёна, ты где? Иди чай пить. И пацанов зацепи, — приглашала бабушка.

Да, нужно с братьями идти, они её всегда дисциплинируют. Она оделась, и спустилась вместе с близнецами. На Артёма не смотрела, слушала бабушку. А та расхваливала рецепты, привезённые им, и приглашала в ближайшие выходные к ним в гости. Она как раз напечёт любимые его мамой вкусности. Молодой человек поблагодарил и откланялся.

— Какой приятный парень! Внимательный, всем интересуется. А слушает как. Прямо хочется рассказывать и рассказывать. А ты что-то с ним не контачишь, внуча. Не нравится?

— Ба, а где Сергей с Алёшкой? И когда мы будем уже перерабатывать ягоды? — Перевела разговор в другое русло Алёнка.

Артём зашёл по пути домой на завод. И застрял, помогая выточить сложную запчасть для их гоночной машины. Его подопечные серьёзно увлеклись этой идеей, а сам он мечтал о гонках ещё в школе. Но возможность приобрести машину появилась только несколько месяцев назад. А переделка стоила даже больше, чем сама машина. На выходе из цеха неожиданно столкнулся с отцом Алёны.

— Где тебя носит, Артём? Сегодня же выходной.

— У нас только в выходные есть возможность спокойно поработать над модификацией.

— Ты беги домой, у тебя там скорая была. Сказали, ничего страшного Я приехал поговорить. Отложим.

Артём жил, можно сказать, во дворе завода. Через минуту он уже поднимался в квартиру. На кровати лежала Оксана, бледная и беспомощная.

— Что случилось? Почему не позвонила? Я на заводе был, рядом.

— Ты же сказал, что в Озерки поехал по делам. Ну зачем тревожить по пустякам?

Вот в этом она вся, Оксана. Тихой тенью живёт с ним, принимает безропотно жизнь, как она есть. Ему иногда становилось непонятно, как она жила до него, одна? Мама Оксаны обитала в деревне, растила внуков от старшего сына. Ей хватало забот.

— Так что случилось?

— Её хотели забрать в больницу, но она отказалась. У неё там что-то с ребёнком, — вклинился младший брат

— С каким ребёнком? — Не понял Артём.

— Да у неё уже четвёртый месяц, а она только узнала. — продолжал объяснять Колька.

— Как четвёртый? Почему только узнала? Женщины же должны чувствовать, или как там… Ну, понимать, что что-то происходит в их организме?

— А она не чувствовала. Поэтому врач и хотел её забрать. А она отказалась, даже бумажку подписала какую-то.

— Оксана, что ты молчишь? Почему не поехала? Что за легкомысленность.

— Я завтра к гинекологу схожу с утра. И всё проясню. Кому я там нужна в воскресенье?

— А делать-то что? Что тебе нужно?

— Колька уже сгонял, всё принёс. Сказали, лежать пока. Вот, лежу.

— Так, завтра вместе пойдём. Ну сюрприз, так сюрприз.

Вот и решилась его дилемма: когда признаться Алёне, сейчас или дождаться 18-летия. Надо взять себя в руки. Артём давно верил в знаки, знаки судьбы. Ничего не происходит просто так. Значит, на сегодняшний момент, здоровье Оксаны и их будущего ребёнка перевешивает все чувства, даже такие сильные, как у него. Получится ли? И что делать дальше? «Алёнушка, чудо моё! Пусть только у тебя всё будет хорошо! Моё сердце отдано тебе, единственной моей. Даже, если жизнь разведёт нас. Но нужно ли тебе это? Время покажет…» — Артём умел расставлять приоритеты, но не учёл того, что душа — живая, и не поддаётся никаким авторитетам.

Алёна всю неделю готовилась к встрече со своим пиратом. Она уже поняла, что он заполнил все мысли, влез в её башку бестолковую. Она же знала, что Артём женат, но сердце не учитывало это обстоятельство. Его смеющиеся глаза на загорелом лице, улыбка во весь рот, ямочки на щеках стояли перед глазами и днём, и ночью. А смех звенел в ушах. «Неужели я влюбилась? В этого чужого мужа? Как это могло произойти со мной, такой умной-разумной?» — Этот вопрос висел в воздухе. А ответ нашёлся сам собой.

Сергей Андреевич, папа Алёнки, каждый день за вечерним чаем рассказывал о своих делах и задумках и выслушивал всех членов семьи, на этот момент находящихся в доме. Алёнке нечем было поделиться, она только готовилась в поездку по югу России. В сентябре там красота, не жарко, а купаться можно до октября. Она слушала всех, что-то комментировала, что-то подсказывала. И пропустила мимо ушей сообщение о каком-то отцовстве. А папа уже говорил, как он доволен заводской бригадой, какие они целеустремлённые, стараются вникнуть во всё сами. Отличная получится команда для гонок во главе с будущим папашей, который сияет, как пряник, и от него можно спички зажигать.

Алёна всё поняла. Это Артём — будущий папаша. А что здесь удивительного? Его жена подарит ему ребёнка. Конечно, муж рад. И разве он обещал Алёнке что-нибудь? Даже не намекал. Что она себе придумала? И кому это интересно, кроме неё самой? Завтра же в город, надо заняться сборами и выкинуть всё, мешающее жить дальше, из головы. Она так и сделала, только сердце боролось за независимость от мозгов.

Алёнке очень нравилось учиться. Она была благодарна судьбе за возможность заниматься тем, чем ей больше всего хотелось. И мама рядом: и подскажет, и научит, и что-нибудь ультрановое придумает, а Алёне потом разгребай. Но интересно же. И поездки, и волейбол, и танцы, и рисование с натуры, и отдых со своей семьёй — всё было прекрасно. Но к пятому курсу, последнему, надо было что-то решать конкретно. Чем она будет зарабатывать на жизнь? Ей скоро двадцать лет, в 21 Алёнка получит диплом. Конечно, есть мама и её друг Костик, с которым они дружат всю жизнь. У них большая студия дизайна. И Алёнке будет чем заняться, да она уже не раз пробовала свои силы на этом поприще. Но ей хотелось чего-то своего. Например, продолжить образование, но в какой области, она ещё не решила. Друзья мамы Лены, Витторио и Алиция, пригласили её на преддипломную практику к себе в Италию. Но они занимаются, в основном, модой. А Алиция ещё и отличный фотохудожник. Конечно, у них есть чему поучиться. И Алёнка согласилась на это предложение. Но только из соображений расширения кругозора и получения новых навыков. А дальше? Что-то, мадам, растерялась.

После третьего курса, сдав досрочно основные экзамены, Алёна по линии обмена студентами уехала на два месяца на Дальний Восток. Их группа побывала в Китае, Корее и в Японии. Последнюю неделю жили у Люсьены, подруги мамы. Там девушка познакомилась с одним из её сыновей, с Вадимом. Морской офицер, красавец и очень интересный собеседник, они быстро нашли общий язык. Но служба есть служба: он ушёл в поход на полгода, взяв с неё обещание встретиться ещё раз. Где и как, не обсуждалось. Он понравился Алёнке, но как друг. Она не видела себя рядом с ним. И на вопрос Люсьены так и ответила. Было видно, что женщина расстроилась. Вечером она звонила маме Лене и печалилась по этому поводу. Второй сын Люсьены, Владислав, был женат очень удачно, как считала его мама. У неё уже был внук от него. А о такой партии для первого, как Алёнка, она даже и не мечтала. Но очень бы хотела. Так и сказала.

