Хроно-Хранители Вечности. Том 1

Лариса Печенежская

Группа археологов отправляется в Гималаи, чтобы изучитьследы древней цивилизации. Случайно троим из них открывается портал, через который они попадают в мир, где правят Хроно-Хранители Вечности, не подвластные обычным законам. Героям, чтобы стать избранными, пришлось постичь тайны времёни спасти мироздание от катастрофы. Это история о жертвах и потерях, о том, что значит отказаться от своего «я» ради высшей цели. Их миссия велика, их путь опасен, но выбор всегда остаётся за ними.

Глава 1

В предрассветных сумерках раннего утра группа археологов, возглавляемая Вэнсом Милтоном, покинула свой лагерь в уединенной долине Тибетского нагорья. Все были одеты в теплую одежду и снаряжение, необходимое для путешествия по горам, которые совсем недавно избавились от снежного покрова.

Профессор Милтон был опытным археологом, который посвятил свою жизнь изучению древних цивилизаций.

С самого детства его манили тайны прошлого, что для него было не просто увлечением, а призванием. Он помнил, как ещё мальчишкой, найдя старую карту своего деда, мечтал о далеких землях и затерянных городах. Сосед Милтона часто рассказывал ему истории о древних раскопках, в которых принимал участие. Они запали в душу юному Вэнсу, пробудив в нем непреодолимое желание прикоснуться сердцем к разгадыванию тайн прошлого.

Поступив в университет, он полностью посвятил себя изучению археологии. Милтон часто вспоминал свою первую экспедицию в Египет, где, еще будучи студентом, впервые ощутил под ногами пески Сахары и увидел пирамиды. Тогда, стоя у подножия Великого Хеопса, он поклялся себе, что разгадает все тайны, которые скрывает Земля. Конечно, это было проявление юношеского максимализма с внушительной толикой излишней самоуверенности, но, тем не менее, с каждым новым открытием его страсть к археологии только усиливалась. Он чувствовал, что его долг — открыть миру забытые знания, восстановить память об утраченных цивилизациях и сохранить их наследие для потомков.

В составе его группы были также доктор Сара Джеймс, молодой археолог, душа которой была полна энтузиазма и одержима археологией, Генри МакКелли, эпиграфист, эксперт по древним символам, беззаветно преданный своей работе, Дэйтон Боллард — талантливый специалист по археологическому рисунку и фотосъемке и проводник Чангпа Дордже, знавший эти горы как свои пять пальцев.

Археологи размеренно шли друг за другом в раннем свете утра под перистыми облаками гималайского неба, поднимаясь по узкой тропе, тянущейся извилистой змейкой вверх и теряющейся среди заснеженных пиков. Воздух был холодным и сухим, а ветер, озорной и порывистый, при каждом удобном случае все пытался их обогнать.

Они шли на север, направляясь в район Гималаев, где в прошлом году в конце ноября были обнаружены следы древней цивилизации. Однако раскопки пришлось приостановить. Неожиданно наступившие морозы и начавшийся обильный снегопад были опасны для здоровья людей и могли повредить археологические находки. Поэтому экспедицию отложили до весны. Поскольку финансирования на новую не нашлось, пришел черед энтузиастов. Как раз таким и оказался профессор Оксфордского университета Вэнс Милтон, решивший собрать группу, готовую за свой счет отправиться в Гималаи.

И вот этот долгожданный день наступил. Казалось, гималайская природа восторженно просыпалась после долгого сна. Стремительные потоки таящего снега и ледников наполняли горные реки свежестью и бурлящими потоками воды. Солнце, будто таинственный колдун, вышло из-за облаков и взметнуло свои золотистые лучи, освещая вершины, сверкающие мелкими яркими алмазами снежных корон. Спрятанные под толщей снега и льда древние камни, терпеливо ожидавшие весеннего потепления, подставляли свои освободившиеся от их покрова бока теплу, которое незримо лилось с лазурных небес.

Археологи, завороженные этой грандиозной красотой, были полны решимости возобновить незаконченную работу своих коллег, не сумевших по ряду серьезных причин отправиться в экспедицию. Впереди их ждали важные для понимания древней культуры тайны, которые они намеревались раскрыть.

Их фигуры, облаченные в защитные костюмы от холода, контрастировали с белоснежной панорамой гор, высившихся вдали. Надежда на то, что весенне-летняя экспедиция принесет больше удачи, чем осенняя, витала в воздухе, наполняя его предвкушением предстоящих открытий.

Эта небольшая группа энтузиастов-ученых была взволнована перспективой раскопок и возможностью обнаружения артефактов, которые могли бы пролить свет на жизнь и культуру древних обитателей этих мест. Они стремились к руинам, в которых были скрыты поглощенные веками секреты, отражавшие повседневную жизнь той эпохи, следы которой были обнаружены в прошлом году.

Археологи еще не знали, что ожидает их впереди. Будут ли это потерянные свитки, обломки керамики или что-то более удивительное, но они были готовы к непредсказуемым открытиям. И это грело их сердца, бившиеся сильнее только от одной мысли, что они находятся в нескольких десятках километров от исторически важных археологических открытий.

Сделав привал в небольшой горной долине, встретившейся им по пути, мужчины разожгли костер и водрузили над ним котелок с водой, которую набрали тут же из горной речушки. Сара сварила незатейливый суп из куриной тушенки и лапши, который съели вприкуску с кусочками твердого сыра. Затем, смакуя черный кофе, разговорились.

— В такие моменты я всегда ощущаю, что мы на пороге чего-то великого, — делился Милтон своими сокровенными мыслями. — Каждая экспедиция — это шаг к пониманию древнего мира. Эти горы, частью которых сейчас стали и мы, весьма искусно скрывают свои многовековые тайны. Вообще я всегда относился к Гималаям с особым душевным трепетом. С ними связано так много секретов из прошлого, что просто дух захватывает, когда думаю об этом.

