Её звали Шайнара. Книга вторая

Лекса Гор, 2019

Вторая книга дилогии продолжает историю о девушке-Тени. Не в силах простить себя за то, что совершила, Шайнара становится отступницей и уходит из Ордена. Она отправляется на Восток, чтобы принять смерть от рук варнов, но одна случайная встреча спасает её от уготованной участи. Теперь Шайнару ждёт много новых испытаний. Вот только сможет ли она стать прежней? А тем временем в Ордене и Миртании начинаются большие перемены…

Глава третья. Пламенная Гора

С севера на юг, прямо посередине Великих Равнин, тянулась гряда невысоких лесистых гор. Земли, примыкающие к ей с запада, считались у кочевников священными. Особенно почиталась одна гора. Она имела срезанную вершину и называлась Пламенная. Предание гласило, что степные боги — Ветрогрив и Рудоплав — были похоронены где-то здесь. По всей Священной долине из земли торчали руины некогда огромного и величественного храмового комплекса, главная часть которого — с полуразрушенной лестницей и алтарём — находилась на небольшой возвышенности, как раз прилегающей к Пламенной Горе.

Когда-то на этом месте пытались обосноваться Чернокровники — адепты культа Сокрушителя — того Седьмого Огненного Бога, который противостоял остальным Шестерым. Но недолго они проводили у подножия Пламенной Горы свои обряды. Местные степные племена оскорбились почитанием Сокрушителя на своей земле и изгнали чужаков в Миртанию, где те потом создали особые места для своих встреч — шоры и вывели специальную породу ос для их защиты.

Но всё это было очень давно. Уже два столетия, как о Чернокровниках никто ничего не слышал. Все шоры в Миртании опустели, да и на руинах у подножия Пламенной Горы гулял только степной ветер…

***

Раз в год все ухтюги варнов собирались в Священной долине на межклановые игрища в честь Ветрогрива. В это время все свободные молодые мужчины заплетали одну прядь в тонкую косичку и красили её в красный цвет. А незамужние девушки украшали распущенные волосы вышитыми лентами, по цвету и узору которых определялось, к какому ухтюгу принадлежит их хозяйка.

Дни Ветрогрива также считались самым лучшим временем для заключения брака. И Дора с Арджаем, в числе прочих молодых пар, с воодушевлением готовились к этому событию. Свадебный обряд у варнов начинался с рассветом. Дора и Арджай первыми вступили в Священную долину и встали так, чтобы тень от Пламенной Горы накрывала их полностью, а с восходом солнца сползла вбок. За ними, по пути движения тени, расположились и другие пары.

Морлав Тейн, Дастар, Истам и прочие друзья и родственники жениха и невесты заняли места немного поодаль. Обряд проводил самый старейший из всех варнов, но только тот, который без посторонней помощи мог удержаться в седле. Этого человека называли Хранителем Слова. Шайнара наблюдала за брачным ритуалом, стоя отдельно от остальных, как и положено калахари.

И вот солнечный диск показался из-за горизонта. Золотистые лучи пробили марево рождающегося утра, и тень Пламенной Горы начала медленно смещаться в сторону. Когда солнце полностью осветило Арджая и Дору, Хранитель Слова поднял сжатую в кулак руку. Жених и невеста повернулись друг к другу лицом, и молодой варн произнёс:

— Я был во тьме. Но познал твой свет. И пусть мое слово хранит небо, что надо мной. И земля, что подо мной. И ветер, что всегда рядом. Я, Арджай Серый, хочу взять тебя, Дора из Миртании, в жёны. Мой очаг всегда согреет тебя. И мой меч всегда защитит тебя. В мире, от пепла и до пепла…

— Я была во тьме, — вторила девушка. — Но познала твой свет. И пусть мое слово хранит небо, что надо мной. И земля, что подо мной. И ветер, что всегда рядом. Я, Дора из Миртании, хочу быть твоей, Арджай Серый. Ибо глаза мои смотрят туда, куда смотрят и твои. И стопы мои готовы всегда идти во след твоим. В мире, от пепла и до пепла…

Старый варн разжал кулак и растопырил пальцы. Это означало, что он сохранил Слово.