— Алёночка, девочка, не руби с плеча. Жизнь сама подскажет, как тебе поступить. Вы слишком мало знаете друг друга.

Да, наверное, Люсьена права. Но как же быть с тем фактом, что совершенно не зная Артёма, она влюбилась в него сразу, как только посмотрела в его глаза. И с годами Алёна всё сильнее понимала это. И то, что он не её мужчина, тоже. Его жена, Оксана, очень тяжело выносила своего сына. И после родов долго лежала в неврологии. Это ей рассказала Ольга, куда по просьбе папы Сергея определили женщину. Артём разрывался между работой, больницей, учёбой, братом и маленьким сынишкой, Егоркой. Он кое-как уговорил мать Оксаны помочь с ребёнком. И даже платил ей за это деньги. Эти подробности Алёна узнавала то от папы, то от Ольги. И бабушка Зина помогала ему, чем могла, передавала что-нибудь вкусненькое через Кольку. Младший брат подружился с Дэном и Данькой, их кадетами. Они встречались в городе, вместе лазили в автомастерские, болтались под ногами, пока их не обязали следить за порядком вокруг машин и в самих машинах. Они очень гордились, что у них есть дело. А Артёму пришлось на время отказаться от своей мечты. Он только один раз, самый первый, участвовал в автогонках. А потом передал это дело заводским пацанам. И они не подвели своего бригадира. Папа Серёжа и Виктор часто обсуждали сложившуюся ситуацию, взяли на себя контроль за подготовкой к соревнованиям, и очень радовались, что получилась такая слаженная и мастеровая команда. Заводские пацаны один за одним уходили служить, на их место приходили другие. И всё начиналось сначала. А Артём строил свою жизнь, делая упор на учёбу. В машиностроительном знания давались ему легко. Он закончил за год два первых курса, сразу перескочив на третий. А в университете ему было довольно сложно. Алёна встречала его там несколько раз. Они здоровались или просто кивали друг другу. Не разговаривали. Но девушка понимала, как ему трудно, что он очень устал. Запавшие глаза, круги, загар совсем сошёл, и кожа была какая-то сероватая. Она даже спрашивала у Ольги, не болеет ли он.

— Да он здоров, как бык. Ему бы отоспаться по-человечески, и он горы свернёт. Такой парень классный. Навалилось на него немало, как справляется, даже не знаю. А Оксана его просто симулянтка. Она давно уже пришла в норму, но нашла зону комфорта и не хочет из неё вылезать. Я ему сказала прямо, но он её жалеет. Дай бог силы и терпения этому человеку.

После этого разговора Алёна решила поговорить с Артёмом, как-то ему помочь.

И такая возможность предоставилась. Когда у Алёны находилось свободное время, она с удовольствием принимала участие в волейбольных баталиях. Вот и в этот раз они бились с командой машиностроительного института. И проигрывали. Институтские девчонки, все как на подбор, были высокие и здоровые, больше похожие на гандболисток (как потом выяснилось, так оно и было). Они в первые же минуты вышибли капитана университетской сборной, а потом и ещё одну девочку. И остальные стали побаиваться и уходить от прямых подач, которые летели как ракеты. Нарушения правил, вроде, не было, но играть стало невозможно. Алёна вышла на замену и попыталась принять мяч. Он вылетел на трибуну, где сидел… Артём. Тот его поймал и перебросил подающей со словами: «Так держать, машинстрой!» Ах так! Мы ещё и болеем за своих. Причём разыгрывать мяч, ставить блоки и даже принимать достойно у своих не получалось. Машинистки выползали только за счёт подач. Спортивная злость — великое дело. И Алёна, собрав все оставшиеся силы, храбро подставила руки. И пошло-поехало. Постепенно и университетские девчонки, поняв, что противник-то играть не умеет, пошли в атаку и выиграли с минимальным перевесом. Но всё-таки. В раздевалке показывали друг другу руки: у всех до локтя синели кляксы. А у Алёнки ещё и плечо было выбито, и коленка. У кого-то ещё что-то. В общем не игра, а расправа какая-то.

Немного прихрамывая, великая волейболистка, закинув сумку за спину, вскрикнула от боли. Забыла про повреждённое плечо. Сумка упала, а она схватилась за руку, сильно прижав её. Да, в этот раз что-то сильно её пощипали.

— Артём, ты с нами?

— Нет, у меня ещё дела. Езжайте. — Голос, который Алёна не слышала больше года, пробрал её с ног до головы. А вот и он сам.

— Здравствуйте, спортсменка. Вид у вас нерадостный, вроде выиграли. Мы общипанные, но непобеждённые?

Алёнка вспыхнула от несправедливости такой.

— Идите уже куда шли, ваши комментарии излишни. Вас ваши гренадёрши звали, вот и шуруйте. И когда будете блины им нанизывать, сами поаккуратнее, а-то ещё надорвётесь.

Артём расхохотался. Девушка резко встала, чтобы уйти, но предательская нога поехала по скользкой плитке, и она угодила прямо в руки этому клоуну. Вишь, развлечение нашёл. Алёна вывернулась и опять ойкнула, задев его плечом. Чёрт знает что. Она схватила сумку и поковыляла к выходу, держа руку наперевес. Но дверь ей открыл он. И выдернул сумку. И, взяв за здоровую руку, потащил к машине.

— Куда вы меня тянете? Я никуда не поеду.

— Поедешь, — неожиданно перешёл на ты Артём, — к Ольге. Пусть проверит тебя на предмет здоровья и тела, и головы.

Алёнка вырвалась. Всё её существо недоумевало. Почему он так разговаривает с ней? И на ты? С какого перепугу?

— Отдайте мне сумку. Я прекрасно доберусь сама туда, куда мне надо. А с вами мне не по пути. — Она дёрнула за лямки и чуть не заорала от боли.

— Алёна, я тебя не съем, просто довезу до больницы. Мне всё равно туда. Не артачься, прошу тебя. И извини. Ну правда, я же вижу, что у тебя плечо вывихнуто. Нога вон тоже еле ползёт. Поиграли. На фиг такой волейбол? Пожалуйста, садись в машину.

Она попыталась что-то возражать, но боль в плече возвращала ей разум. И Алёна полезла в машину. Опереться на ногу не получилось, вперёд плечом ещё неудобнее. Она растерянно посмотрела на Артёма. Тот подхватил её на руки и усадил на заднее сидение.

Всю дорогу они молчали. Уже перед самой больницей он не выдержал, возмутился.

— Ты извини, что я вдруг заговорил на ты. Мне стало жалко тебя. Ты из всех мне самая близкая, я переживал, видел, как вы боролись с нашими гандболистками. Это неспортивно. И вашему руководству оставлять так эту ситуацию нельзя. Но если хочешь, перейдём опять на вы.

— Да ладно, что уж там. Но вот жалеть меня не надо. Это же спорт, командная игра. И жалость здесь неуместна. Расслабляет. У тебя, случайно, воды нет?

— Есть. Вон там, в пакете.

— Для больницы приготовил?

— Нет, в больнице кулеры везде. Я много пью, всегда запас есть.

Артём остановился. Вытащил бутылку. Открыл.

— Давай сначала ты, а потом я. И поцелуемся. Мы же теперь друзья? — И чмокнул Алёну в щёчку.

