Кровавая месть

Леанон Сола, 2008

Два вечно враждующих континента борются за мировое господство, а в эпицентре этой борьбы стоит таинственный герой, на первый взгляд, простой капитан пиратского судна, но никто не знает, что с ним делать, ведь не считаться с ним нельзя. Кто он – тайна за семью печатями. Там, откуда он пришел, живые не ходят. Пределы его возможностей ужасают. Он самый опасный человек в этом мире… или нет? Кто сделал его таким? Кто породил его? Что таится за этим властным взглядом, от которого приходят в ужас враги и перед коим преклоняются его товарищи? Великая судьба и великие страдания ждут главного героя и тех, кто ему предан. Второй том в работе.

2. Береговое Братство

— Ребята! Посмотрите, никак сама Морская Дьяволица к нам пожаловала!

— Привет, Пьер! Я тоже рада тебя видеть. Как дела сегодня в море, я уж лет десять там не была? Торговцы все такие же трусливые и жадные.

— Да тебе милочка уж седьмой десяток скоро, куда те в моря то?! А торгашам, че им станет, мать их так?! — Игрейна рассмеялась. — А как там твой заморенный найденыш, не окочурился еще, уж две недели прошло, мы с ребятами даже поспорили, сколько протянет, я ставил на два дня, и проиграл давно, а вот Ян на…

— Деньги можете отдать мне, я куплю парню приличную одежду. Он уже почти здоров, с утра принес мне воды домой, а сейчас дрова колет, правда худющий что твой витр. Закрой рот, Пьер, ты здоровый мужик, тебе это не к лицу. Мы с ним поговорили, и он просил договориться с кем-нибудь взять его на корабль, хоть юнгой. Я не знаю, что из него может выйти, но он вынослив как ломовая лошадь, а как еще и отъестся… думаю не прогадаешь. Ну что, возьмешь парня хоть на один рейд, попробовать?

***

— Ну здорово, парень. Да ты просто мешок костей, ни фунта мяса! Ладно, как звать то тебя, заморыш? — Парень криво усмехнулся.

— Да так и зовите, нет у меня имени. — Капитан усмехнулся.

— Ну как знаешь, Заморыш. Мы через три часа выходим в море. Не опаздывай, но с Игрейной простись, а то она мне потом башку открутит.

— Я приду. Спасибо, что взяли.

— Не меня благодари, а спасительницу свою. И надеюсь, что ты меня не разочаруешь. Знаешь хоть с какой стороны саблю держать.

— Да, — усмехнулся юноша, — видел как то.

Простившись с Игрейной, юноша двинулся в порт. Дойдя до корабля, он остановился, собираясь с силами и вступая в новую жизнь. Месяц он прожил с Игрейной, она довольно неплохо его подлатала, и они действительно хорошо поладили. Завершались последние приготовления, и капитан махнул парню рукой, поторапливая. Как только новоиспеченный матрос взошел на палубу, капитан сразу отослал того в трюм — помогать с укладкой груза. Потом его отправили на камбуз. Лерой — кок, был весьма ревностный хозяин в вопросе готовки, и поэтому назначение нового члена команды к нему, было весьма напрасным. Сразу после окончания дел в трюме, все матросы, не занятые управлением корабля, пошли отдыхать. Юноша же, был вынужден помогать Лерою, который заставил Заморыша чистить все котелки и кастрюльки, которые, к слову сказать, давным-давно не чистились, сильно закоптились, и отчищаться никак не хотели. Весь день он провел внизу, слушая как шумит море, мечтая его увидеть, а кок ругался на новичка и не давал ни минуты отдыха. Когда же Лерою самому надоело командовать, он отправился спать, не забыв оставить парню еще несколько заданий. Покончив с делами только в середине ночи, парень, наконец, вышел на палубу.

— Что, малыш? Не спиться? — спросил его, стоящий в карауле, моряк. — Видать наш Лерой совсем раскис и уложил тебя спать, пока сам и другие работали. — Юноша пожал плечами.

— Да, так и было. Так что если тебя это задевает, попроси капитана, чтобы отправил меня делать работу потрудней, например, подпирать мачту.

— Поговори у меня, сопляк! Таких, как ты в караул нельзя — к нам на палубу влезут черные, а ты и не заметишь. Тут нужен опыт. У меня то глаз наметан видеть в темноте, а тебе еще тренироваться и тренироваться. Хотя врятли из тебя чего хорошего выйдет: тощий, хилый, тьфу. Тебя, поди, и моя бабушка на лопатки положит.