Всё, ради чего я жил последние годы, теперь поставлено на кон. Эти горы могут скрывать ответы на вопросы, которые я задавал себе с самого начала моей карьеры. Я чувствую волнение, как в первую экспедицию, когда стоял перед пирамидами в Египте. Но здесь всё иначе — ставки выше, чем когда-либо. Если я найду доказательства существования этой цивилизации, это изменит ход истории. Но если нет? Могу ли я позволить себе неудачу? Нет, я обязан добиться успеха. За всеми этими годами исследований стоит только одна истина: мы должны вернуть миру его забытые истории. И я — тот, кто должен их открыть.

Сара, внимательно слушавшая его, решилась тоже озвучить то, что тревожило её в последнее время:

— Я стараюсь разделять ваш оптимизм, профессор, — начала она, потягивая кофе, — но иногда мне кажется, что горы испытывают нас, как ничто другое. И Гималаи, которые вызывают у меня весьма неоднозначные чувства, в том числе. Как будто они не хотят быть потревоженными… И это предупреждение просто осязаемо витает в воздухе. Я боюсь, что наши открытия здесь могут обернуться для нас чем-то неожиданным, чем-то, к чему мы не готовы.

Профессор Милтон мягко улыбнулся, его глаза загорелись привычным энтузиазмом:

— Это нормально, Сара. Горы всегда были суровыми учителями, но они также щедры к тем, кто настойчив. Я верю, что за каждым испытанием стоит возможность узнать что-то новое. И даже если находка окажется незначительной, каждый осколок прошлого — это часть большой мозаики, которую мы призваны в этой жизни собрать.

Чангпа, который внимательно прислушивался к разговору, добавил:

— Горы — это живые существа. Они могут быть жестокими, но, если люди уважают их, они откроют перед ними свои тайны. Я вырос здесь и знаю, что самое главное — это идти с ними в ногу, чувствовать их каждой клеточкой, прислушиваться к тому, что они нам говорят, ведь они умеют разговаривать.

Генри, обычно спокойный, неожиданно высказался:

— Меня редко посещают сомнения, да и горы не вызывают у меня страха. Однако преклонение перед их величием и силой всегда сопровождает меня в горных экспедициях, — он замолчал, будто сам удивился своему красноречию.

Милтон, почувствовав изменение в настроении группы, с легкой улыбкой сказал:

— Замечательно, что мы испытываем такой спектр настроений, поскольку это часть любого великого предприятия, каждый шаг которого приближает нас к цели. Главное, что мы не боимся трудностей, и в этом наша сила.

Все молча согласились с профессором, и на привале установилась тишина.

— Интересно, — первой нарушила затянувшееся молчание молодая женщина, — руины древнего города, который был построен в Гималаях, имеют тысячелетнюю историю или это находка более позднего периода?

— Наверное, город все же древний, — предположил профессор Милтон. — Во всяком случае я очень надеюсь на это. Возможно, он даже имел канализацию и водопровод, а также храмы и другие важные здания.

— Канализация и водопровод в горах? — искренне удивился Чангпа. — Где же они могли взять канализационные и водопроводные трубы?

— Если ты имеешь ввиду канализационные и водопроводные трубы из чугуна, — вклинилась в разговор Сара, — то они появились только в XVIII веке.

— Тогда из чего могли делать канализационные системы древние люди? — допытывался Дордже, подогреваемый явно выраженным любопытством.

— Думаю, из кирпича, камня или дерева, — сказал МакКелли. — Это что касается канализационных труб. А вот водоснабжение могло осуществляться с помощью горных рек и каналов.

— Боже мой, — вдруг завороженно воскликнула Сара, прижав ладони к груди, — я не могу поверить, что мы вот-вот станем первыми людьми, которые увидят эти руины после тысяч лет забвения!

Доктор Милтон, не скрывая улыбки, посмотрел на неё и, по-дружески обняв за плечи, с теплом в голосе произнес:

— Я чувствую то же самое, дорогая. Это будет поистине волнующим моментом для каждого из нас.

— О, это будет просто невероятно! Мне кажется, я сойду с ума от счастья, когда в моих руках окажется древний артефакт, свидетельствующий о высоком уровне развития этой цивилизации.

По девушке было видно, что она не в силах совладать с рвущимися изнутри эмоциями. Блеск в ее глазах и охватившее волнение, которое она даже не пыталась скрыть, не позволили усомниться в истинности чувств, испытываемых ею в этот момент.

На мгновение воспоминания унесли Сару в тот день, когда она получила приглашение от профессора Милтона войти в его небольшую археологическую группу. От охватившего ее возбуждения она потеряла сон. В какой-то эмоциональной лихорадке она тратила час за часом на изучение Гималаев и всех предшествующих экспедиций в эти загадочные и скупые горы, которые не спешили раскрывать свои тайны людям. Информации, которую она в себя загрузила, хватило бы на несколько человек. Однако в этом она была вся.

— А для меня предел мечтаний — найти древние тексты, которые расскажут о культуре и религии этой цивилизации, — ни к кому не обращаясь, озвучил свои заветные мысли Генри, прервав тем самым размышления Сары, в которые она непроизвольно погрузилась. — Только от одного предположения, что они могут быть написаны на неизвестном языке, у меня перехватывает дыхание. Расшифруй я хоть один такой текст — мог бы с полным основание заявить, что прожил свою жизнь не зря.

