Беларусь. Обряды на благополучие и богатство

Лариса Новицкая

Как привлечь «денежную» и «венчальную» долю? Как получить от родовых предков изобилие и достаток? Как подстраховать успех торговой сделки? Как обрести «волшебную» монету, всегда возвращающуюся к хозяину и приводящую с собой деньги? С помощью специальных обрядов, о которых рассказывает книга «Беларусь. Обряды на благополучие и богатство». Она приглашает в их удивительный мир и раскрывает уникальные возможности белорусской обрядности создавать, приумножать и оберегать жизненные блага.

Обряды на богатство и долю при рождении и крещении

Обряды на благополучные роды

В мировоззрении белорусов новорожденный воспринимался как Божий дар, посланный с Того Света. Особые обряды «вводили» его в людское сообщество, «творили» из посланца Иного Мира настоящего человека, наделяли долей, счастливой судьбой. Главная роль в них отводилась бабке-повитухе. Она являлась одновременно акушеркой, детским врачом, исполнительницей всех положенных обрядов и ритуалов, помощницей роженицы по хозяйству в первые дни после родов. Повитухи, обычно зрелые женщины, вышедшие из детородного возраста и имеющие своих взрослых здоровых детей, обладали в деревнях, местечках и городах настолько огромным авторитетом, что вплоть до 30-х годов прошлого века им доверяли больше, чем профессиональным медикам.

Роды обычно проходили дома, в овине или бане. Старшая в семье женщина выпроваживала из дома почти всех домашних, поскольку присутствие каждого лишнего человека вдвое увеличивало время родовых мук, и отправляла гонца за бабкой. Посланец брал хлеб-соль и бежал к повитухе. В целях защиты роженицы от сглаза ему запрещалось произносить слово «роды», «рожает». Их заменяли сообщениями: «событие началось», «поехала в город за покупками», «поехала в Ригу». Придя в дом, где ожидалось прибавление семейства, бабка первым делом читала молитвы «Отче Наш», «Богородица, радуйся» и заставляла немногочисленных присутствующих открыть все двери, крышки сундуков, развязать узлы и пояса. Даже маленьким детям, еще лежавшим в колыбели. Потом поила «парадзиху» (так называли роженицу белорусы) водой, слитой с четырех углов стола или с двух боков печной заслонки. Такой воде приписывались свойства облегчать роды и вызывать частые потуги. После этого повитуха помогала рожающей подняться с ложа и три раза обводила её вокруг стола и порога, трижды творя заговор «На добрые роды»: «Першым разочкам, добрым часочкам. Госпаду Богу памалюся, Прачыстай матцы пакланюся. Iшоу Гасподзь Бог Iсус Хрыстос з нябес, за iм Прачыстая матка iшла, у правай руцэ залатыя ключы нясла. Сустракая Гасподзь Бог Iсус з нябес:

— Куды ты, маць Прачыстая, iдзеш?

— Iду я параднiцу адведацi i младенца з жывата выпускацi. Цiты ж младзенец, цi младзенка — пара табе з жывата выхадзiцi, параднiцы кроу разлiцi.

Прашу я цябе, Прачыстая маць, к сабе на помач з сваёй правай рукою». (29. С. 57—58)

При долгих и тяжёлых родах количество обрядовых действий значительно увеличивалось. Бабка заставляла рожающую женщину дуть в бутылку; снимала с хлебной дежи обруч и три раза одевала его роженице сверху вниз для облегчения родовых мук; отправляла к местному священнику посыльного просить открыть Царские ворота в церкви, а сама читала на воду 3-5-7-9 раз заговор: «Госпаду Богу памалюся, святой Прачыстай Божай мацi пакланюся. Я словамi — Бог з помаччу рабе божай (имя) роды адкрывацi. Залатыя ключыкi, адамкнiцеся, вы, царскiя вароты, адчынiцеся. А ты, ангёл, не ляжы, ножкамi папiхайся, даверху дабiрайся» и поила ею страдающую от боли «парадзиху». (12. С. 331) Затем на середину комнаты переносили домашний стол. Повитуха насыпала на каждый его угол маленькую кучку соли. Роженицу водили вокруг стола, и она с каждой кучки немного съедала. В самых тяжелых случаях поили рожающую водой, вылитой из мужниной обуви или пролитой через его штаны.