Дальше по ритуалу степных народов жених и невеста должны были прокусить друг другу мочку левого уха и проглотить каплю крови. Это означало полное принятие друг друга в духе и плоти.

И хоть накануне Шайнара сама лично помогала Морлаву Тейну готовить порошок, который молодые втирают в прокушенное место для обезболивания и скорейшего заживления, она всё равно не могла представить, как Дора — благородная миртанка по воспитанию и образованию — проделает это.

Жених и невеста наклонились друг к другу. Арджай первым сделал ритуальный прокус. Однако Дора даже не вздрогнула. Более того, дочь Морлава Тейна с лёгкой улыбкой проделала ответное действие и после сглатывания чужой крови изящным движением подтёрла губы.

— Да наполнит ваш союз любовь, мудрость и сила Ветрогрива, — провозгласил Хранитель Слова, когда молодожёны выпрямились. — Будьте чисты и едины в правде. Живите во имя друг друга и своего народа.

— Отныне ты моя, — вымолвил Арджай.

— Отныне ты мой, — эхом отозвалась Дора.

Они соединились в поцелуе: белокурая миртанка и смуглый варн.

Миртанка и варн…

Невидимая игла пробила сердце Шайнары и оборвала вдох на полпути. Взгляд её затуманился и, чтобы скрыть невольно выступившие на глазах слёзы, она перевела его на вершину Пламенной Горы…

***

Мягкие облака в беспорядке плыли по синему небу. А под ними колыхалось и уходило в бесконечность дикое зелёное море. Варны сидели на земле, подстелив под себя войлочные коврики. Праздничный стол в дни Ветрогрива накрывался один для всех ухтюгов. Длинный и низкий, он змеёй шёл по краю Священной долины. И хоть многообразием блюд кочевники похвастать не могли, зато из молока безуков они умели готовить удивительный напиток: ноги от него быстро становились ватными, но сознание оставалось ясным и чистым. Однако наслаждаться сим чудесным напитком в дни Ветрогрива было позволено лишь женатым варнам. Остальных ещё ждали межклановые Игрища.

Смех, шутки, тосты, сменяя друг друга, наполняли Священную долину. И в самый разгар праздника Арджай преподнёс Доре свадебный подарок — яйцо геркона, степной хищной птицы. Варны оторвались от еды и питья и застучали ладонями по деревянным столам. И под этот стук белокурая миртанка поднялась с места, аккуратно пробила яйцо с одного конца и выпила всё его содержимое. Кочевники одобрительно загудели. Их поверье гласило, что женщина, выпившая яйцо геркона перед ночью любви со своим мужчиной, подарит тому сына, который будет бесстрашным, выносливым, мудрым, и помыслы его будут также высоки, как высоко летает степной хищник.

Шайнара, как калахари, не имела права сидеть за общим столом, но в отличие от других отверженных, она никому и не прислуживала в этот день. Она просто была сама по себе. И даже Дастар не цеплялся к ней. После случая в реке он перестал как-то особенно выделять её среди прочих калахари.

К вечеру в Священной долине появились особые повозки, запряжённые парами лошадей, гривы и хвосты которых украшали пёстрые ленты и бусины. Варны из ухтюга Ара'Ченгора высоко подняли Арджая и Дору на руках и прямо из-за стола отнесли к одной из таких повозок.