Почему-то именно в этот момент, она поняла, что пустое место для него. У неё в душе бушевал пожар, ей хотелось плюнуть на все предубеждения, обнять его и целовать-целовать. А он улыбался своей неповторимой улыбочкой, и спокойное лицо ничего не отражало. И помощь её ему совсем не нужна. Как она ошибалась…

Артём последний год и жил и не жил. Известие о скором рождении сына (ему так хотелось именно сына) перевернуло всю его жизнь. Да ещё прибавились проблемы со здоровьем Оксаны. Он так боялся за своего ребёнка, выполнял все капризы жены с полраза. Работал по две смены, чтобы заработать побольше денег. Забросил Кольку. Хорошо, что он сдружился со столетовскими близнецами и был под контролем Сергея Андреевича. Учёбу тоже не хотелось откладывать на потом, всё-таки ему скоро 23. Время и так упущено. Да ещё и машины. Хоть разорвись. Но при всей загруженности, он находил время, чтобы хоть издалека, хоть одним глазком посмотреть на свою любимую Алёнку. И в университете, и в Озерках, и в городе, и где-то ещё он находил её, но не проявлялся. Запретил себе даже думать о ней, даже вспоминать, а уж мечтать и подавно. Узел, который завязала с ним жизнь, держался крепко. Артём не мог бросить не очень здоровую женщину, носившую его дитя. Поначалу пытался найти выход, придумывал всяческие оправдания себе. Но потерпел поражение. Одно немного успокаивало — он не успел признаться Алёне в своей любви. Пусть девочка живёт в своём прекрасном мире. У неё всё впереди. Зачем он ей? Да она и не подавала ему никакого повода. Но совсем не видеть её он не мог, и на матч пришёл только из-за этого. Всё его существо радовалось возможности вот так смотреть на неё, не прячась, и даже слышать. Но не расслабляться. В его будущем Алёнки нет. Но надежда? Надежда умирает последней. И Артём решил: он будет, по возможности, рядом с ней. Вдруг девушке понадобиться его помощь?

Вернувшись с Дальнего Востока, Алёнка не поехала с Серёжкой и Алёшкой в студенческий лагерь. Она устала от поездок, перелётов и переходов. И отдыхала в Озерках, помогала бабуле, как раз шла пора заготовок. Они много разговаривали обо всём, с бабой Зиной не было запрещённых тем. Детвора резвилась во дворе, там для них всё было оборудовано: и спортивная площадка, и теннисный стол, и бадминтон, и купание в озере. Но они просились на большую воду, им хотелось понырять. А их озерцо не настолько глубокое. И Алёна потащилась на пляж. Ей-то как раз совсем не хотелось нырять…

Отдыхающих было немного. Они сразу нашли место под грибочком, девушка не любила солнце. И её дьяволята, девятилетние близнецы Андрюшка и Надюшка, и олина Полинка, сразу же рванули на мостки. Но нырять с них им не понравилось, и они уговорили старшую сестру подставить им свои хрупкие плечи. По очереди залезали, и, в основном, пузом бухались в воду. Им было страшно весело, а у Алёны уже начинала ныть спина. С девчонками ещё куда ни шло, но, когда на неё карабкался Андрюшка, ей приходилось нелегко. Но отказать им не могла. И когда опять подошла очередь брата, и сестра приготовилась к приёму толстапы, она почувствовала, что кто-то стоит сзади неё. Резко повернулась и оказалась нос к носу с Артёмом.

— Привет! Ну ты даёшь? Они же тебя затопчут. Вон какие плечи уже красные, — и, зачерпнув воды, полил на неё, а остатки смёл рукой. — Я заменю тебя, а ты присмотри за моим сыночком. Вон он в песочнице сидит с твоими девчонками.

Алёна что-то хотела сказать нелицеприятное, но увидев малыша, растеряла все буквы.

— Ой, какой хорошенький!

Мальчишка, и правда, был как с картинки. Беленький, сбитый бутузик с голым пузом и папиными глазами… Он сидел в песке и ждал очередную паску, чтобы разбить её лопаткой. Ему было очень весело. Смеялись и девчонки, заразившись от малыша. Улыбались и Алёна с Артёмом.

— Ну дядя Артём, вы же обещали, — загнусавил Андрюшка.

— Я присмотрю, не волнуйся.

Алёна улеглась животом напротив мальчишки и, отпустив девчонок, сооружала пасочки, одновременно показывая Егорке, как он сам может это сделать. Они увлеклись. Оба. А Артём поглядывал в их сторону, и сердце разрывалось на части. Два самых любимых человека, вот так, рядом. Мечта… Но только мечта.

Накупавшись, молодняк улёгся загорать. Артём пошёл за мороженым. Егорка, сильно размахнувшись лопаткой, ударил себя по лицу. Алёна схватила его, прижала, стала успокаивать. И он, зацепившись ручкой за её шею, уткнулся прямо в грудь чужой тётке и перестал плакать. А когда вернулся папа, мальчик сопел в две дырки.

— Устал, малыш. Дай мне полотенце в сумке, не могу достать, — попросила девушка.

Она накрыла мальчугана, и стало как-то уютно на этом загородном пляже. Присев рядом, Артём понял, что счастливее его нет на земле, ну хотя бы сейчас. Они ели мороженое и молчали. И молчать было так хорошо…

— Артём, в чём дело? Я тебя жду. А ты? Кто это? Почему она держит нашего сына? — раздался визжащий голос, видимо, Оксаны.

Егорка проснулся. Обиженно заплакал. И Алёнка инстинктивно начала укачивать его.

— Что ты орёшь? И где ждёшь? Мы разве договаривались о встрече?

— Около машины. А ты не идёшь. Ну теперь понятно, почему. И забери у неё сына. Пусть своих нарожает и укачивает.

— Ну вы же даже не дёрнулись, чтобы успокоить мальчика. Пожалуйста, забирайте.

Но женщина развернулась и пошла восвояси.

Алёна была поражена. Лицо этой молодухи, внешне привлекательное, не отражало никаких эмоций. Пустые глаза, даже когда возмущалась. Ни один мускул не дрогнул. Маска.

— Артём, твоя жена хорошо себя чувствует? Оля сказала, что она совершенно здорова. Но что-то не верится.

— Ты что, интересовалась здоровьем Оксаны? Зачем?

— Я интересовалась твоим здоровьем. Просто моя тётя пожалела тебя. Она уверена, что твоя жена пользуется своим положением и вешает лапшу на уши. И насколько я знаю, Ольга и тебе это говорила.

— Говорила. Но ты же сама сказала, что у Оксаны нездоровый вид.

— Извини, я лезу не в своё дело. Просто я всегда была уверена, что у счастливой женщины горят глаза, и она сама излучает вокруг себя счастье. Во всяком случае, мои родители именно так и живут. Ещё раз извини. Бери Егорку и иди уже. Да и нам пора.

Лучше бы Алёнка не видела эту женщину. Она и не хотела. Представляла её красоткой, минимум Джулией Робертс. Ей казалось, что рядом с Артёмом любая женщина расцветёт. Она даже завидовала. Может, Алёна ошиблась в нём? Может, он не такой уж супер-пупер? И всё гораздо проще. Он любит Оксану, а любовь, как известно, слепа.

Дома девушку ждал конверт. Давно уже никто им не писал. Послание было от Вадима. Видимо, это единственное, чем он мог, пока, себя проявить. Папа Сергей доходчиво всё объяснил.

— Им нельзя афишировать своё местонахождение. Поэтому и пересылают, как правило, через домашних. В данном случае, через Люсьену. Видишь, штемпель Владивостока?