Муж обязательно присутствовал при родах. Он лежал на лавке и громко стонал, тем самым стараясь облегчить муки жены, а жене требовалось несколько раз обругать его самыми дурными словами. Также для благополучных родов супруг укладывался на порог дома с его внутренней стороны, а супруга девять раз через него переступала, приговаривая: «Божа мацi, прыйдзi мяне ратавацi, маё цела распрастацi, мае жылкi выпрауляцi». (12. С. 332) Подобные действия — отголосок древнейшего обряда «кувады», когда отец ребенка во время родов старался ритуальными действиями облегчить страдания жены. У белорусов в прежние времена мужья уходили в лес и там бились головой о деревья и корчились от боли. По старинным свидетельствам, подобные действия действительно помогали.

Обряд «Вхождение в род»

Повитуха принимала новорожденного, накрыв свои руки полотном или одеждой, чтобы в будущем дитя не было «голью перекатной». Затем, перевязав пуповину пучком чистого льна с красной ниткой, отсекала её на расстоянии трех пальцев от перевязки. Мальчику пуповина перевязывалась на топоре, ноже, книжке или молотке; девочке — на веретене, гребне, нитках или ножницах. При этом произносился заговор на счастье: «Баба цябе пуп вяжа, а Гасподзь нехай дасць шчасця i здароуя, i век доугi, i разум добры з атцовай малiтвы, з матерiнскай i з бабiнай». (27. С. 20) Потом бабка заворачивала мальчика в отцовскую рубаху, а девочку в материнскую и давала на руки отцу. Отец бережно брал новорожденного и укладывал его либо на положенный рядом с печкой вывернутый кожух, олицетворявший благополучие рода и связь с предками, либо на порог, также любимое место духов-предков. По окончании обряда младенец признавался членом рода и отдавался под покровительство родового духа.

После родов три дня подряд, три раза в день повитуха навещала молодую мать и приносила ей в глиняных горшках, символизировавших женское чрево, приготовленную дома обрядовую еду из трёх блюд. Пища включала кашу из проса, хлеб, блины и колотушку. Для колотушки смешивалось молоко, толченые крупы и яйца, все это варилось, а потом добавлялись жареные шкварки. Блюдо считалось очень полезным и хорошо восстанавливающим силы.

Обряд на богатство при первом купании

Во время первого купания бабка опускала родившегося младенца в корыто или лохань, а родители совершали обряды, обеспечивающие ребёнку жизнь в богатстве. В северных поветах Беларуси отец бросал в воду для купания несколько серебряных монет, предназначенных повитухе. Выкупав новорожденного, она забирала их особым образом. Просто взять деньги запрещалось, иначе «дитя чужое дабро будзе хапаць». Бабка осторожно выливала из лохани «грязную» воду в яму, куда ранее положила «детское место», и медленно выгребала деньги со дна себе в карман, чтобы ребёнок всю жизнь «загребал усякае дабро». В восточных районах при первом купании родители младенца клали в корыто золотое кольцо, серёжки и медный рубль. Рубль хранился у человека всю жизнь и служил «денежным магнитом». Повитуха добавляла в воду кусочек сала, янтарь и вливала немного водки для будущей веселой и радостной жизни. После купания дитяти мать сразу одаривала повитуху монетами, чтобы к ребёнку пожизненно притягивались деньги.

При первом купании часто проводился обряд наречения именем «Окрестить дитя с воды». Правильно выбранное имя белорусы испокон веков соотносили со счастьем, здоровьем, жизненной силой, красотой, материальным благополучием человека. Во многих семьях мужские имена передавались из поколения в поколение. В то же время родители отказывались называть младенцев именами людей, имевших в ближайшей местности или в окружении скверную репутацию или страдающих от болезней. Бабка, купая ребенка, давала ему определенное имя и пела обрядовую песню на привлечение богатства и счастья:

А у каго вiнаград на дварэ?

А у (имя отца новорожденного) вiнаград на дварэ.