Дастар щёлкнул в воздухе хлыстом, и лошади понеслись прочь. Считалось, что в этот день свадебной повозкой управляет сам Ветрогрив и там, где она остановится, и должна произойти первая брачная ночь между молодыми супругами…

А тем временем в долине начались межклановые Игрища. Варны из разных ухтюгов состязались в борьбе, стрельбе из лука, владении арканом и других упражнениях. Немного поодаль несколько мужчин, разделившись на две команды и связав за спиной руки, бегали и пинали ногами кожаный мешок, набитый шерстью. Шайнара никогда не видела такой игры. Её смысл заключался в том, чтобы попасть мешком по врытому в землю шесту противника.

Дастар тоже участвовал в этой забаве. Молодой, ловкий, хорошо сложенный, он привлекал внимание девушек далеко не только потому, что был сыном Ара'Ченгора. И хотя он не покрасил прядь волос в красный цвет, но многие женские взгляды в эти дни недвусмысленно задерживались на нём.

Дастар с удовольствием состязался и в соревнованиях хлыстобоев. Он легко сбивал маленький орешек с выставленной ладони, при этом нисколько не задев последнюю. Юноши из других кланов с завистью смотрели и на то, как Дастар обращается с двумя кинжалами, с которыми никогда не расставался и всегда носил за голенищами сапог.

Заслуженной славой и уважением у кочевых народов пользовались ещё и те, кто умел хорошо петь и играть на музыкальных инструментах. Дети Великих Равнин слагали оды Ветрогриву и своим героическим предкам. И даже понимая ещё не все слова, Шайнара хорошо чувствовала в этих мотивах всепробивающий дух свободы…

А к ночи Священная долина озарилась тысячами огней и наполнилась совсем другой музыкой, ритм которой задавали барабаны. Глухие и звонкие, большие и маленькие, они сливались в единый завораживающий звуковой поток, который проникал в каждого и рождал из глубин души что-то такое, чему нельзя сопротивляться…

Молодые варны стали подтягиваться к самому большому и жаркому костру, разведённому в центре долины. Лишь раз в год кочевники могли позволить себе жечь такие костры, потому что только здесь, на склонах низких гор, росли подходящие для этого деревья. Мужчины с красными прядями, выстроившись с одной стороны, скручивали в руках длинную белую ленту с алой вышивкой, а незамужние девушки тем временем занимали места напротив них.

Призывные барабаны ненадолго стихли, а когда забили вновь, девушки начали движение. Слегка пританцовывая, они проходили мимо мужчин, и те бросали в них один конец своей ленты. Если девушка ловила его, то выбранный мужчина начинал притягивать «добычу» к себе. Он делал это до тех пор, пока между ними не оставалось трёх шагов.

После этого девушка оборачивала ленту у себя за спиной и возвращала свой конец обратно мужчине. Тот, в свою очередь, тоже обвязывал ленту у себя за спиной, и пара начинала двигаться в такт барабанам, но так, чтобы этот импровизированный пояс, соединяющий обоих танцоров, не упал на землю. При этом молодым людям нельзя было прикасаться друг к другу руками, но каждый раз, когда в музыку врывались звуки самого большого барабана, мужчина должен был затянуть пояс немного уже. И так, мало-помалу, танцующие становились всё ближе и ближе друг к другу, пока просвет между их телами не исчезал вовсе…

Когда Шайнара была Тенью и выслеживала людей, приговорённых к казни, ей доводилось присутствовать, как на деревенских свадьбах, так и на праздниках лордов. Она видела много разных танцев. Но то, что вытворяли степные кочевники никогда и не снилось чопорным миртанцам: загорелые тела, опоясанные одной лентой, тёрлись друг о друга, изгибались и замирали в едином порыве. Варны прекрасно чувствовали партнёра. В их движениях не было заученной миртанской скованности, лишь природная пластичность и какая-то первородная грация. Они двигались так, как требовала душа, выросшая на вольных равнинах…

Под утро, после ночных танцев, варны парами начали разбредаться по всей долине и уединяться. Шайнара подняла голову. Она хотела призвать рукокрыла, чтобы угостить его кусочком лепёшки, перепавшей ей от праздничного стола, как вдруг увидела, что её маленькая тень Тени играет в облаках с другой точно такой же. Но на Великих Равнинах не водились пещерные рукокрылы! А это значит, что где-то поблизости — люди Ордена…

И вскоре девушка увидела их: трое всадников в тёмно-синих плащах, не спеша, приближались к Священной долине с запада. Шайнара быстро призвала своего рукокрыла к себе, пока Тени не заметили его. Рядом появился Морлав Тейн. Он тоже озабоченно смотрел на силуэты в тёмно-синих плащах.