— Ну, если она у тебя молодая и симпатичная, то, пожалуйста. — Караульный весь побагровел от ярости, а парень, решив не ввязываться в драку, поспешил ретироваться с юта. Перейдя на бак, новоиспеченный пират забыл обо всем мире. Перед ним осталось лишь море. Лунная дорожка тянулась от корабля к горизонту, темно синяя вода ночью казалась черной, кое-где осветляясь белыми гребешками волн. Он вдыхал соленый воздух, и море вползало в его душу, занимая там главенствующее место, вытесняя прошлое и обрекая его вечно любить эту бескрайнюю синеву и свободу. Он чувствовал скрытую до поры силу в этих бесконечных морских просторах. Юноша попытался коснуться этой энергии, как его учили черпать ее из земли и воздуха, он напряг всю свою волю. Молодой моряк ощутил, как поток этой силы начал вливаться в него. Сначала он наслаждался этой силой, но потом почувствовал, что чужая мощь пытается овладеть им и уничтожить. Он не мог вместить все то, что излучало в него море. Он начал тяжело дышать, попытался блокировать поток, но у него ничего не вышло. Грудь новоиспеченного пирата пронзила острая боль, в глазах потемнело, в ушах шумело, он упал, Молотя каблуками сапог по доскам, и стал кататься по палубе. На шум прибежал дозорный.

— Ты, придурок! Хватит тут шуметь, всю команду перебудишь! — Матрос сильно пнул парня в ребра. Тот резко выдохнул и закашлялся, но боль прошла и поток энергии, чуть не убивший его, исчез. — Проваливай спать! Ты че, больной что ль?

— Нет, нет. — Парню не хотелось ни с кем обсуждать происшедшее, и он быстро поднялся, и с трудом преодолевая тошноту и слабость, быстро удалился в спальный отсек.

Новоиспеченный матрос был нелюдим и чужд команде, старые моряки подтрунивали над ним, а молодые откровенно хамили и постоянно нарывались на ссору. Но Заморыш не обращал на них внимания и не поддавался на провокации. Он хорошо выполнял любую данную ему работу, он чистил, мыл, убирал. Вся самая черная и тяжелая работа доставалась ему.

–Эй, Заморыш! Капитан просил тебе передать, чтоб ты снова отдраил палубу, а то чё-то ты какой-то бодрый, видать первый раз схалтурил.

— Просто у вас слишком маленький корабль, чтобы изнурить меня. — Он всегда отвечал спокойно, хладнокровно, не перечил, невероятно сохраняя при этом собственное достоинство.

Единственные просветы в черной, тяжелой работе были, когда капитан показывал ему некоторые мореходные премудрости. Он объяснил молодому матросу курсы к ветру, показал как крепить ванты, объяснил как ставить паруса и брать рифы, даже как-то раз позволил встать за штурвал, объясняя как им пользоваться.

Несколько недель на корабле была тишина. Им попадались либо мелкие рыбацкие лодки, не представляющие интереса для пиратов, либо крупные военные суда, представляющие опасность. Положения нового члена команды становилось все хуже. Скучающие от безделья разбойники все чаще и все настойчивее искали повод преподать урок новичку. Желая подтвердить свое физическое превосходство над тощим, и по всему видно, неопытному в бою юнцу, его постоянно задирали. Правда, благодаря капитану, внимательно следящему за дисциплиной, до драки так ни разу и не доходило. Несмотря на тяжелый труд, и, в общем-то, не менее тяжелые условия жизни, Заморыш быстро набирал вес, и выглядел посвежевшим и отдохнувшим. Этот факт вызвал уважение к юноше у наиболее старших, опытных и думающих моряков, понимающих сколь, в таком случае, ужасна должна была быть его жизнь раньше.

Пару раз кораблю Пьера встречались небольшие риндьярские торговые суда, не большая, но все же добыча. Заморыша оставляли на корабле вместе с юнгами и прочими подсобными работниками, и смеялись над его «бабской долей» — ждать настоящих мужчин"дома". Так продолжалось до появления на горизонте первого ахшанского судна.

***

— Что скажешь Урф? — капитан передал подзорную трубу своему помощнику, — Торговый флейт — легкая добыча

— Ко всему прочему по моему ахшанский, и судя по курсу идет домой из Этмара, видишь какая осадка, должно быть загружен тамошним товаром, а это пахнет выгодным дельцем.

— Эй, штурман! Поворачивай корабль в крутой бейдевинд, берем курс на ахшанкого купца.

