Тайна Рудэны

Лариса Анатольевна Рубцова, 2023

Сказка для подростков и людей постарше. В день свадьбы пропадают невесты. Поиск причины этого события приводит героев к пониманию своего долга, ответственности, обретению дружбы и любви. Как победить могущественную колдунью? Как выбраться из зыбучих песков и не погибнуть? Как заключить сделку с демоном и не лишиться жизни? Как завоевать любовь ведьмы?

Глава 1

Юная красавица, летняя Ночь, проходя мимо небесного замка, лукаво заглянула в окно. Мимолётный блеск чёрных очей прогнал прочь чуткий сон шаловливого Рассвета. Он легонько спрыгнул с кровати, отбросив прочь невесомое одеяло, сотканное самой Ночью из тончайших ниточек радостных сновидений. Его старшие братья крепко спали, их время ещё не пришло. У самого выхода из спальни ворочался во сне самый древний, хмурый зимний рассвет. Под головой у него клубились фиолетовые до черноты, тучи, полные снега, вьюг и ветров. Одеялом ему служил крепчайший лёд, скованный лютым морозом. Следовало пройти мимо него тихо и осторожно, чтобы не захватить ненароком ни капельки холода, дабы потом не приморозить цветущую зелень, там, в низу, где живут люди, птицы, звери, букашки, и ещё много удивительных существ. Рядом со стариком, зимним Рассветом, недовольно переворачивается с боку на бок другой его брат — осенний Рассвет. Его постель устлана опавшей листвой, мелкими колючками, по краю ложа давно проросли грибы. Сырые туманы укрыли его своим одеялом так плотно, что невозможно разглядеть, на чём ещё кряхтит старик. Мимо него тоже надо двигаться осторожненько — на цыпочках, иначе предвкушение чудесного дня может закончиться нешуточной грозой, совершенно не по-летнему холодной. А вот и весенний Рассвет, он только недавно улёгся в свое ложе. Крепкий сон уже сковал ему веки. Его постель самая яркая и чудесная. Здесь и талый снежок, и первые ниточки травинок, и невообразимое количество весенних цветов: подснежников, крокусов, гиацинтов, тюльпанов. Вся эта пёстрая красота укутывает его со всех сторон. Лёгкие весенние туманы накрывают голову спящего, защищая от яркого света и постороннего шума. Вот мимо него можно идти не таясь. Даже если и захватишь частичку тумана или дождика, то только для радости и свежести летнего утра. Непоседа летний Рассвет выскочил за двери спальни, и, предвкушая радостный денёк, поспешил за сестрой, летней Зарёй.

Лёгкое прикосновение к руке спящей… и, вот она уже невесомой тенью, просачивается за прочные каменные стены замка. Увидев радостно улыбающегося братца, Заря рассмеялась серебристым счастливым смехом. Достав из своей необъятной корзины золотые стрелы и веретено, а из волос, нестерпимо сияющий золотой гребень, она приступила к самому любимому занятию. Протянув изящную руку, подхватила сонное облако, вытащила его из ещё чернеющей небесной необъятности, приколола острым концом веретена и потянула за тонкую ниточку, попутно расчёсывая золотым гребнем. С удовольствием оглядев свою работу, подбросила её вверх, брызнув в след палитрой красок, от малинового до нежно-розового цветов. Яркая праздничная дорожка для прибытия великого правителя всего живого, Солнца, ткалась на глазах с невероятным мастерством, ни разу не повторив рисунок за многие миллионы лет существования этого мира.

Шаловливый Рассвет утащил из корзины пучок стрел, намереваясь, как и каждое утро, ухватить, поймать и обнять невероятно сказочную красавицу Ночь. Но та, прекрасно зная, что задумал ветреный юноша, ускользала всё дальше, дразня его невесомой шалью, приспущенной с округлого плеча. Поминутно оглядываясь назад, она стрельнула в него искрами всё ещё ярких утренних звёзд, отражающихся в непроглядной глубине чёрных, бездонных глаз, слегка прикрытых длинными пушистыми ресницами тайны. Насмешливая ласковая улыбка обнажила жемчуг безукоризненно ровных зубов, между которыми показался розовый кончик дразнящего языка. Рассвет вспыхнул, покраснев до ушей, метнул в неё одним лучиком стрелы, но лишь попал в журчащий поток горного ручья. Над ручьём тут же вспыхнула радуга, вода заблестела всеми оттенками нежных цветов и понеслась вниз по склону, оповещая всё вокруг о наступившем утре.