— Вернись в ухту, — приказал Магистр девушке. — И не выходи, пока не разрешу.

***

Шайнара сидела на полу и чесала шерсть. Она усердно работала большим костяным гребнем, но все её мысли были поглощены незваными гостями. Теней, появившихся в долине, встретил Дастар и после коротких переговоров проводил их к Ара'Ченгору. Туда же украдкой направился и Морлав Тейн, чтобы узнать, что понадобилась здесь членам Ордена.

Шайнара с нетерпением ожидала возвращения Магистра, но, когда полог ухты откинулся, внутрь неожиданно вошёл Дастар.

— На колени, калахари! — с ходу скомандовал он.

Девушка отложила гребень и встала на колени. Дастар развернул лист, который держал в руке, и подошёл к ней. Краем глаза Шайнара увидела, что там нарисован портрет, и она сразу узнала руку художника Ордена.

— Значит, они действительно ищут тебя… — проговорил Дастар, сравнивая изображение на листе с девушкой, стоящей на коленях. — Азары не лгали. За тебя предлагают хорошие деньги… За любую… Но живую — дороже…

Шайнара молчала.

— Мой отец сказал, что никогда не видел тебя в наших местах, — продолжал Дастар, складывая и убирая лист в сапог. — Нет, я не сдам тебя, — добавил он с пренебрежительной улыбкой, прочитав немой вопрос в глазах девушки. — Нет таких денег, за которые варн пошёл бы против слова своего вождя. Но я хочу знать, — Дастар взял Шайнару рукой за подбородок, — что ты натворила в Миртании, калахари? Почему они разыскивают тебя? Отвечай.

Но девушка не проронила ни слов.

— Меня всегда удивляло, как ловко анахис тогда выкупил твою жизнь, — Дастар отпустил её подбородок и выпрямился. — По началу я думал, старик просто соскучился по женскому телу, а тут ещё и землячка! Я думал, он наиграется, и я перекуплю тебя обратно. Но потом я понял, что ошибался. Может, в делах целительных ты и не плоха, но вы, миртанцы, что-то скрываете. Я это чувствую. И я узнаю, что…

Не успел он договорить, как в ухту вошёл Морлав Тейн. Увидев Шайнару на коленях, Магистр жестом приказал ей подняться.

— Почему варн вошёл в чужой дом без приглашения? — сухо обратился он к Дастару.

— Прости, анахис… Я только хотел поговорить с твоей калахари.

— Тогда почему ты поставил её на колени?

— Я сын вождя, а она калахари! Я могу поставить её, как захочу!

— Но не в МОЕЙ ухте, варн, — Морлав Тейн смерил Дастара холодным взглядом. — Ты не имеешь права командовать здесь.

— Я уже извинился. И не забывай, это я вернул её тебе.

— Да, — Морлав Тейн полез в кошелёк на поясе. — И я заплачу тебе за это.

— Ты за кого меня принимаешь?! — Дастар махнул рукой. — За вонючего азара?! К мортону, твои деньги!

— Тогда что тебе надо?

— Правду! Мой отец не замечает очевидного и не считает нужным задавать вопросы. А я хочу знать. Почему вы здесь? Почему синие плащи готовы платить такое вознаграждение за неё? Кто она такая? Кто вы все такие? От чего вы бежали из Миртании?

— Я анахис, — спокойно ответил Морлав Тейн, — и я лечу твой народ уже девять лет, а ты не доверяешь мне, Дастар?

