Месть без права на ошибку

Лариса Соболева, 2016

Если живешь вне правил, то должен быть готов, что кто-то тоже предпочтет жизнь вне правил, и тогда… Тогда тебе вряд ли это понравится, но подобные повороты никто не просчитывает. Прекрасно, когда есть власть и деньги, но ведь всегда чего-то будет не хватать, захочется чего-то такого, что было пропущено во время восхождения. Например: любви, уважения, искренности – это же естественный бонус к власти и деньгам, как кажется некоторым. Но привычка не считаться ни с кем, не завоевывать любовь и уважение, а просто брать все, что нравится, иногда играет жестокую шутку. Она учит мстить без оглядки, превращая желанные бонусы в ад.

4. Куда ушел охотник?

Не открывая глаз, Сергей шарил рукой по столу, нашел звонившую мобилу и поднес к уху.

— Спишь? — Это был Олег, помощник отца.

— Нет уже, — раздраженно ответил Сергей.

— Ну, не злись. Мы через полчаса будем у тебя.

— Зачем?!

— Ты что, забыл? Охота! Мы едем за тобой. (Господи боже, сколько идиотского восторга.)

Гудки сверлили виски. Минуту Сергей держал трубку перед собой, пытаясь сосредоточиться, потом в нее громко сказал с обреченностью:

— Олежек, чтоб ты сдох!

Охота, пропади она пропадом! На кабана, чтоб он убежал. Страшно не хотелось вставать. На часах светилась цифра: пять утра! Е!!! Окончательно проснулся от нахлынувшей злости. Почему его всегда заставляют делать то, чего он не хочет делать? Почему преподносится в виде блага для него? Нравится корчить из себя охотников — пожалуйста. Обожаете милитаристов иностранных — лижите им зад сами вдоль и поперек, кто мешает?

Чем больше заводился, тем быстрее просыпался. Умылся.

Джинсы, кроссовки, куртка. Лишнего не брать. Все необходимое есть в охотничьей усадьбе. Вообще-то, не собирается он бродить «по прериям» на ветру и с тяжеленным ружьем, выспится где-нибудь.

— Да где же это чертово ружье?

Забыл на прошлой охоте? Теперь отец включит «пилораму». Когда-то хотел свое ружье (старое, настоящее охотничье с инкрустацией на прикладе) повесить на стену. Но тогда надо было приобрести полный набор: пистолеты, саблю, шашку, парочку кинжалов и ковер ручной работы. Ковры терпеть не мог, да и гоняться за раритетами нет ни времени, ни желания.

А ружья не нашел. Точно: забыл на охоте. Никто не возьмет, конечно, но надо быть внимательней. Пить надо бросить! Эх, кабы бросить мысль, что надо бросить пить, может, результат будет лучше. На кухне увидел водку, пепельницу с окурками, вспомнил о Лоре… Защемило под ложечкой. Нервы.

— Сначала в клуб заедем за харчем. Ну что, снял-таки вчера переводчицу? Молоток! Я думаю, уху сварить надо тройную, а? — трещал Олег без пауз. — Кстати, Серега, как ее зовут? Смотрю, ты ее и так и сяк… вдруг — нету. Да, Сергей, водку брать? Или только коньяк? Забыл у Павла Сергеевича спросить… Во нажрались вчера гости. Один по-русски, не Файтонс, другой, в очках, с вот таким шнобелем… Забыл. Так он спрашивает: как пить по-русски? Я ему полбокала водяры — раз. Пей, говорю. А он уже прилично назюзюкался. Глоток сделал и назад. Я ему: нет, дорогой, пей до победы. Выпил — и глаза на лоб, закуску шарит руками. Объясняю, что у нас после первой не закусывают, это каждый ребенок знает. Понял с трудом, переводчицы-то нет, Сергей увел. Потом мне еле разъяснил, мол, не первую пьет. Я ему: по-русски же первая. Ха-ха-ха! И вдруг в кресло упал, спит. Мы с Терновым еле до номера дотащили его. Вот. Сам такое слышал как анекдот, и сам теперь главным лицом был…

Ему стукнуло тридцать, но он уже сделал карьеру: на побегушках у отца Сергея и его замов. Почему отец окружил себя странными типами? Илья — сам себе на уме, затаился на заднем сиденье с Черемисом — два тарантула. Олежек корчит из себя придурка, именно корчит. Тернов Игорь — с лицом чистым от интеллекта. А Родион? Тупой, заносчивый, два слова не связывает. Да всех, кого ни перечисли, можно в тюрьму сдавать без зазрения совести. А отец… Странно. Не понимал его Сергей.