На какое-то время среди сидящих возле костра воцарилось молчание: каждый думал о чем-то своем, не пытаясь вовлечь в свои мысли других. Генри же мысленно продолжал начатый разговор с Сарой: «Каждая новая находка для меня — это как разгадывание сложной головоломки. С детства я мечтал найти что-то такое, что изменит все представления о древних цивилизациях. Может, найденный текст в этой забытой богом цивилизации и есть тот самый шанс? Эти руины скрывали свои секреты веками, и что мне с ними делать? Почему я так уверен, что смогу понять язык, которого никто не видел и не читал тысячи лет? Но если я это сделаю, моя жизнь обретёт смысл. Я чувствую, что стою на пороге чего-то великого. Это может стать не просто важным открытием, это может стать открытием века. А если я ошибаюсь?». Генри, прогнав свои сомнения, погрузился в размышления о предстоящей экспедиции.

Вскоре витавшее вокруг привала молчание нарушил профессор Милтон.

— Подъём! — скомандовал он громко, вставая на ноги и потягиваясь. — До наступления сумерек нам необходимо преодолеть довольно-таки большое расстояние. А как всем известно, в горах они наступают раньше, чем на равнинах.

— Да, я не раз наблюдал, что в горах с большим количеством ущелий и склонов сумерки наступают даже раньше, чем в горах с более ровным рельефом, — согласился в ним Чангпа. — Правда, не знаю почему.

Сара доброжелательно улыбнулась проводнику, виски которого обильно серебрились сединой. Он, несмотря на возраст, сохранил поджарость и легкость тела, без труда поднимаясь по довольно крутой тропинке. Пристроившись вслед за ним, она постаралась ответить ему на интересующий его вопрос:

— Это связано с тем, что в горах выше атмосферное давление, а значит, более плотный воздух. Солнечный свет рассеивает плотный воздух сильнее, чем разреженный, поэтому в горах солнечный свет падает на землю под более острым углом. Этим и объясняются более ранние сумерки.

— И откуда вы все знаете, мисс Джеймс? — удивился он.

— Книги читаю, смотрю по телевизору познавательные программы. Да мало ли еще откуда, — махнула она беспечно рукой. — Никогда не задумывалась об этом. Просто знаю — и всё. Ты ведь, Чангпа, тоже знаешь немало. Вот тебе, например, доступен язык гор, который для меня является тайной за семью печатями. Поэтому в этой экспедиции мы полагаемся исключительно на тебя. Каждый в нашей небольшой археологической группе обладает определенными знаниями, которые дополняют друг друга. И в этом наша сила. Но вот без теба нам худо бы пришлось.

— Вашими устами, мисс, мед бы пить, — сказал довольно Дордже, почувствовав в душе собственную значимость.

Чангпа был горд тем, что его наняли для столь ответственной работы. Он родился в этих горах, вырос в них, исходив за последних тридцать лет тысячи километров по этой гористой местности. Вот и сейчас он вел английских археологов туда, куда не ступала нога человека за прошедшие сотни веков. Они полностью зависели от него, и это возвышало его в собственных глазах.

Глядя на окружающее его величественное великолепие, Дордже задумался о том, что эти горы знают всё. Они были свидетелями прихода и ухода поколений людей. Он с каждым шагом чувствовал их силу, слышал, как они разговаривают с ним, зная о том, что такие места требует уважения, понимания.

Эти горы хранили много тайн, и он знал их как никто другой. Когда они приблизились к узкому ущелью, где туман окутывал всё вокруг, Дордже остановился, глядя на уединенную впадину впереди. «Я знал об этой долине с детства, — подумал он. — От неё веет древним страхом и почтением, которое даже старейшины передавали через молчание. Мои предки говорили, что всякий, кто осмелится нарушить тишину долины, потеряется здесь навсегда. Что ж, здесь, в горах, всё возможно. Эти древние камни могут открыть свои тайны только тем, кто не станет разрушать их покой.»

И, тряхнув головой, словно избавляясь от непрошеных мыслей, обернувшись к членам экспедиции, сказал:

— Мы находимся у входа в Долину Молчания, — его голос звучал тихо, словно сам туман впитывал слова. — Давным-давно здесь жили отшельники, посвятившие свои жизни медитации и поиску внутреннего просветления. Говорят, что они достигли такого уровня духовного мастерства, что смогли подавить все звуки, сделав долину абсолютно бесшумной.

Он замолчал, давая словам осесть в сознании слушателей, затем продолжил:

— Но однажды случилась трагедия: один из учеников нарушил обет молчания, и его громкий крик разрушил тишину, вызвав мощное землетрясение. С тех пор души отшельников охраняют эту долину. Всякий, кто нарушит её покой громким словом или криком, будет навечно поглощён туманом, который скроет его от мира.

Археологи, немного настороженно, продолжили путь, стараясь ступать тише, чтобы не потревожить духов Долины Молчания. Они полностью зависели от Чангпы, и его знания этих мест стали для них путеводной звездой.

— Как думаешь, Генри, оправдает ли себя наша экспедиция? — устало дыша, но упрямо идя вперед, несколько погодя спросила доктор Джеймс своего спутника, шедшего рядом с ней. — Надеюсь, она будет стоить всех наших усилий…

— Верить, молиться и ждать — это все, что сейчас в наших силах. Только в темноте можно увидеть звезды… — ответил он, коротко хохотнув и задержал взгляд на стройной девушке.

Её кожа была светлой, с лёгким золотистым оттенком, как у человека, который часто бывал на солнце, но всё же сохранил естественный светлый тон. Как археолог, она привыкла к путешествиям и физическим нагрузкам, что добавляло ей внутренней силы и уверенности. Её лицо, хотя и не было эталоном классической красоты, обладало харизмой и притягательной энергией, отражавшей её решительность и страсть к своему делу.

— Да ты, помимо педантичного ученого, в душе еще и романтик, — удивилась Сара. — Странная смесь. И как в тебе уживаются между собой эти два качества?

— Представь себе — весьма успешно. Знаешь, я всегда старался стоять лицом к солнечному свету, чтобы тени оставались позади меня.

— Да, я не раз слышала, что судьба благосклонна к сильным и уверенным в себе. Но у меня быть такой не получается.