— Я не это хотел сказать.

— Тогда в чём дело?

Дастар открыл было рот, чтобы ещё что-то ответить, но потом закрыл его.

— Ни в чём, — буркнул он и вышел из ухты.

Морлав Тейн плотно задёрнул за ним полог.

— Орден ищет тебя, Шайнара, — сказал он, зажигая ещё один жировой светильник, — и не успокоится, пока не найдёт. Тени станут появляться здесь всё чаще и чаще. Они обследуют каждый уголок Великих Равнин, да не по одному разу. — Морлав Тейн подошёл ближе и осветил лицо девушки. — Тебе надо дать им понять, что ты погибла. Пришло время отправить рукокрыла домой…

***

Дни Ветрогрива закончились, и Священная долина вновь наполнилась тишиной и спокойствием. Морлав Тейн и Шайнара остановились у подножия Пламенной Горы. Отсюда начиналась узкая тропа, которая вела к руинам некогда главного храма, расположенного на возвышенности и примыкающего вплотную к этой горе. Полуразрушенная лестница, несколько колонн, две стены, арка над входом, площадка в центре и… Девушка подошла к странному сооружению и обошла его по кругу. Она уже видела такое… Это был каменный алтарь — точно такой же, к какому приковывали цепями Карлема в Тайной Обители.

Массивное подножие в виде шести столбов удерживало крышку жертвенного стола, вокруг которого шло кольцо, испещрённое затёртыми цифрами и знаками. То тут, то там встречались вкрапления какого-то голубоватого светящегося металла. А на выщербленном барельефе всё ещё угадывались очертания двух существ, за спинами которых прорисовывались то ли крылья, то ли странной формы доспехи. По-видимому, это были Ветрогрив и Рудоплав. В целом, они напоминали людей, если не считать немного угловатые черты лица, широкие носы и маленькие клыки.

Шайнара провела рукой по алтарю и тут же словно маленькие иголочки пробежали у неё по пальцам. Она удивлённо одёрнула руку. А потом прикоснулась снова. Но больше никаких особых ощущений, кроме тепла от нагретых солнцем камней, не испытала…

Пока девушка рассматривала древний алтарь, на руинах появилась старая-престарая женщина в чёрных одеждах. Сухая желтоватая кожа, узкая щель безгубого рта, горбатый нос и белые слепые глаза — Шайнара даже не сразу поняла, откуда она здесь вдруг взялась, пока не заметила в дальнем конце площадки, за расколовшимся надвое огромным валуном, небольшой проход вглубь Пламенной Горы.

— Кто здесь? — спросила старуха, и голос её оказался на удивление сильным.

— Морлав Тейн, — отозвался Магистр.

— Зачем ты снова беспокоишь меня, миртанец?

— Мне нужна твоя помощь, Ассири… Ей нужна.

Старуха протянула руки, и Магистр подтолкнул к ним Шайнару. Ассири, едва касаясь, пробежала по лицу девушки длинными крючковатыми пальцами.

— Кого ты привёл ко мне, Морлав Тейн?

— Её зовут Шайнара.

При этих словах старуха оживилась.

— Морвийская Лилия? — тихо засмеялась она. Но от этого смеха девушке стало не по себе. — Наконец-то… Я уже давно жду тебя…

Она снова ощупала гостью. И на этот раз более тщательно. А закончив, удовлетворённо кивнула и спросила:

— Так что ты хочешь знать, Шайнара?

— Знать? Ничего. Морлав Тейн сказал, вы поможете мне разорвать связь с рукокрылом и отпустить его домой.

— И это всё? — удивилась Ассири, и, немного подумав, добавила, — значит, ты ещё не проснулась, Морвийская Лилия… — она вздохнула, — Что ж, пойдём со мной.

