Всё и ничего. Как выжить в одиночку?

Лариса Королева

Что делать мужчине за пятьдесят без семьи, жилья и работы? Остаётся только снимать домик на троих с такими же бедолагами и таксовать. Но Эрика ещё и обвиняют в убийстве водителя газели! Чтобы доказать свою невиновность и нанять частного детектива, приходится идти на преступления.Замдиректора детективного агентства генерал-лейтенант Мудров подключает к делу журналистку Асту и своего внука, оперативника Костю, который в это время озадачен убийством бизнесмена и покушением на адвоката.

Любое совпадение событий является случайным

Корректор Гюльнара Юсуфова

Дизайнер обложки Ольга Якушина

© Алексей Лапин, 2023

© Лариса Королева, 2023

© Ольга Якушина, дизайн обложки, 2023

ISBN 978-5-0060-8304-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Смертельный рейс

и московский гость

Он приоткрыл глаза, успел увидеть сквозь лобовое стекло серый лес, и тут же снова их закрыл. Острая опоясывающая боль мгновенно сдавила голову, словно на неё надели терновый венок с тысячей колющих иголок, одновременно впившихся в череп. Такое раньше случалось с Алексеем, а с ним, Эриком, нет, никогда.

Обычно помогал стакан воды с растворённой в ней шипящей таблеткой. Но сейчас таблетки не было. Воды — тоже. Он пошарил на всякий случай рукой справа, словно всё же надеясь найти в углублении дверцы несуществующую пластиковую бутылку с минералкой. И, конечно, не нашёл.

Он снова приоткрыл глаза и глянул влево. Водительское сидение было пусто. Зачем Петрович заехал сюда? И куда? Где они вообще находятся? Судя по освещению, час был предрассветный. Как далеко они успели уехать? Они направлялись в Сочи и пересекли Тургеневский мост после полуночи. Но он не помнил, чтобы проезжали его родной Горячий Ключ. Значит, уснул раньше.

Эрик покрутил ручку стеклоподъёмника, и в открытое окно хлынул прохладный предутренний воздух вместе с робким щебетанием птиц. Боль немного отпустила, и через пару минут он собрался с силами, чтобы выйти из газели и сделать несколько нетвёрдых шагов вперёд. Машина стояла на широкой накатанной колее в лиственном лесу. Деревья ещё только начинали зеленеть, а сквозь пожухшую прошлогоднюю листву местами пробивалась свежая трава.

Пассажир глубоко вдохнул, его шатнуло, и он, всегда такой лёгкий на подъём, поразился тому, что никак не может проснуться. Развернувшись и пройдя вдоль борта грузовика, он обнаружил, что правая задняя дверь слегка приоткрыта, и распахнул её полностью. Вдоль борта лежали перетянутые бечёвками пачки плинтусов: коричневых пластиковых для пола и декоративных белых для потолка, а ещё деревянные карнизы с кольцами для занавесок. И что? Это и есть весь груз? Понятно, что в Краснодаре отделочные материалы стоят дешевле, чем в Сочи. Но гнать за триста километров газель из-за плинтусов и карнизов? Неоправданная экономия получается. Или было что-то ещё, и это что-то украли?

Он не сразу понял, что за тёмный кокон виднеется на металлическом полу у левого борта. Пока не открыл вторую створку, и его взгляд не упёрся в лежавшего к нему головой Петровича, поперёк шеи которого свободно лежал кожаный ремень. Его, Эрика, ремень. Он только сейчас почувствовал слабину в талии, с которой слегка сползли растянувшиеся в поясе джинсы.

Мысли продирались по извилинам с металлическим скрежетом, но роиться даже не пытались. Кто? За что? Почему? Может, это у меня глюки? Что делать?

Выйдя через некоторое время из ступора, Эрик снял с тела ремень и приложил пальцы к щеке водителя. Не пульс искал. Темнеющая на белом теле багровая полоса (Как она называется? Кажется, странгуляционная) не оставляла сомнений в том, что мужчина мёртв, но хотелось понять, давно ли. Щека была, если не тёплой, то и не ледяной. Значит, совсем недавно. А, впрочем, поди разбери. У него самого руки были холодными.

