Эти лживые клятвы

Лекси Райан, 2021

Бри ненавидит фейри и поклялась никогда не связывать свою жизнь с миром магии, пусть это и означало голодать на улице. Но когда ее сестру продают в рабство королю Неблагого двора, она отрекается от своих обещаний. Притворившись кандидаткой в невесты принца Ронана, девушка попадает в мир фейри и соглашается выкрасть три реликвии Благого двора в обмен на свободу сестры. Среди всех фейри принц Ронан единственный, кто добр к ней. Бри понимает, что влюбляется в него, но не готова позволить своим чувствам встать у нее на пути. Девушка отправляется на поиски реликвий, чтобы совершить кражу и вернуться в мир людей. Но оказавшись втянутой в интриги двух опасных дворов, она обязана решить, кому отдать свою верность. И сердце.

Глава 3

Я врываюсь в кабинет мадам Вивиас и так сильно хлопаю дверью, что висящие на стенах картины начинают ходить ходуном.

— Где она?

Тетя даже не вздрагивает. Она откладывает ручку и поправляет собранные в идеальный пучок темные волосы. Я знаю, что они такие густые и блестящие потому, что она накладывает на них заклинания.

— Здравствуй, Абриелла. Поздравляю тебя. Ты свободна.

— Нет, — выдыхаю я.

Но на углу ее стола я вижу кучку пепла. То, что осталось от магического контракта после выполнения его условий.

— Почему?

— Мне нужно было как-то компенсировать свои убытки, — она скрещивает руки на груди и откидывается на спинку кресла. — Я могла сделать это еще несколько месяцев назад, но мне было интересно, получится ли у вас наверстать упущенное.

Мне кажется, что у меня из легких словно выбили воздух, а потом крепко обхватили в районе груди, чтобы я не могла сделать вдох. Я только сейчас осознаю, что до последнего надеялась, что Кассия лжет. Я… надеялась.

Мадам Ви машет рукой, как будто мы решаем какой-то рутинный вопрос — например, кто сегодня готовит ужин, — а не обсуждаем жизнь моей сестры.

— В Фейриленде с твоей сестрой все будет хорошо. Уверена, там она обворожит всех так же, как сделала это здесь.

— Вы продали ее в рабство. Ее заставят работать до седьмого пота или будут пытать для развлечения… или… — я не могу договорить, не могу начать перечислять остальные ужасы, которые могут с ней случиться.

Я просто не могу в это поверить.

— О, не драматизируй. О лучшей судьбе она не могла и мечтать, учитывая яму, которую вы себе вырыли. Что бы она делала? Как ты, драила бы всю жизнь полы? Продала бы свое тело мужчинам, ищущим дешевые удовольствия?

— Вы должны были меня предупредить. Я бы…

— Что? Обокрала бы кого-нибудь, чтобы выплатить остаток вашего долга? — она поднимает бровь, и я понимаю, что ей известны все мои секреты. — Даже тебе бы это не удалось. Честно говоря, Абриелла, тебе повезло, что все эти годы я предпочитала смотреть на твои преступления сквозь пальцы. А я ведь могла тебя выдать.

— Но вы этого не сделали. Вы брали деньги, и вам было плевать, где я их достала. По условиям этого несправедливого контракта вы каждый месяц получали тысячи раконов. Но вы все равно ее продали, — я чувствую, как во мне поднимаются волны злости, а кровь закипает от рвущейся наружу ярости.

— Перестань. Это просто смешно. Ее напоят вином фейри, и все будет казаться ей сном.

Меня трясет от злости. Я хочу сорвать с нее ее драгоценности и стереть их в порошок голыми руками. Я хочу кричать, пока не проснусь и не окажется, что все это просто ужасный кошмар.

— Сегодня жертва Джасалин избавила тебя от твоего долга. Радуйся.

— Куда? — спрашиваю я. — Куда ее увезли? Я найду ее. Я обыщу все их богом забытое королевство, но верну сестру.

— Может быть, она влюбится в лорда фейри, — говорит мадам Ви, не обращая никакого внимания на мой вопрос. — Может быть, она будет жить долго и счастливо, как в тех историях, которые любила рассказывать твоя мать.