Вадик писал ей, что всё время вспоминает их встречи и разговоры. Что очень хочет услышать голос Алёнки. Может, удастся позвонить, и он будет счастлив. Простое душевное письмо. Девушку задело за живое. А когда она дошла до постскриптума, удивилась. Вадим просил её посетить какой-то салон. Там она всё поймёт. За ужином Алёна была какая-то задумчивая. Мамочка с бабушкой переглядывались, все же были в курсе получения письма от моряка, но решили пока ничего не спрашивать. Алёна уехала в город, а утром посетила салон, подарков, как выяснилось. И там ей вручили букет разноцветных роз (Вадим забыл спросить, какого цвета она предпочитает, поэтому и заказал разные). И очень красивую статуэтку девушки, отдалённо напоминающую Алёну. Вечером она позвонила во Владик и попросила Люсьену передать Вадиму её благодарности. Потом она ещё не один раз посещала это место и получала заряд положительных эмоций.

Вадим приехал на 20-летие Алёнки, в марте. Он никого не предупредил. Просто вошёл, поздоровался, передал приветы и подарки и остался на неделю. Как будто тут и был. Бабушке и маме сын Люсьены понравился сразу. Папа Сергей поначалу приглядывался, но потом понял, что этот взрослый капитан (он был старше Алёны почти на десять лет) ведёт себя очень достойно. Особенно по отношению к его дочери. Он с неё пылинки сдувал, носился как с хрустальной вазой. Этот Вадим напомнил Сергею Столетову, как он сам в своё время ухаживал за мамой Леной. Похожая ситуация. Да и Алёнка как-то похорошела от такого внимания. Она, конечно, не ожидала такого сюрприза, но ей было очень приятно. И, впервые за последние годы, почти не вспоминала про Артёма. Они с Вадиком много гуляли, Алёнка показывала свой город, свои любимые места. Причём, девушка убегала с лекций, чего с ней никогда не было. И именно это обстоятельство навело ответственную студентку на мысль, что делает она это ради Вадима, ради того, чтобы побольше побыть с ним.

В один из дней решили выехать на берег реки на машине папы Серёжи, и Алёна рисовала, а он сооружал костерок, жарил какую-то вкуснятину, нахваливал художницу и попросил подарить ему «это произведение искусства». Они много смеялись, рассказывали друг другу про себя, поедая приготовленные яства. Ближе к вечеру стало прохладно. И Вадим, посадив Алёну на маленький стульчик, накрыл её пледом. Закат над рекой, как будто специально для них, разукрасился всеми оттенками оранжевого и жёлтого. И даже, кое где, розовым и малиновым. Ну просто чудо.

— Какая красота! Вот бы нарисовать. Но я не успею даже начать.

— Ничего нет красивее тебя, Алёна! И я люблю тебя!

Девушка растерялась, так неожиданно это прозвучало. А главное, в момент буйства красок, завораживающих, отправляющих в чудесное путешествие в волшебный мир флоры и фауны. Как будто она, эта природа, присоединяется к сказанному.

— Ничего не говори. Просто знай, что у тебя есть я. Молчать больше не могу. Да и зачем? Это же так очевидно — я тебя люблю. С первого взгляда, с первой секунды. И с каждым днём всё больше и больше. Я не тороплю тебя, готов ждать хоть всю жизнь.

Он сел перед ней, заглянул в её испуганные глаза.

— Я никогда не причиню тебе зла. Верь мне. Можно тебя поцеловать?

Молчание — знак согласия. И Вадим поднял Алёнку вместе с пледом, как куклу, и нежно-нежно прикоснулся к её губам. И ей, вдруг, тоже захотелось его поцеловать, что она и сделала. И тогда уже бравый капитан, прижав свою любимую к груди, стал целовать её по-настоящему, держа на весу. Донёс Алёну до машины, посадил к себе на колени, и не мог уже оторваться от её губ, таких сладких, таких нежных, таких беззащитных.

День рождения отметили дома. Веселились от души. Только Алёшка, поняв кто для Алёны Вадим, напился и пытался «набить морду этому старому морскому волку». Получилось смешно, и папа Серёжа увёл его спать, чтобы он уж совсем не опозорился. А Вадим раскрылся с ещё одной стороны, он хорошо играл на гитаре. И они с папой Сергеем по очереди показали целый концерт. И так здорово это у них получилось. И все понимали, что этот просоленный морской капитан играет только для своей Алёны. Да он всё делает только для неё.

Улетал Вадим следующим вечером. Он был в морской форме, ему сразу с самолёта надо было куда-то по службе. Обнимая свою светловолосую, зеленоглазую колдунью, он шептал ей какие-то слова, совершенно не отражающие ту гамму чувств, бушующих в его груди. Нет таких слов, не придумали…

— Если бы ты знала, что творится в моей душе. Остаться я не могу, ремонтные работы для нас, как отдых. А потом сразу в поход. Мы можем не увидеться почти год. На одно только надеюсь — услышать от тебя да.

Алёнка заглядывала в его карие глаза, такие добрые, такие несчастные сейчас. И обнимала своими тоненькими ручками этого большого, ставшего ей близким, человека. Она, пока, ничего не могла ему сказать. Просто не знала, что нужно говорить. Ей очень не хотелось с ним расставаться.

— Вадим, я буду ждать тебя. Через год закончится моя учёба. Жизнь покажет, что будет дальше. А пока мне так не хочется, чтобы ты уезжал.

Они стояли перед выходом на взлётную полосу. Уже несколько раз объявляли посадку. И повторили ещё раз.

— Ну всё, моя родная девочка. Береги себя, — крепко поцеловал и ушёл, не поворачиваясь.

Дома её ждала мама. Она уже не могла молчать.

— Алёна, ну так же нельзя. Мы же извелись все. Ну хоть что-нибудь у тебя есть нам сообщить? — как-то по-еврейски начала она. — Бабуля пол аптеки корвалола уже выпила. Не молчи!

— Мамочка, я сама не знаю ничего. Пусть пройдёт время. Не мучай меня сейчас. Мне надо разобраться, расставить всё по полкам. В данный момент в моей душе сумбур и неразбериха.

Вышла бабушка. В руках у неё была красиво оформленная коробка. Подарок.

— Я забыла отдать тебе вчера, внуча. И вон тот букет, жёлтые тюльпаны с ирисами. Это Колька принёс от Артёма днём, просил передать. А я закрутилась. Моя любимая девочка, что-то ты плохо выглядишь. Иди отдыхай.

— Я пойду переоденусь, и мы ещё чайку попьём.

Она поднялась к себе, захватив цветы. Села на тахту, уронив голову в тюльпаны. Одно только сообщение, что Артём вспомнил о ней, всколыхнуло её душу. Что такое? Ведь она уже решила для себя, что будет ждать Вадима. Зачем ей этот Артём? Тем более, что она-то ему уж точно не нужна. Сколько раз сказано-пересказано? А сердце ухает, дышать не даёт… Может не вскрывать бумагу? Выбросить, и дело с концом. Надо в душ, под холодную воду. Потом попить чайку. И на боковую. Но выйдя из ванной Алёна решительно подошла к столу, разорвала нещадно бумагу и обнаружила очень интересную вещицу. Она не сразу поняла, что это. Шар из тоненьких проволочек, сваренных как кружево. А внутри часы, барометр и компас. Причём тоже в металлических кружевах. А сверху надпись из цельной проволочки: «Пусть ни время, ни бури, ни пути не властвуют над тобой. Удачи!» Алёна поставили шар на столик. «Что он этим хотел сказать? Ну, всё, голова сейчас взорвётся», — подумала девушка и спустилась с этим подарком на кухню.

