Люблю тебя…

Лариса Джейкман

У героев этой книги все очень непросто: любовь у них не такая, как у всех, и отношения сложные и запутанные. Любят ли они друг друга, или это лишь хитроумная авантюра, обман, как считают окружающие, а они просто вынуждены быть вместе в силу обстоятельств? Молодые люди, красивые и успешные, попадают в сложную жизненную ситуацию. И никак не могут найти выхода из нее, пока один из них не решается на отчаянное признание. Будут ли они счастливы вдвоем после всего, что произошло с ними, или не судьба?

Пикантное предложение

Прилетев в Москву, Егор с головой ушел в работу. Он уже все для себя решил в личном плане: Надя со своим Стивеном сама по себе, он сам по себе. Не будет он бороться, не в его это характере. И на Наде свет клином не сошелся. Вон сколько молодых и симпатичных даже у них в офисе.

Но этот вариант Егор все же отметал. Роман на работе был не в его вкусе. Надя была исключением, которое так и осталось правилом в итоге. Может, и к лучшему. Репутация прежде всего, исключительная дисциплина, офисный этикет и субординация. Никаких «милых котиков» и «моих птичек»! На работе это недопустимо.

С Надей Егор по-прежнему обращался исключительно в деловом тоне, она отвечала тем же. И он стал понемногу забывать о своем увлечении этой девушкой, своей подчиненной. Однажды Константин, его отчим, вызвал его к себе для приватного разговора. Егор явился к нему в кабинет и обратил внимание, что Нади нет на месте. Стол был пуст, и компьютер выключен. Константин предложил ему присесть и спросил:

— Что с нашей Наденькой, ты не в курсе?

— Нет, а что? Ее сегодня на рабочем месте нет. Заболела?

— Я ее отпустил. Она плакала все утро. Правда мне виду не подавала, но мои вездесущие Аллочка и Мира все же заметили и доложили мне. Глаза у нее действительно были красные, да и вообще, выглядела она не очень.

— Не знаю, я с ней не общаюсь почти, разве что по работе, да и то редко. Сам знаешь, у нас сейчас разное поле деятельности.

— Ну а в Италии вы как общались? Тоже только по работе? — не унимался Константин.

— Представь себе, папа! — Егор крайне редко так называл отчима, только когда раздражался на его воспитательный тон или излишнюю опеку. — В Италии мы работали и один единственный раз сходили в театр, и то она была не одна. К ней какой-то друг из Англии прилетел.

— А-а-а, Стивен. Хороший парень. Они дружат со студенческой скамьи.

— Ты его знаешь?! — в свою очередь удивился Егор.

— Видел пару раз у них дома. Его приглашали на семейные праздники. Умный парнишка был, вежливый такой. Но мой друг, отец Нади, все сокрушался, что она решит выйти за него замуж и укатит в Англию. Этого он не хотел.

— Почему? Что в этом плохого? Тем более, если они любят друг друга, — осторожно закинул удочку Егор.

— Любят или нет, не знаю. Но после учебы он уехал домой, они расстались, но общаются до сих пор. Переписываются, перезваниваются. И он пару раз приезжал в Москву.

— Понятно, — сказал Егор и решил пояснить свою мысль. — Понимаешь, если бы все было так просто. Я не чувствую от этой Нади ни малейшего даже намека на то, что между нами может что-то быть. Ну не могу я ей навязываться. Да и… смысла нет.

— Ну это дело твое. Но у нее ведь что-то случилось. Может быть навестишь ее, от коллектива так сказать. Спросишь, в чем дело, не нужна ли помощь.

После этих слов Егор так глянул на своего отчима-начальника, что тот быстро оговорился:

— Официальный визит, не более. Скажешь, что я прислал. Ну и проявишь чуточку человеческого тепла и внимания. Не мне тебя учить, Гор. Давай-давай, езжай, поговори с девушкой, успокой. Это тебе общественное поручение. Хочешь, Миру с собой возьми. Они вроде бы в хороших отношениях.

Но Егор отказался от Миры. Он решил поехать сам, хотя почему бы просто не позвонить? Но эту разумную мысль он от тут же отогнал, убедив себя, что лучше все же съездить к Сверчковым по поручению Надиного непосредственного начальника.

