Лабиринт современности. Книга 2. Бумеранг

Лейла Арифова

В погоне за счастьем, главная героиня Эльвира отдается роковой страсти, но разочаровавшись, решается на месть и совершает подлость, повлекшую череду трагических событий. Раскаявшись, она пытается исправить содеянное и наладить жизнь, но прошлое возвращается бумерангом.Увлекательный роман с интересным переплетением сюжетных линий ни кого не оставит равнодушным.

***

Лучи яркого солнца сияли на высокогорных вершинах. Несмотря на величественную красоту многовековых гор, и рокот серебристой змейки бурной реки, я устало прикрыла глаза с надеждой немного поспать в дороге, чтобы быстрее очутиться в отчем доме. Поэты веками воспевают красоту гор и альпийских лугов, запах цветов, хрустальный воздух и бездонную лазурь неба, но сегодня, всё это не радовало меня. Будь умение, то воспела бы тишину, нависающую над нашим аулом и прерываемую лишь криками ишака или кукарекающем петухом, то, чего нам так не хватает среди городского крещендо звуков.

Наверное, повезло, что мать живет не в шумном районном центре, где суета и многие разъезжают на машинах, а в небольшом горном селенье, хотя в любой бочке меда всегда найдется большая ложка дегтя. В ауле нет природного газа, сельчане до сих пор пользуются привозным сжиженным газом в баллонах, обогревают дома электропечами. Зимой часто замерзает водопровод и воду, как в старину набирают у родников, приносят в изогнутых кувшинах, печку топят дровами и углем, подкидывая для аромата сосновые шишки. Всё это довольно романтично, если гостить несколько дней, но дольше эти неудобства терпеть не хочется и меня осмосом затягивает в шумный загазованный город с горячей водой и унитазом с подогревом.

Приехав в село, в первую очередь мы заехали в отцовский дом выгрузить вещи и подарки для близких родственников. Там встретили в огороде мать, выпалывавшую сорняки, и тепло с ней поздоровались. Мать взглянула оценивающе на Эльдара, прищурив глаза, и видимо осталась недовольна результатом осмотра, это было заметно по её официальному тону в разговоре с моим другом. После обеда Эльдар пошёл прогуляться по окрестностям, оставив нас наедине в гостиной. Мать вынула из заветной шкатулки связку писем, написанных братом из армии, кипу пожелтевших фотографий, каждую из которых внимательно просмотрела, погладила пальцами, потом опять сложила в пачку и убрала в шкатулку. Взгляд её стал задумчивым и неожиданно мягким.

— Столько лет прошло, а боль не уходит, — тихо сказала она. — Где-то я слышала выражение, что Всевышний не дает людям больше испытаний, чем они могут вынести, но такое испытание врагу не пожелаешь! В чём же мы так провинились перед ним?

— Психологи пишут, что после потери близкого человека через год становится легче, а здесь столько лет прошло, а ты всё не отпустишь эту боль.

— Я тоже думала, что станет легче, но, оказывается, просто привыкаешь таскать на своих плечах эту непосильную ношу, стараешься делать вид, что живешь полноценной жизнью, но это не так. Это как боль в суставах, хоть и ноют ноги целыми днями, стараешься не обращать на это внимание и выполняешь свои повседневные обязанности.

— Как подсохнет грязь, мы с Эльдаром хотим проведать могилы отца и брата, ты пойдешь с нами? — вопросительно посмотрела на неё.

— Вряд ли, ты же понимаешь, не совсем нормально то, что ты заявилась сюда с этим ногайцем. Это опрометчиво с твоей стороны приехать в отцовский дом с мужчиной, который тебе не жених и не муж. Начнутся пересуды, ты же знаешь наших сельских сплетниц, их ядовитые языки, а у нас Майя подрастает, в этом году школу заканчивает.

— Не переживай мама, вас мы позорить не будем, остановимся у бабушки или у тёти Ханумы.