— Ты наговариваешь на себя, — не согласился с ней МакКелли. — За свои тридцать лет ты уже много добилась и заработала имя в археологических кругах. Профессор Милтон ведь не случайно из многих желающих выбрал именно тебя. И впредь не сомневайся в своих силах, иначе станешь врагом самой себе. Главное — дождаться того самого момента, в который так искренне веришь.

— А во что веришь ты? — поинтересовалась Сара, посмотрев на его слегка угловатое, с резкими скулами и выраженным подбородком лицо, что придавало ему мужественный и собранный вид. Его кожа была смуглой, загорелой от частых поездок и работы под открытым небом. Во всем его облике читалась не только сила, но и интеллект, что делало его особенно харизматичным.

Её фиалковые глаза встретились с его зелеными, как тёмный малахит, глазами, полными жизни и внутренней силы. Казалось, их взгляд мог заглянуть в самую суть вещей, увидеть то, что другим не недоступно.

На короткий миг их глаза задержались друг на друге, но вскоре девушка поспешила прикрыть свой заинтересованный взгляд длинными густыми ресницами.

— В успех нашего дела, — после образовавшейся паузы ответил Генри, пытаясь скрыть неловкость от мыслей, которые промелькнули у него в голове, когда он случайно перевел взгляд на соблазнительные губы девушки. — В то, что смогу найти древний текст, для расшифровки которого потребуются все мои знания, настойчивость, упорство и непоколебимая вера в себя.

— Высокая планка у твоей веры. А вот я не знаю, что хотела бы больше всего найти во время раскопок. Мне кажется, я буду безмерно радоваться каждой мелочи, будь то осколок горшка или поломанная заколка для волос. Я вообще обожаю археологические экспедиции, которые позволяют мне прикоснуться душой к далекому прошлому. Ведь без него, согласись, невозможно понять подлинный смысл настоящего. По мне, когда люди безжалостно уничтожают прошлое, — это худшее из всех преступлений.

— Да, как сказал кто-то из древних греков, всегда чти следы прошлого, — согласился с ней Генри, посвятивший все свое время их изучению в древних свитках.

— Знаешь, я всегда верила в то, что мы, археологи, служим чему-то большему, чем просто наука, — задумчиво произнесла Сара, не дождавшись ответа от Генри. — Когда я была маленькой, мой отец часто брал меня с собой на раскопки. Именно там, среди следов древности, я поняла, что хочу посвятить свою жизнь этому делу. Для меня археология — это не просто изучение камней и артефактов. Это возможность прикоснуться через них к жизням людей, которые жили тысячи лет назад, и понять их образ жизни, их веру.

Она немного замялась, затем продолжила:

— Мне было шесть лет, когда я впервые увидела останки древнего поселения. Отец, показывая их мне, говорил, что настоящий археолог не просто раскапывает землю, но и раскрывает души тех, кто жил до нас. Я не понимала, почему, тем не менее, почувствовала, что это место как будто оживает передо мной. Эти чувства не покидают меня до сих пор. И когда наступило время выбора жизненного пути, я не сомневалась, что археология — это не просто профессия, а смысл моего существования. Она даёт мне возможность соединить прошлое и настоящее, восстановить утраченные связи, понять, кто мы есть на самом деле.

Слова Сары прозвучали настолько искренне и глубоко, что Генри на мгновение ощутил силу её убеждений. Он увидел перед собой не просто коллегу, но женщину, чей внутренний мир был так же глубок, как и пещеры, которые они исследовали.

— Позволю себе вклиниться в ваш разговор, — сказал профессор Милтон, приблизившись к своим коллегам. — Ради этих следов, оставленных нам нашими далекими предками, мы и преодолеваем этот сложный путь к затерянному в горах поселению, принадлежащему к какой-то прежней цивилизации. Буду счастлив, если это окажется город. Хотя… вряд ли в глубокой древности его решились бы построить столь высоко в горах. Но все может быть, поэтому я и организовал наш небольшой отряд в надежде, что, благодаря предварительным раскопкам, мы найдем нечто стоящее, что позволит в дальнейшем организовать уже полномасштабную экспедицию. Каждый раз, отправляясь в экспедицию, я волнуюсь, как безусый юнец перед первым свиданием с девушкой. А ведь мне уже за пятьдесят. Да и опыт у меня поднакопился достаточный. Тем не менее, душа, сгорая от нетерпения, не может унять дрожь страха.

— Страха? — удивленно переспросила Сара и посмотрела на профессора, своего учителя и наставника.

Он был невысоким, коренастым мужчиной с проницательными серыми глазами, скрытыми за толстыми стёклами очков, которые излучали проницательность и любопытство — те качества, которые помогли ему достичь успехов в археологии.

Она всегда воспринимала его как стойкого и уверенного в себе человека. Это была уже её четвертая экспедиция, которую возглавлял Вэнс Милтон. Так что у нее было время убедиться, что он никогда не боялся трудностей, целеустремленно и упорно шел к своей цели. Но главное — профессор всегда был уверен в своих знаниях и способностях, и это помогало ему преодолевать любые препятствия. Он никогда не сдавался, даже если ситуация казалась безнадежной, всегда искал новые пути решения проблемы и в конце концов добивался своего. И вдруг страх, который он испытывал перед каждой экспедицией. Это не укладывалось в ее голове, поскольку подобное состояние никоим образом не вязалось с натурой профессора.

Девушка недоуменно сдвинула плечами, не сумев избавиться от сомнения на своем лице. Профессор заметил это и постарался объяснить, что он имел ввиду:

— Да, милая, где-то в глубине перед каждой экспедицией меня гложет страх, который носит имя «А вдруг?» Вдруг что-то пойдет не так, как планировал… Вдруг непредвиденные обстоятельства окажутся сильнее прочих слагаемых того, что я задумал… Вдруг успех обойдет меня стороной… Вдруг мои предположения или научные выкладки окажутся ошибочными… И много прочих «а вдруг». Так что и я не менее уязвим, чем вы. Правда, по-своему.

