День, который определил политику «Центров силы»

Лев Иванович Корольков

Полковник СВР и ветеран группы «Вымпел» Лев Корольков в своих мемуарах проливает свет на внутреннюю жизнь легендарных Спецкурсов КГБ СССР, чьи выпускники вошли в состав группы спецназа «Зенит». Являясь непосредственным участником событий 1979 года в Кабуле, Л. И. Корольков воссоздает обстановку, предшествовавшую вводу ОКСВ в Афганистан, и вместе со своим соавтором, журналистом Виталием Волковым, анализирует причины, побудившие советское руководство осуществить спецоперацию по смене режима Амина.

ГЛАВА 1

Балашиха, ДОРНИИ, 28 апреля 1978 г.

Как обычно в половине девятого утра я прибыл на объект за полчаса до развода — этого времени всегда хватало на то, чтобы переодеться в форму, повседневную или полевую, в зависимости от вида предстоящих занятий. Заняв кабинет, привычно включил Спидолу, стоявшую на рабочем столе. Соседа по кабинету, Альберта Евглевского, еще не было.

По радио передавали последние известия. Мой слух задержался на сообщении, что в Кабуле, столице далекого Афганистана, произошел военный переворот, в ходе которого был свергнут премьер-министр Мохаммед Дауд, несколько лет назад сменивший таким же образом короля Захир-Шаха, отбывшего в Италию на покой. Следует отметить, что тот переворот был бескровным — для Афганистана исторически вещь довольно редкая. Как сообщил диктор, к власти пришла Народная демократическая партия Афганистана (НДПА)⁶. Незадолго до этого лидер фракции «Парчам»⁷ НДПА Мир Акбар Хайбар был убит при невыясненных обстоятельствах. Премьер Дауд приказал арестовать всех лидеров НДПА. Были арестованы Нур Мохаммад Тараки⁸ и Бабрак Кармаль⁹ и некоторое время спустя Хафизулла Амин¹⁰. Следом в Кабуле начались демонстрации и массовые беспорядки.

Насколько можно было понять из текста диктора, по призыву арестованных лидеров НДПА военные некоторых частей окружили дворец Дауда и подвергли его обстрелу. В стране случился переворот и к власти пришли ранее арестованные лидеры НДПА, поддерживаемые молодыми офицерами левых взглядов.

Меня, откровенно говоря, это сообщение заинтересовано в основном потому, что в Афганистане несколько последних лет работал мой начальник по Первому отделу на Сахалине Юрий Михайлович Сурнин. Это был профессионал высокого класса, пришедший в органы госбезопасности в последний военный год. Он стал для нас, молодых сотрудников, учителем и наставником во всех сложных технологиях агентурно-оперативной работы.

На момент описываемых событий он уже работал в Центральном аппарате в Москве. У меня сразу возникла мысль связаться с ним и выяснить, что же там в действительности произошло. Дело в том, что для практических занятий мне хотелось подобрать новый географический регион. А Центрально-Азиатский участок театра военных действий как раз был очень привлекателен тем, что там столкнулись противоречия «стран силы», причем страны эти являлись обладателями ядерного оружия — КНР, Индия и Пакистан. На севере театр военных действий проходил вдоль границ СССР — Таджикистан, Узбекистан, Туркменистан. На западе лежало такое неспокойное государство, как Иран, где только что проамериканский шахский режим был заменен на власть исламских радикалов, а зона Персидского залива представляла повышенный интерес для нашего главного противника — США.

Этой мыслью я поделился с Яковом Семеновым¹¹, с которым мы вместе разрабатывали учебные материалы к такого рода занятиям, и уже на следующий день я пришел к нашему командиру Григорию Ивановичу Бояринову¹² за одобрением, которое получил одновременно с предложением составить соответствующий документ для доклада в Отдел.

Я связался с Юрием Михайловичем Сурниным и договорился с ним о встрече. Мы оба обрадовались нашему контакту, на мой вопрос, что же произошло в этой дружественной стране со времен Амануллы-хана, Юрий Михайлович ответил, что, конечно, переворот совершили молодые офицеры — члены НДПА.

Для нашей «точки» это было полной неожиданностью, хотя, конечно, какие-то оперативные материалы от источников о возможности подобных событий поступали. Как сказал Юрий Михайлович: «Им бы лет двадцать-тридцать подождать путь к светлому будущему, а они форсировали события, что в ближайшей и отдаленной перспективе может принести серьезные неприятности всем. В любом случае, спокойствия в этом регионе уже не будет долго». Как выяснилось позднее, он оказался совершенно прав: скоро исполнится полвека этому событию, а покоя там нет и не предвидится.