Дверь ему открыла красивая женщина, но уже в годах. Видимо, мать Нади. Она пригласила Егора войти и сокрушенно покачала головой.

— Спасибо, что приехали Егор Александрович. Костя меня предупредил о вашем приходе. Очень мило с его стороны, такая забота. Хотите чаю?

Егор отказался от чаепития и спросил про Надю: что с ней?

— Не знаю. Вся в каком-то расстройстве, со мной не делится, отец уехал на пару дней. А я не могу к ней никак подступиться. Закрылась у себя в комнате и по-моему плачет. Не похоже это на нее.

Егор попросил разрешения поговорить с девушкой, если она не против.

— Вы позволите? Спросите у нее, захочет ли она со мной пообщаться, может помощь нужна?

Мама Нади встала и вышла в коридор, где, по-видимому, находилась дверь в Надину комнату. Она пару раз постучала и произнесла:

— Надя, выйди пожалуйста. К тебе пришли с работы. Очень волнуются.

Минут через пять в комнату вошла она, заплаканная, в спортивном костюме и шерстяных носках. Вид был домашний, волосы кое-как забраны в пучок, лицо немного бледное, в руках носовой платок. Увидев Егора, девушка растерялась и неловко села в кресло, поджав под себя ноги.

— Я думала Мира пришла. Извините, я не в форме, — проговорила она.

— Ничего страшного, с кем не бывает. Надя, что случилось? Константин Сергеевич просил узнать, не нужна ли тебе помощь? Ты не заболела?

Надя опустила глаза, губы ее слегка задрожали, но она все же взяла себя в руки и вдруг сказала:

— Егор Александрович, вы не торопитесь? Давайте выйдем на свежий воздух, пройдемся немного. Я чувствую себя неважно, и мне душно очень. Я не могу так разговаривать.

— Конечно, о чем речь! Ты одевайся, а я подожду тебя внизу.

Надя ушла в свою комнату, а в дверях гостиной вновь показалась ее мама с озабоченным лицом и с большим вопросом во взгляде.

— Не волнуйтесь, Надя попросила меня выйти с ней на свежий воздух, хочет поговорить. Я подожду ее внизу, — сказал Егор и направился к выходу.

— Позвоните мне пожалуйста после этого разговора, я вас очень прошу. Звоните на домашний, я долго не сплю. Номер знаете? — тихим голосом проговорила Надина мама.

Егор неопределенно пожал плечами и со словами «я постараюсь» вышел из квартиры. Стоял весенний вечер, который был свеж и прохладен. Середина марта, снег почти растаял, но тепло еще не наступило. Егору не хотелось гулять по такой погоде, в сумерках. Но он ждал Надю. Его сердце вновь наполнилось каким-то теплом и тревогой за нее. Было странно, что она решила с ним поделиться. Может, больше не с кем?

Надя вышла минут через пять в красивом замшевом пальто и изящных ботиночках.

— Здесь недалеко есть неплохое кафе, до него минут пятнадцать пешком. Давайте пройдемся, а потом кофе попьем, согреемся и назад. Вы не против?

— Отличная идея, — подхватил Егор. Это было лучше, чем бродить по темной улице в промозглую погоду.

Надя вдруг взяла его под руку и слегка прижалась к нему. Егор почувствовал ее тепло, тонкий аромат духов и замолчал. Такого он не ожидал. Но этим жестом, таким поведением Надя сразу расположила его к себе, и он почувствовал, что должен ей помочь, что бы ни случилось, он должен быть рядом.

— Ты в порядке? — спросил он наконец. — Если хочешь, расскажи мне, что произошло. У тебя какие-то неприятности? Помощь нужна?

— Расскажу, Егор Александрович, конечно. Только вам одному. Константин Сергеевич не должен ничего знать, обещаете?

— Надя, ну что за детский лепет? — спросил Егор, слегка улыбнувшись, чтобы его слова не выглядели слишком строго. — Я умею хранить тайны, уж поверь мне.

Они молча дошли до кафе, а когда сели за столик и заказали кофе, девушка заговорила.

— У меня беда случилась, Егор Александрович. Я не знаю, что мне делать.