— Ой, что это? — воскликнула мама.

Она обожала такие штучки. На всяких развалах находила предметы старины и реставрировала их. Хорошо, что в студии нашлось место для музея. А-то бы музей был у них в доме. Одних подстаканников отреставрировано штук двести.

— Это, мамочка, новодел. А не то, что ты подумала.

Вошёл отец. Тоже чайку попить.

— О, работа Артёма. Я же говорил, у этих парней золотые руки. Запчасти для машин сами верстают. Да какие. Импорту делать нечего.

— Так что это? — Не унималась бабуля. — Внешне очень красиво, а как с применением в быту?

— Часы, барометр и компас. Что непонятного. И надпись. Вот как он это делает? Даже не видно, где буквы спаяны. Виртуоз. Замечательная вещь. Я потом тебе покажу, как батарейки менять. Ну давайте чайку попьём. Зинка, тащи малышей.

И жизнь потекла дальше. В этот раз Вадим не только присылал весточки в ставший уже родным салон подарков, но и звонил. Редко, но зато разговаривать можно было долго. Он рассказывал Алёне обо всём, что с ним происходило, а она о своих, таких незначительных новостях по сравнению с серьёзными задачами, которые решал её капитан. Но он настаивал и внимательно слушал про лекции, экзамены, спортивные соревнования, походы в кино, театры, концерты. Даже о проделках братьев и сестёр. И хохотал вместе с Алёнкой, оправдывая и заступаясь за детей. И каждый раз, говоря ей о своей любви, о том, как скучает, и как ему хочется с ней в кино, и на спорт, да куда угодно, лишь бы с ней, голос Вадима срывался на хрипотцу. И вместо «до свидания» он говорил: «Я люблю тебя» и отключался. Алёнка ещё долго сидела в своей комнате, голос Вадима висел в воздухе, душа просила определённости. А её, этой определённости, не было. Алёна даже убрала ажурный шар работы мастера Артёма, чтобы ничего не напоминало о нём. Она знала от Ольги, что Оксана опять лежала в больнице, и что наша врачиха вновь пыталась донести до мужа фальшь и притворство его жены. И он поверил, отправив мать своего ребёнка в реабилитационный центр, довольно дорогой, где та и жила. Её совершенно не интересовал сын, она ничем не увлекалась, кроме отдыха от очередного отдыха. Как сказала Ольга: «Да. Это не жизнь, это диагноз. А в анамнезе — пустота». Отцу пришлось устроить маленького Егорку в круглосуточный садик. И ребёнок находился там на всё время отсутствия его родителя, гоняющего по всему миру. Артём, осуществил, наконец, свою мечту. Сергей Андреевич, создав свою команду во главе с Грековым, тоже был на передовой. У них стало получаться, чему все автомобилисты были рады. И когда к ним пришла первая победа, отец Алёны протрубил общий сбор и собрал всех, так или иначе причастных к этому событию.

И это опять был август. В саду накрыли огромный стол, человек на тридцать, не считая детей. Хотя большая половина этих отпрысков была уже совсем не детская. Серёжка с Алёной — на последнем курсе. Данила с Денисом и Зинулька тоже заканчивают среднее образование. Олин Ваня учится в техникуме связи и работает по специальности с какими-то вышками. Он так решил, захотел самостоятельности. Остаются в детях только Надя с Андреем и Полина. А Натуська — в промежуточном состоянии. И в этом состоянии она носилась с кухни к столу, назначенная бабушкой Зиной главной, командуя на ходу всеми подряд, чем чинила хаос и неразбериху. А мама Ольга потихонечку ликвидировала последствия деятельности своей дочери, чем очень забавляла домочадцев. И всем было весело и страшно родственно и семейственно.

Алёнку с Сергеем и Алексеем отправили на пирс подготовить всё к вечерним посиделкам. К тому времени были сделаны поручни и перила, натянут тент, расставлены лежаки. Бригада Грекова поработала на славу, сделав такой царский подарок своему гуру, Сергею Андреевичу. Нужно было ещё расставить маленькие столики, натаскать сидячих мест, пледов, подушечек и т.д. Чтобы всем было удобно. Притащив очередной раз стулья, пацаны решили окунуться. Жара стояла нереальная, градусов тридцать в тени. Алёнка тоже присоединилась, сгоняв домой за купальником. Но долго находиться на солнце не могла, сразу сгорала. Проплыв туда и обратно, выбралась на пирс, нырнула под навес и повалилась на лежак. Мокрый купальник приятно холодил, двигаться не хотелось. Кайф!

— Привет!

Алёна подскочила, сразу узнав голос Артёма. Конечно, она понимала, что он придёт вместе со всеми. Подготовила себя, заставила поклясться на крови, поранив немного палец, нарезая колбасу и сыр на стол. Но реакция её метущейся души, удивила и расстроила её одновременно. Ну что же это такое?

— Привет! Давно не виделись. Как твой сын?

— Замечательно. Растёт на радость папе.

— А маме?

— Давай только без показухи. можно подумать, ты не знаешь…

Алёнка не дала ему договорить.

— Вы, уважаемый, не хотели бы сменить тон. И то, что вы думаете, мне совершенно не интересно. Вы куда шли? Так идите.

Из воды вылезли Сергей с Алёшкой.

— Привет! Что вы опять не поделили? У Артёма сегодня праздник, Алён. Можно и поздравить человека, а не отстраивать его, — попытался урезонить сестру брат.

— Поздравляю! — И ушла.

Влетела к себе в комнату. Её всю трясло, то ли от сказанного, то ли от чего другого. Ну чего другого? Зачем? Хорошо ещё, что никто не заметил её состояния. А то объяснять замучаешься. «Надо взять себя в руки, улыбочку, пошла…»

Переодевшись, вышла в сад. Почти все были в сборе. Ждали Ивана Ивановича и Виктора. Точно, что-то задумали. Какой-то сюрприз.

На столе пир горой, шашлычки жарятся, аромат мяса будоражит аппетит. Как Алёнка любила свою семью, друзей, этот дом, сад, озеро. А ведь Вадим заберёт её отсюда. Надо ли ей это?

Её мысли перебил звук клаксона. Во двор въезжала машина. Джип, заточенный под гонки. Девушка разбиралась в этом, проводя время в мастерских у отца с детства. Он был украшен шариками, а на боку красовалась надпись «Греков». Все заорали, окружили диковинку, кто-то уже полез под капот, кто-то под машину. Ну ненормальные, что с них возьмёшь.

— Так, минуточку внимания. — Голос Сергея Андреевича буквально потонул в гомоне, но его услышали, все замолчали. — Артём Греков. Вы награждаетесь новым автомобилем за громадный вклад в нашу победу, конечно, не последнюю. Виктор, ключ.

Столетов старший подошёл к Артёму, вручил ключ от джипа и обнял его.

— Ты — молодец. Вы все, настоящие пацаны. Как сейчас говорят, чёткие. И это только начало. У нас ещё всё впереди. Ура! И к столу.

— Ура! — Все задвигались, перемещаясь поближе к еде.

А дедушка Ваня вытаскивал с заднего сидения малыша. Артём уже бежал к нему.

— Ну ты представляешь, мы хотели посадить его за руль, а сами внизу спрятаться. Для смеха. А он по дороге заснул. Да так крепко. Видишь, даже не проснулся. Может, его разбудить?