Корабль развернулся. Команда начала готовится к сражению. Заморыш, до этого не проявлявший ни малейшего интереса к участию в бою, подошел к Пьеру.

— Капитан, прошу вас, дать мне оружие. Я могу драться. — Капитан удивленно глянул на него.

— Ты уверен? Ну хорошо, попробуй. Только смотри не поранься, сопляк, и в сторону своих не маши этой штукой, она острая. Иди в грузовой отсек, скажи Мэйсу, что я приказал, пусть даст тебе какую-нибудь саблю.

— Да, капитан.

Ему выдали слегка зазубренный и немного ржавый ахшанский ятаган. Несмотря на все недостатки, когда-то это было весьма неплохое оружие. Рукоять была удобная, а сам клинок довольно легкий.

— Похоже, капитан спятил, раз дает оружие всякой швали вроде тебя. — Недовольно пробурчал Мэйс. Юноша, как всегда, промолчал.

После непродолжительной погони и недолгого обмена пушечными снарядами, пиратская бригантина зацепилась крюками за борт ахшанского корабля. Команда пошла на абордаж. Завязался бой, послышались крики и скрежет металла о металл. Разбойники, не ожидавшие столь яростного отпора, немного отступили. Но тут произошло событие изменившее судьбу многих людей, а возможно и судьбу мира. Яростно пробившись сквозь своих, на палубу вылетел Заморыш, оказавшись на пустом пространстве, между двух противников. Капитан зло выругался, понимая, что Дьяволица Игрейна, мягко говоря, надерет ему задницу, за смерть мальчишки. Но увидев, что твориться на палубе, тут же забыл о старухе. Новичок, яростно зашипел, напомнив разъяренного кота, и с невероятной скоростью и мастерством орудуя саблей влетел в строй ахшанцев. Он, как змея, беззвучно разил врагов, вселяя еще больший страх в их сердца. Многочисленные соперники молодого пирата рубили воздух вокруг него, ни разу не попадая в цель, но с нарастающей периодичностью, с криком падали на палубу, силуэт бойца будто расплывался. Палуба ахшанского корабля стала скользкой от алой, липкой жижи. Южане начали поскальзываться на крови товарищей, но юный корсар ступал легко и твердо. Гора трупов вокруг парня росла, а разбойники как загипнотизированные стояли и наблюдали за смертельным танцем их «Заморыша». Лишь когда, напуганные яростным убийцей, южане сами ринулись на пиратов, те, придя в себя, добили немногочисленные остатки команды торгового судна. Когда бой закончился, вопреки обычному ритуалу перетаскивания добычи и связывания пленных, которых на этот раз не осталось, вся команда молча выстроилась в ряд и таращилась на своего нового героя. Он, весь красный от ахшанской крови, стоял на палубе, среди трупов убитых им врагов, изрубленных на части, словно свиные туши в мясной лавке. Лицо он подставил налетевшему вдруг, развивающему его слипшиеся от крови волосы, сильному ветру, в котором, казалось, слышались стоны убитых. На губах застыла жестокая улыбка торжества, а глаза блестели как ониксы. Картина была жуткая, он был похож на дьявола. Пьер содрогнулся, глядя на него: «кого ты мне подсунула, Игрейна? Это — не человек, это — чудовище».

***

— Эй, парень, почему ты не сказал мне, что с саблей ты бог? И Игрейна, как ни странно, смолчала.

— А она и не знала, что я хотя бы знаю с какой стороны ее держать.

— Ха, да ты скромник, и к тому же шутник. Ладно, сдай это ржавое барахло обратно Мейсу, пусть даст тебе что-нибудь получше. Да, и пусть выделит тебе хоть кожаный колет или…

— Благодарю, капитан. Но меня учили берсеркскому стилю боя, без доспехов. Мне говорили, что если ты даешь по себе попасть, грош цена тебе как воину. — Капитан удивленно смотрел на собеседника.

— Да, ахшанцы на собственной шкуре убедились, что тебе цена, явно, не грош. Где тебя учили драться, парень? Ведь ты не знатный, да и в армии так не учат. — Юноша опустил глаза, поморщившись, будто от боли.

— В другом мире… в другой жизни.

— Ладно парень, прости. Думал, что давно понял про тебя все, а теперь знаю точно, что ни черта не знаю, да и в общем то, знать не хочу.