В общем, я спросил своего бывшего руководителя, не может ли он выступить с обзорной лекцией по оперативной обстановке в Афганистане перед слушателями КУОС, чтобы ввести их в суть происходящего в этом регионе, исторически всегда представлявшем клубок военных противоречий как между непосредственными соседями, так и с «центрами силы» («Большая игра» между Российской и Британской империями). Что и было сделано после нескольких технических согласований с заинтересованными подразделениями ПГУ и Отделом.

Следующим специалистом, которого я также пригласил с аналогичной целью, стал мой однокурсник по Ленинградскому институту и ВКШ Александр Голубев — эксперт по странам фарси (т.е. по Ирану и Афганистану, где фарси-кабули является одним из многих языков употребления).

Лекции получились очень полезные, для многих слушателей ставшие «открытием Америки». Их ценность была подтверждена тем, что мы не только разработали хорошие занятия с привязкой к ТВД, но и заложили основы тех знаний, которые пригодились в ходе командировок в Афганистан, поскольку первый эшелон слушателей был задействован в подразделении «Зенит», а последующие — в группах «Каскад» и «Омега». Но об этом позднее.

В учебном потоке 1978 г. мы с Яковом успели провести еще две встречи слушателей с практическими работниками географического отдела. В августе курсы заканчиваются, слушатели разъезжаются по местам службы, а преподаватели после отпуска занимаются либо методической подготовкой учебных материалов, либо направляются в командировки для работы с резервистами.

Конец 1978-го и начало 1979-го прошли спокойно, в рутинной работе. Новости из Кабула сводились в основном к тому, что новая власть принимает меры по реформированию и модернизации страны, чтобы она скорее могла встать на рельсы прогресса. Этой работе активно сопротивляется реакционное мусульманское духовенство и старые продаудовские силы. В общем, ничего особенного.

Новый набор как обычно с января месяца начал плановую учебу. В феврале состоялся выезд в учебный центр ВДВ в Тулу.

Уже с конца февраля — начала марта стали поступать сведения о том, что обстановка в Афганистане усложняется. В марте руководство КУОС и преподаватели оперативных дисциплин побывали на совещании в Отделе, где были ориентированы на то, что в ходе занятий необходимо вернуться к темам, связанным с этим регионом. Стало ясно, что ситуация в этой стране серьезно изменилась, в провинциях сформировалось повстанческое движение против новых властей, а конкретным толчком послужило восстание в, казалось бы, совершенно спокойном, третьем по значимости городе Афганистана Герате. Провинция Герат граничит с нашим Туркменистаном. Одновременно эта провинция соседствует с очень беспокойным Ираном, где власть практически перешла в руки мусульманского духовенства, сменив проамериканский, в целом секуляристский режим шаха Мохаммеда Реза Пехлеви.

Иногда в жизни происходят неожиданные встречи, которые возвращают нас в далекое прошлое. Так и было теплым сентябрьским днем 2019 года, когда я зашел выпить кофе на уличную веранду кафе на Старом Арбате и вдруг обратил внимание, что на меня довольно пристально смотрит сидевший за соседним столом немолодой мужчина с выраженными восточными чертами лица. Я тоже посмотрел на него, и тут мужчина обратился ко мне со словами: «Рафик Мушавер, вы меня не помните? Я Хаким, был у вас переводчиком». Я тут вспомнил молодого офицера ХАДа¹³, который был прикреплен ко мне как переводчик в 1988 году, в период моей годичной командировки в ДРА, и с которым мы неоднократно выезжали на операции в окрестностях Кабула.

Хаким по национальности туркмен, родом из Герата, в свое время окончил Минский политехнический институт, почему и знал русский вполне прилично.

О себе в дальнейшей беседе он рассказал, что в настоящее время живет в Нидерландах, куда перебрался со многими соотечественниками после того, как талибы захватили власть в стране. Занят торговлей коврами — это его семейный бизнес, которым занимался еще его отец. Родители его так и проживают в Герате. И коль скоро разговор коснулся этой темы, то дальнейшая беседа перешла к событиям 1979 года, а именно — мятежу в Герате в марте 1979-го, после которого семья Хакима была вынуждена переехать в Кабул и вернулась на родину только в начале 1990-х годов.