— Это бесполезно. Он всегда хорошо спит. И столько, сколько считает нужным. Вы идите, Иван Иванович, я с ним посижу. А потом мы присоединимся.

— Не надо никуда присоединяться. Идите сейчас, я посижу. Есть не хочу, пить тоже не хочу, так что самое время присоединиться к Егорке, — объявила неожиданно появившаяся Алёна. — Только до дивана донести придётся. Вон какой бутуз, здорово подрос.

Артём сначала хотел отказаться, но Иван Иванович настоял на его присутствии за столом. Праздник-то его, Грекова. И он поплёлся за девушкой в дом.

— Давайте ко мне в комнату, а то здесь тишины не дождёшься.

Положив малыша, его папа распрямился, не очень удачно. Он чуть не сбил наклонившуюся Алёнку, да в добавок ещё и попал своей бестолковой башкой ей прямо в нос. Девушка схватилась за лицо и в последний момент оказалась в объятиях Артёма, иначе бы упала.

— Ой, да вы что? Угробить меня решили, Артемий Батькович?

— Извини…те, ради бога. Я не думал, что вы так близко стоите.

— А что вы думаете сейчас? Может, уже отпустите?

— Отпущу, когда вы, Алёна Сергеевна, объясните, почему мы опять на вы. Надо полагать, что наше общение напрямую зависит от моего тона. Если он вам нравится, то на ты, а если нет, то на вы.

— А если у меня распухнет нос, тогда на что?

— Так, надо холод. Что есть в холодильнике?

— Сначала отпустите уже меня. И поскольку мы с вами так близко столкнулись, стали немного роднее, как говорят, переходим на ты. Да беги в холодильник быстрей, а то и правда распухну, как Нафаня.

Артём принёс курицу. Алёна чуть не покатилась со смеху, вовремя вспомнив про спящего малыша.

— Там только большой кусок чего-то ещё был. А больше ничего. Да и шёл кто-то. Вот я и рванул. Что схватил, то и принёс. Давай я приложу. Ложись.

— Тебе надо идти, ждут же.

— Да они там ржут, как жеребцы. И уже какие-то соревнования устроили. Веселятся, одним словом. Ты глаза закрой, чтобы вода не попала. Лежи спокойно. Я пару минут подержу и пойду. Молчи уже. — Командовал Артём.

Он балдел от близости к ней, от того, что под боком у неё сопел его сынишка. Сидя на полу, разглядывал Алёнку, словно хотел запомнить её всю, до каждой клеточки. Он бы сидел и сидел так всю жизнь, охраняя любимую женщину и своего сына. Ему больше ничего не надо было. Как бы он хотел, ну прямо сейчас, признаться ей в своих чувствах. Но нет, рано ещё, надо определиться с Оксаной. А что определяться? Вот взять и рассказать всё Алёнке, пусть сама решает, нужен он ей или нет. Артём осторожно снял холод и понял, что девушка спит. Причём одной рукой придерживает Егорку. Он нашёл какое-то покрывальце, накрыл их. Ну и прекрасно! А он пошёл к своим друзьям.

Праздник удался. Немного выпили, немного побесились, накупались, наелись. Ждали чай, Алёнка притащила Егорку, накормила, напоила и пошла с ним на пирс. Туда же перекочевали дети с красками и альбомами. Все расселись, а Алёна с малышом угнездились прямо на доски и, подвинув к себе низенькие табуреточки, организовали столики для рисования. Очень удобно. И Егорка с удовольствием начал мазать кисточкой по листу бумаги. А потом и просто пальчиками и ладошками. Мыли ручки прямо здесь же, наклонившись над водой. Дети хвастались друг перед другом, тыкали Алёне под нос свои шедевры, краски, кисточки. Как это получилось, не понял никто: Егорка оказался в воде. Девушка очень быстро среагировала, он даже не успел испугаться. Но кто-то из детей, заорал, зовя на помощь. Алёнка, водрузив малыша на мостки, вытирала ручки-ножки полотенцем и не видела, как его отец перемахнул через забор и через секунду оказался на пирсе.

— Ты что, обалдела? Куда ты смотрела?

— Артём, не волнуйся, он даже перепугаться не успел. Мы просто немножко поплавали. Да, Егорка? Да и тепло ещё.

Мальчуган улыбался и пытался рассказать что-то отцу, показывая на озеро. Что-то про большую водичку.

— Вот же дура набитая. Тебе разве можно доверять детей? Только манекены.

Он выхватил у неё из рук малыша, тот заревел, протягивая ручки к Алёне.

— Артём, извини меня. Я бы не…

— Что ты не? И не приближайся к моему сыну. Русалка.

Его злющие глаза метали огонь и молнии. И все в Алёнку. Она, упав спиной в воду, стала тонуть. Ей, действительно, в тот момент этого хотелось. Сдохнуть уже и не мучаться, не причинять никому вреда… Вода немного отрезвила. Алёнка вылезла, развернулась к уходящему солнцу и превратилась в статую в лучах заката. На неё повисли дети, стали целовать, что-то говорили. И только когда папа Серёжа взял её за руку и повёл в дом, она немного отмерла. Он налил ей воды.

— Дочь, не обижайся на него. Он просто очень испугался. Я его не оправдываю. Мало того, он ещё получит за это. Распустился.

— Папа, за что, за это? За то, что я не усмотрела за его ребёнком? Да я бы никогда ничего плохого ему не сделала. А если бы понадобилось, то и жизнь отдала.

— За кого? — Не понял Сергей Андреевич.

— За них, за обоих.

И ушла, выплеснув воду в горшок с цветком. А папа Серёжа опять ничего не понял. Почему за двоих? Он не успокоился. Когда все разошлись, всё рассказал своей Елене.

— Я уверена, Серёжа, — начала она, — наша дочь, влюблена в Артёма, и давно. Что-то стало меняться, когда появился Вадим. Я даже не знаю, к худу это или к добру. И самое главное, что она сама не знает к чему.

— А что же делать? На ней лица нет, она сегодня ничего не ела, даже кофе не пила. Да это ладно. Но девчонка считает себя виноватой, места себе не находит. У бабки весь остаток вечера просидела. Они фотографии смотрели, мама Зина ей про Марью Ильиничну рассказывала, про твою бабку. И ещё знаешь что? Я в её комнате курицу сырую нашёл. К чему бы это?

— Наверное, к запуску космических кораблей. — Ха-ха… — Да не волнуйся ты. Надо понаблюдать, не оставлять её без присмотра. Мы же это умеем.

Но проявлять шпионские способности не понадобилось. Алёна через несколько дней уехала в очередную экспедицию. Причём сразу в две. Вернулась в конце сентября, обосновалась в городе, в Озерки ездила редко. И то только на один субботний вечер, а утром уезжала. Учебный процесс отнимал кучу времени и сил, она много рисовала, занялась фитнесом. Вадим звонил, присылал всякие подарочки. У Алёнки в комнате образовалась целая полка статуэток, похожих на неё, с разных концов света. А сколько она перепробовала конфет за это время, всяких марципанов и пралине. Девушка ощущала заботу Вадима почти постоянно. У неё даже тетрадки и ручки были фильдеперсовые, не такие, как у всех. А к новому учебному году Вадим прислал ей обалденный планшет. Вот он точно был только у неё одной на весь университет. Как с ним было удобно… Но недолго. Его спёрли. Вадиму Алёна, конечно же, ничего не сказала. Но жалко было ужасно.