Старуха двинулась к скрытому за валуном проходу. Морлав Тейн и Шайнара последовали за ней. Ход вёл под землю и спускался всё ниже и ниже. Потянуло холодом. Они были уже где-то под самой Пламенной Горой, как вдруг ход расширился и перед изумлённым взором Шайнары открылась маленькая пещера с углублением в центре. И это углубление до краёв было заполнено мелкими кусочками самого настоящего льда. Шайнара не верила своим глазам: здесь, в центре Великих Равнин находился подземный ледяной оазис!

— Выпей это, — старуха достала из складок одежды бутылёк с ярко-красной жидкостью и протянула девушке.

Шайнара взяла склянку, откупорила и понюхала.

— Что это? — спросила она, сморщившись от резкого запаха.

— Это поможет тебе быстрее умереть… на время.

Девушка недоверчиво посмотрела на Магистра.

— Рукокрыл отслеживает биение твоего сердца, — объяснил тот. — Этот лёд охладит тебя, замедлит и остановит сердце. Через пару минут после этого рукокрыл потеряет с тобой связь. А потом мы с Ассири вернём тебя к жизни. Пей и ничего не бойся.

— Я и не боюсь, — отозвалась Шайнара.

— Посмотрим, — старуха снова нехорошо засмеялась.

— Перед смертью твой ум будет сопротивляться. И могут возникнуть видения, — продолжал Морлав Тейн. — Не придавай им значения. Отпусти всё. Чем быстрее ты успокоишься, тем быстрее всё закончится.

Девушка понимающе кивнула и призвала к себе рукокрыла. Он влетел в пещеру на полной скорости и уселся на подставленную руку. Шайнара погладила верного зверька в последний раз, поцеловала в чёрный блестящий носик и отпустила. Потом она одним махом выпила всё содержимое склянки и прыгнула в самый центр котлована, погрузившись в ледяные осколки с головой…

Девушка замерзала быстро. Тело её ломило всё сильнее и сильнее. Но она давно выработала привычку к холоду и была уверена, он не сковал бы её так молниеносно, если бы не странная жидкость, которую она выпила. Вскоре Шайнара перестала чувствовать дрожь. А потом и вовсе уже не могла точно понять, где у неё рука, а где нога. Её тело онемело и словно вросло в окружающий лёд, став с ним единым целым.

А когда ломота ушла, появилось даже какое-то приятное тепло. Дыхание девушки становилось всё медленнее и медленнее. Глаза закрылись. Ресницы слиплись. И разлепить их уже не было сил. Да и желания. Шайнара чувствовала, как с каждым выдохом жизнь уходит из неё. Но вместе с ней, впервые после казни Рогула, уходила и та нескончаемая, изматывающая боль…

Рогул… Она видела его сейчас… Всё чётче и чётче…

Он стоял на коленях… А вокруг шёл дождь… Яркие вспышки молний озаряли его лицо… Мокрая рубашка прилипла к его телу… И снова дождь… Вспышка… И дождь… дождь… дождь…

Дождь… И замок… И вспышка… Грохот… Вспышка… Рушатся стены… Она поднимает меч, но в руке у неё лишь обломок… Что-то падает на неё сверху… ещё… и ещё…. Она пытается выбраться из-под горы обломков и обгоревших тел… Она задыхается…

— Шайнара! Где ты?!

Кто-то зовёт её… Но она не может ответить… Что-то сдавливает грудь… Ей не выбраться…

— Шайнара!

Она узнаёт этот голос…

— Шайнара!

Конечно, он не уйдёт без неё… Они всегда бились вместе… Плечом к плечу… Вместе…

***

Девушка закашлялась.

— Ну, наконец-то, — услышала она над собой взволнованный голос Морлава Тейна.

Шайнара открыла глаза и сразу сощурилась от яркого солнца. Кто-то вынес её наружу из ледяного подземелья. И теперь она лежала на том самом алтаре в разрушенном храме.

— Я жива? — тихо осведомилась она.