Илья на заднем сиденье прикрыл глаза и находился в воспоминаниях. Ух, как хотелось, чтоб узнал Сергей! Вот бы бесился! Когда у них с Верой произошел разрыв, Сережа превратился в вечно пьяную свинью. Ему вряд ли все равно, с кем она встречается. Услышав рассказ Олега о перепившем американце, подумал, хорошая же у него интуиция, ведь жене врал слово в слово, а вышло, что говорил правду. Получается, он честный человек.

— Так как ее зовут? А, Сергей? — продолжал Олег. — Надоест, я за ней приударю, идет?

— Олег, я еще не проснулся, а у тебя столько вопросов… Мозги не успевают, — лениво промямлил Сергей.

— Ха-ха, перепил вчера?

— Вчера — нет.

Сергей редко выходил из состояния апатии, сейчас к ней примешалась еще и тревога. Тревога… Новое самочувствие, незнакомое, необъяснимое. А если позвонить и сообщить о Лоре? Его отвлек Олег, рот которого не закрывался, теперь тема — охота. Неужели правда любит охотиться? Или хозяевам угождать? А что больше? Дома жена слоняется, сопливый ребятенок пищит, дожидаясь папочку, а папочка по охотам, баням и бабам шатается, находясь в услужении начальства 24 часа. В перерывах делает вид, что работает, а главное, веселит всех. Плебей-плейбой. Сергей открыл окно автомобиля и сплюнул.

— Ребята, — раздался утомленный голос Ильи, — если жена поинтересуется о сегодняшней ночи, скажите, что я с пьяным американцем был.

— Нет проблем, Илья Николаевич, — пообещал Олег. — А где вы были?

— Так тебе и скажи! — улыбнулся хорошо отрепетированной самодовольной улыбкой Илья.

— Не-не, так не пойдет, — не унимался Олег. — У вас кто-то появился, женщина, да? Мы должны оценить.

Работая под простачка, Олег всегда стремился стать на одну ногу с руководством. Кроме Павла Сергеевича, его он побаивался. Илья усмехнулся:

— Кто сказал, что это женщина? Я в преферанс играл.

— Знаем этот преферанс! — рассмеялся Олег. — Она хоть красивая?

— Очень.

— Когда покажете, Илья Николаевич?

— Никогда. А то отобьешь, — отшутился тот.

Он приподнялся посмотреть в зеркало над лобовым стеклом, как реагирует Сергей. Никак. А зря. Илья абсолютно был уверен в молчании коллег, Люба не узнает, в их кругу не принято строить козни на любовных интрижках. Более того, тщательно покрывались увлечения от жен и мужей, так как почти у каждого рыльце в пушку. Таким образом проявлялась солидарность, несмотря даже на антагонизмы. Конечно, бывали случаи доносов, когда хотели сильно нагадить, но за доносами следовала безжалостная кара.

Около клуба Сергей мрачно наблюдал, как забрасываются в багажник картонные коробки со всякой снедью. Армию можно накормить.

— Алло, Саныч?.. — заговорил в мобильник Илья. — Извини, что так рано беспокою, но сейчас выедем за город и не смогу дозвониться… На охоту… Спасибо. У меня просьба. Сегодня к тебе часов в девять-десять зайдет женщина, выполни ее просьбу… Имени не могу назвать… Ну, среднего роста, стройная, каштановые волосы, глаза зеленые… Угу, красивая… У нее записка от меня, почерк мой ты знаешь. Сделаешь?.. Еще раз извини и спасибо.

В зеркале заметил: Сергей уставился на него с любопытством. Удовлетворенный Илья откинулся на спинку сиденья.

Илюша, хитрый паук, думалось Сергею. О своих делишках предпочитал помалкивать, строил из себя добропорядочного семьянина, ханжа. Иногда пробегал слушок о его пассиях, но лишь на уровне сплетен. Вдруг ему срочно понадобилось обнародовать адюльтер. Он ничего не делает просто так. Устроил демонстрацию для Сергея? Бедняга, мучают Илюшку комплексы. Невысокий, неказистый, скрытный, хитрый… Что за красотка легла к нему в постель? Явно мымра, достоинство которой одно: стройнее жены.