— Тётя Ханума поехала на обследование в город к детям. Ты же знаешь, как она любит себя, каждый год фотографирует свои органы, выискивает болячки, пьёт горстями лекарства, охает и ахает, вызывая сочувствие к себе, а если где — то в селенье празднуют помолвку, день рождение или свадьбу, она тут как тут. Выбирает самые жирные куски, ест за двоих и разговаривает с такой энергией, будто громкоговоритель.

У матери было две сестры, Тётя Ханума и тётя Патимат, их она терпеть не могла, и при случае с удовольствием перемывала им косточки. Мне было неприятно её застывшее бесчувственное лицо, оживившееся при злословии, и чтобы отвлечь от сплетен, перевела разговор на племянницу Майю, расспросила, куда та собирается поступать, предложила остановиться у меня на время учебы.

— Майя сдает сейчас ЕГЭ, вот уж головная боль для всех, по математике получила высокий балл, ёще бы, уже два года полпенсии уходит на оплату репетиторов. Я её забрала к себе, дома младшие братья не давали спокойно заниматься, и Марьям отвлекала домашними делами. Скоро девочка придёт сюда, ты её не узнаешь, так выросла! Мы решили устроить её на экономический факультет, будет бухгалтером, ведь неизвестно куда выйдет замуж, в город или в село, а бухгалтеры везде нужны.

— Ну, тогда жду вас после экзаменов у себя дома, как раз к тому времени постараюсь завершить ремонт. Если поступит в институт, у Майи будет своя комната и мне не будет скучно.

— Я тоже буду приезжать, присматривать за ней, чтобы вовремя приходила с учебы, без неё мне здесь делать нечего. Пока не стемнело, иди, устрой Эльдара у бабушки, а сама приходи домой, тебе здесь все рады.

— Нам сначала нужно к Саиде, разузнать новости, сейчас позвоню, узнаю, где она остановилась, а потом к бабушке, так что сегодня не ждите нас.

Мать посмотрела колючим взглядом, недовольно поджав губы, но её мнение меня уже давно не волновало, и когда Эльдар вернулся с прогулки, мы пошли к подруге.

Пройдя по узкой тропинке почти до самого леса, запыхавшись от непривычно быстрой ходьбы и вспотев, открыли деревянную калитку, и зашли в дом Саиды, построенный покойным супругом. Это был типичный для села двухэтажный дом с вертикальной застройкой, где жилые комнаты располагаются на втором этаже, а на первом этаже хлев и сарай для сена, вход в них устроен с торцевой стороны. Саида с потерянным видом сидела в окружении женщин, которые обстоятельно рассказывали в очередной раз о передвижениях Хадижи в селе. Увидев нас, она расплакалась и сказала:

— Не знаю, куда подевалась моя девочка, уже два дня её никто не видел.

— Сегодня воскресенье, значит, она пропала в пятницу, утром или вечером? — переспросил Эльдар.

— После рузмана² её никто не видел, утром Хадижа позавтракала с подругой Миланой, у которой остановилась, была в хорошем настроении, не могла дождаться свадьбы. Затем Милана ушла на работу, она работает продавщицей в магазине неподалеку от годекана, а Хадижа собиралась пойти в дом к родителям жениха, хотела научиться готовить халву и печь сладости, но по их словам, к ним в тот день она не приходила. Отец жениха, Муртуз, старший брат покойного мужа, и его сыновья, ушли на пятничный намаз в мечеть, а жена Паризат, дочь Кусум и невестка Зарина сначала приготовили обед, затем приступили к выпечке свадебных сладостей, ведь через неделю будет торжество. Мы расспросили соседей, её подруг, Хадижу в тот день никто не видел.

— Не иголка же в стоге сена, кто-то должен был видеть, как она проходила по селу! — возмутилась я.