Сара взглянула на его лицо, хранившее следы пережитых испытаний, но в котором всё ещё проглядывала искра того мальчика, который мечтал разгадать тайны древних цивилизаций, и ничего не сказала в ответ, продолжая идти вперед.

Небольшая археологическая группа поднималась все выше, то и дело вступая в разговор друг с другом, чтобы как-то отвлечься от трудностей пешего восхождения. А Дэйтон Боллард тем временем, редко произнося какие-либо слова, с помощью фотоснимков документировал ход экспедиции.

Дордже шёл впереди, указывая путь. Он внимательно смотрел по сторонам, чтобы не пропустить опасные участки. Если они попадались, Чангпа останавливался и объяснял, как их преодолеть.

Когда группа приблизилась к высокогорному перевалу, археологи вдруг заметили странные каменные фигуры, вырезанные прямо в скалах. Они изображали стариков с суровыми, но мудрыми лицами. Их глаза смотрели вдаль, как будто наблюдали за всем, что происходило в Гималаях.

Дордже остановился и, увидев, что археологи с интересом смотрят на них, сдержанно улыбнулся:

— Это Стражи Гор, — его голос прозвучал тихо, но каждое слово было услышано членами экспедиции. — Местные жители верят, что эти статуи — воплощения древних духов, которые охраняют пути, ведущие к священным местам. Каждый, кто проходит мимо, должен принести им подношение — необычный камень или монету, иначе Стражи могут вызвать лавину или бурю, чтобы задержать непрошеных гостей.

Он оглядел своих спутников и добавил:

— Стражи Гор выбирают, кому позволить пройти, а кого задержать навсегда в объятиях ледяной пустыни. Это древняя легенда, но многие из нас, кто живет в этих горах, по-прежнему чтут её. Здесь лучше не рисковать и уважать традиции.

Чангпа достал из кармана небольшую монету и положил её у подножия одной из статуй. Археологи, впечатленные его словами, сделали то же самое, продолжая свой путь с новым пониманием значимости культуры этих мест.

Неожиданно пошел густой снег. Благо путники оказались возле небольшой пещеры в горе, в которой с трудом удалось всем поместиться. Они стояли друг возле друга столь близко, что напоминали селедки в банке, что не замедлил подметить Дэйтон. Все дружно рассмеялись. Однако время, проведенное в такой тесноте, начинало тяготить. Да и удобства в том положении, в котором они находились, было мало. Поэтому всех захлестнуло облегчение, когда снегопад закончился и можно было выйти на свободу.

Размяв в сопровождении шуток затекшие мышцы, вновь двинулись в путь, но дорожка, по которой они поднимались, стала скользкой от таявшего на глазах снега и все грозила сбросить в пропасть того, кто поскользнётся. Поэтому продвигались медленно и осторожно, страхуя друг друга. Погодные условия бросили вызов их мужеству и силе воли, но члены экспедиции, не дрогнув, приняли его.

Однако на этом трудности для них не закончились. Главное испытание ждало впереди. Горный поток неожиданно перегородил им путь. Бурлящий водоворот воды с ревом сбрасывался в пропасть, его неукротимая сила была одновременно завораживающей и пугающей. Переходить поток вброд было абсолютно невозможно — он был слишком стремительным, а вода ледяной, пронизывающей до костей.

Сгрудившись у края, археологи наблюдали, как мутная вода, беспощадно наползая, поглощает саму тропу, не оставляя шансов на безопасный путь вперед. На их лицах появились тени сомнений и страха, которые усиливались громкими звуками кипевшей в возмущении воды, срывавшейся в пропасть и отрезавшей от них другую часть тропы. На лицах, словно изображение на пленке, проявилась безнадежность.

— Что же делать? — в отчаянии воскликнула Сара, голос дрожал, усиленный нотками паники. — Неужели нам придется возвращаться? Столько усилий — и всё зря!

Её слова повисли в воздухе, ибо никто не осмелился ответить. Гнетущая тишина ожидания выхода из катастрофической ситуации нарушалась лишь неистовым ревом потока. Милтон бросил взгляд на своих спутников — впервые за долгое время он заметил в их глазах тусклый отблеск неуверенности. Казалось, все сразу осознали, насколько они уязвимы перед мощью природы.

Чангпа, не поддаваясь общей панике, взглянул на Сару. Его лицо оставалось бесстрастным, несмотря на столь критическую ситуацию. По всей видимости, буря эмоций, охватившая остальных, оказалась бессильна перед его выдержкой: на его лице не дрогнул ни один мускул. Он обратился к девушке абсолютно спокойным тоном:

— Мисс, не стоит паниковать. Дайте мне немного времени — и я найду выход. Не гарантирую, что он будет легким, но все же это будет выход, и мы сможем двигаться вперед, — его слова прозвучали как тихое обещание, пронизанное твердой уверенностью, ощутимой в каждом слове.

Сара неосознанно кивнула ему, чувствуя, как успокоение обволакивает ее, словно теплый плед, и обессиленно прислонилась боком к огромному камню, взгромоздившемуся неподалеку.

Проводник быстро скрылся из виду, отправившись на разведку. Время тянулось мучительно долго. Каждая минута ожидания казалась часом, а рев потока усиливал напряжение и без того натянутых нервов. Наконец, он вернулся через двадцать минут, вынырнув из-за скалы, как тень.

— Сэр, — обратился он к профессору, — я нашел тропинку. Она узкая и скользкая от водяных брызг, так как ведет вокруг потока, но, если мы рискнем, она выведет нас на прежнюю дорогу. Однако путь удлинится, и мы потеряем время. Решение за вами.