17-го ноября Серёжке маленькому исполнялось 22года. Он попросил своих родителей разрешить ему пригласить своих однокурсников. Они в этом году выпускаются, их разметёт по всему миру, и как дальше сложится их общение, предположить трудно. Но когда посчитали количество народа, поняли, что дом не потянет. Не лето красное. В их посёлке открылась так называемая «Танцевальная веранда», довольно большое помещение, с караоке и танцевальным залом. Его и сняли. А если кто останется на ночь, улягутся вповалку. Молодые, крепкие, весёлые, как-нибудь переспят. Но всё пошло не по плану. Подвела кухня. И родителям пришлось ехать в город закупать готовую еду в ресторане. Пока суть да дело, половина будущих компьютерных гениев перепилась, их пришлось срочно-обморочно доставлять в дом, как-то укладывать. Всё это было очень хлопотно, папа Серёжа нервничал. И вызвал грековцев на помощь. Те приехали на двух машинах, часть студентов загрузили, развезли по домам. А за оставшимися пьянчушками приехал Артём. Но те уже дрыхли мертвецким сном, и их решили не трогать. Сергей Андреевич зацепил Артёма, которого ещё раньше пригласил и Серёжка, и потащил его в кафе. Тот не хотел, отказывался, но Столетов был неумолим. Он уважал этого парня, несмотря на некоторые разногласия и чересчур вспыльчивый характер.

Тогда, после праздника по поводу выигранных гонок, у них состоялся настоящий мужской разговор. Греков пришёл к ним домой с Егоркой, тортом и цветами. Он хотел попросить у Алёны прощения. Просто попросить прощения. Когда туман, заволокший его мозги, разошёлся, и он понял, что натворил, жизнь окрасилась в серый цвет. Как он мог? Что наделал? Ведь если она не простит его, как жить дальше? Какой зверь укусил его? Он, придурок и идиот, обвинил Алёнку. Алёнку! У Грекова ехала крыша от насыпанного кучами пепла на его голове. Выход один — ползти на коленях и извиняться. Но прощать его было некому. Она уехала. И бабушка Зина, очень приветливо встретившая Егорку, с Артёмом поздоровалась сухо. Набежавшие на торт дети, налупившись вкуснятинки, закрутили его сына, потащили в холл играться. Он не знал, как себя вести и стал откланиваться, благодарить за приём, желать всем домочадцам здоровья и счастья, пока баба Зина не тюкнула его по лбу.

— Сядь! Ты чего три дня ждал? Чего не пришёл сразу? Жидкий на расправу? Ты что это удумал? Девчонка уехала из дома, подальше от тебя. Она ведь не собиралась. Что молчишь? Наливай чай, прополощи горло, может и голос обретёшь.

На пороге появился Сергей Андреевич.

— А, Аника-воин? Извиняться пришёл? — Догадался он. — Опоздал. Налейте-ка и мне чайку, пить хочется. Смотри-ка, твой сын попал в плен к алёнкиным братанам-сестрам. Не боишься? Онемел? Понятно. Но, судя по тому, что спокойно сидишь, доверяешь моим детям. А Егорка заливается. Конечно, ему не хватает общения с детьми постарше, которые могут его чему-нибудь научить, что-нибудь интересненькое показать. Пей чай, чего сидишь. Может, что-нибудь покрепче?

— Нет, спасибо, мы пойдём. Извините за вторжение.

— Он как пришёл, так сразу и уходить начал. Пусть ребёнок поиграется. А вы поговорите, мужики. По душам. — Посоветовала Зинаида Васильевна. — А я пойду.

Мужики молчали и отхлёбывали чай…

— Я люблю вашу дочь, Сергей Андреевич.

— И что? Она об этом знает?

— Нет. Ей было 17 лет, когда я это понял. А потом появился Егорка, и я запретил себе даже думать о ней. Не вешать же на хрупкие плечи свои проблемы? Я решил не мешать Алёнке жить. Закрыл эту волнующую страницу своей жизни, а ключ от любви выбросил.

— Видать, не добросил, поэт-легкоатлет… — Проворчал папа Сергей.

— Я его нашёл. В тот день хотел поговорить с ней, всё рассказать. И будь, что будет. И вот что натворил. Ничего не понимаю, как я мог? И как жить теперь, тоже не знаю. У меня всё валится из рук, ничего не получается. Я даже кашу манную не смог сварить… Смешно.

— Ты сильный, здоровый мужик с хорошими мозгами, золотыми руками. Тебе бы тыл надёжный, ты бы горы свернул. А приходится заниматься манной кашей. Нет, я не в осуждение, Артём. Просто констатация фактов. Что с женой? Где она сейчас?

— Всё там же, у матери в деревне. Развод не проблема. Проблема, с кем останется ребёнок. Она же не признана недееспособной. А мамаша её на всё пойдёт, чтобы не лишиться моего денежного довольствия. Это её единственный доход, пенсию ещё не получает. Адвокаты советуют не трогать змеиное гнездо как можно дольше. В суде к слову ребёнка прислушиваются. Но что Егорка сейчас сможет сказать? Он мать свою по фотографиям знает, а бабку вообще один раз видел. Но кому это интересно?

— Даже не знаю, как тебе помочь. Мы эту ситуацию с Леной обсуждали, она консультировалась. Тебе с ней поговорить надо.

И они опять отхлебнули чайку.

— Я не могу тебе не сказать, Артём. У моей дочери появился мужчина. Она нам ничего не говорит. Но он ей звонит, подарками засыпал. Очень положительный человек, капитан второго ранга, служит во Владивостоке. Вот так.

— Я знаю. Недавно узнал. Думаю, надо оставить её в покое. Каждый человек — кузнец своего счастья. Я эту науку не осилил. Пусть она сама решает. По-моему, это правильно.

— Что решает? Она же не знает о тебе ничего.

— Вот, и не надо. Да и обидел я её. Мы пойдём. Спасибо вам за всё.

И вот сейчас, почти через три месяца, Артём увидел Алёнку. Воздух вокруг него лишился кислорода, дышать стало нечем, кровь бросилась в лицо и голову.

— Ты чего, Артём? Проходи, Серёжку поздравь. — Сергей Андреевич понял, на кого так среагировал парень и немного отвлёк его.

Артём прошествовал через зал. Подарок Сергею был подарен ещё утром всей бригадой. И сейчас он просто обнял именинника и сказал пару слов. Мама Лена усадила его за стол, подсунула блюдо с разными мясными яствами, налила красного вина.

— Ешь, Тёма. Ты с работы? А где Егор?

— Егор с Колькой. Он сегодня дежурный по детской комнате.

— Ну ешь. И веселись. У нас тут сегодня сабантуй по полной. — И попрыгала в гущу танцующих.

«Какая славная женщина, эта Елена Столетова, Алёнка вся в неё.»

К нему подсели две девушки, однокурсницы Сергея. Стали знакомиться, приглашать танцевать. Одна, явно перебравшая, даже полезла целоваться. У Артёма в этот момент был полон рот, и он чуть не задохнулся. Аккуратно отодвинув её, прямо перед собой увидел Алёну. Она смеялась. В руке у неё был бокал красного вина.

— Хотела чокнуться с тобой (да я уже давно с тобой чокнулась) за здоровье моего брата, но вижу, тебе есть с кем. Будет минутка, заходи. — И ускакала точно, как её мать.