— Говорю же тебе, что это была пятница, кто работает в больнице, в школе или в конторе, они все на рабочем месте, дети в школе, все остальные идут в мечеть, затем домой обедать. Никто её не видел! — в отчаянье сказала Саида.

— А в полицию никто не обращался? — поинтересовался Эльдар.

— Милана на следующий день, как пропала Хадижа, пошла с матерью в полицию, хотела написать заявление об исчезновении девушки, так полицейские её на смех подняли. Расскажи нам Милана, что там было? — попросила Саида.

Девушка в бирюзовом хиджабе подошла к нам поближе и сказала:

— Там сидел дежурный и он начал меня ругать. — Ты что, — говорит, — опозорить себя хочешь, твоя подружка с кем-то развлекается, ты тут волнуешься за неё, а потом скажут, что вы на пару с ней гуляли. Она же москвичка, уедет скоро, а тебе потом эту кашу придётся расхлёбывать.

— А вещи Хадижа с собой забрала?

— Это меня и страшит, почти вся одежда на месте, сумочка с паспортом и деньгами как лежала в шкафу, так и лежит, в чём была с утра одета, в том и исчезла. Милана говорит, что Хадижа в тот день была одета в джинсы, в малиновую трикотажную тунику с длинными рукавами, на голове была шёлковая косынка розового цвета. Среди вещей мы не нашли её кроссовок и ветровку, значит она всё — же выходила на улицу, но дамскую сумочку с собой не взяла, зато нет её телефона, без него она и в туалет не пошла бы.

Эльдар решительно встал со стула и пошёл к выходу,

— Ты куда? — поинтересовались мы в один голос.

— В полицию, заявление нужно написать, паспорт свой не забудьте Саида, и документы девочки возьмите, не нравиться мне всё это.

Сев в машину родственника Саиды, мы поехали в районный центр, за пять километров от села. Отдел внутренних дел располагался в длинном приземистом здании с узкими проемами зарешёченных окон. Там в приёмной Саида написала заявление о пропаже дочери с подробным описанием обстоятельств дела, дежурный зарегистрировал его, и пообещал позвонить нам, как будут новости. Приехав обратно в село, мы с Эльдаром отправились устраиваться на ночлег к бабушке Муслимат.

Уже вечерело. На облезлой лужайке перед выцветшим старым домом бабушки разгуливали две жирные вороны, и сидела кошка с пушистым хвостом, усы у неё вздрагивали, затем она вытянула вперёд лапку и стала вылизывать её острым розовым язычком. Увидев, что мы приближаемся, кошка тенью прошмыгнула в курятник, перед которым куры купались в золе, распушив тусклые перья.

Когда мы зашли в дом, бабушка дремала на тахте, зажав в руках пластмассовые четки. От стука двери она приоткрыла глаза и, увидев меня, заулыбалась, обнажая розовые десна. У бабушки было сморщённое, как печёное яблоко лицо, кожа вокруг прищуренных глаз стягивалась лучистыми морщинками, глубокие морщины на лице сильнее подчёркивали скулы, завернутые по локоть рукава, открывали худые, покрытые старческой гречкой руки. Я крепко расцеловала бабушку в обе щеки, а Эльдар рядом кривил рот в смущённой улыбке.

В детстве отец часто рассказывал нам с сестрой о трудолюбии матери. В молодости бабушка вставала на заре, доила корову, и, покормив детей, отправлялась работать в поле. Когда наступала полуденная жара, возвращалась готовить обед и вновь уходила на сенокос или прополку, позже шла с кувшином за водой к источнику. После вечерней трапезы, состоящей из хлеба, парного молока и овощей убирала комнаты, купала замызганных малышей, доила корову, штопала вещи и стирала их. В непогоду ткала ковры и половики дочерям в приданое. Ложилась спать она глубоко за полночь.