В каждом ее слове слышится отвращение. Я не хочу хоть в чем-то походить на мадам Вивиас, но это чувство мы разделяем — отвращение. Осуждение. Моя мать бросила нас, оставив на попечение своего брата, а сама сбежала к возлюбленному-фейри. И я ненавижу ее за это. И за то, что она обрекла нас на жизнь, которая в итоге привела к такому исходу.

— Надеюсь, что, если Джас погибнет, вы не будете знать ни минуты покоя, — шепчу я. — А если с ней что-то случится, я буду молиться, чтобы вас постигло горе вдвое хуже.

— Сейчас ты говоришь, как те, кто проклинает хороших людей.

— Хорошие люди не продают девушек фейри.

Она усмехнулась.

— Ты видела, в каком мире мы живем, Абриелла? Знаешь, от чего я спасла вас, когда позволила вам жить под этой крышей? Возможно, твоей сестре еще повезло. Возможно, ты должна жалеть, что не оказалась на ее месте, — она машет рукой в сторону двери. — А теперь — вон. Иди наслаждайся своей свободой. Но, если у тебя нет желания подписывать новый контракт на аренду, тебе стоит найти себе другое жилье. И лучше сделать это немедленно.

Я бы не осталась в этом доме, даже если бы она мне заплатила. Но я даже не пытаюсь отвечать. Я выхожу из ее кабинета, хлопаю дверью и бегу по лестнице в подвал.

Наша спальня выглядит как обычно. У стены стоит раскрытый швейный набор Джас. Должно быть, Баккен забрал ее, когда она работала. Муслиновые наброски моего платья сложены в ногах кровати, и я прижимаю ткань к груди, не обращая внимания на торчащие острые булавки.

Я заползаю на кровать, ложусь на бок и сворачиваюсь в калачик. Я слишком устала, чтобы плакать, слишком ошеломлена, но мои глаза горят.

Ее действительно забрали.

Я слышу, как щелкает замок, как скрипят петли двери, когда она открывается и закрывается. И мне даже не нужно поднимать голову, я и так знаю, кто пришел. Матрас проминается, когда Себастьян опускается на кровать и ложится на бок рядом со мной. Он берет меня за подбородок и приподнимает лицо, чтобы я посмотрела ему в глаза.

— Эй… — он вытирает мне слезы большим пальцем. — Значит, это правда?

Я не могу ответить — могу только смотреть в эти глаза, похожие на беспокойное море, на морщинку между его бровями, которая говорит о его беспокойстве и страхе красноречивее любых слов.

— Бри?

— Да, — я сглатываю, стараясь говорить ровно. — Мадам Ви продала ее.

Он закрывает глаза, жмурится и бормочет какое-то ругательство.

— Еще год, — шепчет он, сжимая челюсть. — Еще год, и я мог бы освободить вас сам.

— Ты тут ни при чем, Баш. Не вини себя в том, что сделала мадам Ви.

Он делает глубокий вдох и открывает глаза, заставляет меня убрать руку от муслина и зажимает ее между своими ладонями.

— Обещай, что не будешь ее искать. Даже представить не могу, что с тобой случится, если ты отправишься к фейри.

— А представь себе, что может случиться с Джас?

— Просто дай мне шанс. Позволь разобраться в этом.

Завтра Себастьян уедет, чтобы начать следующую часть своего ученичества. Я не знаю, что он может для нее сделать, но киваю. Я не откажусь от его помощи, даже несмотря на то, что не верю, что ему удастся ее спасти.

Он отпускает мою руку и оглядывает комнату, которую я делила со своей младшей сестрой последние девять лет.

— Куда ты пойдешь? — спрашивает он.

Вещей у меня не так уж и много. Я смогу собрать свои пожитки и уйти отсюда к закату.

— Моя подруга Ник у меня в долгу. Буду жить у нее.

Пока не придумаю, как вернуть Джас.

Ник будет очень не по себе из-за того, что сделала мадам Ви. Может быть, она даже будет винить в этом себя. Но я знаю, что если бы мы не пропустили сегодняшний платеж, то пропустили бы какой-нибудь другой. Деньги, которые я отдала Ник, не могли спасти Джас от бездушной ведьмы, в руках которой была ее жизнь.

— Мне жаль, — говорит он, глядя на мое лицо.

— Мне тоже.