Милтон взглянул на собравшихся. В его глазах блеснула привычная решимость:

— Пойдемте посмотрим, — сказал он, скрывая свою тревогу за уверенным голосом, и жестом пригласил всех следовать за собой. — После этого примем совместное решение. Я не хочу брать на себя ответственность за всех.

Молча все двинулись за Чангпой, не теша себя надеждой на легкий выход, но настраиваясь на опасное испытание, которое проверит не только их физические возможности, но также и эмоциональные.

Вскоре подошли к обнаруженной Дордже обходной тропинке. Она действительно огибала поток и была очень узкой и скользкой.

— Да, опасный выход из создавшегося положения, — протянул МакКелли, — но, как я предполагаю, единственный.

— Что будем делать? — тяжело вздохнув, спросил Вэнс Милтон.

Несколько прядей густых седых волос упали ему на лоб, придав его облику несколько растрепанный вид, но проницательные глаза, в которых читался многолетний опыт и накопленная мудрость, вселяли уверенность. Годы, проведённые в полевых экспедициях, наложили свой отпечаток: его кожа была загрубевшей от солнца, а лицо покрыто тонкой сетью морщин, придававших ему суровый, но дружелюбный вид.

В ожидании ответа он, переступив с ноги на ногу, вопросительно посмотрел на своих коллег.

— Вы должны понимать всю рискованность затеянной переправы, — добавил он. — Хотя, если честно, выбор у нас невелик: идти вперед или вернуться назад. Третьего, как видите, не дано. За всех решать я не имею морального права, а потому предлагаю голосование. Кто за то, чтобы обогнуть поток по этой узкой тропинке?

И профессор махнул в ее сторону рукой.

Образовалась томительная пауза, во время которой никто не шелохнулся. Потом Генри МакКелли поднял руку. Вслед за ней в воздух поднялась рука Болларда. Почти одномоментно с ним проголосовал Милтон. Доктор Джеймс медлила — и все посмотрели на неё в томительном ожидании. Словно нехотя она слегка подняла руку, а затем безвольно ее уронила.

— Значит, единогласно? — уточнил профессор, не сводя взгляда с Сары.

— Да, — тихо ответила она и в отчаянии закрыла глаза, чтобы остальные не увидели в них страх, который пронизал каждую клеточку ее напряженного тела.

— Тогда отправляемся в путь, — преувеличенно бодро произнес Вэнс Милтон и уверенным шагом направился за Дордже к тропинке, которая предательски блестела, предрекая опасность.

— Я не смогу по ней пройти, — не скрывая ужаса, прошептала Сара, цепко ухватившись за рукав МакКелли. — От страха у меня подгибаются коленки. Да еще этот рюкзак и спальник… Простите меня, простите! Я не хотела вас всех подвести, но я не в состоянии преодолеть этот путь.

Повисло молчание, подогреваемое недовольством, которое каждый удерживал в себе. Девушка закрыла глаза, сжав пальцы в кулаки. Через минуту она решительно выпалила, обведя всех предательски блестевшими глазами, в которых трепыхалось отчаяние:

— Я попробую.

Дордже, кивнув головой, прошел вперед и замер в ожидании Сары. Она стояла на тонком каменном выступе шириной не больше сорока сантиметров и силилась поставить ногу на узкую скользкую тропинку. Течение было сильным, и ей показалось, что оно безжалостно затягивает ее. Она ошеломленно смотрела на воду, объятая все более растущим страхом: «Как я могла подумать, что буду готова к этому? Вся моя жизнь — это раскопки, находки, академические исследования, но здесь… Это не просто экспедиция, это борьба за выживание. Моё тело дрожит, как никогда. А вдруг я сорвусь? Смогу ли я тогда простить себе этот страх? Но если я сдамся сейчас, что обо мне подумают остальные? Профессор Милтон, Генри… Я не хочу быть слабой, не хочу подвести команду. Но эти горы словно сами против нас. Как они могут быть такими красивыми и в то же время столь беспощадными? Что если эта переправа станет моим последним шагом?»

— Простите, но я не могу! — выкрикнула девушка, отступая назад и не пытаясь скрыть дрожь, охватившую ее хрупкое тело.

Никто не сказал ни слова, но по лицам мужчин легко читалось неодобрение.

— Наверное, жалеют, что связались со мной, — подумала Сара, до боли прикусив нижнюю губу. Во рту появился солоноватый привкус крови, который вызвал тошноту. Она отвернулась, чтобы никто не увидел слез, наполнивших ее потемневшие фиалковые глаза.

Самым спокойным из всех был Чангпа. Он смотрел вдаль что-то обдумывая. Сара кротко посматривала на него в надежде, что он, словно чародей, придумает нечто такое, что будет ей под силу. Никто не решился потревожить проводника, пока какие-то мысли теснились в его голове. Наконец он заговорил:

— Можно попробовать перейти этого самозванца в самом узком месте.

— Как?

Этот вопрос не был произнесен вслух, но он наполнил собой напряженный воздух.

— Сейчас мы срубим два дерева и перекинем их через поток.

Сказав это, он направился к двум каштанам и, достав топорик из чехла, прикрепленного к поясу, срубил два дерева диаметром около двадцати сантиметров. Очистив стволы от боковых веток, он взял их в руки и сказал:

— Я перебегу по ним на другой берег и буду держать за концы, чтобы вода не снесла их. Кто не уверен в своем равновесии, переберется по ним на четвереньках. По-другому никак. Мисс Джеймс, дайте мне свой рюкзак и спальник. Без них вам будет легче преодолеть поток.

Сара молча сняла свою поклажу и передала Дордже. Тот ловко перебросил бревна через бурлящий поток и, распределив рюкзак и спальник на две руки, словно эквилибрист, пошел по ним к противоположному берегу.

— Кто-нибудь держите концы бревен, — крикнул он, — а мисс Джеймс на четвереньках попробует пройти по ним.