— Сергей, так брать водку? — заглянул в машину Олег.

— Бери, бери, не твое же, — буркнул тот.

— Да ты чего, Серега?! Павел Сергеевич велел… Ты не в духе? Ничего, на охоте поднимется и дух, и настроение, и еще кое-что… Там же наша переводчица будет, ха-ха!..

Не обиделся даже. Слуга. Нет, огонек злой в поросячьих глазках мелькнул, мелькнул… Не любит Серегу.

Дорога была длинной. Иногда Олег рассказывал скучный анекдот, большую же часть пути делал вид, что следит за трассой. Значит, обиделся, не без усилий подавлял обиду. А чего обижаться, раз живешь на халяву?

Павел Сергеевич встретил сына и подчиненных. Этот высокий, совершенно седой, с крупными чертами лица, в той полноте, которая называется возрастной, умный человек отличался от многих своих сотрудников мягкостью характера, тактом и долей консерватизма. При этом размазней его нельзя назвать. В делах проявлял твердость, несгибаемость в решениях, а иногда и жестокость. На матери Сергея женился по любви, но очень удачно. Отец ее был председателем одного из самых передовых колхозов со всеми регалиями, возможными в то время, имел почет, уважение и деньги. Тесть оказался еще и отличным толкачом зятя, успешно продвигая по службе. Павлу Сергеевичу давалось все легко, благодаря коммуникабельности и уму. Он предложил взглянуть на кабана, пойманного два дня назад, Сергей улыбнулся: все правильно, если отцу взбредет в голову устроить охоту на кита, его привезут, выпустят в реку, а там хоть потоп.

Кабан лежал в микрогрузовике, опутанный веревками, при звуках ненавистных голосов задергался и захрипел. Люди окружили машину, восторгались размерами зверя. Кроме Сергея. Глаза кабана постепенно наливались кроваво-злым огнем, мышцы иногда напрягались, пробуя разорвать веревки. Отец протянул руку и хлопнул по задней ляжке зверя, тот дернулся, как от ожога, зарычал.

По-настоящему охоту любил дед, отец матери, он и ружье Сергею подарил. Отец у деда научился делать охотничьи вылазки для начальства, только дед охоту ограничивал зайцами и дичью — тогда кабаны водились в этих местах. Теперь их нет, а отец устраивает королевскую охоту.

— Кабана где взяли? — спросил Сергей одного из егерей.

Отец дал другие названия должностей: рыбинспектор, инспектор по охране степи и так далее, у егеря зарплата небольшая, а у инспектора приличная. Очень папа любил охоту да рыбалку, любил и тех, кто профессионально помогал.

— Из заповедника к нам забежал, — ответил егерь. — Он тут всю степь переполошил, прятался в камышах. Еле отловили. Здоров, гад, и хитрый.

— У нас заповедник есть? Не знал, — искренне удивился Сергей. Остальные уходили к дому, что-то обсуждая.

— Есть небольшой. Здесь степь, не совсем, конечно, но лысых мест больше. Километров 35 отсюда сделали заповедник. Дед ваш беспокоился, его идея. Там лес смешанный, круглый год охота запрещена, а здесь — по сезонам. Так зверье умное: едва открываем охотничий сезон, оно отсюда сбегает в заповедник. Понятно, жить и зверю хочется.

— А сезон открыли?

— Нет. В ноябре только, — ответил егерь, закуривая.

— А как же?..

— Ну, это из уважения к Павлу Сергеевичу. Соответствующее распоряжение он подписал. («Своя рука — владыка», — подумал Сергей.) Хорош секач, хорош…

— Секач? Это значит, старый? Он же вонять будет.

— Да нет, не старый. Клыки вон какие… крупный, потому и секач. А мясо у них воняет во время гона, сейчас гона нет. Кабан, конечно, не свинья, вкус другой и мясо жесткое, так это ж дикое животное. Пора. А то ваши гости приедут, а тут связанный зверь лежит — нехорошо. Мы обговорили с Павлом Сергеевичем, где его выпустить и когда. Охота будет, обещаю. Развлекайтесь.