— Я обещал магу Трифену помочь с его следующим клиентом. Ты не против, если я пойду? Я найду тебя позже.

Я киваю, и по моей щеке катится еще одна слеза. Себастьян смотрит, как она скользит по моей коже, а потом проводит по ней большим пальцем. Прикосновение такое нежное, что мне хочется обнять его, прижаться к нему, уткнуться лицом в его грудь и притвориться, что это просто сон.

Вместо этого я прощаюсь с ним. Я рада, что он уходит. Только так я смогу что-то придумать.

* * *

Домовой гоблин мадам Вивиас живет под лестницей рядом с кухней. Я тихонько стучу в дверь одной рукой, а другой — снимаю с волос резинку.

Гоблины любят коллекционировать человеческие волосы, зубы и ногти — по слухам, они собирают их так же, как королева Благого двора копит драгоценности. Надеюсь только, что то, что я все эти годы отказывалась отдавать их ему, только подстегивало его желание обладать ими.

Он распахивает дверь, когда мой кулак касается его двери во второй раз, — и из его комнаты доносится слабый запах гниющих фруктов. Баккен — типичный домовой гоблин. Он невысокий и пузатый, с тощими руками и ногами и тонкими губами, которые не скрывают его острых зубов. Когда он замечает мои волосы, его выпученные глаза жадно расширяются. Я редко распускаю их и никогда не делаю этого в присутствии гоблинов.

— Здравствуй, Огонек. Чем я могу тебе помочь?

Я игнорирую прозвище, которое гоблин дал мне при нашей первой встрече, еще в тот день, когда мы переехали к дяде Девлину. Баккен взял мою руку и злобно посмотрел на шрам на моем запястье — единственный ожог, который остался после пожара, в котором я должна была погибнуть. Тогда я была потрясена, что он знает и о пожаре, и о том, чем он мог для меня закончиться — а я тем временем не знала о нем ничего. Но тогда мне еще не было известно, что гоблины собирают истории, секреты и информацию. Владение информацией — их хлеб.

— Перенеси меня к моей сестре.

Он несколько раз моргает, словно пытаясь осмыслить мою просьбу, а потом качает головой.

— Это так не работает.

— Кассия сказала, что именно ты отвел ее на рынок торговцев. Мне нужно, чтобы ты сказал, кто ее купил — и как ее спасти.

Сердце бешено колотится у меня в груди, но я стараюсь не оглядываться, чтобы проверить, в кабинете ли мадам Ви. Она бы не хотела, чтобы я с ним говорила, и, вероятно, заставила бы меня заплатить за право побеседовать с ним — или отказала бы мне из злости. Так что, если я не поговорю с ним сейчас, другого шанса у меня может не быть.

— Пожалуйста, — добавляю я.

— За это нужно будет заплатить, — он облизывает губы острым языком и подается вперед.

Проверив, что в коридоре никого нет, он затаскивает меня в свою крошечную комнатку и закрывает за мной дверь. Когда дверь захлопывается, он проводит своим длинным острым ногтем по моим волосам от уха до плеч. Меня передергивает от отвращения, но я не позволяю себе отступить. Он издает радостный смешок.

— Какой восхитительный оттенок. Как будто в тот день твои волосы стали цвета огня.

— Перенеси меня к тому, кто купил Джасалин.

Он хмурится.

— Почему?

— Я хочу… я выкуплю ее.

Мне придется снова совершить набег на хранилища Горста, чтобы у меня был хотя бы небольшой шанс собрать нужную сумму. Может быть, в этот раз даже обчистить их. Но оно того стоит.

— Не все в мире решают деньги, смертная, — Баккен прищуривается и склоняет голову. — Я думал, ты будешь рада, что теперь тебе не нужно кормить еще один голодный рот. Но, кажется, ты… убита горем? Любопытно.

Я сжимаю кулаки. Гоблины славятся своей способностью перемещаться между мирами и собирать информацию. Но не состраданием.

— Где она?

— Забудь об этом, Огонек. Отправишься в Фейриленд — и участь твоя будет незавидна.

— Я хочу вернуть сестру. Скажи, куда ты ее отвел. Пожалуйста.

— Что я получу за эту информацию?

У меня на языке, словно кислый фрукт, вертятся слова «что угодно». Я хочу их произнести, но гоблины понимают все буквально. Я знаю, что лучше не предлагать больше, чем я могу дать.