Генри опустился на корточки и придавил концы бревен всей массой своего тела.

— Идите, — приказал он девушке тоном, не терпящим возражения.

Она беспрекословно подчинилась, приняв некрасивую позу. Но думать об этом времени не было, да и ситуация не способствовала тому, чтобы испытывать стыд или неловкость.

— Опирайтесь на руки и локти, а не на ладони. Это позволит вам лучше удерживать равновесие, — инструктировал с другого края Чангпа. — Двигайтесь медленно и осторожно. И не смотрите вниз.

Сара медлила, глядя на бревна, перекинутые через поток параллельно друг другу. Они показались ей тонкими и скользкими. «А вдруг они сломаются под моим весом?» — мелькнула предательская мысль, но девушка раздраженно избавилась от неё, боясь попасть её под влияние.

Она осторожно подползла к краю бревен и остановилась, чтобы осмотреться. И хотя была напугана до полусмерти, Сара знала, что это единственный способ перейти поток. Она не имела права во второй раз подвести своих коллег.

Глубоко вдохнув, она начала движение, четко соблюдая рекомендации Дордже. Вниз не смотрела, чтобы не потерять равновесие. Вода в потоке бурлила и пенилась, и Сара чувствовала, как она затягивает ее, словно воронка, но изо всех сил старалась не думать о том, что может случиться, если она упадет.

С трудом девушка добралась до середины потока и остановилась, чтобы перевести дух. Она была так напугана, что ее руки и ноги дрожали. Взглянув вперед, она увидела Дордже, который спокойно улыбался ей.

— Вы молодец, мисс Джеймс! — подбодрил он её. — Еще столько же — и я вас встречу.

Сара улыбнулась ему в ответ и с новыми силами продолжила движение. Она двигалась еще медленнее, чем раньше, но была полна решимости добраться до другого края.

Наконец, она доползла до конца бревен и ощутила, как крепкие руки подхватили ее подмышки и, приподняв, опустили на каменную поверхность. Сара была измотана, но чувствовала себя счастливой. Она преодолела препятствие, которое казалось ей непреодолимым. И не только. Она преодолела себя и свой страх.

Мужчины на другом берегу приветствовали ее радостными криками — и Сара в ответ лучезарно улыбнулась им. Она помахала рукой, испытывая удовлетворение и радость, что все трудности остались позади. И хотя вокруг нее была дикая и суровая природа, прежнего страха перед ней в душе уже не было.

Мужчины переправились относительно быстро. Правда, Вэнс Милтон, пройдя треть пути, вдруг поскользнулся — и Сара в ужасе закрыла глаза, нарисовав в своем воображении, как бурлящий поток, словно хищный зверь, злобно проглатывает профессора.

Однако страхи ее были напрасны. Милтон сумел удержаться на бревнах и успешно добрался до края, где его уже все ждали. Препятствие было преодолено, и воодушевленные археологи продолжили свой путь.

Пережив сильный стресс от этой переправы, все с удвоенной радостью поднимались вверх по тропинке, наивно решив, что это было самое большое испытание на сегодняшний день. Круто уходящая вверх тропа и тяжелый рюкзак, казались им теперь легкими после пережитых волнений. Спустя некоторое время тропинка поменяла свое направление и стала спускаться вниз, приближаясь к реке.

Уклон горы выглядел почти вертикальным, а тропа, помимо того, что скользила, начала ещё и осыпаться. Идти по ней было очень сложно, поскольку ухватиться было практически не за что. К тому же отвесный обрыв перед ними устремлялся прямо в несущуюся с грохотом реку. Тропа, спустившись метра на три вниз, поворачивала вправо и снова резко уходила вниз. Справа от них была стена горы с большим углом наклона, слева — обрыв в реку. Однако надо было спуститься вниз. Другой дороги не было.

— А теперь что делать? — обреченно спросил Вэнс Милтон.

Чангпа улыбнулся, вызвав досаду на лицах археологов.

— Нам не до улыбок, — буркнул профессор. — Что ты можешь нам предложить?

— Есть единственный способ, который и вызвал мою улыбку, — сказал он, не обратив никакого внимания на раздражение руководителя экспедиции. — Но, думаю, он вам не понравится.

— Выражайся яснее, — потребовал Милтон. — Нам не до головоломок.

Дордже, почесав щеку, произнес:

— Первым спущусь я, таща рюкзак за собой. Вы так не сможете, так как поклажа у вас тяжелая и может завалиться под собственной тяжестью с обрыва в реку и вас за собой потянуть. Поэтому перед тем, как спуститься вниз, каждый из вас будет сталкивать свой рюкзак вниз ко мне. Риск, что он покатится под уклон в реку, конечно, есть, но будем надеяться, что удача на вашей стороне.

После этих слов он уселся на задницу и, таща за собой рюкзак со спальником, с ветерком спустился вниз. Все в недоумении смотрели, как он отряхивался уже внизу, проворно вскочив на ноги.

— А теперь бросайте по очереди свои рюкзаки, — донесся до них голос Чангпы.

Борясь с сомнением в успехе этой авантюры, Генри стал толкать друг за другом рюкзаки и спальники, а все остальные молились, чтобы они благополучно достигли безопасного места, где их ловил Дордже. И бог, по всей видимости, услышал их молитвы. Вслед за вещами, уже поджидавшими их внизу, все четверо, следуя примеру своего проводника, спустились без приключений вниз.

Получив очередную дозу адреналина, экспедиционная группа пошла дальше по каменистому берегу вдоль реки. Они не знали, что через некоторое время их ждет гора, которая вплотную подходит к воде и состоит из камней разного размера, а их тропа идет по этим самым наклонным камням. Чангпа об этом им не сказал, чтобы не нервировать раньше времени. Другой ведь дороги все равно не было.