И ушел. Кабан устало прикрыл глаза, иногда издавал звук, напоминавший стон. Сергей перегнулся через борт грузовика, приблизил лицо к его морде и вдруг… Кабан перестал дышать, открыл глаза и уставился на Сергея. Говорят, звери не выдерживают человеческий взгляд. Черта с два. Глаза кабана внимательно изучали Сергея, будто запоминали каждую его черточку. Отвести глаза захотелось человеку, который не знал, что у кабанов плохое зрение. Слегка зашевелились ноздри зверя, он вдыхал запах человека. Точно, сволочь, запоминает. По спине Сергея пробежали мурашки, он отпрянул от грузовика, а кабан угрожающе зарычал.

— Да пошел ты… — тихо сказал человек.

Светало. День снова начинался безрадостно.

Тихое осеннее утро растормошили оживленные голоса, смех, хлопанье дверцами машин. Ирина потянулась сладко, лениво поздоровалась с Сергеем. Американцы, осматривая окрестности, восторгались пейзажами, глубоко вдыхали пахнущий травами воздух. Один не восторгался и не разговаривал, Тернов поинтересовался его здоровьем. Джейб покачал головой, положив руку на грудь, мол, плохо. Игорь, смеясь, заметил, что теперь американский друг имеет возможность узнать еще одну особенность: опохмелку по-русски. Выслушав перевод, Джейб отрицательно замахал руками. Из машины вышли Зося и ее отец… Сергей выразительно посмотрел на папу.

— Поскольку у нас на охоте есть одна дама по долгу службы, что само по себе исключение, я решил пригласить и Зосю, чтоб Ирине не было скучно, — оправдался отец.

— Понял, понял, понял… — покивал головой, как болванчик, Сергей и повернулся, широко улыбаясь, на приветствие отца Зоси.

— Как я рад! Как рад! — обнял тот кандидата в зятья.

Его единственная дочь скромно кивнула. Разговаривая с ним, Сергей глядел по сторонам, остановился на Илье. Все общались между собой, помогали друг другу выносить вещи из машин, кто-то знакомился, а этот стоял на крыльце, широко расставив ноги, слегка запрокинув голову назад, покачиваясь с пяток на носки и обратно. «Прямо индюк во всей красе», — подумал Сергей.

Решили сначала перекусить на скорую руку, а потом отправиться на охоту. «Скорая рука» состояла из многообразных закусок и свежих овощей, аромат накрытого стола забивал одуряющий запах кофе. Во дворе беспрерывно лаяли знаменитые охотники Тернова, собаки инспекторов спокойно лежали, прикрыв веки, ждали работы.

— Да уйми ты своих шавок, — раздраженно шепнул Сергей.

— Во-первых, они породистые, — вызывающе ответил Тернов. — А во-вторых, лают, потому что привязаны. Они терпеть этого не могут.

— Ну, отвяжи.

— Не могу. Других собак задирать будут.

— Тогда какого хрена их взял? От двух псов шуму, как от своры.

— Это мое дело, — отрезал Игорь, отвернувшись.

Аккуратно подстриженный затылок Тернова вернул Сергея к мысли, что в его окружении и окружении отца за редким исключением одни мудаки. Потеряй сейчас отец власть и деньги, моментально вокруг образуется вакуум, мало того, набросятся на него с шакальим аппетитом и растерзают. Сергей поежился от неприятных дум.

— Тебе холодно? — спросил Вадим, сидевший рядом, один из немногих, кому Сергей доверял.

— Морозит немного.

— Принести куртку? (Сергей отрицательно мотнул головой.) Как хочешь.

Мужчины, надев сапоги и ветровки, прихватив ружья, выходили.

— А ты? — удивился отец, увидев, что сын не переоделся.

— Останусь с дамами в качестве охраны.

— Ты упустишь шанс поохотится на кабана?

— Папа, я ведь плохой охотник, ты знаешь, и буду плохим убийцей.

Отец хотел что-то сказать, но передумал, махнул рукой, попросив:

— Зосю не обижай.

— Yes, сэр.

Иногда Павлу Сергеевичу хотелось дать сыну хорошую оплеуху, сделать сотрясение в его голове, чтобы там все встало на места. Он любил Сергея, а вот сын, кажется, подобных чувств к нему не питал. Обидно.

