И в горе, и в радости

Лариса Порхун, 2022

В настоящий сборник вошли более двадцати рассказов о любви и верности, надежде и разочаровании, о сложных и подчас невероятных перипетиях человеческих судеб, о светлых людях, с которыми в своей жизни встречался хотя бы однажды каждый из нас, о тех, кто одной своей улыбкой напоминает нам о самых простых и в то же время вечных ценностях. В этом сборнике каждый найдёт рассказ «про себя» или про тех, кого он любит и кем дорожит.

Славный парень

После ссоры с отцом Инга выскочила из дома, хлопнув дверью и скатившись шаровой молнией по лестнице в два прыжка оказалась на остановке. Не задерживаясь ни на минуту, она запрыгнула в уже отъезжающую маршрутку. И только потом, когда на смену её полуневменяемому состоянию, стало приходить более-менее осмысленное, она поняла, что если выйдет через три остановки на автостанции, то вполне успеет на последний автобус в Дёмино, где жила бабушка. И то правда, размышляла Инга, в конце концов, нужно ведь ей где-то ночевать.

Домой она не вернётся, нет-нет, даже думать об этом не хочется… Инга непроизвольно дёрнула плечом, проглотила ком в горле и отвернулась к окну, так как чувствовала, что на глазах выступают злые, обидные слёзы. Человек, который родную дочь, шестнадцатилетнюю девушку запросто может назвать (и уже не в первый раз!) неблагодарной дрянью не заслуживает прощения. Инга была в этом уверена. Теперь она понимает, почему мама не смогла с ним жить! Да с ним никто бы не смог! Он же унижает человеческое достоинство своих близких буквально на каждом шагу! Это одно из самых любимых его развлечений. Ну, потеряла она тот дурацкий список продуктов и что?! Из-за этого, следуя элементарной логике, разумеется ничего не купила. Но разве это повод, чтобы так оскорблять человека!? И это правило его: дома быть до девяти вечера! Да над ней смеются все! Ей шестнадцать уже! После девяти, как раз вся тусня только и начинается, а она торопится домой, под ехидные ухмылочки друзей, мол, давай, давай, беги домой, не то папаша заругает… Сегодня она задержалась, забегала к Алине, посмотреть в каталоге платье, которое той будут заказывать на выпускной. Роскошное… Инга про себя вздохнула, ей такое не светит, конечно. Отец и так на двух работах, а мама… Ей теперь не до Инги, она год назад снова… стала мамой. Счастливой, искрящейся и какой-то недосягаемой. Инга печально кивнула своим мыслям, ну а что, положение, как говорится, обязывает: у её матери теперь новый, молодой муж и новенькая прелестная дочка.

Она посмотрела на входящий вызов, горящий на дисплее огромным и тревожным словом «Папа», едко усмехнулась и выключила телефон.

Пригородный автобус переваливался на дорожных ухабах, которые за городом стали попадаться всё чаще, кряхтя и отфыркиваясь, как старый ревматик. Инга посмотрела на часы, скоро восемь. Вот бабушка, наверное, перепугается, чего это она без предупреждения, на ночь глядя в гости припёрлась. Да ещё и среди недели… Инга улыбнулась. Бабуля у неё классная, это и отец всегда говорил. Подумав так, она снова нахмурилась, опять-двадцать пять… Что же это такое! Чего не коснёшься, отец тут как тут, здрасьте-пожалуйста… Она шумно выдохнула и решила вообще не думать ни о чём, чтобы не возвращаться то и дело к мыслям об отце.

— Кто? Петровна? — переспросила незнакомая Инге молодая женщина через дощатый забор, — Она с моей свекровью уехала на похороны, в соседнее село, — женщина торопливо снимала бельё, так как начал накрапывать дождь.

— Подруга их померла кажись, или одноклассница…. Завтра будут только… В доме у соседки истошно закричал ребёнок и женщина с охапкой влажного белья бросилась туда.

Инга посмотрела на тёмное небо, затянутое сизыми тучами и зябко повела плечами, кутаясь в тоненькую кофточку:

— Совсем хорошо, — пробормотала она, — да что ж за день-то такой сегодня! Ну правильно, а кто мне виноват? Нужно ведь предупреждать людей, если собираешься нанести им визит, тем более, ни с того, ни с сего. Сюрпризы, конечно, вещь занимательная, но не в том случае, когда ты стоишь одна в сумерках, на пустынной улице под дождём.

— Ну, и что теперь делать? — думала Инга, вполголоса чертыхаясь и шаря под грубым половиком на крыльце в поисках ключа.

— Помощь нужна? — услышала Инга весёлый голос. На улице стоял высокий, широкоплечий парень лет двадцати и нисколько не обращая внимания на усиливающийся с каждой минутой дождь, наклонив голову, смотрел на неё и улыбался.

— Обойдусь, — буркнула Инга, одёрнула юбку и глубже запахнула кофту, одновременно вспоминая, где могла его видеть.

— Я тебя знаю, — весело сказал парень, — ты — Инга, внучка Лидии Петровны, так ведь? А я Юра, ты с моей младшей сестрой одно время дружила, когда приезжала к бабушке на лето.

Инга медленно кивнула и рассогласованные, отрывочные воспоминания стали складываться в разноцветный и чёткий пазл. Лето… Речка… Подружка Светка и кажущийся тогда ужасно взрослым, её старший брат в кожаной куртке и на мопеде.

— Точно, — улыбнулась Инга, — Привет! Как дела у Светы?