Пасадзiу бабулечку на куце.

А сам стау ды шапачку зняу.

Стау жа ён да пана Бога прасiць.

Каб маё ды дзiцятка расло,

Каб яно шчаслiва было. (27. С. 208)

Во время церковного крещения кумовья сообщали священнику данное при «водном крещении» имя, и он обычно крестил им ребенка. Даже если священнослужитель крестил по церковным святцам, человека всё равно называли именем, «наречённым на воде». Особой популярностью пользовались имена Вера, Марья, Домна, Грипина, Варвара, Федора, Ефросинья, Галина, Пелагея, Марта, Ева, Павлина, Тэкля, Ульяна, Ганна, Иван, Михал, Фёдор, Прокоп, Миколай, Карней, Степан, Данила, Петр, Павел, Илья, Макар, Денис, Евсей.

Привлечение Доли

По вере белорусов каждый человек при рождении получал свою Долю. Постепенно вместо одной Доли их стало несколько. Наиболее важными считались «доля хлебная», «доля денежная» и «доля венчальная», означавшие изобилие пищи, денежно-материальное благополучие и семейный лад. Их просила у Бога бабка повитуха после первого купания, впервые запеленав дитя. Она держала его на руках и пела:

Ай у нядзельку

Поранюсеньку

На небе зазвинела.

Господзь Бог идзець,

Три доли нясець

Гэтаму дзицяци.

А и пытаецца у Богородицы:

«Котору долю даць?

Ци грошовую, ци збожовую,

Ци тую винчальную?»

Бабулька стоиць,

Дзицятко дзяржиць,

А у Бога доли просиць:

«Ай, Божухно

Збавицелю!

Дай уси три доли:

И грошовую, И збожовую,

И тую венчальную». (40. С. 7)

Хотя доли и давались Богом, но во многом они зависели от рода, от наследственности, от родовых божеств и предков-«дедов», нашедших позже воплощение в белорусском домовом-Хатнике. Ему, как и родовым богам, приносили жертвоприношение-угощение при появлении на свет нового члена семьи. Народ верил, что во время родов рядом с роженицей всегда находятся первопредок-«дед», мать-Роженица и девы-Роженицы. Дев-Рожениц было 3 или 7 и их представляли в образе прях. Рожениц почитали и призывали помочь «парадзихе» родить здорового, крепкого ребёнка, одарить новорожденного счастьем и долей. В благодарность всегда угощали кашей, хлебом, мёдом и сыром.

Белорусская легенда рассказывает о существовании обряда, помогавшего беременной оказаться в Ином мире, узнать пол ожидаемого младенца и привлечь к нему наиболее счастливую долю. «Сделала женщина всё так, как ей сказали, легла спать, стала легкая, как мотылек и полетела… Летела она быстро. Смотрит, а на заливном лугу прыгают и играют три красивые девочки. Вот они выкупались в реке, вышли голышом из неё и качаются в траве. Потом принялись плести венки. Одна сплела венок из осота и чертополоха и говорит:

— Вот такая жизнь будет у человека, которому я буду доля.

Вторая сплела венок из калины и веток и сказала:

— А я доля рыбака и охотника.

Третья, самая красивая, сплела венок из колосьев ржи и пшеницы, вплела в него цветы и произнесла:

— Я — доля хозяина.

«Вот бы эту долю моему ребёнку», — подумала женщина. А девочки остановились совсем близко от неё и говорят: «Здесь женщина, которая скоро родит мальчика. Та из нас, которая пойдет к нему, станет его долей». Начали они спорить, кто к новорожденному пойдет, и никак не могли договориться. Наконец, решили сделать так, как бог велит. Самая красивая предложила: «Я подброшу высоко цветок, и та из нас, кто его быстрее поймает, пойдет к тому мальчику». Вырвала она из своего венка цветок и подбросила так высоко, что он сначала спрятался в небе и только через некоторое время полетел вниз. Протянули доли к нему руки, но поднялся вихрь, закрутил цветок и косы девочек, а их самих поднял вверх. Ловили, ловили девочки-доли цветок. Наконец самая красивая схватила его и воткнула в волосы. Потом все помутилось, доли неизвестно куда исчезли, и женщина полетела назад в свое тело. Как только она вернулась, то закричала от боли и родила красивого мальчика. Говорят, что он был такой счастливый, что второго такого счастливого в мире нет. Вот так, какая у кого доля». (3. С. 201—203)