Ларисо, так она себя назвала, опять повисла на Артёме. Он снова аккуратно оторвал её от себя. Парень ужасно не любил пьяных баб. А таких прилипчивых и подавно. Пришлось ему выбираться из-за стола, поесть не удалось. На баре заказал чашку крепкого кофе, и крутясь на стуле, стал наблюдать за всеми. За Алёной, которая затмевала не только всех здесь присутствующих, но и весь мир. Она была центром Вселенной. Для него. В зелёном коротеньком платьице, в чёрных туфельках на высоком каблуке, золотая цепочка, кольцо с зелёным камнем, светлые волосы, завязанные красиво чёрным бантиком и немного растрепавшиеся… Глаз нельзя оторвать. Но рассматривать так явно неудобно. И он периодически крутился на барном стуле. И потерял её. Закрутил головой и нашёл на выходе из кафе. Рванул за ней. Зачем? Он ещё не знал. Выскочил на улицу и увидел Алёну, садящуюся в машину. Всё, уехала. Мир сразу посерел, обеднел, стал неинтересным. Артём вернулся, какая-то девчонка схватила его и затащила в танцзал. И он танцевал, пел с ней караоке, а потом зажимал в гардеробе. Ему было всё равно.

Греков не видел возвращения Алёны. Зато она застала его в этом злосчастном гардеробе…

Ровно в день её 21 — го дня рождения, у выхода из университета происходило что-то странное. Девчонки сновали туда и обратно с букетиками тюльпанов, гиацинтов, первоцветов, подснежников. Вроде восьмое марта уже прошло. Алёнка вышла, солнце светило так ярко, что она не сразу поняла, что произошло. Её целовал… Вадим. Кружил и целовал. У неё голова пошла кругом.

— Родная моя. Отличница моя золотая. Я уже все цветы раздал, а тебя нет и нет.

И подняв её на руки, стал осторожно спускаться по лестнице. Он ничего не видел, Алёнка целовала его и в рот, и в нос, и в глаза, и в щёки… И все девчонки, прижимая букетики, с завистью смотрели им вслед.

Так получилось, что у Алёны Столетовой не было подруг. Зато был старший брат, Серёжка, а потом ещё и младший, олин сын Ванька. Вот они и были её лучшими друзьями. С детства вместе, и в радости, и в шкодах. Они доверяли друг другу безгранично. Наверное, поэтому пацаны выросли понимающими и внимательными по отношению к женскому полу, а Алёнка ценила в мальчишках ум, силу и желание больше делать, чем говорить. Поэтому у неё в жизни не было разочарования в женской дружбе. Она не реагировала на ревностные взгляды и каверзные шуточки в свой адрес. Пусть говорят.

Вадим поставил Алёну на землю. Он не мог отвезти от неё глаз. Неужели дождался этого дня, не умерев от тоски и каждодневного беспокойства, ну как она там, его любимая девочка? Сердце стучало: Алёна, Алёнка, Алёнушка. Он находился в состоянии безграничного счастья. Посадив свою девочку в машину, подал ей ну просто огромный букет белых тюльпанов. Алёнка зажмурилась, такая красота в её руках.

— Алёнушка, я взял на себя смелость организовать для тебя праздник. Мой друг помог. Он живёт здесь. У нас не так много времени, поэтому мы сейчас едем в магазин одежды, нам нужно купить тебе самое красивое платье. Ты лучше знаешь, куда. Потом на квартиру к Олегу, моему другу, там мои вещи. Твои родители в курсе, Ольга тоже. Так, куда?

Алёнка положила цветы на заднее сидение, залезла к Вадиму на руки и стала целовать его, как могла, как ей хотелось, как подсказывала её душа.

Вадим задохнулся, его любовь к этой девчонке с каждым поцелуем разрасталась до размеров Вселенной. Он взял её такое милое и родное лицо в свои руки, утонул в её глазах, захлебнулся запахом её волос, обалдел от вкуса её губ.

— Ты сделала меня самым счастливым человеком на этой планете.

Праздник, устроенный Вадимом, запомнился всем алёнкиным родным надолго. В их городе есть отличное место — стилизованный под петровский старинный корабль ресторан на воде. Вот туда они все и прибыли. Причём Вадим с Алёной добрались последними. А когда вошли в зал, все обомлели. Девушка в воздушном платье цвета морской волны и бравый капитан в тёмно-синем костюме смотрелись вместе настолько органично, что все присутствующие подумали об одном и том же: «Они созданы друг для друга.» Только мама Лена заметила какую-то грустинку в глазах своей дочери. Будто она прощалась с кем-то или с чем-то…

И опять Алёнка сбегала с уроков, и они гуляли по городу, сидели в кафешках, ходили по магазинам. Вадиму очень нравилось покупать всякие женские штучки. Алёна всё время отказывалась, мол, не надо, у неё всё есть. А потом восторгалась, надевая на пальчик колечко. Или повязывая платочек. Или пристраивая в сумочку оригинальный зонтик. Проходя мимо магазинчика женского белья, Алёна потянула своего капитана мимо витрины. Ну неудобно же. Но Вадим взял её за руку и решительно вошёл.

— Всё, что естественно, то небезобразно. Чего тебе стесняться? Своей обалденной фигуры? И потом, насколько я понимаю, таких вещей лишних не бывает. Я не буду подсматривать. Выбирай сама.

Алёнке всё равно было как-то не по себе. Да и цены запредельные.

— Вадим, ты думаешь, что на мне несоответствующие твоим представлениям трусы? Уж извини за прямоту. Что естественно, ты сам сказал. Ну извини. Огласи весь список, пожалуйста. Цвет, материал, кружева, форма чашечек. Что ещё. Ты подумай, а я, пока, в дамскую комнату схожу. — И выскочила из павильончика.

Он заигрался. Вадим очень остро это понял и растерялся. И обидел Алёну. А хотел же, наоборот, порадовать. Вот дурак.

Девушка-продавщица понимающе улыбалась ему. И это его разозлило. Он подскочил и понял, что не знает, где искать теперь Алёнку. Куда идти? В дамскую комнату? Телефон она оставила вместе с портфелем в университете. Что же делать?

— Дамская комната за углом налево, — опять улыбалась продавщица.

— Спасибо. До свидания. — Выжал он из себя.

Но прошло полчаса, а Алёна не выходила. Вот дурацкое положение. Ну что, самому туда лезть, что ли? Вадим подождал ещё полчасика и понял, что девушка просто ушла. Но куда? Он побрёл вдоль витрин на выход. Полазил вокруг и около. Алёнки не было. Звонить ей домой, но что о нём подумают? Но другого выхода всё равно нет. Он уже стал набирать номер, вздрогнув от неожиданности.

— Товарищ капитан! Можно к вам обратиться? — Алёнка чётко, по-военному, отчеканила сой вопрос. — Я подумала и решила, что негоже оставлять вас в чужом городе одного. Тем более, что познания в области нижнего белья наводят на мысль о большом опыте в женском вопросе. А у нас очень много красивых и смелых дам. Уведут, не спросят. И где вас потом искать?

— Алёна, ну прости меня, старого идиота. Я уже поверил, что ты моя и больше ничья. Моя единственная, любимая, родная девочка. Ты же понимаешь, что о других женщинах в моей жизни не только речь не идёт, а даже ни одного слова и ни одной буквы не предвидится до конца моих дней. Прости меня, ради бога.

— И ты меня. Что-то я переборщила сегодня. Наверное, потому что голодная.

Конец ознакомительного фрагмента.