— С возвращением, — Морлав Тейн помог ей привстать. — Однако ты напугала меня… Уж слишком долго ты пребывала в этом состоянии. Как ты себя чувствуешь?

Девушка подняла руку и растопырила трясущиеся пальцы.

— Со мной всё хорошо, — преодолевая стук зубов, выговорила Шайнара и попробовала призвать рукокрыла.

Но никто не прилетел на её зов. Она сделала ещё одну попытку, но небосклон по-прежнему оставался чист.

— Значит, у нас получилось? — уточнила она.

— По крайней мере, теперь Орден не будет тебя искать, — Магистр укрыл девушку войлочным покрывалом, которое захватил с собой ещё перед походом к Пламенной Горе.

К ним приблизилась слепая Ассири.

— Ты всё ещё ничего не хочешь у меня спросить, Морвийская Лилия?

— Нет. О чём?

Та вздохнула:

— Значит, ещё не готова… Возвращайся, когда появятся вопросы…

***

Однажды утром за анахисом приехали варны из отдалённого ухтюга. Семье их вождя требовалась помощь. Морлав Тейн быстро собрался и отбыл, а Шайнара осталась одна. Дору же Арджай сразу после свадьбы забрал в свою ухту, и с тех пор девушки почти не виделись. Впрочем, скучать Шайнаре было некогда: Морлав Тейн забрал с собой большую часть лекарств, и девушке требовалось пополнить запасы.

Шайнара взяла любимую костяную лопатку и вышла из ухты, намереваясь побродить в окрестностях в поисках нужных трав и корней. После нападения азаров Морлав Тейн запретил ей далеко отходить от поселения. Да она и сама не собиралась больше так рисковать. Но в это утро её не выпустили даже за стену.

По приказу вождя никому не разрешалось в этот день покидать ухтюг. Даже стадо безуков загнали внутрь. Варны ходили встревоженные. Из обрывков разговоров Шайнара узнала, что накануне на приграничных территориях произошло столкновение с азарами. Из-за чего и кто виноват, девушка так и не поняла. Но хрупкое перемирие между двумя народами нарушилось.

Дастар ходил мрачнее тучи. Он весь день уговаривал отца отпустить его наказать «шакалье отродье». Но вождь не торопился отдать такой приказ. Ара'Ченгор никогда не принимал поспешных решений. В конце концов, Дастар, взяв небольшой отряд, всё-таки уехал. А когда вернулся, то у Шайнары появилась работа. Это был мальчик лет шести, и из плеча у него торчала стрела.

Едва раненого внесли в ухту и положили на кровать, как девушка набросилась на Дастара:

— Зачем ты взял с собой ребёнка?! — воскликнула она, забыв, что перед ней сын вождя.

— Так мы воспитываем воинов, калахари, — ответил тот, немного опешив от её тона.

— Но он же ещё совсем мальчик!

— Он варн. А ты делай своё дело.

Дастар сжал мальчонку, чтобы тот не дёрнулся, пока Шайнара доставала стрелу. Девушка с силой протолкнула застрявший в плече наконечник дальше по ходу и, когда тот вышел с другой стороны, обломала стрелу и вытащила её. Мальчик вскрикнул и побледнел ещё больше.

— Ничего, Ялан, — успокаивал Дастар. — Ты молодец. Вырастишь — будешь сильным воином. Каким был твой отец.

Шайнара обработала и перевязала рану, потом напоила мальчика целебным отваром, притупляющим боль, и следом за Дастаром вышла из ухты.

— А где его мать? — поинтересовалась она уже на улице.

— Не было у него матери. А теперь и отца нет.

К ним подошёл ещё один варн и сообщил, что Ара'Ченгор требует сына к себе.

— А что случилось с его отцом? — спросила девушка, когда Дастар уже собрался уходить.

— Погиб вчера на приграничье, в бою с этими шакалами…

— Поэтому ты сегодня и взял мальчика с собой?