Егор напрягся. Слово «беда» его насторожило, и он понял по Надиному тону, что справляться с этой бедой им придется вдвоем.

— Беда или неприятность? Это две разные вещи. Подробнее можно?

Надя поджала губы и задумалась слегка. Потом отпила кофе, обхватив чашечку обеими руками, и сказала:

— Я жду ребенка. Но никто об этом не знает. Никто! И в этом деле у меня союзников не будет. Мама с папой этого не переживут, для них это будет страшный удар и позор. Они у меня моралисты, особенно отец. Мире я тоже не могу всего рассказать, она не умеет язычок за зубами держать. С кем мне поделиться?

Егор опешил. Меньше всего он ожидал такого поворота событий, поэтому он глянул на Надю ошеломленно, отставил в сторону свой кофе и произнес первое, что пришло в голову:

— Ну и что? В чем проблема? Есть же какой-то отец у твоего будущего ребенка, я так понимаю. Он-то в курсе событий?

— Нет еще. Дело в том, что я не хочу ехать в Англию, да Стивен и не звал меня туда никогда. Мне кажется, он давно женился, но мне ничего не сказал. Так ему проще: приехал, уехал, повстречались, отдохнули и восвояси. Он хороший парень, но я его так давно знаю, что просто привыкла к тому, что он у меня есть. А теперь вот…

Надя снова чуть не заплакала. Егор протянул руку через стол и накрыл ее дрожащую ладошку своей.

— Ну, успокойся. Ты только сейчас узнала, что в положении?

— Нет, пару недель назад. Но я не могу избавиться от ребенка, врач запретил категорически. И это случилось вчера. До этого я надеялась, что все обойдется, но что-то пошло не так. Я должна родить этого малыша, и никаких абортов, иначе…

— Ну и прекрасно. Разве это горе? Это счастье для женщины, — успокаивал собеседницу Егор.

— Для замужней женщины это счастье, а для меня горе. Я не могу так поступить. Мне стыдно и страшно, да и вообще. Это ужасная ситуация, из которой я вижу один единственный выход, если я не хочу навредить своему здоровью разумеется.

— Ну вот, уже более конструктивно, — воспрял духом Егор. — Ты все же решила с его отцом переговорить, не так ли?

— Да, так. С вами, Егор Александрович.

Егор выронил из рук маленькую чайную ложечку, которую вертел в руках, пока выслушивал Надю.

— В смысле? — наконец спросил он. — Я что-то упустил в ходе твоих рассуждений. Ты хочешь поговорить со мной, но мы и так беседуем уже полчаса, я полностью на твоей стороне. Какая конкретно помощь от меня требуется? Отвезти тебя в Англию?

Надя посмотрела на него в упор, покачала головой и проговорила четко и с расстановками:

— Егор Александрович, я хочу выйти за вас замуж. Это мой единственный выход в данной ситуации. И это спасет многих людей от страшных мук и переживаний.

— За меня?! — Егор чуть не поперхнулся глотком кофе и посмотрел на Надю так, что она вжала голову в плечи.

Наступило тягостное молчание. Егор старался собраться с мыслями и переварить только что полученную информацию.

— То есть ты делаешь мне предложение руки и сердца, так? — наконец спросил он, справившись с шоком.

Но Надя ответила не сразу. Было видно, что она тоже волнуется, ну еще бы! Такой выпад с ее-то стороны, всегда такой сдержанной и недоступной. Егор не то, чтобы это оценил, ему было не до этого, он просто понимал, что ей в данную минуту тоже нелегко, наверное даже труднее, чем ему.

Наконец девушка собралась с духом и произнесла:

— Я не предлагаю вам женитьбу, Егор Александрович. А всего лишь фиктивный брак, чтобы спасти меня в этой, прямо скажем, неловкой жизненной ситуации. Понимаете, мои родители не воспримут все это адекватно. У мамы сердце не очень, отец начнет разыскивать Стивена и устраивать грандиозную разборку с ним, а тот наверное женат уже. У него в семье разразится скандал. Представляете себе ситуацию?

