Яблоко от яблони далеко не падает

Левсет Дарчев

После смерти мужа фермерское хозяйство Галины пошатнулось. Она, столкнувшись с равнодушием бывших друзей и знакомых, трудностями крестьянского хлеба, решила продать хозяйство, чтобы избавиться от долгов, хотя следом нависала угроза от неуплаты налогов. Но должен же быть выход.

© Левсет Дарчев, 2019

ISBN 978-5-0050-1930-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Яблоко от яблони далеко не падает

Тихо отходила страда, оставляя на полях солому и костры, несущие запахи дыма по окрестностям. Одинокий серый коршун парил в небе, раскинув на всю длину свои длинные крылья: он выглядывал внизу мышей, игнорируя стаю черных ворон, которые поклевывали зерна, оставшиеся после покоса. В большой клетке золотилось поле с некошеной пшеницей. Возле него маялся мужик, который катал на ладони несколько зерен, выдавленных из колоса, чтобы определить качество. Он поднес ладонь к носу, потом пожевал одно зерно и определил — классная пшеница. Увидев, как за спиной остановилась белая «Нива», из которой вышли двое: один молодой, видимо, сын, а другой — коренастый мужик с круглыми чертами лица, он засуетился.

Мужик сходу выпалил:

— Кто вы такой?

— Здравствуйте, я заготовитель и покупаю пшеницу.

— Какого черта вы полезли в чужое поле? — его голос гремел, как старый патефон, путая нотки, видимо, нервничал. — Не продается.

— Извините, я не настаиваю.

Они разъехались. Пятнадцатилетний сын вопросительно глянул на сердитого отца.

— Папа, ты почему его обманул?

— Что ты сказал?

— Тетя Галя уже столько дней ищет покупателя, а ты сказал, что она не продает.

Мужик резко нажал на тормоза, чтобы на высоких тонах донести до сына истину.

— Ты что, дурак? Я не хочу, чтобы она продала зерно. Я хочу купить это поле вместе с пшеницей. Я уверен: она не справится с этим полем и в конце концов, она его продаст и его купит, знаешь кто? Инвестор. Потом он будет косо смотреть на наше поле. Я в этом не вижу ничего хорошего.

— Но у нее есть сын.

— Он еще маленький и ни к чему не способный.

— Папа. Ты забыл, какой был его отец, дядя Витя — энергичный, трудолюбивый?

— Это был отец.

— А поговорка: яблоко от яблони далеко не падает… — Дима поднял глаза на папу в ожидании ответа.

— Заткнись, понял? — не выдержали нервы фермера и его голос сорвался. — Яблоки, яблони… Учить хочешь уму-разуму. Открой глаза и посмотри, что кругом творится. Капитализм: слабым и сердобольным тут нет места. Дашь слабинку — тебя съедят. Или — или.

«Нива» белого цвета остановилась напротив одиноко сидевшей возле своей калитки старой женщины. Ее звали баба Варвара. Из «Нивы» вышел Богдан, грузный мужчина пятидесяти лет на вид.

— Здравствуйте!

Варвара зашевелилась.

— Здрасьте!

— Вы не скажете, где дом Борисовых?

Варвара напрягла зрение, чтобы хорошо разглядеть незнакомца.

— Я вас первый раз вижу, вы кто?

— Я — фермер.

— Развелось вас тут, — произнесла Варвара с недовольством. — Она скорчила лицо и отвернулась

— Чему же вы не рады? — возмутился фермер, — народ кормим.

Варвара иронично засмеялась.

— Мне хорошо видно, как вы это делаете, — возмущенно глядя на фермера,

произнесла Варвара, — особенно эти… как их называют

— Инвесторы? — подсказал фермер.

— Да, они самые, — с облегчением проговорила Варвара, — понимаете ли,

эти — у них только один интерес — зерно. Ликвидаторы. Разобрали на

кирпичи двенадцать оборудованных свиноферм, где колхоз выращивал

тридцать тысяч свиней, и сегодня они стоят как символы вандализма.

Они, кроме всего прочего, даже присвоили себе часть местной лечебной

амбулатории и вырубили свет. Ужас и издевательства. Получается, что

все работают на одного, а этот один празднует где-то заграницей. Не нравится мне все это. Раньше, какой девиз был?

— Не знаю, — помотал головой фермер. — Я забыл.

— Ну, один за всех и все за одного, так же? Коллективизм: человек без народу — что дерево без плоду.

— Наверное.

— А теперь что?

— Один против всех и все против одного? — произнес Богдан. — Вы это

хотите услышать?

— Точно! —

— Мы это уж слышали, — сказал фермер, — другие времена, мать. — Мужчина подошел поближе, осмотревшись по сторонам, — вы смогли бы мне помочь, и я бы не остался в долгу. Надо узнать, не продают ли они поле. — Политические взгляды старой женщины его не интересовали.

Варвара сделала вид, что пропустила предложение мимо ушей, но зафиксировала в голове, прокручивая варианты соблазна. Она оглядела его как бы с другой стороны, способен ли этот человек на пожертвование. Голос — властный, лицо — волевое, глаза — карие, в теле по молодости кипела сила — широкие плечи и длинные руки. Наглец, который думает, что ему все подвластно.

— Не знаю. Может, и продают. Раз мужа нет, зачем ей поле? Хотя, кто

знает — она уже научилась водить машину, а там, видишь, и трактор

освоит.

— Ну, а вы повлияйте на нее.

— Как?

— Уговорите ее. Тем более, сейчас она столкнется с трудностями.

— Какими?

— Уборка — дело серьезное.

— Ошибаетесь: она уже договорилась с Буслаем, — сухо сказала Варвара.

— Буслай не будет убирать. — Пауза. Варвара задумалась. — Еще, чтобы не

было неожиданностей, пожалуйста, держите меня в курсе, если кто-

нибудь вдруг захочет купить и опередить меня.

— У каждого своя судьба и предначертание, — пролепетала Варвара.

— Что вы сказали?

— Я говорю, что у нее есть сын, наследник.

— Он же маленький? — укоризненно произнес Богдан.

— Из малого выходит великое, — констатировала Варвара

— Острый же язык у вас, мать…

— Спросите сами, — деловито предложила Варвара. — А там видно будет,

раз вы такой щедрый.

Наследник

Утром ясного июльского дня Галина Семеновна, женщина сорока лет со светлыми волосами, собранными в хвостик и глазами цвета морской волны, после завтрака мыла посуду, когда прозвенел звонок в калитку.

— Сережа, — окликнула она сына, который ходил в пятый класс.

Молчание.

В это время Сергей у себя в комнате сидел за компьютерным столом, впившись большими глазами в монитор, где он играл в войну танков. Он победил и вскочив со стула, громко проорал:

— Ура!

Дверь резко открылась и вошла мать. Она стояла молча, сверля сына пронзительным взглядом — ей надоело увлечение сына играми.

Сережа, придя в себя, отвел взгляд застенчивых глаз на окно, за которым виднелось вишневое дерево.

Конец ознакомительного фрагмента.