— Она поступила в прошлом году, в Питере учится…

— А-а, — протянула Инга, — молодец, — больше тем для разговора не было, и Инга переступила с ноги на ногу.

— А ты чего мокнешь? Бабуля в дом не пускает? — прищурив карие глаза, спросил парень.

— Да нет, я не предупредила, сюрприз хотела сделать, а бабушка на похороны уехала, и вот… — Инга растерянно развела руками, — И ключа нет, она раньше оставляла под половиком, а теперь нет…

Юрий рассмеялся:

— Ну, ты даёшь! Кто же такие вещи чуть ли не первому встречному рассказывает!? А ключ и не ищи, нет его… Она, видно, с собой забрала. В посёлке сейчас все напуганы, какой-то маньяк объявился. Говорят, вламывается в дома, людей похищает, мучает, а потом убивает…

— Да ладно… Серьёзно?? — округлила глаза Инга.

— А то! Мать моя тоже теперь на все замки запирается… Ну ладно, а как же ты теперь-то? В городе живёшь? Автобус только в семь утра будет… Инга пожала плечами.

После того, как девушка презрительно фыркнула, тем самым резко отклонив предложение Юры скоротать время у него дома он, снимая и протягивая ей свою куртку, заявил:

— Что ж, тогда остаётся только одно — в магазин! И рассмеявшись, пояснил:

— А куда ещё? Ты и сама, наверное, знаешь, у нас тут не особенно разбежишься в плане мест культурного досуга, идём! Он немного прошёл вперёд и оглянулся на неуверенно переминающуюся с ноги на ногу девушку.

— Ну, чего ты? Да не бойся, мать моя в магазине работает. Сегодня в ночную смену.

— А, тёть Катя! — просияла Инга, словно встретила очень хорошего, но слегка забытого знакомого.

— Ну, конечно… Чаю выпьешь, согреешься…

В подсобке сельмага было чисто и по-домашнему уютно. Они с Юрой допивали уже по второму стакану крепкого, сладкого чая с вареньем, пряниками, печеньем и говорили обо всём на свете.

— Ну, что, — чуть погодя подмигнул ей Юра, — жить можно?

— Спасибо! — отозвалась она, — Тебе и твоей маме…

— Да на здоровье, оставайся хоть до утра, вон и топчан есть, только предупреди, чтоб родные не хватились.

Инга только сейчас вспомнила про выключенный телефон и сердито ответила:

— Я с отцом живу… Но… не буду звонить ему…

— Что так? — без всякой насмешки, назидания или укора, а как-то очень просто и искренне спросил Юра. И Инга заговорила… Глотая слова и целые предложения, обвинительно-неистово, горячо и бурно. О том, что она не специально, она просто забыла и вообще не обязана, а отец не слушал, он вообще её не понимает, а она хотела платье, но его не будет, по крайней мере такого, как у этой выскочки Алины, ну и ладно, раз так, она ведь не жалуется, она понимает, ему тоже тяжело, а матери всё равно, у неё всё новое, и сама мать тоже как будто новая, потому что совсем отстранённая и счастливая каким-то своим, ей Инге совсем неведомым счастьем, её она тоже понимает, вернее, пытается понять, каждый человек имеет право, но всё равно, так ведь нельзя, она же тоже человек, живой человек, понимаешь, понимаешь??!!

Юра слушал внимательно, ни разу не перебил, и только, когда его мать, заслышав рыдания, заглянула испуганно в подсобку, он едва заметно махнул рукой: мол, не переживай, разберёмся, всё в порядке…

— Отец твой — мужик, уважаю, — сказал он наконец, и Инга подняла на него заплаканное лицо. — Он ведь молодой ещё, тоже мог свалить куда-нибудь, — продолжил парень, — а он не только тебя не оставил, но и матери не отдал… Видно понимал уже тогда, где тебе будет лучше.

— Да мать не очень-то и настаивала, — вдруг неожиданно даже для самой себя произнесла Инга… И посмотрела на Юру долгим, каким-то изучающим взглядом, будто только что увидела его. Юра улыбнулся так, словно для него это вовсе не явилось такой уж неожиданностью.

— Вот видишь… Твой отец любит тебя… По-настоящему, и твоя мать это знает, а если даже не знает, то чувствует, — он посмотрел на Ингу, усмехнулся и протянул ей салфетку.

— Ты всё-таки позвони отцу, скажи что приедешь семичасовым… А платье, что платье, — он вдруг стал очень серьёзным и даже немного злым, — платье, старушка, это ерунда… Не в этом счастье, поверь мне…

Когда Юра вышел покурить, Инга нечаянно для себя уснула на поразительно удобном топчанчике тёти Кати. А ещё через полтора часа за ней приехал отец. Разбуженная Инга видела, как он молча и крепко пожал Юре руку.

Усевшись в машину, Инга посмотрела на осунувшееся, бледное лицо отца и вспомнила, что завтра ему опять чуть свет на работу.

— Пап, — тихо сказала Инга, — прости меня, пожалуйста.

— Свинота ты у меня всё же редкостная, — буркнул отец, вздыхая, — ты знаешь, что я чуть с ума не сошёл!! Если ты ещё раз отключишь телефон…

Инга боднула его головой в плечо, как в детстве и через десять минут уже сладко спала.

… А вскоре стало известно, что в багажнике машины у Юры были найдены два трупа. Мужчины и совсем молодой девушки. Когда его арестовали, он сразу признался в двойном убийстве.

Ингу эта новость просто ошеломила. Ей он показался вполне нормальным человеком. А говоря начистоту, то даже симпатичным и очень славным парнем…