— Ты меня извини, конечно, но мне кажется, что ты накручиваешь себя. Во-первых, твой Стивен. Ты не знаешь, женат он или нет. Во-вторых, при любом раскладе он должен знать, что у него будет ребенок. И ты просто обязана сообщить ему об этом, ты, а не отец. Вы друзья сто лет, в чем проблема? Позвони, сообщи. Пусть он дальше решает эту проблему, Надя.

— Как? Скажет, давай поженимся, раз уж так вышло? И зачем мне это? Я в Англии жить не собираюсь, он в России тем более. Где выход?

— Но я ведь тоже не перевалочная база, извини конечно. Ты строишь со мной фиктивный брак, то есть поживем годик и разойдемся. Характерами, мол, не сошлись. И как я буду выглядеть по-твоему? Бросил жену с ребенком… Отличная репутация.

— Если вы боитесь алиментов, то я на них настаивать не буду, уверяю вас.

Егор пропустил эти слова мимо ушей и продолжил свою мысль:

— Фиктивный брак можно и со Стивеном заключить. На время, всего на год. Потом развестись, вернуться домой, если уж Англия тебе так претит, чего я понять никак не могу. И Стивен будет содержать своего собственного ребенка по закону.

— Хорошо, я поняла вас. Вы отказываетесь, я так и думала. Но решила все же попробовать, жаль, что сделка сорвалась. Извините меня, Егор Александрович. Я не должна была вас впутывать, — говорила Надя дрожащим голосом, и Егору вновь стало жаль ее.

— Надя, я отказываюсь, потому что это не по-человечески как-то. Вот ты сказала, что твои родители моралисты, а я кто по-твоему? Легкомысленный деляга, с которым можно вот так запросто заключать подобные «сделки», как ты выразилась? Извини, но… — Егор сделал небольшую паузу и продолжил: — Давай поступим так. Возьми на размышление неделю и соберись с силами, сообщи Стивену. Если он категорически откажется от ребенка, в чем я собственно сомневаюсь, то мы вернемся к этому разговору. Я найду выход, я обещаю.

— Какой? Поговорить с моим папой по душам и убедить его, что нет ничего постыдного в том, что его дочь нагуляла ребенка на стороне? Не смешите меня. Выход только один: выйти замуж. Тогда все будут спокойны и счастливы.

«Ну вот и выходи за своего Стивена!» — мелькнуло у Егора в голове, но вслух он сказал:

— Давай подождем всего неделю, соберемся с мыслями, а потом подумаем, что дальше делать. Хорошо?

Наде ничего не оставалось делать, как согласиться с предложением Егора, после чего он проводил девушку домой. Мысли в голове метались из стороны в сторону, и он никак не мог понять, почему Надя обратилась с этой странной просьбой именно к нему. Неужели у нее больше нет друзей, хороших знакомых среди мужчин, с кем бы она могла поделиться и попросить о том же самом? С другом-то все же проще обсуждать такую щекотливую тему, нежели со своим начальником!

***

Неделя пролетела быстро. Надя Сверчкова была на больничном все эти дни, а вместо нее в приемной Константина Сергеевича работала Мира, милая, приятная во всех отношениях, но не такая проворная, как ее подруга. Отчим не раз затевал разговор с Егором о своем секретаре, расспрашивал его о визите к Надежде, но тот отделывался дежурными фразами, что ей нездоровится, причины она толком не знает, переживает и все в таком духе.

Константин подозрительно поглядывал на своего зама, но в подробности не вдавался, хотя и заметил:

— Мне кажется, что ты знаешь больше, чем говоришь мне. Но я не настаиваю. Если есть, что скрывать, дело ваше. Помощь нужна, обращайся.

Он как будто что-то чувствовал, но Егор молчал. А что тут скажешь? Да и не это волновало его сейчас, а то, что же теперь делать и какое решение принять. Жениться… да предложи она ему это месяц назад или сразу же после поездки в Италию, он бы не раздумывал ни минуты. А сейчас, да еще с такими условиями — беременная, фиктивный брак, помогите — как на такое решиться? Но время шло, и конец недели был не за горами. Оттягивать решение этой деликатной проблемы было не по-мужски. Надо что-то дельное ей предложить, но кроме звонка Стивену на ум так ничего и не приходило.

