Пасьянс. Современный роман

Лариса Гартман

Запутанная и непростая, но, как и положено настоящему пасьянсу, влекущая своей непредсказуемостью история молодой девушки Риты никого не оставит равнодушным. Любовь и разочарование, предательство и неожиданные взлёты – судьба приготовила для неё немало сюрпризов.

Глава 4

Насилу дождавшись пятницы, сразу после занятий Рита поехала по записанному на бумажке адресу, чтобы получить зарплату за смену на хлебозаводе. Оля вместе с ней не пошла, она ведь даже не внесла свою фамилию в список на проходной, заявив с откровенным сарказмом: «Ага, с меня ещё и высчитают за ночёвку!». Перед входом в здание администрации завода Рита запереживала — а вдруг и её фамилии не окажется в списке? Мало ли ошибок допускают в бухгалтериях, да и никакого трудового договора с ней никто не заключал, данные записали и всё.

Фамилия в списке имелась, зарплата была начислена. Да какая зарплата! Девчонки не пошутили, за одну смену вышло больше половины месячной стипендии! Рита с трепетом в душе взяла в руки душистые хрустящие бумажки, первые, заработанные собственным трудом, пропитанные потом в самом прямом смысле слова.

Не заходя в общежитие, с трудом сдерживая себя, чтобы не перейти с шага на бег, поспешила в ближайший обувной магазин. Продавщица с кукольным личиком кинула на неброско одетую покупательницу презрительный взгляд и проигнорировала обращённое к ней «Здравствуйте!», так что выбирать сапоги Рите расхотелось сразу. И мельком глянув на цены, которые во много раз превышали имевшуюся у неё наличность, девушка быстро покинула магазин.

Куда теперь?

Ну, конечно же, на базар! Каждый год в преддверии первого сентября они с матерью приезжали в город за покупками, но по магазинам никогда не ходили — приобретали всё необходимое на базаре, где и цены пониже и сторговаться можно.

Рынок гостеприимно встретил Риту запахом чебуреков и вечной возбуждённой суетой. В глубине рядов она увидела деревянный щит с магической надписью «Распродажа» и повернула в его сторону. Через пятнадцать минут, довольная и счастливая, уже шагала в новеньких сапожках, щедрой рукой подарив прожорливому мусорному ящику никуда не годные старые.

— Вау! — Ольга была в своём репертуаре. И хотя иностранные словечки раздражали Риту, реакция подруги грела душу. Про рынок и распродажу распространяться, разумеется, не стала.

— Это дело отметить бы надо! — в глазах у Оли забегали шаловливые чёртики.

— Ты же знаешь, я не пью! — возмутилась Рита.

— А тебя пить никто и не зовёт! Двинули на дискотеку?

Настроение было великолепным, уроки к субботе сделаны, и Рита безо всякого колебания ответила согласием на предложение Ольги.

Ближе к вечеру со всей серьёзностью занялись подготовкой к «выходу в свет».

Для начала посетили «подземелье» — шли со смехом и жуткими завываниями, потом, визжа и дурачась, вдоволь наплескались под струйками тёплой воды. Зубы постукивали от подвальной прохлады, кожа покрывалась мурашками, но молодая кровь только разыгралась от такой встряски.

Прямо с мокрой головой Ольга побежала в парикмахерскую «уложиться», а Рита принялась выбирать наряд из небогатого своего гардероба.

Не нашлось ничего лучше кремовой блузки с мелким рюшем по краю воротника и тёмно-коричневой плиссированной юбки, которую всего пару раз одевала на лекции. Подсохшие волосы, уже отросшие до середины спины, Рита распустила волнами по плечам.

Влетевшая в комнату Ольга вначале остолбенела от вида подруги, а потом молча подошла к своей тумбочке и начала вытряхивать прямо на пол вещи. Всё ещё не говоря ни слова, критично осмотрела вывалившееся кучей добро, выбрала чёрные, слегка потёртые джинсы и серебристую водолазку.

— Переодевайся, краса-авица ты моя…

Рита, конечно, и сама понимала, что вырядилась как вожатая на сбор пионерского отряда, но от такого обращения всё равно почувствовала себя пристыженной. Смущаясь наготы, втиснулась в чужие вещи. Брюки были впритирку, а тонкая водолазка не скрывала высокую девчоночью грудь…

— Да на тебе ещё лучше сидит, чем на мне! — Ольга была весьма довольна результатом.

— Погоди-ка… — на секунду задумалась и схватилась за расчёску. Безжалостно уничтожая локоны, стянула волосы в хвост, щедро брызнула на чёлку лаком и пальцами разделила прядки. Отступила на шаг назад, как Пигмалион Галатею придирчиво осматривая своё творение. Из валявшейся на кровати косметички достала карандаш и уверенными движениями подвела Ритины глаза коричневым цветом. Чуть коснулась губ помадой и удовлетворённо подняла вверх большой палец:

— Во! Класс! Все мужики сегодня твои!