Все ушли. Остались Сергей, Ирина, Зося, пожилой сторож и Джейб, мучившийся тяжелым похмельем, его уложили на втором этаже.

Тишина. Безветренно. Пасмурно, но дождя не будет. Девушки убирали со стола, сторож сооружал костер. Сергею дела не нашлось, да он и не стремился занять себя, поэтому двинул к реке.

Бродил по берегу, потом сел на огромный ствол поваленного дерева и уставился на воду. Вода у самого берега еле слышно уговаривала: не думай… не думай… Он поддался гипнозу, постепенно улетучились все мысли. Внимание привлекла ползающая по илу лягушка. На кончик соломинки Сергей нанизал листик, стал водить им перед носом лягушки. Она, приняв лист за насекомое, прыгнула и повисла, ухватив соломинку ртом. Несколько секунд висела и плюхнулась назад в ил. Так несколько раз. Надоело. Вот и поохотился.

Мимо проплыла водяная крыса, рассекая поверхность воды и не издавая плеска, так же бесшумно скрылась в камышах. Сергей лег на спину, закинул руки за голову. Лежал, лежал и заснул…

— Сере-жа… — услышал у самого уха и открыл глаза.

У изголовья, склонившись к его лицу, сидела Ирина.

— Что там? — протирая глаза, спросил Сергей.

— Сторож варит уху. У него котел… я такие только в кино видела.

— А Зося? — Сергей потянулся, хрустнули кости, приятно.

— Рыбу чистит. Милая (терпеть не мог это слово) девушка. Эрудированная. А хорошенькая, как кукла.

— Моя секретарша, — развел он руками, мол, других не держим.

— У тебя хороший вкус, — заметила Ира, приподняв почему-то одну бровь.

— Конечно. Иди ко мне, — потянул ее к себе он.

— Ты с ума сошел… Ну, перестань… Что, на бревне?..

— На стволе дерева, — уточнил он, целуя ее. — Романтика.

Уложил. Ирина, прикрыв глаза, симптоматично задышала… «Интересно, притворяется или на самом деле чего-то там чувствует?» — спрашивал себя он, расстегивая клетчатую рубашку на ней. Расстегнул. Принялся стаскивать джинсы. Мокрыми их натягивали, что ли? Кто-то ойкнул! Естественно, оба вскочили. Недалеко стояла Зося с квадратными глазами.

— Зося, что-нибудь случилось? — спросил Сергей как ни в чем не бывало, но ответа не получил. — Охотники вернулись?

— Нет, — с трудом выдавила Зося. — Извините… Я думала… Там… Нам… предлагают поездить на лошади… если хотите… Извините.

И убежала легко и быстро. Ирина расхохоталась:

— Да она влюблена в тебя.

— У тебя смех, как у ведьмы, — проворчал он. У него вдруг появилось ощущение, что с Ириной находится бок о бок лет сто.

— А ты и с ведьмами спал? Не расстраивайся, не мы первые попались, не мы последние… Ладно, пойдем, раз так вышло.

Сергей наблюдал, присев на крыльцо, как Зося пыталась влезть на лошадь. Сторож давал ей ценные указания, держа клячу за повод. Зося сосредоточенно вставляла ногу в стремя, но стоило ей сделать попытку сесть в седло, лошадь отступала в сторону и девушка повисала, судорожно цепляясь за ремни. Просто мисс неуклюжесть. Неужели это так трудно? Сергея потянуло попробовать самому, но было неловко, он только крикнул:

— Зосенька, тебе помочь?

— Нет, — ответила она, не обернувшись.

Ирина хлопотала у костра, осторожно опуская куски рыбы в котел. А Зосю подсадил водитель микрогрузовика, который давно вернулся. Его помощь она приняла, старик повел лошадь под уздцы, приговаривая:

— Не переваливайся с боку на бок. Не бей пятками по бокам.

— Скажите, долго их ждать? — подошел к ним Сергей и пошел рядом.

— Кто знает. На кабана сложно охотиться.

— Застрелить замученное животное сложно?

— Не скажи… Кабан зверь сильный, умный, хитрый.

— А я думал, кабаны тупые.