Он вытащил из заднего кармана джинсов сотовый телефон, убедился в том, что связи нет, и пошёл к кабине, чтобы забрать свой рюкзак. Надо было выбираться из леса на трассу, выходить к людям, вызывать полицию.

Накинув на плечо лямку рюкзака, закрыв двери кабины и кузова, Эрик принялся вдевать в шлейки ремень. Пусть полиция разбирается, что здесь произошло, устанавливает, кто задушил Петровича и вывез груз, если, конечно, в кузове ещё что-то было, кроме того, что лежит сейчас. И пусть ищут орудие убийства, но это не должен быть приметный ремень с кованой на заказ пряжкой с изображением Дракона и отпечатками пальцев Эрика Шерра.

Сквозь тёмные стволы начали пробиваться первые солнечные лучи. Он быстро спускался с пригорка по сухой раскатанной широкими колёсами колее, поёживаясь от морозного предгорного воздуха и радуясь тому, что долго не было дождя, иначе ботинки увязали бы сейчас в грязи.

Первая разумная мысль посетила Эрика минут через десять после того, как он отошёл от газели с мёртвым «грузом». Зачем он забрал ремень? Ведь когда на место преступления прибудет полиция, его никуда не отпустят. Будут опрашивать, обыскивать, возьмут на экспертизу одежду и быстро установят, его ремень совпадает по ширине со следом на шее погибшего, да ещё и микрочастицы с мёртвого тела и коровьей кожи совпадут. Что он будет говорить? Что трупов не боится, насмотрелся, и вообще не брезгливый, а ремень ему дорог, и поскольку никого не душил, то и забрал свою вещь… Кто ему поверит?

Вторая разумная мысль пришла сразу же вслед за первой. А ведь его чем-то опоили! Иначе ничем не объяснить, почему он, легко встающий каждое утро в пять утра и уже через полчаса выходящий на линию, не проснулся даже в тот момент, когда из его штанов вытянули ремень, а, очнувшись, испытал дикий приступ головной боли и никак не мог прийти в себя. До сих пор ещё не пришёл.

А опоить его какой-то отравой мог только Петрович, угощавший чаем с травяным настоем из своего термоса перед тем, как пересел за руль. Или это произошло чуть раньше, когда они после выезда за город остановились на заправке заполнить бак и выпить в кафе капучино. Кто-то мог подсыпать снотворное в его стаканчик, пока он выходил в туалет. Опять-таки тот же Петрович. Но зачем он стал бы это делать? Он мёртв, и это его оправдывает.

А его, Эрика, не оправдает даже содержание в крови снотворного. Если его вообще обнаружат. Есть ведь и такие вещества, которые определить невозможно. Кроме того, у полиции возникнет версия, что он мог и сам что-то выпить, чтобы обеспечить себе алиби. Кто определит, когда именно он очнулся? Может, как раз в то время, когда его сообщники подъехали, чтобы убить Петровича и увезти содержимое газели.

Стоп. Что же это за такой ценный был груз, из-за которого могли человека убить? Когда они отъезжали с базы, он не заметил, чтобы рессоры были просевшими, хотя на вид они относительно новые, могли и не просесть. Да и сколько там было груза? Он ведь мог быть не тяжёлым, а габаритным. А, может, вся эта поездка изначально была инсценировкой. Тогда чьей? Владельца газели — индивидуального предпринимателя, занимающегося грузоперевозками? Хозяина груза? Или Петровича? Но его удушение явно инсценировкой не являлось.

Шерр шёл к просвету между деревьями и внезапно оказался на открытом пространстве. Впереди протекала речка, через которую перекинут длинный подвесной мост — дощатый настил на металлических тросах. Справа за низким плетёным забором выстроились в ряд несколько срубов и кирпичное строение. Эрик определил, что это база отдыха и свернул к ней, надеясь, что там будут люди. Однако то ли отдыхающих в это время года и в будний день не было, то ли они спали, но территория выглядела нежилой. Не кричать же было: «Есть кто живой?» Мёртвого он сегодня уже видел.