По мнению Хакима, именно мартовский мятеж в Герате и послужил детонатором всех последующих афганских событий. Значительную роль сыграло то обстоятельство, что Герат тяготеет больше к Ирану, и вообще это не пуштунский город по населению: большая часть персы, туркмены, узбеки, таджики, а пуштуны составляют там очень незначительную прослойку. Город крупный, древний, третий в стране. Основой беспорядков, по мнению Хакима, послужило то, что после Саурской революции все государственные посты в городе заняли как раз пуштуны, выходцы из Кабула, которые резво принялись проводить реформы. Предпосылками мятежа стали, в основном, преследования клерикалов (исламских богословов и традиционных религиозных элит — шейхов, пиров, улемов), форсирование борьбы с неграмотностью и тому подобное. Местные муллы, как правило, обучавшиеся в Иране, обладали очень большим влиянием и авторитетом. Новые власти столкнулись сперва с пассивным, а потом и прямым сопротивлением населения. В результате конфликт перерос в открытый мятеж, немедленно поддержанный исламскими радикалами, среди которых было очень много выходцев из Ирана, в том числе переодетых военных. Позднее, по данным ХАДа, было установлено, что в Герат забросили почти 4 тысячи военнослужащих ИРИ в гражданской одежде.

На сторону восставших перешла и практически большая часть военнослужащих 17-й пехотной дивизии. Одним из их лидеров был командир зенитного дивизиона Исмаил Хан, впоследствии возглавлявший отряда моджахедов в провинции Герат под кличкой Туран Исмаил.

Результат — Герат чуть больше недели находился в руках восставших. Общее число погибших за период мятежа составило около двух тысяч человек, включая мирное население и военнослужащих 17-й дивизии. Погибли также 3 советских советника, из них двое — гражданские лица.

Правительство Афганистана оказалось совершенно не готово к такому развитию событий с учетом того, что подобное происходило и в ряде других провинций (Джелалабад, Кандагар и пр.).

Тогда-то Тараки и Амин впервые обратились к советскому правительству с просьбой ввести войска для подавления этого мятежа, используя выходцев из советских Центрально-азиатских республик. Руководство СССР жестко отказало в такой просьбе, предложив афганским правителям самим принять все необходимые меры.

Примерно в период с 20-го по 25-е марта мятеж был жестоко подавлен, при этом активно использовались авиация и танки.

20-го числа в Герат прибыла колонна генерала Сайеда Мухарама и 300 десантников из крепости Бала-Хиссар (Кабул).

На событиях в Герате я вынужден остановиться отдельно, поскольку, во-первых, их можно считать началом по-настоящему широкой гражданской войны (переходы многих воинских частей на сторону моджахедов происходили с завидной регулярностью), во-вторых, впервые было зафиксировано активное участие одной из соседних стран, а именно Ирана¹⁴.

В целом наша обзорная беседа с Хакимом затронула многие вопросы, связанные с ситуацией в Афганистане, как в период существования РА (т.е. до падения Наджибуллы¹⁵), так и сейчас. Мы сошлись во мнении, что Иран, и прежде проявлявший серьезное внимание к событиям в провинции Герат, до сих пор стремится поддерживать и усиливать свое влияние в этой части Афганистана.

Хаким заверил, что на его родине, в Герате, к шурави (советским людям) основная часть народа относится с большой симпатией, несмотря на все произошедшие перемены. Даже иммигранты из числа афганцев, осевшие в Западной Европе, испытывают определенную ностальгию по нашей дружбе.

В заключение изложенного выше я хотел бы подчеркнуть, что на стороне наших противников в период 1979 — 1989 гг. оказался не только Иран, но и наш нынешний стратегический партнер КНР, поддерживавший моджахедов финансово и материально, а также Саудовская Аравия и Катар, но, главным образом, Пакистан, за спиной которых постоянно маячил главный хозяин в виде США. Другими словами, в этот период СССР оказался лицом к лицу с очень сильной коалицией. Исключением оказалась лишь Индия, которая придерживалась дружественного нейтралитета.

Примечания

6

Народно-демократическая партия Афганистана — марксистско-ленинская партия Афганистана, существовавшая с 1965 по 1992 гг. Основана Нуром Мухаммадом Тараки. В 1967 г. в партии произошел раскол на фракции «Хальк» и «Парчам».

7

Парчам» («Знамя») — фракция НДПА, сформированная после раскола партии в 1967 г.

8

Тараки, Нур Мохаммад (1917 — 1979) — общественный и политический деятель, генеральный секретарь ЦК НДПА в 1965 — 1967 и 1977 — 1979 гг., лидер фракции НДПА «Хальк» («Народ»).