— В сказках, — буркнул старик. Видимо, такая охота ему тоже не по нраву. — Он любит жизнь, просто так не захочет ее отдать. Его сутки ловили. Мимо ходили, шумели, чтобы выманить, а он притаился и ждал, пока все не пройдут. Сначала не хотели брать собак, боялись, шкуру попортят, да без них никак. Так он одну зарезал. Только в воздухе кувыркнулась — и кишки наружу… Жаль пса. Сходи-ка, принеси еще дров, они за домом лежат, накрытые толью. Рубить хоть умеешь?

— Попробую. Зосенька, не упади, а то я лишусь секретарши.

— Свято место пусто не бывает, — парировала девушка.

Ого! У нее характер есть, а то все глазами хлопает да головой кивает. «Злись, хоть лопни, — весело подумал Сергей, — а я на тебе все равно не женюсь». И пошел за дровами.

В начале второго раздались выстрелы, громкие возгласы, лай собак, что означало: мы вернулись. На длинном шесте, изогнутом от тяжести, несли привязанного за ноги кабана. Несли по очереди, так условлено: никаких машин, все должно быть натурально, как во времена прадедов. Файтонс за несколько шагов до костра рухнул на землю от усталости. Второй нес кабана и свалился около него, лишь только сбросили зверя с плеч. Третий, Джейб, к этому времени проспавшись, скакал вокруг, выкрикивая горловые звуки и вызывая восторг охотников.

Сергей не стал слушать фальшивые песни о «потрясающей охоте», направился к мертвой туше. На задней ноге и спине виднелись раны — следы работы собак и неточных выстрелов. Один глаз был полузакрыт, мутный, безжизненный, второй… Меткий выстрел. Вместо второго глаза — кровавое месиво.

— А угрожал мне, — вздохнул Сергей, присев на корточки.

— Файтонс его уложил, — раздался над ним голос отца. — Отличный выстрел. Я стрелял, но попал где-то в области груди, надо будет посмотреть, куда попал. Кабан только дернулся. Смотрю — несется прямо на меня. Свирепый. Мне впервые стало страшно. Файтонс подскочил ко мне и с одного выстрела… Я ему теперь обязан. Да… Погонял он нас. Стреляли много, а ему хоть бы что. Либо мимо, либо шкуру царапали. А бегает как! Собак загнал. Отличная охота.

— Помучили вы его здорово, — пожалел кабана Сергей.

— Сережа, ты когда-нибудь бываешь в духе? Чего тебе не хватает? — Павел Сергеевич начал заводиться.

— Мне, папа, всего хватает.

Сергей встал перед отцом лицом к лицу, чуть наклонив голову вперед, отчего взгляд исподлобья сделался колючим и непримиримым. Павел Сергеевич терпеть не мог это выражение с мальчишеских лет сына, но умел владеть собой.

— Тогда смени мимику, — сказал он мирно.

— Yes, сэр. (Действительно, лицо сына стало другим.)

— И обратись к психиатру.

— Yes, сэр.

М-да, нервы иной раз и Павла Сергеевича подводили. Он покраснел от негодования, бугры над бровями вздулись, задергался левый глаз, к счастью, подошли хозяева охотничьего угодья, отец переключился на обсуждение меню. Печень по-охотничьи — первое блюдо после такой охоты, вырезка в глине — готовится под костром, жаркое по-литовски гинтарас на сковородке…

Сергея тошнило. А когда в кабана вонзились отточенные ножи, он быстрым шагом ушел прочь. Убитый зверь… Лора… полуприкрытые глаза… веревки, перетянувшие мышцы… темная дыра вместо глаза…

На метровых вертелах жарили печенку над костром. Выносили столы и раскладные стулья — кабанчика решили съесть на свежем воздухе. Сторож с Зосей заворачивали большие куски мяса в марлю, сверху обмазывали глиной, укладывали в специально подготовленную яму. Копошащиеся люди напоминали первобытных дикарей, смысл жизни которых — пожрать. Сергей лениво открывал бутылки, наблюдая издали за отцом, который держал в окровавленной руке сердце и показывал каждому в отдельности. Попал в мышцу сердца!

— Он бежал мертвый. Я застрелил убитого зверя, — удивлялся Файтонс.

— Таких примеров много, — начал занудливо старик Бельзин. — Вот на войне был случай…

Его не слушали, потихоньку расходились под предлогом неотложных дел. Его «случаи» на все случаи надоели до смерти. Подошла очередь показать сердце Сергею, он с отвращением отвернулся от окровавленной руки:

— Уволь, папа, это твои радости.