Мне, к сожалению, не удалось найти описания самого обряда. Но и без него каждая мать старалась обеспечить своему ребенку счастливую судьбу, давая сразу после рождения материнское благословение. Благословляя дитя, она, боясь его «сглазить», предусмотрительно не просила всего много и сразу:

Благослови, Боже, это дитяти до хроста (крещения),

А с хроста благослови, Боже, до роста,

От роста благослови, Боже, до венца,

А от венца благослови, Боже, до жицця! (27. С. 22)

Интересная информация о наделении новорожденного судьбой дана в книге мифолога и этнографа Д. О. Шеппинга «Мифы славянского язычества»: «Когда ребёнок родится, его будущая судьба записывается в книгу рода… В Белоруссии верят, что каждый человек получает при рождении сестрицу или сорку; каждая девушка братца или братека, которые охраняют их от несчастий и искушений». (42. С. 69—70) Возможно, так информаторы автора называли невидимых духов «деток заплечных». По вере белорусов «детки заплечные» сопровождали человека с рождения и притягивали к нему либо благополучие и счастье, либо беды и жизненные трудности.

Защита новорожденного от зла

В период между рождением и крещением ребёнка бабка-повитуха проводила защитный обряд от всякого зла и сглаза. Взяв нож и поглаживая им тело младенца, чтобы к нему не пристало ничего злого, она читала защитный заговор: «Першым разом, лепшым часом, поможы мне, Господзи, подзиуки зговорици з (имя ребенка), з гэтого стану, з черных очей; з шыроких плечей, з синих жыл, з жоутой косьци, з румяного лица, з чорнага волоса. Мо вы подуманыя, мо вы погаданные, мо вы женоцкие, мо вы дзевоцкие, мо вы паробацкие, мо вы светальные, мо вы змеркальные, мо вы пауночные, мо вы утринные, — по косьцях же вы не ходзице, касьцей не ломице, личка не хмурице. Досюль же гэтага вы кололи и пороли, век мой дух не чули, — цеперь же полюбице мой дух: мой дух лёгеньки и цёпленьки. Я ж вас прошу, молю, ссылаю и зговораю, на сухие леса, на ницые лозы, гдзе вецер не вее, гдзе сонце не грее, гдзе людзи не ходзюць, гдзе пташки не летаюць». (41. 534—535)

Прочитав заговор, повитуха втыкала нож в изголовье колыбели ребенка и там его оставляла.

Крестины

Срок между появлением младенца на свет и крещением обычно составлял от трех дней до двух-трёх недель. Часто перед крещением проводился старинный языческий обряд принятия новорожденного в семью и общину, одновременно наделяющий его изобильной и благополучной жизнью. Бабка-повитуха купала ребенка и после купания укладывала на постланный возле печки вывернутый кожух, говоря младенцу слова-пожелания счастья, здоровья, богатства. Потом брала его на руки, вместе с кумовьями трижды обходила стол, на котором лежал хлеб, и трижды хлеб целовала. И уже после обряда кум и кума с дитём отправлялись в церковь или в дом священника. В кумовья родители приглашали как «из своих», так и из «чужих», чтобы «больше родни было». Выбирали людей аккуратных, добрых, обеспеченных, как семейных (обязательно имеющих своих детей), так и ещё не вступивших в брак. Отказываться от кумовства запрещалось.

Независимо от расстояния между домом ребёнка и церковью кумовьям требовалось везти крестника на лошади или в повозке, чтобы не догнали «нечистики». По дороге они долго плутали, делали многочисленные объезды, скрывая путь и растрясая имеющиеся у младенца грехи. В церкви сразу после крещения крестные родители клали ребёнка на новый рушник, родовой символ опеки и защиты. С этого момента рушник становился оберегом человека и сопровождал его в самые важные моменты жизни. Обратный путь домой из храма проделывали как можно быстрее. На пороге дома прибывших встречала одетая в вывернутый кожух повитуха. Так она привлекала к ребенку богатство и одновременно защищала его от злых сил. Войдя в дом, кум с кумой трижды обносили крестника по ходу солнца вокруг печного столба, желая ему любить свою семью и свой дом.