И вдруг прямо у ног Эрика оказался крупный белый пёс. Шерр напрягся, ожидая лая или нападения, но собака выражала явное дружелюбие, спокойно глядя на мужчину карими глазами и виляя пушистым хвостом. Когда Эрик вошёл в незапертую калитку, пёс последовал за ним. Дверь в кирпичный сарай была заперта на крючок снаружи. Прямо как в семидесятые, всё нараспашку! Шерр открыл дверь и увидел стеллажи с инструментами, садовый инвентарь и два недорогих, но вполне приличных велосипеда. Вот что ему сейчас было нужно!

— Я прокачусь по делам и верну на место, — пообещал он псу.

Эрик собирался пройти по навесному мосту, когда вдруг заметил, что поперёк речки лежат две бетонные плиты, омываемые течением. Если попытаться перейти по ним на другую сторону пешком, в невысокие ботинки попадёт вода, но переехать на велосипеде — запросто. И он переехал, мысленно про себя возмущаясь тем, что кто-то изуродовал этими плитами естественное течение реки. Наверняка их сюда уложили владельцы базы, чтобы попадать на неё напрямик, а не в обход. Но какой урон экологии!

Шерр всё пытался понять, где находится. Несмотря на то, что он любил выезжать на природу, эти места явно были ему незнакомы. Вкатившись на крутой пригорок, он увидел станичную улицу с двумя рядами двухэтажных домов, как кирпичных, так и сложенных из бруса. Поскольку лая собак из-за заборов не раздавалось, он пришёл к выводу, что это не постоянное жильё, а дачные дома.

Улочка выходила на широкую асфальтовую дорогу. Он остановился и включил телефон. Четыре сорок утра. Связи по-прежнему нет.

Что делать? Катить дальше, искать отделение полиции? А зачем? Чтобы стать подозреваемым номер один в краже груза и убийстве водителя? Сидеть в Следственном Изоляторе и пытаться из-за решётки доказать, что он этого не делал? Эрик вдруг сильно разозлился, что было для него совершенно нехарактерно. Это у Алексея случались вспышки неконтролируемой ярости, а у него, Эрика, нет, никогда.

А какое ему вообще дело до всего случившегося? И кто вообще знает, что он вышел в этот рейс? Он же не оформлял никаких документов. На словах с Петровичем договорился прокатиться и помочь разгрузиться за определённую сумму. А если менты найдут в газели отпечатки пальцев, так их ни в каких базах нет. Да, в мобильнике водителя найдут номер его телефона. Но он зарегистрирован на одну знакомую, которую пять лет назад попросил купить сим-карту. А теперь надо просто от неё избавиться. Имеется в виду, от симки. От той женщины он давно избавился. И иногда жалел об этом. Но она даже фамилии его не знала. Просто Эрик. Мало ли в России Эриков.

— Всё, домой, в убежище, — пробормотал Шерр, вытащил из телефона аккумулятор, кинул оба предмета в рюкзак и достал из него вязаную шапочку.

Он подумал, что едущий вдоль дороги велосипедист даже в такую рань не вызовет в станице подозрения. Только куртка на нём была слишком яркая, красная, с серыми замками, слишком приметная. Эрик снял её и вывернул. Чёрная плисовая подкладка — самое то. Издалека никто и не поймёт, что это изнаночная сторона. Сначала хотел было надеть обязательную для ношения во время пандемии медицинскую маску, но подумал, что на велосипедисте она смотрелась бы нелепо. Приподнял шарф, прикрыв щёки и рот. А что, холодно же!

Справа очередная станичная улица, растянувшаяся вдоль дороги, ведущей в горный лес. Значит, налево.

Через десять минут, проезжая широкий мост через реку и указатель с перечёркнутым названием станицы, он в очередной раз подивился, как их сюда занесло. В противоположную сторону от намеченного маршрута! Прикинул, что расстояние до Краснодара менее пятидесяти километров, можно добраться до города часа за четыре. Если ничего не случится по дороге. Но хватит уже на сегодня «случаев».

Катясь вдоль трассы с редкими в этот час машинами, Эрик читал про себя «Отче наш», надеясь, что самым страшным преступлением, которое он сегодня совершил, останется кража велосипеда. Долго крутить педали с непривычки было трудно, несколько раз приходилось останавливаться, чтобы передохнуть. Во время одного из привалов на обочине он съел под деревом бутерброд, который брал с собой в дорогу и о существовании которого совсем забыл. Очень хотелось пить, но зайти в придорожный магазинчик, даже в маске, он не решился. Можно и потерпеть, не рисковать.