— Оль, ну какие мужики! — но возмущение прозвучало совсем неубедительно. — Мы с тобой танцевать идём или куда?

— Танцуй-танцуй, балери-ина нашлась. До пенсии в монашках собралась ходить?

— Почему до пенсии? Вот доучусь, потом…

Оля не дала закончить фразу:

— Потом — будет суп с котом! Потом ты надумаешь поступать в аспирантуру, потом выйдешь замуж за толстого занудного профессора, потом родишь ему такого же толстого сынулю-очкарика, и потом всю оставшуюся жизнь вы будете таскаться из музея в музей или стряхивать пыль с книжных полок!

Рита с изумлением смотрела на Ольгу. Надо же, как её прорвало! Хотя, впрочем, доля правды в её словах есть — это была одна из возможных жизненных перспектив, причём не самая худшая. Мать была бы очень рада такой «карьере» дочери. А сама Рита? Нет, совершенно не так хотелось устроить ей свою судьбу! Но на философствование времени не было.

— Вперёд, сударыня! Нас ждут великие дела! — к Ольге вернулось бесшабашное настроение, и её потянуло на подвиги.

Она откуда-то уже знала все увеселительные заведения и уверенно повезла подругу знакомым маршрутом. Рита же в этой части города абсолютно не ориентировалась, просто послушно пересаживалась с трамвая на трамвай, полностью доверившись подруге.

Танцевальный зал был до отказа набит молодёжью. Да, Ольга была права — в своём «пионерском» наряде Рита смотрелась бы здесь, мягко говоря, неуместно. В неоновых переливах огней, несмотря на стужу за окнами, мельтешили оголённые животики, стразы на джинсах и причёски немыслимых цветов могли привести в шоковое состояние даже представителей инопланетного разума, рискнувших приобщиться к культуре землян.

Внезапно ослепшая и оглохшая Рита, как за спасительную соломинку, схватилась за Олину руку, потому как была абсолютно уверена — самостоятельно выбраться отсюда она не сможет никогда!

Оля с соболезнующим видом взглянула на онемевшую Риту, молча подбодрила её кивком, так как перекричать грохочущую музыку можно было даже не пытаться, и потянула за собой в сторону барной стойки.

Без сомнения, Олю здесь хорошо знали — проходящий мимо бритый парень подмигнул ей как давней подружке, а бармен, не задавая вопросов, смешал два коктейля и поставил их на столешницу.

За время вынужденного молчания Рита успела прийти в себя и теперь предавалась размышлениям о том, что, оказывается, у подруги, кроме институтской, была ещё и другая жизнь, незнакомая, пугающая, но всё же манящая своими запретами.

— Угощайся! — Оля толкнула по гладкой поверхности бокал с розоватым коктейлем. Несмотря на то, что здесь музыка звучала не так громко, при разговоре всё же приходилось наклоняться ближе к уху.

— Спасибо, я не хочу, — сознаваться в том, что никогда не пробовала спиртного, было стыдно.

— Что значит «не хочу»? Надо! За тебя! — не дожидаясь ответа, Ольга взяла свой коктейль и вылила в себя добрых полбокала.

Рита тоже поднесла бокал к губам — пахло достаточно приятно. В конце концов, насмелилась и отхлебнула большой глоток. Дыхание перехватило, и она чуть не поперхнулась.

— Вот и всё, а ты боялась! — Оля звонко рассмеялась. — Я из тебя человека сделаю, а то чахнешь над своими книжками!

У другого конца барной стойки Рита заметила болезненного вида девушку, которая сосредоточенно гипнотизировала Ольгу.

— Знакомая?

— Кто? — не поняла Оля, и Рита одним взглядом указала ей в сторону девушки.

— Да… Я сейчас приду, не скучай… — ничего не объясняя, Ольга встала, но пошла почему-то не к девушке, а к «дамской комнате». Промедлив несколько секунд, девушка неторопливо пошла за ней.

Рита осталась одна и испытала от этого чувство неловкости. Она повернулась в пол оборота к залу, отпивала маленькими глотками обжигающую горло жидкость и, стараясь не привлекать к себе внимания, разглядывала танцующую публику.

Подчинённая бешеному ритму музыки, толпа нервно вздрагивала плечами, взмахивала сотнями рук и дружно подвывала непонятным иностранным словам.