Ночь скрылась в густых кустах у берега ручья. Следующая стрелка полетела ей вслед. Ещё одна радуга перекинула свой мостик с одного берега на другой. Зазвенели трели соловья, в чей дом заглянул лучик. Пташка проснулась и запела свою чудесную песню, поздравляя всех вокруг с новым днём и новой радостью.

Ночь устремилась в глухую чащу леса, ей пора было укладываться на покой. Летние ночи коротки, но это лишь заставляет их хозяйку трудиться с большей скоростью, успевая разворачивать свою шаль, стряхивать с неё отдых и сновидения на утомлённых дневными заботами и жарой. Каждый летний вечер ей приходится нетерпеливо дожидаться, пока Закат соизволит совершенно неторопливо отправиться на своё, основательно прожаренное Солнцем, ложе, чтобы слегка вздремнуть, и тем самым, позволить Ночи потрудиться в самом настоящем поте лица.

Подниматься в небесный замок не имело особого смысла. Красавица Ночь знала местечко в лесу, где душистая прохлада, навеянная тёплым ветерком, предполагала приятное времяпровождение, она собиралась прилечь в самой непролазной чаще волшебного бора, там, куда не достают острые лучи полуденного солнца. Там в тиши хвойного леса, под пышной кроной столетнего кедра, на мягком ложе шёлковой травы, было её любимое местечко для летнего отдыха.

Запыхавшийся Рассвет, наконец, догнал беглянку. Обхватив её за плечи, потянул к себе, намереваясь сорвать нечаянный поцелуй. Ночь не стала вырываться, только показала рукой на юношу, сидевшего на камне. Он был так погружён в свои мысли, что совершенно не замечал ничего вокруг.

— Что замерли, голубки? — со смехом спросила Заря, оказавшись рядом с братцем.

— Я наблюдаю за этим юношей с самого вечера, как только вышла из леса. Он ни разу не изменил позу, ни разу не поднял голову. Я накрыла его самой плотной шалью, наслала на него самый крепкий сон, он даже не заметил этого. Тогда я стала пугать его ночными звуками, шорохами, стонами, криками диких зверей. Это не произвело на него никакого впечатления. Он так и не сменил позы, не поднял головы. Он не спит, это точно. Он не реагирует на происходящее. Даже теперь, когда перед ним стоят самые прекрасные создания. Он нас просто не видит.

— Значит, у него произошло что-то такое, что совершенно выбило его из колеи жизни. — предположила Заря.

— Я его знаю. — произнёс Рассвет. — Это принц Штефан — сын короля Семигории. Обычно он встаёт в одно со мною время. Мало кто поднимается так рано в этой стране. Ещё до того времени, как мы с сестричкой отправляемся домой, он уже успевает сделать массу дел. Я думаю, он будет хорошим королём.

— Значит, ему надо помочь. — сказала Заря.

— Как? — спросил Рассвет.

— Его надо отвести к Велии.

— Точно. Только Велия всё знает и может, если захочет, ему помочь. Но как это сделать? Он ведь нас не видит и не слышит? — Рассвет с сомнением оглядел принца Штефана.

— Я провожу его. — произнесла Ночь, чмокнула в щёку смутившегося Рассвета, освобождаясь из его объятий.

Она склонилась к принцу и что-то прошептала ему на ухо, потом тронула за уздечку его коня, тот тряхнул гривой и отступил на пару шагов, натянув поводья в руке хозяина.

Штефан нехотя поднялся на ноги, перехватил поудобнее уздечку, но не стал садиться в седло, а просто зашагал в сторону всё ещё спящего леса. Рассвет метнул свой последний лучик, обозначив тропинку, по которой шёл принц.

