Домик на краю света

Лариса Павлович

Дама переселяется в домик на краю света, где обнаруживает портал, из которого каждую ночь к ней являются гости-мужчины… Один добродушный человек, научившись летать, вызвал в небольшом городке эпидемию полётов… Писательница устраивается на работу в мебельный цех, где работают и делают гробы покойники… Перед вами – 25 фантастических рассказов в жанре мистической и философской фантастики, где есть место как раздумью о жизни и смерти, о смысле жизни, о будущем планеты, так и шуткам, любви, чудесам и приключениям.

АЗОЛИМ

Был поздний зимний вечер в большом городе. Жители нового микрорайона давно уже сидели по домам и пили чай, поскольку погода была весьма скверная и на улицу выходили только в случае крайней необходимости. Разыгрался самый настоящий снежный буран, да такой, который бывает один раз в десять лет: снег крутился в бешеном вихре, закрывая горизонт и создавая вокруг белое марево. Метель завывала очень громко и была абсолютно сказочной, смелой, пугающей.

Впрочем, Писателя она не пугала, а только веселила и настраивала на приключения. Она бурлила вокруг, как молочный коктейль, и Писатель, возвращаясь домой, даже подумал было, что потерял дорогу, поскольку скрылись все ориентиры. Ни одной живой души вокруг, только завывание ветра и злорадный смех кружащихся вокруг снежинок. Асфальт впереди замело, он шагал по снежной целине и думал о том, что эта метель разыгралась не спроста. Город как будто был атакован веселыми ледяными духами, которые собрались на шабаш и хотели изрядно поиздеваться над прохожими и пошалить.

Пробираясь через снежные заносы, Писатель думал о том, что в своей реальной жизни он не встретил ещё ни одного сказочного существа, хотя и был писателем в жанре фэнтези. Он не видел ни оживших покойников, ни оборотней, ни фей, ни инопланетян, не говоря уже о гостях из будущего или прошлого. Но именно в этот час, когда он продирался через метель, как ледокол через льды Арктики, он почувствовал, что что-то необычное должно произойти, настолько странным было все вокруг. Он словно чего-то ждал, не хотя уходить, но дверь его подъезда неумолимо приближалась: ещё несколько шагов, как она откроется, и сказочный буран навсегда останется за ней. Он буднично проведёт вечер в одиночестве и заснёт…

И вдруг возле самого подъезда он что-то заметил. Какой-то маленький белый зверёк резвился посреди сугробов, перепрыгивая очень резво с одного на другой. Писатель присмотрелся: это была белка, ослепительно-белая, и ей было очень хорошо. Поначалу она не замечала писателя и резвилась, явно наслаждаясь завихрениями бурана и его громким воем. Писатель сначала было принял её за естественное существо, но потом подумал: откуда белка в городе, да еще такая белая?! Пришла ли она из леса или сбежала из уюта какой-нибудь соседней квартиры, выпрыгнув в форточку?… Но что-то подсказывало Писателю, что это вовсе не белка, а необычное существо, дух метели, или стихиаль, как их называют в мистике.

Стихиалии — это духи стихий: воды, огня, воздуха и т. д. Полагают, что у каждой речки есть свой дух, он индивидуален и не похож на других. Вот и у снега есть свой дух, появившийся на стыке замёрзшей воды и ветра, очень подвижный, игривый и довольно безопасный в наш век электричества и железных дорог. Но когда-то, когда тёмные дороги пролегали через ночной лес, этот дух мог сбить с пути запоздалого путника, достаточно вспомнить стихотворение Пушкина «Буря мглою небо кроет, вихри снежные крутя»… И как только к Писателю пришла эта мысль, что перед ним не животное, а разумное существо, белка посмотрела в его сторону, и как ему показалось, задорно улыбнулась. Она быстро подбежала к нему и вспрыгнула на плечо, забравшись по одежде.

Если бы Писатель в тот день пил, он бы подумал, что с ним случилась белая горячка, белочка, одним словом… Но он был абсолютно трезв, просто буря настроила его романтически, и он был очень рад встрече. Писатель не удивился, когда белка сказала ему русским языком: «Привет, дружище!» Он огладил белку по голове и по спине. На ощупь её мех был теплый и густой, слегка засыпанный снегом. В ответ Писатель спросил белку, как её или его зовут. Белка оказалась мужского пола, и звали её АзолИм.

Имя Писателю показалось странным, но каким-то знакомым. Азолим явно наслаждался запредельной бурей и предложил погулять вместе, но Писатель был очень уставшим и к тому же уже изрядно замерз. Метели с него было уже достаточно, и Писатель пригласил Азолима к себе в гости. Белка с радостью согласилась, и вот за ними закрылась дверь его скромной холостяцкой квартиры.

Наверное, Писатель бы заснял Азолима на плёнку или вообще как-то более бурно на него отреагировал, ведь не каждый же день встречаешь говорящих белок, но он был слишком уставший и голодный. Поэтому прежде всего он занялся своими делами, вместо того чтобы расспросить Азолима, кто он и откуда. Азолим же не нуждался в беседах и носился по квартире, как угорелый. Только кот Писателя взглянул на хозяина с укоризной, мол, это ещё кто такой? Новый любимец?! Не позволю, не допущу! Но дальше взгляда и наблюдения дело не пошло, кот решил выждать и понаблюдать вместо того, чтобы вцепиться белке в горло. Азолим же носился по шторам, едва ли не по потолку, прыгая от книжных полок на диван, с дивана на люстру, с люстры на письменный стол.