Рите вдруг невыносимо захотелось туда — в эту бездумную массу ритмично содрогающихся тел. Алкоголь выполнил свою «благую» миссию — рассудок на какое-то мгновение помутнел, затем в голове неожиданно просветлело до звенящей пустоты, и ставшие ничтожными проблемы провалились глубоко в подсознание. Только одна неотвязная мысль поднимала на ноги и толкала вперёд — «иди, иди к ним! сейчас или никогда!». Покорная ей, Рита легко спрыгнула с высокого сиденья и без колебаний направилась в толпу…

Когда она, разрумянившаяся и запыхавшаяся, вернулась к барной стойке, Ольга уже восседала на своём «троне» и притворно ворчала:

— Бли-ин, я думала ты смылась с перепугу. А ты кавалеров завлекаешь, да?

— Каких ещё кавалеров? Так, размялась немного… — Рита осеклась на полуслове, так как встретилась взглядом с молодым человеком, который направлялся в её сторону.

Не успела ещё выстроить в растрёпанном сознании какие-нибудь предположения, как прозвучал полувопрос-полуприказ, оброненный властным, но приятным голосом с лёгким южным акцентом:

— Тебя можно?

Резануло слух несоответствие фамильярного «тебя» и любезного «можно».

— Я не… — Рита хотела выдавить из себя «не танцую», но, встретилась с округлившимися глазами подруги и произнесла обратное, — не против…

От него пахло жасмином, хорошими сигаретами и мужским телом, упругим, обострённо чувственным и пьянящим. Рита никогда ещё так близко не ощущала этот запах и почти с жадностью вдыхала его, уткнувшись лбом в твёрдое плечо парня. Руки, такие же настойчивые, как и тон голоса, не терпели возражения, а прижимали её крепко и уверенно, точно бесспорную собственность.

Понимая, что тонет в этой обволакивающей бездне, девушка отчаянным усилием воли попыталась вернуть на место всю свою рассудительность, но горячий шёпот, ласкающий мочку уха и шею, стёр остатки сомнений:

— Давай, сбежим отсюда?

Вновь просьба-приказ, не требующая ответа.

Как послушный ребёнок Рита кивнула и, доверившись новому одурманивающему чувству, покорно пошла следом за смуглым красавцем, забыв не только об Ольге, но и о самой себе…

…Рита не успела понять, как оказалась опрокинутой на кровать. Жаркий влажный рот Камила уже искал её губы. Прикосновение… Ещё поцелуй, ещё и ещё…

— Я в первый раз… целуюсь…

Его усмешка. Молчание. Пылающее тело… А умелые руки порхают со сноровкой вора-карманника, расстёгивая пуговки, крючочки, замочки…

Что сказать?! Что говорят в таких случаях?! Да? Нет? Но он не спрашивает. Разум требует — оттолкни, встань, уйди! Нет, поздно, стыдно и глупо. А тело — безвольное, послушное чужим рукам — чего-то ждёт и дрожит в этом странном ожидании… Нет! Нет! Не так хотелось, не так мечталось, не так!

Слабая попытка освободиться из-под тяжёлого сильного мужчины воспринимается им, как порыв страсти, и ещё больше воспламеняет южную кровь. Страшно! Больно и страшно! Но зубы уже стиснуты в извечном женском терпении, и только одна фраза глухими ударами стучит в голове: «Будь, что будет…»…

Камил встал, лениво потянулся всем своим восхитительным телом, зелёные зрачки с карей окаёмкой блеснули, как у сытого тигра. Одеваться он и не думал. Одинаково уверенный в себе, как в одежде, так и без неё, он неторопливо достал из куртки, валявшейся на полу, сигареты и с наслаждением затянулся.

— Я… у меня… сегодня всё, всё в первый раз… — в горле пересохло, и звуки рождались с трудом.

— Да ладно ты, кому нужны эти сказки! Все вы девочки! Проехали! Пиво будешь?

Не совсем понимая, что делает, оставаясь внешне абсолютно спокойной, Рита поднялась с измятой постели и на ослабевших ногах подошла к столу. Голая, беззащитная, с растрёпанными волосами, она машинально взяла стакан с пивом и отпила противную горьковатую жидкость. Ногу защекотала тонкая алая струйка. Всё, пора идти.

— Я домой. Мне нужно домой. Поздно, общежитие закроют…

— Может обратно? Потанцуем, отдохнём? — но в голосе звучала равнодушная учтивость, которая уже не могла обмануть отрезвевшую Ритину голову.

Она лихорадочно натягивала Ольгины вещи — чужие вещи перед чужим мужчиной, и саму себя почувствовала чужой и незнакомой, в новой и ещё непонятной жизни.

Выйдя на улицу, они, не сговариваясь, направились в разные стороны — Рита на трамвайную остановку, Камил на дискотеку, скорее всего, за очередной доверчивой жертвой.

«Даже имени не спросил! — с весёлым ожесточением думала Маргарита, гордо выстукивая каблучками новых сапожек по вечерней улице. — И хорошо, что не спросил, незачем знать ему моё имя, незачем…».