Главным было добраться до домика, который они с Мишей сняли только накануне. До этого они жили в трёхкомнатной квартире, каждый в своей комнате. В третьей иногда появлялась хозяйка, которая вообще-то обитала на даче, но считала своим долгом раз в неделю наведаться, перестирать свои вещи, проверить, всё ли в порядке и сделать ряд замечаний своим жильцам. Вообще-то квартирантами они были идеальными, не пили, не курили, гостей не водили, содержали свои комнаты и кухню в чистоте, но пожилая женщина всё же находила повод поворчать. То цветочки не политы, то сковородки не помыты. Какое им, собственно, было дело до её цветочных горшков, а ей — до их личных сковородок? Хуже всего, что она оставалась ночевать, и её телевизор полночи тарахтел на приличной громкости. Правильнее сказать, на неприличной.

Они с Мишей были чужими друг другу людьми, но жить вместе оказалось удобно. Эрик просыпался ещё до пяти утра и уезжал таксовать, пока сосед ещё спал, так что сталкивались они только по вечерам, иногда общались за чаепитием на кухне, а чаще отсиживались по своим углам, каждый за своим ноутбуком.

После очередного визита хозяйки Шерр предложил Михаилу:

— Я не могу себе позволить снимать отдельную квартиру. Ты, как я понимаю, тоже. А что, если мы найдём жильё на двоих, но без визитов хозяйки? Сейчас мы платим по восемь тысяч, и коммуналка с нас, так что по десять выходит. А за двадцатку запросто можно найти не то что квартиру, даже домик.

Эрику очень хотелось именно домик, пусть маленький, но чтобы была пара соток земли — и машину будет куда поставить, и кофе можно на улице за столиком попить. Миша с идеей согласился, сам нашёл в Интернете подходящий вариант, и они за два дня перевезли свои вещи в другое жильё. В снятом кирпичном доме было три небольших комнатки и такая же по размерам кухня, зато просторный холл, и всё это со свежим ремонтом.

Шерр не успел переночевать в своей новой спальне даже одну ночь, и сейчас его больше всего радовало то, что никто не знает, где он теперь живёт. Кроме Миши, конечно, но это надёжный мужик, и ум у него аналитический. Ему даже можно рассказать, что случилось, посоветоваться. Вечером, когда сосед вернётся с работы.

Ехать на велосипеде по Краснодару Шерру не хотелось, кроме того, от него надо было избавляться. Он заехал под автомобильный мост, прислонил угнанный транспорт к опоре, решил проверить, есть ли в карманах мелочь на автобус и вспомнил, что куртка на нём надета наизнанку. Вывернул, оказался опять в красном, надел медицинскую маску и пошёл на остановку. Через десять минут он уже был в двух шагах от дома.

Войдя в широкий проулок, Эрик обнаружил рядом со своей старенькой «шкодой» относительно новую машину той же марки с московскими номерами и счёл, что к кому-то из соседей приехали гости. Он вставил ключ в замочную скважину металлической калитки и с удивлением обнаружил, что она не заперта. Михаил не пошёл на работу? Шерр вошёл во дворик, вмещающий в себя лишь пластиковый стол с двумя стульями и мангал, и потянул на себя входную дверь. Она подалась, и он ступил на порог.

В ярко освещённом холле за обеденным столом сидел грузный мужчина за шестьдесят с одутловатым лицом и густыми каштановыми волосами. Он с трудом поднялся, опираясь на столешницу, сделал шаг навстречу Эрику и радушно произнёс:

— Здравствуете!

Шерр невольно попятился назад и резко спросил:

— Что ты здесь делаешь?

— Меня Володя зовут. Я из Москвы, — так же радушно ответил незнакомец.

— Я не спрашивал, как тебя зовут, и откуда ты взялся, — отрывисто и злобно проговорил Эрик, и белки его больших светло-голубых глаз покрылись красными прожилками. — Я спросил: «Что? Ты? Здесь? Делаешь?»