Приходить в гости на крестины дозволялось только женатым мужчинам и замужним женщинам, поскольку праздник предполагал «самые неприличные шутки не только словом, но и делом». (40. С 10—11) Исключение делалось только для кума и кумы, если те ещё не состояли в браках. Женщины приносили разные продукты, а мужчины деньги. Столы с угощением ставили в одну линию, что обеспечивало младенцу долгую жизнь. На них подавали еду, приготовленную хозяйкой и принесенную гостями. Количеству блюд полагалось быть нечетным: 5, 7, 9… Обычно для крестин на первое готовили поливку из бурачного рассола, на второе макароны или бабку, а к ним холодец и жаркое. Кум с кумой садились рядом во главе стола. Рядом с ними — бабка-повитуха. Крестные много разговаривали и шутили, «помогая» таким образом крестнику вырасти говорливым и жить со всеми в ладу. Во время угощения, как и во время родов, исполнялся обряд, связанный с «кувадами». Отцу требовалось с радостной улыбкой съесть «крестильный сбитень» из смеси редьки, хрена, соли, мёда и на чистую тарелку положить деньги. На севере Беларуси и на Полесье для обеспечения сыну или дочке денежного достатка проводили «перепивание кумов». Отец выпивал рюмку водки, клал в неё деньги, снова наливал водку и передавал куму. Тот делал то же самое и передавал рюмку водки с деньгами отцу.

Большое значение придавалось обряду одаривания виновника торжества. Дарили полотно, рушники, деньги. Поскольку на протяжении всего праздника гостям запрещалось обращать внимание на дитя, чтобы его «не сурочыць», не сглазить, то подарки брала бабка. Вначале она проводила «очищение» всех присутствующих. Такое «очищение» наделяло хозяев дома и гостей здоровьем и добробытом. Налив в миску воду и насыпав туда овес, повитуха смесью натирала лица матери и отца ребёнка, кума и кумы, потом всех остальных, говоря каждому пожелание: «Чтобы ты был крепок, как вода; богат, как земля; весел, как пчела; красив, как весна». Затем она принимала подарки для младенца. Беря подарок, три раза перекручивалась по ходу солнца, подпрыгивала и говорила: «Чтобы внучек большим рос и счастливым был». В конце обряда мать одаривала кумовьев ценными вещами. Её подаркам полагалось по стоимости в шесть раз превышать полученные от них суммы денег, что обеспечивало ребёнку богатство до глубокой старости.

Во время застолья гости песнями восхваляли молодых родителей. Пели и сами родители младенца, превращая слова песни в своеобразные магические заклинания на благополучие всей семьи.

Пасею жыта па усiх куточках.

Каб маё жыта тут урадзiла,

Каб наша сямейка у золаце задзiла.

Каб маё жыта у трубы павiлося,

Каб дзiцячае шчасце тут прыжылося. (27. С. 22)

Звучали шутки, разыгрывались шутливые сценки. Обязательно один из гостей перевоплощался в «аиста», надев вывернутый кожух со связанными над головой рукавами. «Аист» поздравлял мать и отца с обещанием приносить им каждый год по ребенку. Белорусы испокон веков объясняли маленьким детям, что новорожденных приносит аист. По мнению этнографов, в древности эта птица была общим тотемом племён, населявших территорию нынешней Беларуси.

Обряд «Бабина каша»

Готовясь к крестинам, бабка-повитуха варила на молоке очень крутую кашу из проса, ячменя или гречки и добавляла в неё мёд, сахар, яйца и масло. Сверху каша украшалась цветами и конфетами. Во времена язычества каша в родильных обрядах служила главным жертвоприношением богам и богиням, покровительствующим браку и деторождению. Позже в белорусской обрядовой традиции её тесно связали с предками. Через неё обращались к духам-«дедам» и приобщали их к делам живущих. Через кашу белорусы получали животворную магическую силу «дедов», добробыт, счастливую долю.