Пока Писатель готовил ужин, Азолим исследовал всю квартиру, по временам что-то весело выкрикивая. Он полистал своими маленькими пальчиками несколько книг, причитав цитаты из них вслух. Это означало, что он умеет не только говорить, но и читать. Впоследствии оказалось, что Азолим мог читать не только книги, но и мысли. Но Писатель был слишком уставшим, чтобы вести умные беседы. Они вместе поужинали, причем Азолим ел с аппетитом различные сладости, а Писатель хлебал борщ. Он решил, что поговорит с Азолимом завтра утром, тем более завтра выходной. Вместо беседы со странным существом Писатель лег на диван и просто наблюдал, как носится Азолим.

Белка между тем взобралась на платяной шкаф и оттуда пристально посмотрела на Писателя. Её маленькие бусинки-глаза словно сканировали его подсознание, и по морде видно было, что Азолим что-то задумал. Он открыл маленькими лапками шкаф и забрался внутрь. Писателя это немножко побеспокоило, потому что там находились его лучшие костюмы, и он испугался, что белка их прогрызёт или что-то в этом роде. Но потом Писатель вспомнил, что это не просто белка, а Азилим, разумный дух снежной метели, и он не сделает глупостей. Азолим же между тем стал выкидывать из шкафа различные мелкие вещи: носки, майки, галстуки и старые рубашки, валявшиеся внизу. Писатель подумал, что он хочет сделать себе в шкафу гнездо, и не сопротивлялся. На секундочку из-за дверцы шкафа опять появилась мордочка Азолима, и его взгляд показался Писателю уже не шаловливым, а грустным и глубоким. Бельчонок выкинул из шкафа что-то еще, но Писатель уже не мог наблюдать за его поведением, так как именно в этот момент он уснул.

Метель мела всю ночь, а к утру стихла. Писатель проснулся в звенящей тишине и сразу же вспомнил об Азолиме. Как он провел ночь?… Где он теперь?… Писатель бросился к шкафу, но Азолима там не было. Он перерыл всю квартиру, но белка бесследно исчезла. Как он жалел теперь, что не успел с ним поговорить!!! Без Азолима он почувствовал себя заброшенным и одиноким, и напрасно он звал его мысленно и вслух, Азолима нигде не было… Кот напрасно пытался утешить Писателя, отираясь об его ноги и заглядывая ему в глаза. Писатель было подумал, уж не кот ли его съел, подкравшись к жертве во сне, но Азолим был достаточно крупный, а живот у кота был плоский, значит, кот тут ни при чём. Ну и дела…

Писатель вернулся в комнату и начал закидывать вещи обратно в шкаф. В сумрачные внутренности шкафа полетели носки, трусы, и всякая другая мелочь, и вдруг взгляд писателя наткнулся на нечто необычное. Он сначала не поверил своим глазам, но на полу валялся жакет его матери, который она носила когда-то очень и очень давно, когда он был совсем маленьким. Жакет был связан из темно-зеленых ниток, причем мать вязала его сама, и это была единственная её одежда, которая осталась в его памяти. Но ведь этого не может быть!

В шкафу никогда не было иных вещей, кроме его собственных, а этот жакет давно уже не существовал в этом мире. Столько лет прошло… Мать еще жива, но он был уверен на 100 %, что даже у неё этого жилета давно уже не было: не живет долго одежда: её съедает моль, она выходит из моды, изнашивается, надоедает и т. д. Это означало, что Азолим извлёк этот образ из памяти Писателя и материализовал его. Вот почему последний его взгляд был таким тихим и задумчивым, не похожим на его обычный озорной и игривый взгляд весёлого зверька…

Писатель держал этот жилет в руках, словно соё прошлое, которое постепенно оживало. Когда-то он был маленьким мальчиком, озорным и умеющим мечтать, таким же веселым, как Азолим. Воспоминания нахлынули на него с такой силой, что он даже расплакался. Он плакал от того, что прошлого не вернуть, что все проходит, кончается, и детство, и молодость, что родственные связи распадаются, вот и Азолим покинул его, как только стихла метель! А он так и не успел его ни о чем расспросить!..

Писатель подошёл к окну. Из окна на него смотрело молчаливое море многоэтажек, занесённых снегом и таких будничных, несмотря на выходной день. Ему хотелось чуда и приключений, но вид за окном говорил о том, что чудес не бывает и есть только одна повседневная реальность, выматывающая и скучная, которой нет дела до тебя и до твоей мечты.

Писатель вышел на улицу, и, не в силах заглушить свою душевную боль, набрал в руки снега и опустил в снег лицо. Снег приятно обжигал чистотой и свежестью, он лежал вокруг домов нетронутым ковром, по которому не прошёл ещё ни один человек. Внутренне Писатель пожелал, чтобы снег остался таким до конца, пока не растает весной: белым и сияющим, никем не истоптанным, символом вечно чистой мечты, не побеждённой реальностью. Это желание разрывало Писателя изнутри, и он ещё раз огляделся, не оставил ли случайно следов Азолим. Вдруг он действительно увидел цепочку чьих-то следов и ринулся туда, куда они вели. Следы небольших лапок вели к перекрёстку, где исчезали. Было похоже, что Азолим просто растаял в воздухе, отправившись сквозь эфир туда, где снова разыграется снежная метель с воем ветра и бешеным танцем снежинок, туда, где живёт чудо и притаилась чистая, как снег, мечта…

Ну а Писатель вернулся домой и написал этот рассказ. Он мечтал лишь об одном: чтобы снова разыгралась метель, и Азолим вернулся бы к нему, хотя бы на один день. Но сводки погоды бури не предвещали…