— Это тебя не касается, калахари. Твоё дело — вылечить его. Об остальном мы позаботимся сами.

Дастар дал понять, что разговор окончен, и направился за посыльным.

Девушка вернулась в ухту и взяла ведро, чтобы принести ещё воды, но маленький варн привстал на лежаке и проговорил:

— Не уходи, калахари.

— Я только воды принесу и сразу вернусь, Ялан.

— Нет. Не уходи. Пожалуйста. Они придут за мной… Они уже здесь…

Шайнара подошла к кровати и погладила мальчика по голове. Тот был весь мокрый от пота.

— Здесь никого нет, Ялан, — ласково произнесла девушка.

— Нет! Есть! Там! — мальчик показал в угол и вцепился в руку Шайнары.

Она тревожно покачала головой: Ялан бредил. Но так не должно было быть после столь лёгкого ранения. Шайнара дала ему выпить ещё отвара, и вскоре мальчик провалился в беспокойный сон. Она не отходила от больного ни на шаг. Однако прошло уже несколько часов, а жар у Ялана не только не спал, но и заметно усилился. Что-то было не так.

И тут взгляд Шайнары упал на обломанный кончик стрелы, который она ещё не успела убрать. Девушка подняла его, прикоснулась губами к наконечнику, и, почувствовав лёгкое жжение, тут же несколько раз сплюнула. Яд! Вот откуда неестественный жар у Ялана!

Шайнара заметалась по ухте в поисках баночки с той самой рыжей плесенью, из которой Морлав Тейн делал лекарство для очищения крови. И когда она нашла её, та оказалась пуста: Магистр забрал остатки лекарства с собой, и Шайнара проклинала себя за то, что вовремя не пополнила запасы.

До ближайшего холма с норами, где собирали рыжую плесень, было семь часов пешего хода. Но лошадь донесла бы за час. Недолго думая, девушка схватила сумку, в которой хранился высушенный медвежий помёт, заткнула за пояс костяную лопатку и выскочила из ухты.

Недавние столкновения с азарами привели поселение варнов в боевую готовность. В этот предрассветный час все выходы из ухтюга оказались закрыты, а на окружной стене дежурили воины. Но для той, которая прошла подготовку в лагере Теней, это не было препятствием. А вот внезапно возникший перед носом Дастар был. Он появился как раз в тот момент, когда девушка уводила коня прямо из-под носа охранника.

— Калахари? Что ты делаешь?!

— Наконечник стрелы был отравлен. Ялан умирает, — затараторила Шайнара. — Я могу помочь. Но мне нужна лошадь.

— Калахари запрещено ездить верхом.

— Ты не слышишь меня?! Ялан умирает! Я знаю, как его вылечить!

— Мой отец запретил покидать сегодня ухтюг любому.

— Да Боги Степные, Дастар! Можешь высечь меня потом, но сейчас отойди с дороги!

Это было второй раз, когда Шайнара позволила себе говорить с сыном вождя в таком тоне. И Дастар снова слегка остолбенел.

— Ладно, — проговорил он, выйдя из ступора, — подожди здесь. Я дам тебе другого коня, более быстрого.

Он ушёл. А через пять минут вернулся, ведя за собой двух лошадей.

— В окрестностях видели азаров, — пояснил он. — Там сейчас опасно. Но я не могу просить своих людей нарушить приказ вождя и сопровождать тебя, поэтому поеду с тобой сам.

— Я и одна бы справилась. Зачем тебе так рисковать из-за меня?

— Я не из-за тебя это делаю, калахари. А из-за Ялана.

Дастар приказал охранникам открыть ворота. Девушка и варн выехали из ухтюга и помчались на запад: туда, где находилось старое, изрытое ходами лежбище сарканов — степных падальщиков. Животные давно покинули его, а в их норах поселились белоголовые скорпионы, образовав на стенах рыжую плесень, так нужную сейчас Шайнаре для изготовления лекарства…