От непосильной работы, болезней детей и смерти двух малышей она преждевременно состарилась, поблекла, пальцы рук деформировались от артрита, спина согнулась от тяжестей. Малышку Ажай унес селевой поток, когда старшие дети, заигравшись, оставили ребенка без присмотра. Двухлетняя девочка вышла из дома, на улицу в сильный ливень, поскользнулась и упала в стремительный поток, где захлебнулась мутной водой. Годовалый Алишка упал с веранды второго этажа, и размозжил себе голову о булыжники, которыми был вымощен двор. Бабушка пережила также и смерть моего отца, своего старшего сына, его забрала коварная болезнь. Осталось пятеро детей, все давно выросли и разъехались кто куда.

С годами жизненная энергия ушла в небытие, и сейчас она всё чаще лежала на любимой тахте перед телевизором, перебирая чётки или кнопки пульта.

— Какая радость, моя внучка вернулась домой! — радостно прошамкала бабушка и отправилась на поиски вставной челюсти и очков, чтобы прихорошиться к встрече с незнакомцем. — А с кем это ты приехала из города, это твой жених? — поинтересовалась она.

— Это хороший друг, бабушка, если мы были бы женаты, то остановились бы в отцовском доме, а так, не хочется смущать мать, пойдут не нужные пересуды, поэтому и пришли сюда, зная твою доброту и гостеприимство. Но если ты боишься сплетен, то попрошу Саиду, чтобы она устроила Эльдара у себя.

— Я уже в таком возрасте, когда боятся не людей, а только Всевышнего. Какое счастье, когда пустоту дома заполняют голоса близких, дорогих мне людей. Любимую внучку всегда рада видеть у себя дома, а твой гость, это мой уважаемый кунак, оставайтесь, сколько захочется! — говоря эти слова, она продолжала щёлкать четками, словно расторопный бухгалтер советских времен костяшками счетов.

По просьбе бабушки Эльдар зарубал петушка, я ошпарила тушку кипятком и стала монотонно ощипывать. Затем осмолила над газовой горелкой, разрезала брюшко и вывалила внутренности в пластмассовый таз. Разделила тушку на две части, одну убрала в морозильник, а вторую промыв проточной водой поставила варить бульон, к нему приготовила домашнюю лапшу, замесив тесто на яйцах с оранжевыми желтками. В ароматном бульоне плавали янтарные кружочки жира, и Эльдар, растиравший в деревянной ступке чеснок, припомнил, какой бульон получается из кур, выращенных на птицефабриках:

— Это настоящие «пухлокуры», взращенные на гормонах и антибиотиках за четыре — пять месяцев, и бульон из них получается мутный и невкусный, а люди, потребляющие каждый день такое мясо, априори не могут быть здоровыми. Вот откуда столько ожирений и болезней вокруг! Жаль что, живя в городе нет возможности круглый год потреблять естественно выращенные продукты.

— Бабушка, почему ты опять снимаешь зубные протезы? — поинтересовалась я.

— Да у меня из-за возраста челюсть усохла, и они не держатся во рту, вываливаются.

— Можно в десну вживить два зуба под наркозом, они послужат опорами для челюсти, и у вас будут зубки как белые пуговки — продемонстрировал эрудицию в области современной стоматологии Эльдар.

— Мне не надо предлагать зубы шайтана³, на том свете у меня все зубы будут свои, и если они начнут портиться, ни за что не соглашусь выдергивать их, пусть лечат, как положено. — Помечтав, бабушка заскорузлыми пальцами взяла кувшин с водой и начала делать омовение перед намазом, зарабатывая себе место в Раю.

После ужина, чтобы не смущать нас, бабушка ушла спать в дальнюю комнату. Холодало, я принесла дрова и растопила чугунную печку в кухне. Вспомнились строки из стихотворения великого Пушкина.

Вся комната янтарным блеском озарена.

Весёлым треском трещит затопленная печь.