На обязанности, выполняемые Заморышем, тут же нашлись новые исполнители. Да и самого Заморыша не стало, на его место пришел Квельт, что на старом наречии значило обманчивый, переменчивый. Сначала так его стали называть, просто подчеркивая, сколь далек от истины был начальный облик молодого члена команды, но вскоре, не решаясь обращаться к нему по-старому, его стали звать так всегда. Впрочем, ему, казалось, было все равно. После этого боя пираты глянули на него совсем под другим углом и с уважением, начали с ним разговаривать, приглашать за стол выпить вечером вместе с ними, он не противился. Говорил новоиспеченный головорез мало, зато по части выпивки ему не было равных, казалось алкоголь его не берет. Правда, однажды один особо рьяный пират, слывущий безбашным весельчаком, доказал обратное опытным путем. Только те, кто основательно донимали Оборотня раньше, старались не попадаться ему на глаза.

Но в следующем бою, восхищение им малость поостыло. Он бился с тем же мастерством, но с явной неохотой и в основном просто защищался от нападавших. На последующее требование капитана объясниться, он ответил, что считает убийство необходимым лишь для защиты.

— Так, парень, все ясно, ты хороший и все такое. Только вот ахшанцы этого не заметили. — Поймав злобный взгляд юноши капитан догадался, что попал в цель. — Да, я понял, что с этим народом у тебя свои счеты, но пока я капитан, будешь убивать моих врагов. Сводить свои личные счеты и удовлетворять амбиции будешь, когда сам станешь капитаном. Мы пираты, а не рыцари чести, мы, как это не прискорбно звучит, грабим, убиваем и насилуем! Когда станешь капитаном, делай что хочешь. Либо ты будешь биться вместе и наравне со всеми, либо убирайся с моего корабля. Я не требую от тебя снова таких представлений, но не надо спихивать на товарищей всю работу.

— Как они на меня раньше. — пробурчал Квельт.

— Что ты там бубнишь себе под нос? Так ты меня понял?

— Да, капитан.

С каждым разом, молодой пират приобретал все большую популярность и ярость в бою. В битвах Квельт показывал, хоть и менее кровавое, если это было не ахшанское судно, но не менее впечатляющее представление. По возвращению в Тульбрук, его приняли в Братство, сделав полноправным обладателем равной со всеми членами абордажной команды части добычи. Несколько других капитанов «элиты», так называемых пиратских королей, приглашали его перейти к ним, но он отказывался, сказав, что считает себя обязанным Пьеру и не может его бросить. Юноша, близко сдружился с капитаном, став его помощником и учеником. Квельт схватывал все на лету, и уже через несколько месяцев мог выполнять почти всю работу морехода. Он превосходно управлял кораблем, по мельчайшему колебанию стрелки барометра определял силу, направление и время до приближающейся бури, хорошо ориентировался по звездам и солнцу. Он был, пожалуй, единственным человеком из Братства, не пользующимся услугами, предлагаемыми во всех портовых борделях. Он проводил все свободное время на местных тренировочных площадках, в читальных залах, или парках. По началу, товарищи над ним из-за этого посмеивались, интересуясь не евнух ли он. Но вскоре шутки прекратились. Умный, атлетически сложенный, привлекательный какой-то особенной суровой, неповторимой красотой, к тому же весьма известный своей отвагой и боевым мастерством, молодой пират стал весьма популярен среди юных дев из знатных семей. Останавливаясь в каком-нибудь порту, Квельт снимал комнату в гостинице, и, к величайшей зависти товарищей, каждую ночь его инкогнито посещали дамы в дорогих одеждах, прикрывающих внешность шелковыми, батистовыми или атласными вуалями. Бывало их приходило и уходило по нескольку за ночь. Несколько раз ему даже предлагали в жены своих, томно вздыхающих при виде его, дочерей весьма солидные и зажиточные купцы Грюндера и Лорана. Но пират смеялся им в лицо, говоря, что эти девочки ему не нужны, и то, что они пару раз шастали в его постель их собственная инициатива и ни к чему его не обязывает. После этого, были обещания мести отцов и бывших женихов, слезы и мольбы девушек, проклинающих его бессердечность и клянущихся в вечной любви. Но подобные скандалы, к удивлению и непониманию мужчин, не отвадило слабый пол от лихого пирата, а, будто наоборот, подогревали их аппетит и его желаность.

Но каждый раз, возвращаясь в Тульбрук, Квельт сразу шел к Игрейне, привозя ей заморские сладости и подарки, помогал ей по хозяйству. Он отремонтировал слегка подтекавшую крышу дома, отштукатурил фасад каким-то особо стойким, магическим раствором, купленным специально для этого в Аликвиде. Молодой пират придумал какой-то хитрый способ подачи воды в дом, что ей теперь не приходилось таскать ведра от колодца.