— Прядь моих волос.

— Но я бы предпочел получить все твои волосы, — он протягивает руку, но опускает ее, прежде чем прикоснуться ко мне. — Из них бы вышел такой красивый шарф. Что же я сделаю, если у меня будет всего одна прядь?

— Что же ты сделаешь, если у тебя не будет ничего?

Он ухмыляется, но я вижу в его глазах отчаянный, жадный блеск.

— Большая прядь?

Я зажимаю волосы между пальцами и демонстрирую ему получившийся локон.

— Отсюда, — говорю я, указывая на место прямо у меня над глазами, — до конца.

У Джас волосы всегда были короткими. Они обрамляли ее лицо красивыми прядями. Мне всегда нравилось, как это подчеркивало ее глаза. Но я не посмею показать Баккену, что не буду сильно скучать по своей потере — иначе он потребует еще больше.

— Да, идет.

Прежде чем я успеваю сделать еще хоть вдох, он берет нож и одним движением срезает мои волосы. Я не смею дышать от скорости, с которой он это сделал.

— Говори.

— На торгах я привел ее к посланнику короля. Он сопроводил ее к нему. Мадам Вивиас не смогла отказаться от предложенной суммы.

К королю? Кровь застывает у меня в жилах, и я цепенею.

— К какому королю?

— Посланник забрал ее к его высочеству королю Мордеусу, — говорит он, — и отдал за жизнь твоей сестры весьма внушительную сумму.

Нет. Этого просто не может быть.

Просто выкупить или украсть мою сестру у фейри — одно, но забрать ее у Мордеуса, правителя Неблагого двора, самого короля теней? Смертные считают фейри Благого двора «добрыми», а королевство Неблагого двора — самым страшным местом для людей. Отправляться туда смертельно опасно. Их король известен своей любовью истязать самых разнообразных существ. Редко кому удается оттуда вернуться. А кому удается — тот возвращается в королевство людей лишь былой тенью человека, которому не посчастливилось там оказаться. Но с другой стороны, он король, у него бесчисленное количество рабов-людей. Возможно, он даже не заметит пропажу одного из них.

— Одна девушка-человек ничем не хуже другой. Почему король не купил одну из тех девушек, которые хотят попасть к фейри?

— Потому что он захотел купить Джасалин Кинкейд, сестру Огонька, дочь прекрасной смертной, которая…

— Я знаю, кто моя сестра, — огрызаюсь я. Это какой-то кошмар. В этом нет никакого смысла. — Зачем она ему нужна? Почему именно Джасалин?

— Кто я такой, чтобы задавать вопросы королю. Возможно, он хочет сделать ее своей королевой, — его вздох мог бы сойти за мечтательный, если бы выражение его лица не было таким… голодным. — А может, ему просто понравились ее красивые каштановые волосы.

— Если ему не нужны деньги, чего же он хочет? Какой вид оплаты я могу предложить?

Он постукивает длинным грязным ногтем по передним зубам.

— Больше всего король Мордеус хочет сохранить за собой трон.

Я качаю головой.

— Он же король. Зачем ему что-то сохранять?

— Говорят, он не король — не истинный король. Много лет назад Мордеус отнял трон у своего брата. И теперь он ждет, когда его племянник — принц Финниан, сын короля Оберона и законный наследник Трона Теней — вернется из изгнания и потребует вернуть ему корону. Его подданные тоже ждут. Кто-то поклялся в верности королю и будет бороться за то, чтобы он сохранил власть. Другие считают, что из-за обмана Мордеуса Неблагой двор гибнет и что он не восстановится, пока на престол не взойдет законный наследник с короной Оберона.

Обычно политические дрязги фейри меня совершенно не волнуют, но я запоминаю эту информацию на случай, если она окажется полезной позже.

— Какое это имеет отношение к Джас?

Его губы растягиваются в улыбке, обнажая пожелтевшие острые зубы.

— Не стоит недооценивать короля Мордеуса. Он ничего не делает просто так. Каждое его решение связано с властью — его властью.

Я не могу в это поверить. Джасалин никогда не имела дел с фейри — по крайней мере, насколько мне известно. Какую власть получит король, если она будет его рабыней? Может ли это быть как-то связано с нашей матерью? Это совершенно бессмысленно. Если король по каким-то причинам выторговал ее для нашей матери — разве ей не нужны обе ее дочери, а не только младшая? И почему она вспомнила о нас спустя десять лет?