Сидя на тахте, мы с Эльдаром смотрели друг на друга в отблесках огня и говорили о себе, о прошлых неудачах и трагических ошибках, прорезавших в виде кривых трещин наши жизни. Тусклый огонь очага обрисовывал его мускулистый поджарый торс, резкие черты лица, голодный блеск глаз. Я упивалась этим зрелищем, наконец, наступило наше время, когда можно было расслабиться и забыть о горестях всего мира!

Очаг прогорел до углей, когда мы, наконец, решили укладываться, ведь завтра ожидал насыщенный день. Эльдар пошёл спать на веранду, а я тем временем провалилась в глубокий сладкий сон. Утром резко зазвонил будильник, и стрелки на циферблате показали, что пришло время подъема. Полежав немного в тёплой постели, я резко отбросила верблюжье одеяло и нехотя выползла из уютной берлоги. Эльдару я постелила на веранде, но его на месте не было, скомканная простыня обнажила пожелтевший от времени полосатый матрац, набитый ватой. Из окна было видно, как он старательно мотыжит молодые ростки кукурузы, желая угодить хозяйке дома.

Бабушку я нашла в дальней комнате, где хранился сундук с её богатством, она копошилась, в нём что-то выискивая. Там пахло сыростью, в тёмном углу паук сплёл кружево паутины. В сундуке у бабушки бережливо хранились отрезы шёлка, атласа, парчи, крепдешина, а также ночные сорочки, подаренные ей детьми и внуками, ими она безмерно дорожила. Ткани были пересыпаны лавровыми листочками, чтобы уберечь их от вездесущей моли. Она стала поочередно их доставать и рассказывать, кто и когда ей подарил отрез. Расщедрившись, она презентовала мне кусок атласа цвета расплавленных лимонных леденцов, и я клятвенно обещала сшить из него нарядное платье. Мне не хотелось её расстраивать тем, что уже давно не ношу таких марких вещей, предпочитая бесформенные трикотажные платья и вязаные кардиганы блеклых тонов, облегающим вещам, подчеркивающим недостатки фигуры.

Позавтракав сваренными вкрутую яйцами и овечьим сыром и выпив травяной чай, мы с Эльдаром отправились к подруге, узнать новости дня. От дочери не было вестей, и Саида с трудом сдерживала себя, чтобы не устроить истерику. Родственники, оставив срочные дела, приходили к ней, желая подбодрить, утешить, но она с мрачным отчаяньем смотрела на них и всё причитала: «где моя дочь, куда вы девали мою дочь?».

На этот раз в полицию мы поехали без неё. Там Эльдар поднял шум, позвонил при следователе в Махачкалу к одному из учеников, работавшему в ФСБ, тот что-то приказал вскочившему по стойке смирно полицейскому и ржавая машина правосудия, наконец, начала со скрипом двигаться.

Обратно мы приехали с двумя полицейскими, они опрашивали сельчан, составляли протоколы опроса, осматривали пустующие дома, сараи, и сторожки. На следующий день из районного центра прибыла машина МЧС со спасателями, прочесавшими вместе с добровольцами в течение нескольких дней всю округу, они осмотрели лесные просеки, овраги, пещеры, даже спустились в пропасть по обходной дороге. Девушка как сквозь землю провалилась, нигде не было её следов. Так в переживаниях и в суете прошло несколько дней, не давших положительных результатов.

На пятый день нашего приезда в село, к Саиде на телефон пришло сообщение с незнакомого номера, в нём говорилось: «Мамочка, у меня всё хорошо, не волнуйся, пришлось срочно уехать в город, при встрече всё объясню, Хадижа». С Саидой от счастья и неожиданности чуть не случился удар, но при попытке перезвонить на номер телефона, оказалось, что абонент вне зоны действия сети. У всех затеплилась надежда, что девушка хотя бы жива и может вновь выйти на связь, лишь полицейские не проявляли положительных эмоций. С новой уликой стали работать следователи, а нам оставалось лишь ждать новостей.

Примечания

2

Рузман — пятничный намаз

3

Шайтан — это один из высших злых духов, несущий зло людям