Исповедь

Лев Тимофеев, 2022

Писателя, экономиста, общественного деятеля Льва Михайловича Тимофеева часто называют последним советским диссидентом – он получил свой тюремный срок «за антисоветскую агитацию и пропаганду» уже накануне Перестройки. «Пропаганда» состояла в исследовании средствами научной публицистики, художественной прозы и драматургии «несущих конструкций» советской системы. Когда система рухнула, Лев Тимофеев в своих книгах продолжил исследование российской жизни – и как экономист, и как писатель. Параллельно развивался и сюжет собственной жизни автора, требовавший от него непростых решений и поступков. Теперь пришло время подведения итогов, время исповеди. Как он сам говорит: «жизнь прожита, книга готова». Достойная жизнь, достойная книга.

Художественное электронное издание

Издательство благодарит Фонд А. И. Солженицына за помощь в издании этой книги

Оформление

Валерий Калныньш

© Л. М. Тимофеев, 2022

© «Время», 2022

* * *

От автора

Пришло время исповедаться. Читатель, который взял в руки эту книгу, взял в руки мою жизнь — жизнь человека второй половины прошлого столетия. Каждая страница здесь — исповедь. Даже там, где, кажется, дана всего лишь последовательность событий, даже там, где за автора говорят документы, — всё это лишь способ рассказать о своей жизни, исповедаться.

Исповедаться — значит предъявить себя: вот как я жил, вот каков был мой выбор, моя судьба. Исповедаться — значит просить прощения у тех, кому может показаться, что ты прожил жизнь не так, как следовало. Исповедаться — значит отказаться от своей гордыни и признать тщету многих своих устремлений. Исповедаться — значит заново предъявить себя и ровеснику, рядом с которым прожиты годы, и молодому современнику, который, может быть, захочет увидеть и понять жизнь человека уходящего поколения.

Взрослым я плакал всего дважды в жизни. Первый раз, когда умер отец. Мне было 37. Я тогда не просто плакал: слез было немного, но лицо моё перекосил нервный парез, застыла какая-то странная гримаса. И во время многолюдной гражданской панихиды в клубе завода, где работал отец, я слышал, как кто-то в толпе сказал (должно быть, специально, чтобы я услышал): «У него отец в гробу, а он лыбится как блаженный». Вообще в жизни не раз так бывало, что выражение лица, а иногда даже и произнесенные (или написанные) слова вовсе не соответствовали тому, что творилось в душе. Надеюсь, читатель увидит и поймет эту двойственность иных трагичных моментов жизни.

Второй раз я плакал уже от счастья 21 августа 1991 года на широком балконе московского Белого дома во время победного митинга. Прокричав, как и многие выступавшие, вниз, в необъятное людское море, какие-то, не помню уж какие, громкие слова, я, едва отойдя от микрофона, встретил кого-то из друзей-диссидентов, мы обнялись, поздравили друг друга с падением коммунистического режима… и к горлу подступили неожиданные слезы. Теперь, спустя три десятилетия, понимаешь, то была всего лишь восторженная эйфория: последующие времена показали неоднозначность всего тогда происходившего. Вдумчивый читатель, наверное, обратит внимание, что помещенный в приложении к основному тексту книги мой недавний блог называется «Из ниоткуда в никуда».

Я и хотел бы, чтобы эту книгу прочитали не только мои единомышленники-либералы, но и люди (особенно молодые люди) сомневающиеся, ищущие свой путь, или даже прямые идейные противники. Пусть прожитое нами время станет предметом добросовестного осмысления людьми с разными мировоззрениями, с разными жизненными установками, с разными политическими предпочтениями и наш опыт — со знаком ли «плюс» или «минус» — поможет им лучше понять собственную жизнь.

В книге разворачивается единый последовательный сюжет. Словно в какой-то день автор сел за стол, написал первое предложение… и дальше, дальше, не отрываясь от работы, строчил, строчил, пока не поставил последнюю точку: жизнь прожита, книга готова.

Нет, на самом деле всё совсем даже наоборот: книга вполне состоялась только после того, как совсем недавно было написано и опубликовано повествование о моих родителях и предках, отчасти и о моем детстве. Это повествование открывает и книгу, и сюжет моей жизни.

Судьба моих родителей и предков — от самого начала прошлого века — определила и мою судьбу, мою жизнь, протянувшуюся вот до двадцатых годов века ХХI. По крайней мере, я сам эту преемственность, эти «обязательства наследования» очень хорошо ощущаю.

Люди чуткие, думающие, рефлексирующие иногда задаются вопросом о цели бытия, о смысле жизни, о собственном предназначении. Особенно часто вопрос этот возникает в молодости. Но в молодости-то как раз на него нет и не может быть ответа. Ответ дается только уже прожитой жизнью — полный и развернутый. Вот как в этой книге-исповеди.