— Перенеси меня к сестре. Пожалуйста.

Баккен начинает нежно поглаживать прядь моих волос.

— Королевство Неблагого двора — опасное место для девушки-человека. Даже если эта девушка — Огонек. Тебе лучше забыть о сестре и наслаждаться вновь обретенной свободой.

— Это не обсуждается.

Он прячет мои волосы в карман.

— Я не могу перенести тебя туда, но если ты отдашь мне еще один локон, я скажу, как туда попасть.

Недолго думая, я предлагаю ему почти такой же локон с другой стороны головы.

Он с довольным блеском в глазах срезает его.

— В полночь, в честь празднования дня рождения принца Благого двора, откроется речной портал. Через него ты сможешь попасть в Благой двор и найти тайный портал, который перенесет тебя во Двор Луны. Он открывается только один раз в сутки, когда часы бьют полночь.

При этих словах я задумываюсь.

— Зачем королеве Благого двора портал в Неблагой двор? Я думала, они заклятые враги.

Баккен гладит новообретенную прядь волос и почти не обращает на меня внимания. Он отвечает рассеянно, как напевают мелодию, которую слышали тысячу раз.

— Когда-то золотая королева была всего лишь принцессой. Она любила Оберона, короля теней, и многим пожертвовала, чтобы получить возможность тайно с ним встречаться. Ее королевство веками воевало с Двором Луны, и ее родители никогда бы не позволили им видеться.

Я хмурюсь. Мама рассказывала нам эту сказку перед сном — сказку о золотой принцессе и короле теней.

— Я думала, что эта история — просто легенда. Это правда?

— А как, по-твоему, появляются легенды?

Внезапно я пожалела, что не помню больше маминых историй. Но прошло слишком много времени, и я на протяжении стольких лет вспоминала их с негодованием. Я качаю головой и сосредотачиваюсь на насущной проблеме.

— Где находится этот портал?

— В гардеробе, которым она пользовалась, когда была ребенком. Это огромный шкаф, на дверях которого изображены крылья. Она так и не смогла заставить себя его уничтожить.

Я с трудом сглатываю. Отправиться в Благой двор, найти секретный портал королевы, попасть в самое опасное место в мире фейри, найти мою сестру и спасти ее от властолюбивого короля.

Проще простого.

Баккен переводит взгляд на меня и хмурится. Он достает из кармана браслет из тонких серебряных нитей и протягивает его мне.

— Возьми. Никто, кроме тебя, не сможет увидеть его или почувствовать на твоем запястье.

Я слышала о браслетах гоблинов, но никогда прежде их не видела. Серебряные нити такие тонкие, что их почти не видно, но они блестят в свете свечей.

— Каждая нить воплощает историю фейри. Истории — это сила, Огонек. Если я понадоблюсь, просто порви нить, и я появлюсь.

— Если я порву одну из них, — я осторожно перебираю нити, прежде чем посмотреть ему в глаза, — ты поможешь мне?

Он кивает.

— Да. Но я не смогу спасти тебя от смерти. Так что даже не утруждайся, если окажется, что тебя решил съесть на обед какой-нибудь дикий зверь. Но если тебе будет нужна информация или переместиться по королевству, я смогу помочь.

— Какова твоя цена?

Его ухмылка скорее коварна, чем утешительна.

— Всего лишь прядь волос. Или зуб, если тебе это больше по душе.

Моя рука дрожит, когда я беру браслет.

— А если я случайно порву одну из нитей?

— Гоблинские нити не рвутся случайно. Их можно порвать только специально.

Я надеваю браслет на руку, и он волшебным образом сжимается вокруг моего запястья.

— Спасибо, Баккен.

Я протягиваю руку к двери и выхожу в коридор.

— Огонек! — зовет меня Баккен. — Помни, король теней умен. Если это будет ему выгодно, он будет играть тобой вопреки твоей судьбе.

Играть мной вопреки моей судьбе? Что это значит?

Ох уж эти загадки фейри.

— Я не верю в судьбу, Баккен. И мне плевать на всех, кроме сестры.

— Да, и король это знает.