Бабка подавала горшок с кашей в конце праздничного обеда под шуточную песню:

Поздравь, Божа, коваля,

Што сковал нам дзиця.

Ни у руки не дышал,

Молатам не стучал,

А у мягких падушках,

Пад цеплой дзеружкай,

Без молата, без кувалды,

А бачыш — дзиця ладное. (41. Т. III. С. 385)

За «бабину кашу» тут же начинался многочасовой торг. Гости бросали деньги в стоявшую на столе миску и приговаривали: «Чтобы свадьбы дождался!», «Пусть Бог бережёт, счастье и долю дает!» Иногда сначала вносили не настоящую «бабину кашу», а горшочек с картошкой или тыквой. В результате торга горшок с настоящей «бабиной кашей» оставался у заплатившего наибольшую денежную сумму. Чаще всего им оказывался крёстный. Обряд выкупа каши приобщал к достатку, изобилию, богатству всех участников торга.

Купивший обрядовое лакомство кум разбивал горшок. Если каша оставалась целой, не разваливалась, то это сулило семье ребёнка благополучие и благосостояние. В южных поветах Беларуси по количеству черепков определялось, сколько ещё детей родится в семье. Каждый гость получал на черепке свою долю каши. Наполненные кашей черепки бросали в замужних бездетных женщин с пожеланием им самим на следующий год угощать «бабиной кашей». «Бабину кашу» гости несли домой и кормили ею своих детей, «чтобы они богато жили». Часть собранных «за кашу» денег брала бабка-повитуха, оставшиеся она отдавала роженице «на мыло».

Обряд «Возить бабу на бороне»

Обряд совершался на второй день праздника крестин. Гости выходили из дома и готовили сани или повозку: клали зубьями вниз борону и покрывали кожухом. Повитуху украшали перьями и цветами, а себе мазали лица сажей. Потом сажали бабку на борону и с криками, пением, ударами палок по пустым вёдрам везли к ней домой. А она приглашала всех в дом и угощала.

Обряд отгонял злую силу от повитухи, семьи ребёнка, гостей и обеспечивал всем его участникам благополучие в хозяйстве и денежный достаток.

Муровины

На третий день после крещения с ребенка смывали «мур», мирру, которой его помазывали в церкви. На муровины приглашались кум с кумой, бабка-повитуха и близкие родственники. Бабка наливала в миску воду, насыпала в неё овёс, хмель и монеты. Потом накрывала вывернутым кожухом стол, укладывала на него ребенка и поливала полученной смесью. После мытья младенца повитуха вымывала лица родителям, кумовьям и вытирала их рушником. Оставшуюся воду выливала в место, куда не заглядывало солнце, не заходили люди и домашняя скотина.

Сохранилось следующее довольно подробное описание муровин: «Баба взяла чашку, и, держа на руках раздетое дитя, облила его водой. Отец дитяти принес 9 веточек с листиками. Если „мурки“ бывают зимой, то требуется, чтобы веточки были взяты хоть со старого веника, главное, чтобы были с листиками. Положили веточки в чашку (9 веточек берётся для того, чтобы новорожденный достигнул 90 лет). Стол покрыли чистой скатертью, на столе поставили чашку с веточками, такую же со сладкой водкой и положили хлеб-соль. Тогда баба первую подвела меня к столу под руку и сказала: „Промой же, панночка, глаза и руки, чтобы твои глаза не болели“. Тогда всё семейство подходило по очереди, мыли руки и лица, думая, что смытая мирра дает необычную целебную силу, и пили водку. После хозяев подходили таким же порядком гости. Тут меня с кумом посадили на почетное место, возле меня села бабка-повитуха, и гости начали петь крестильные песни» (41. Т. III С. 389—390)

Муровины пользовались большой популярностью у белорусов разных сословий и разных религиозных конфессий. И. И. Носович писал: «Это… обыкновение проникло даже в средний слой Белоруссов. Городские жители и чиновничьи дома не изъемлются от него, тем более околичная шляхта православного и даже католического исповедания, хотя младенцы последняго не миропомазываются». (21. С. 233)