— Ты слабак, — не преминул поддеть его Тернов. — Егеря горячую кровь пили, завалив кабана. Надрез сделали, кровь рекой, а они кружки подставляют…

— А ты не пробовал? — перебил Сергей.

— Хотел, да… не рискнул.

— Тогда и ты слабак.

Игорь пожал плечами, отходя от злого Сергея. Отец опустил сердце в целлофановый пакет, чтобы показать жене.

Прозрачная уха с запахом лаврового листа и петрушки, с огромными кусками вареного карпа была великолепна. Подоспела печень, пахнущая дымком, с лопающимися пузырьками жира на поверхности. Сергей наотрез отказался есть мясо кабана, он и пить не хотел. Но пил, скорее, по инерции. Подносились новые куски, целиком и свернутые рулетами на шипящих сковородках, источающих запах специй. Ели много. Ели долго.

Вечерело. Файтонс предложил Павлу Сергеевичу и сыну прогуляться. Он долго интересовался малым бизнесом, налогами, рассказывал об Америке, делающей в этих направлениях давным-давно успехи.

— У вас, — обратился он к Павлу Сергеевичу, — неограниченные возможности, огромное пространство в вашем ведении. Здесь, вдали от города, можно построить много предприятий, тем более, есть река.

— Например? — заинтересовался Тулин-старший.

— Подумайте, что для вас выгодно, а мы поможем современным оборудованием, специалистами. Если построить перерабатывающее предприятие, это будет обоюдовыгодный бизнес. Появятся рабочие места, что у вас сейчас проблема номер один, вы получите значительные доходы…

— А у себя не пробовали осуществить свой замысел? — задал резонный вопрос Сергей, он понял, к чему клонит гость.

— У нас слишком дорогая земля! У вас она пока никому не принадлежит…

— Народу, — возразил Сергей, а папа слегка дернулся, уловив иронию в интонации сына.

— Ваша земля стоит баснословно дешево, если же территория принадлежит городу, эта проблема вообще отпадает. А задача бизнеса — выйти на новый рынок, у нас есть что предложить. И потом, назовите производство, которого у нас нет.

— Назову. — Сергей завелся. — У вас нет предприятий по переработке и уничтожению ядовитых и радиоактивных отходов.

— Таких предприятий нет нигде, — засмеялся гость, — хотя ведется довольно интенсивная работа в этом направлении, и, уверяю вас, есть успехи. Согласитесь, пора человечеству научиться пускать в дело и эти отходы.

— Извините мое невежество, но я пока не слышал о подобных успехах.

— Господин Файтонс, — перехватил инициативу Павел Сергеевич, — ваше предложение заманчиво, но надо подождать, пока не завершится наш первый проект. Мы обязательно вернемся к сегодняшнему разговору, за это время узнаем друг друга как партнеры и подготовим свои предложения. Переведи! — строго бросил сыну.

— Хорошо, — согласился Файтонс. — Здесь замечательно. И великолепная была охота. Я не однажды бывал на сафари в Африке… никакого сравнения. Великолепный прием. Хочу вас пригласить к себе. Как вы на это смотрите?

— Это официальное приглашение? — спросил довольный отец.

— Конечно. Я приглашаю вас и вашего сына. Надеюсь, ваше пребывание у нас будет таким же увлекательным.

Отец удовлетворен: не успела завершиться первая сделка, на горизонте новые планы.

— Павел Сергеевич! — Все обернулись на голос Вадима. — Вы не видели Олега?

— Нет, а что?

— Вы только не волнуйтесь, но его нигде нет.

— Как — нет? — озадачился Павел Сергеевич.

— Его, кажется, никто не видел.

— Вадим, я с ним приехал, — сказал Сергей.

— Нет, я имею в виду, что его никто не видел после охоты.

— Почему ты мне сразу не сказал? — забеспокоился отец.

— Я сам только сейчас хватился. Все осмотрел и не нашел его, звонил — он вне доступа.

— Найдется, — успокоил отца и Вадима Сергей. — С такими никогда ничего не случается.

— Да, особых оснований для беспокойства нет, — согласился Вадим, — но все же… Надо поискать.