9

Кармаль, Бабрак (1929 — 1996) — афганский политический и государственный деятель, один из основателей НДПА, лидер фракции «Парчам».

10

Амин, Хафизулла (1929 — 1979) — государственный, политический и партийный деятель, член Политбюро ЦК НДПА, министр иностранных дел (1978 — 1979), премьер-министр, генеральный секретарь ЦК НДПА, председатель Революционного совета Афганистана (1979).

11

Семенов Яков Федорович — преподаватель КУОС и аспирант ВКШ КГБ СССР, проводил занятия по специальной тактике. Яков Федорович в 1990-е и в начале 2000-х в обществе «новых людей», более молодых и, казалось, все уже знающих не то что о штурме дворца Амина, но и о прошлом страны под названием СССР, вел себя неброско, говорил тихо и мало, из-под прищура век оценивал людей, с которыми предстоит жить в новой стране. Его легко можно было принять за простачка из бывших вояк, с характерным румянцем на скулах (природа этого румянца — отнюдь не «русская болезнь», а напротив спортивная дисциплина. К примеру, ежедневные многокилометровые пробежки зимой на лыжах). Но я его помню и в совсем другой обстановке. Вечером 27 декабря 1999 года в Москве, в небольшом кафе возле Площади Трех Вокзалов, собрались тринадцать человек. Хозяин, бывший «афганец», закрыл стекляшку на спецобслуживание, накрыл хороший русский стол. За столом — бывшие. Те самые, имена которых читатель встречал в этой книге. Ветераны группы «Зенит». Товарищи Льва Королькова и он сам. Медсестра отряда, помнящая где и кого спасала от контузий и ран. Во главе стола — бывший министр афганского правительства Наджибуллы, один и тех четырех опальных сторонников Тараки, которых спасли от верной гибели советские «геологи» в Кабуле. Рядом с ним — Яков Семенов. Гости рассаживаются вокруг стола. Сейчас будет поднята первая рюмка. За ушедших? Нет, первое слово (и видно — с молчаливого согласия остальных) берет именно Яков. «Прошу прощения за предательство. От себя и от моих товарищей перед вами, перед афганскими боевыми товарищами», — так, или почти так (не помню уже точно его слова) прозвучал первый застольный тост. Что Семенов имел в виду, за кого извинялся — понятно: и за советскую власть Михаила Горбачева, и за российскую власть Бориса Ельцина, которые одна за другой бросили президента Наджибуллу и его сторонников, его гвардейцев, на съедение моджахедов, за спинами которых стояли «тринадесять языков». Я по сей день, когда вспоминаю тот вечер (а вспоминаю часто, вспоминаю каждый раз, когда слышу рассуждения о резонах советско-афганской войны), то первая мысль — о тех словах и о том искреннем переживании, которое отразилось на лице человека, их произнесшего… Яков Федорович Семенов мог и умел превращать момент в истории в исторический момент. Позднее, в 2000-е, мы встречались на его малой родине в Карелии и даже в Финляндии — в Хельсинки и в Лахти, где он какое-то время жил в небольшой холостяцкой квартире, собирался писать книгу. Могу засвидетельствовать, что непросто найти такого, как он, деликатного, вдумчивого, обладающего точным аккуратным юмором собеседника, такого глубоко погруженного в историю своего северного края этнографа, такого по-неброскому гостеприимного хозяина (прим. В. Волкова).

12

Бояринов Григорий Иванович (1922 — 1979) — советский военный деятель, полковник КГБ СССР, Герой Советского Союза (1979, посмертно), в 1969 — 1979 гг. — руководитель КУОС.

13

ХАД — Министерство государственной безопасности Республики Афганистан с декабря 1979 г. до падения правительства Наджибуллы.

14

В феврале 1979 г. в Иран из Ирака вернулся Аятолла Хомейни, а в апреле 1979 г. Иран был объявлен Исламской республикой. С этого момента и весь период пребывания ОКСВ в Афганистане иранские власти оказывали сильную идеологическую и материально-техническую (в том числе вооружением) поддержку движению моджахедов в западной части Республики. Бандформирования в пограничных с Ираном провинциях регулярно уходили туда на отдых и переформирование. В своих операциях части ОКСВ были вынуждены учитывать данное обстоятельство, что ограничивало эффект по ликвидации моджахедов (чтобы избежать международного конфликта).

15

Наджибулла, Мохаммад (1947 — 1996) — президент Республики Афганистан в 1987 — 1992 гг.