В ближайший выходной, за день до выхода Нади на работу, Егор решился ей позвонить. Разговор был коротким и невнятным. Надя говорила очень тихо и как будто нехотя. Егор предложил встретиться, и девушка согласилась, хотя и без особого энтузиазма. Он ждал ее неподалеку в парке и изрядно волновался.

«Интересно, сколько ей лет?» — подумал Егор, который никогда раньше об этом не задумывался. На вид Наде было не больше двадцати пяти, но у женщин разве угадаешь возраст? Может и все тридцать. Додумать свою мысль Егор не успел, он увидел ее в конце аллеи и поспешил навстречу.

Надя осунулась немного, под глазами темнели едва заметные круги, и челка не была такой идеальной, Надя зачесала ее набок.

— Ну что, как самочувствие? — наигранно весело спросил Егор.

— А то вы не видите. Сегодня с утра тошнота мучила, родители стали нервничать и настаивать на обследовании. Я не знаю, что мне делать, Егор Александрович. Я не могу признаться.

— Надя, ты так боишься родителей, как будто тебе пятнадцать лет. Ну в конце концов, ты взрослая, совершеннолетняя женщина. Для них ты конечно еще ребенок, но…

— Да никаких «но», отец просто выставит меня из дома. Даже с маминым сердцем не посчитается. Вы не знаете его!

— Он что, такой монстр?! Мой отчим никогда ничего подобного о нем не рассказывал. А дружат они, как я понял, уже много лет.

— Это он на людях такой замечательный. И с друзьями душка, а дома у нас домострой. Когда моя сестра не поступила в институт, он ее чуть со свету не сжил, иди работай, и все тут. Дело дошло до скандала. Она сбежала из дому, живет, непонятно где, а он и знать ничего не хочет, и помогать не желает. Мама расстраивается.

— Ну и новости. А как же он поощрял вашу дружбу со Стивеном? Такие родители обычно против даже знакомств с иностранцами.

— Понимаете, Стивен — его бывший ученик. Отец когда-то преподавал в МГУ, ну и они сошлись на почве какой-то научной работы. И Стивен натаскивал его в английском, приходил к нам домой. Отец даже на семейные праздники его приглашал, ну и как-то так повелось, что он стал чуть ли не другом семьи. Но однажды папа заявил: вы, молодежь, дружить дружите, но никаких глупостей! Тебя, Надежда, я за границу не отпущу. И ты, голубчик, себе неприятностей не наживай. Стивен тогда смутился и заверил отца, что он все понял, волноваться, мол, не о чем.

Егор выслушал эти откровения с большим интересом и изумлением. Ему даже на ум не приходило, что такие отцы существуют в наше продвинутое время. А вслух сказал:

— Но вы все же продолжали встречаться. Почему? Вы любите друг друга? Или это просто «запретный плод»?

— Да нет, просто у меня нет больше никого. Я привыкла к Стивену. А в близкие отношения мы вступили не так уж и давно, только прошлым летом, когда встретились в Питере. Я поехала к подруге на свадьбу, и он прилетел, ну и… А потом была Италия, это вы уже знаете.

— Понятно. Не ясно только одно, почему ты не хочешь ему позвонить и сообщить о ребенке? Он-то, надеюсь, не монстр.

— Нет, это исключено. Даже если он и согласится на что-то, то отец его со свету сживет, и меня заодно. «Я не потерплю распутства в семье!» — заявил он нам с сестрой однажды. Да нет, это не выход, Егор Александрович. Понимаете, если бы даже Стивен решил увезти меня с собой, мне пришлось бы делать это втихаря, чтобы отец ничего не знал. Но тогда весь гнев обрушится на маму, что она воспитала таких бесстыжих девок, которые сбежали из дома и погрязли в разврате. Мама этого не переживет, я боюсь.

— Хорошо, допустим. А чем я-то буду хорош твоему отцу? Женился на тебе по вынужденным обстоятельствам, значит, тоже развратник!

— Но он же не будет знать, что я уже в положении. Мы поженимся, потом объявим радостную весть, что ждем ребенка. Вот и все.

— А потом объявим радостную весть, что хотим развестись. Так что ли?

— У меня нет другого выхода, — дрогнувшим голосом сказала Надя и замолчала.