Панику поднимать не стали. Сергей и Вадим еще раз обыскали усадьбу, прошлись по берегу реки — увы. Без лишнего шума организовали более серьезные поиски. Сторож оседлал лошадь и отправился по холмистому ландшафту, Вадим на микрогрузовике поехал по проезжим дорогам, а Сергей отозвал отца в сторону.

— Мы с тобой так редко разговариваем, что почту за честь… — удивился отец.

— Папа, это серьезно. Ты не понял, какое предложение хочет сделать эта жирная свинья?

— Благодаря этой жирной свинье, — вспылил отец, — ты в скором времени получишь тысячи долларов, кстати, не облагаемых налогами. Не надо, дорогой, плевать в корыто, из которого хлебаешь.

— Неужели ты не понял? Он покупает стратегическое сырье, значит, работает на военно-промышленный комплекс и сюда хочет перевезти дерьмо.

— Ты не расслышал. Он хочет построить совместное предприятие…

— Какое предприятие! Файтонс очень ясно высказал, чего хочет. Построит здесь ангар и сгрузит бочки с ядами.

— А мне плевать. Не соглашусь я, согласится другой, а мы упустим деньги. Только человек с нездоровым умом может отказаться от…

— Отец, — грубо прервал Сергей, — это тебе не контрабанда, здесь стоит вопрос о нашей жизни. А ты настолько невежествен, что продаешь и мою жизнь.

— Не смей! Не смей со мной так разговаривать! (Хорошо, никто не слышал, они были далеко.) Я для кого это делаю? Для тебя и твоей сестры. Никто не знает, что здесь будет через два-три года, а то и через год. Я хочу обеспечить вас на всю жизнь. И тороплюсь. Вы сможете жить в любой стране мира, а не трястись от страха, когда очередной мерзавец затеет новый переворот… Или разъяренная толпа кинется на тебя лишь потому, что у тебя есть квартира, машина и чуть больше денег. В этой стране живут только ублюдки, которым нужно одно: мяса и крови, а на закуску — водки. Я всю жизнь положил на теперешнее положение, а рухнуть все может в любой миг. В этой стране нельзя жить спокойно.

— Папа, жить я хочу здесь. Не в «этой стране», а там, где вырос. С твоими связями деньги можно добывать и безопасным путем.

— Но не так много и не так быстро, сын, — сдулся отец.

Стемнело. Вернулся сторож, приехал Вадим. На такой огромной территории вести поиски в темноте бесполезно, да и пора увозить людей в город. Вадиму приказали попарить американцев в бане, доставить в гостиницу, а утром отвезти в аэропорт. Сергею поручено отвезти Илью, Черемиса и Ирину на машине Олега.

— Главное, позвони Кагалину, — попросил отец. — Пусть организует бригаду без шума, только своих людей. Я остаюсь, буду ждать его. Ну, покажу я этому Олежеку, если найдется.

— Не переживай ты так. И гони его в три шеи. Слишком угодливый, слишком суетливый, слишком болтливый — такие не бывают надежными.

— Ты прав, Сережа, прав…

Остатки кабана и беспорядок оставили хозяевам охотничьей усадьбы, расселись по машинам и цепочкой тронулись к городу, на развилке каждая машина поехала своим путем. Сергей развез всех, а Ирину пригласил к себе. Увидев Филю, жмурившегося от электрического света, она ахнула:

— Какой красавец! Что за порода?

— Князь помойки.

— Удивительно. Чем ты его кормишь, что он у тебя такой огромный?

— Чем придется. Честно. Иногда покупаю кошачью еду, когда вспоминаю.

Увидев перед собой хозяина, Филя принялся орать, требуя еды. Ирина протянула руку погладить, но кот зашипел, выгнул колесом спину — руку пришлось отдернуть.

— Почему он такой дикий? — спросила Ира.

— Не любит женщин.

— В отличие от хозяина? — лукаво заявила она. Он молча притянул ее к себе. — Сергей, а куда подевался неугомонный… Олег, кажется?

— Да спит пьяный где-нибудь под кустом.

— У твоего отца был обеспокоенный вид, он нервничал…

— Вот пусть отец с ним и разбирается, Олежек давно напрашивался. Мы приехали сюда об Олеге говорить?

Она молча подставила губы, закрыв глаза. Здесь помешать некому, а Зося… смешно, но она не попрощалась. Глупенькая.