Подойдя вплотную к очередной преграде, все остановились, вопросительно глядя на Дордже из-под нахмуренных бровей.

— Все не так страшно, как кажется на первый взгляд, — поспешил он всех успокоить, почему-то глядя исключительно на Сару. — Правда опасно. Вы должны постоянно помнить, что ни при каких обстоятельствах нельзя отклоняться от тропы, какой бы неудобной и трудной она вам не казалась. Один неверный шаг — и камень выскользнет из-под ноги, полетев в стремнину. Тот, с кем это случится, рефлекторно попытается удержать равновесие с рюкзаком и отправится вслед за камнем. Так что идите строго по тропе, хотя она и плохо прослеживается между камней.

— Мисс Джеймс, отдайте мне свой рюкзак и спальник, — обратился он к девушке. — Без них вам будет сподручнее преодолеть это препятствие.

Через какое-то время каменное испытание сменилось на растительность. Но радоваться археологи теперь уже не спешили, зная, что радость в горах ранней весной — весьма эфемерное чувство. И вскоре убедились в этом, так как самое сильное впечатление сегодняшнего дня ждало их впереди.

Всё по такой же узкой извилистой тропинке они приближались к непонятному грохоту. Высокие густые деревья с мощным подлеском кустарника сразу превратили солнечный день в таинственные сумерки.

— Немедленно наденьте водонепроницаемые плащи, — бросил через плечо проводник, вытаскивая из рюкзака эластичный плащ. Едва успели облачится в глухие длинные плащи с капюшонами, как неожиданно с неба полилась вода. Дождь, несмотря на ясную погоду, все усиливался, и скоро стало трудно идти по ставшей еще более скользкой тропинке. Сам воздух настолько грохотал вокруг них, что заложило уши. Они сделали еще несколько шагов — и увидели его…

Деревья будто специально расступились на несколько метров на краю каменистого обрыва, чтобы путники могли увидеть незабываемое зрелище. Перед ними разверзлась узкая бездонная яма, которая уходила в никуда, а возможно, в самое сердце земли. Напротив, всего в тридцати-сорока метрах от них, стена неистово бурлящей воды, разбрызгиваясь и пенясь, срывалась с обрыва и проваливалась в этот гигантский природный резервуар. Где-то глубоко внизу она ударялась в его дно и превращалась в тучи смешавшихся между собой встречных брызг и пара, со свистом вырывавшихся из преисподней и устремлявшихся на сотни метров вверх в самое небо, образуя белое облако, из которого вниз проливался непрерывный дождь.

Им повезло: дул сильный боковой ветер, сносивший в сторону белую пелену, что позволяло видеть этот участок водопада во всей его незабываемой красе. Впечатлял не только его вид, но и голос: дробясь на гребенке из камней, вода возмущенно гремела и грохотала.

— Боже мой! — воскликнула Сара, сраженная увиденным. Она прижала к груди сцепленные руки, зачарованно глядя на это чудо природы. Затем перевела взгляд на Дэйтона, который делал снимки водопада с разных ракурсов, и остановила его на Дордже.

— Нужно быть волшебником, чтобы преодолеть это препятствие, — сказала она, и голос ее дрогнул.

— Я воспользуюсь волшебством, чтобы оставить водопад позади, — сказал он, улыбаясь и показывая ей свои слегка искривленные зубы. — Не волнуйтесь, мисс Джеймс. Вы уже преодолели более трудные участки пути. Так что этот будет вам под силу. Хотя он тоже нелегкий и потребует внутреннего напряжения.

Сара только головой кивнула. На большее сил у неё не нашлось. Опять пришлось идти по узкой дорожке, тянущейся вдоль обрыва, цепляться за мокрые камни, чтобы не соскользнуть вниз. Осложнялось их продвижение тем, что приходилось закрывать капюшоном плаща непрерывно заливаемые водой лица. Они не сразу поняли, что в какой-то момент вышли под самый поток.

Падающая вода казалась отсюда густой пористой белой стеной из тумана и пены. Видимость составляла не более полутора метров — и понемногу начала теряться ориентация в пространстве. От чувства прострации спасал только рёв воды.

Оставшийся путь они проделали по образу и подобию уже пройденного. Наконец, выбрались на свет Божий и, немного отдохнув, пошли вдоль ущелья.

Однако нужно было спешить, чтобы до заката солнца преодолеть намеченный на сегодняшний день отрезок пути и добраться до пещеры, в которой им предстояло заночевать.

Сара и Генри еле передвигали ноги. Они уже так устали, что казалось еще немного — и их нижние конечности перестанут им подчиняться. Но они, сжав зубы, продолжали идти, преодолевая усталость и боль в мышцах. Сказывалось отсутствие физической подготовки. Однако МакКелли все же был сильнее девушки. Он внимательно следил за ней и тотчас приходил на помощь, когда она спотыкалась, поддерживал в ней надежду, когда она начинала ее терять…

Чтобы не показаться в глазах мужчины уж слишком беспомощной, Сара попыталась оправдаться:

— Я первый раз участвую в горной археологической экспедиции. В предыдущие разы они проходили в песках и на равнинной местности. Поэтому физически я оказалась не готова к таким нагрузкам. Однако, поверь, я выдержу. Силы воли мне не занимать. Тем не менее, я благодарна тебе, Генри, что ты стараешься меня подстраховать.

— Не стоит меня благодарить, — смущенно ответил тот. — Я бы помог любому, видя, что он выдыхается из сил.

На этом тему закрыли и продолжили подъём.

В запоздавший полдник обошлись сухими пайками и снова двинулись в дорогу, хотя усталость после короткого отдыха уже начала проявляться в каждом движении даже тех, кто показывал пример выносливости. Да и вес рюкзаков и спальных мешков, казалось, стал намного тяжелее. Идти все время под нагрузкой и круто вверх было трудно, но все пока с этим справлялись.