Лес зашумел взмахами крыльев, пересвистом крошечных пичужек, кукованием кукушек, треском сорок, стуком трудолюбивого дятла. Разноцветные бабочки завели свой обычный танец, перепархивая с цветка на цветок. Длинноногие кузнечики спешили куда-то по своим делам. Всё пришло в движение. Штефан шёл, ничего не замечая вокруг. Если бы не конь, резко остановившийся в двух метрах от сломленного бурей дерева, то принц, скорее всего, набил бы себе нешуточную шишку, стукнувшись лбом о перегородивший тропинку обломок ствола. Буквально протиснувшись в щель в самой высокой точке, Штефан подождал, пока его верный конь, перепрыгнув через препятствие, присоединится к хозяину, и отправился дальше, заслышав шум бегущей воды. Следовало напоить друга и дать ему попастись.

Едва только Штефан намерился выйти из темноты на залитую ярким светом полянку, как, словно из ниоткуда, сотканная из солнечных лучей, в прозрачной одежде, сверкающей миллионами искорок, появилась стройная девушка. Лицо и волосы её были скрыты невесомым капюшоном, разглядеть их не было никакой возможности. Девушка прошла по руслу ручья, не замочив одежды, подошла под радугу и склонилась к воде, набирая из небольшого водопада хрустальную жидкость в глиняный кувшин. Не оборачиваясь, она вышла на берег, и направилась в чащу леса по едва заметной тропинке.

Штефана словно встряхнул кто-то невидимый. Он непроизвольно ахнул. В тот же момент лесные звуки оглушили его. Представший перед ним мир заиграл невиданными ранее красками. У принца было такое ощущение, словно он шагнул из настоящего бытия в невероятно прекрасную сказку. Не доверяя своим ощущениям, Штефан повернулся к своему коню. И снова замер. Под яркими солнечными лучами, чёрная грива скакуна, усыпанная мелкими капельками росы, переливалась всеми цветами радуги. Всё снаряжение от уздечки, седла, попоны и дорожного баула, до притороченного к седлу меча, отливало перламутровым блеском. Штефан протёр глаза, вначале решив, что это от яркого света, внезапно брызнувшего в лицо, потом подумал, что это из-за нескольких бессонных ночей, потом решил, что необходимо просто догнать эту незнакомку и узнать, что это такое.

Он двинулся по тропинке, в конце которой мелькала девушка. Один незаметный поворот, и она исчезла. Вместо девушки Штефан увидел большой дом, сложенный из толстых гладко ошкуренных брёвен. Штефан постучал бронзовым кольцом замка по двери. После третьего удара, дверь отворилась и на пороге застыла женщина, с ног до головы закутанная в чёрные одеяния. Лицо её скрыла густая вуаль. Поверх капюшона была надета чёрная остроконечная шляпа, усыпанная драгоценными камнями.

— Зачем ты пришёл ко мне? — бесцветным голосом спросила женщина.

— Здравствуй, таинственная незнакомка. Скажи, кто эта девушка, что сейчас прошла по этой тропинке? Где мне найти её? — спросил Штефан, не делая попытки пройти внутрь дома.

— Ты не за этим пришёл. Ты не это хочешь узнать. Заходи. — женщина посторонилась, пропуская принца внутрь жилища.

Просторная комната, словно разделённая надвое, с одной стороны была залита ярким солнечным светом, с другой утопала в ночной темени. Солнечная половина комнаты поражала скромностью обстановки: некрашеный деревянный пол, выскобленный ножом до белизны, в центре большой квадратный стол, окружённый деревянными скамьями без спинок, печь, выложенная изразцовыми плитками, образующими замысловатый узор. Рядом с печью поленница дров, ведро с кочергой и веником. На стене огромное зеркало в вычурной оправе. Никаких других предметов мебели, напольных дорожек, вышитых салфеток, скатерти, являющихся неотъемлемым атрибутом жилых домов королевства, вообще не наблюдалось. Всё было просто и лаконично. Остальная часть комнаты утопала в непроглядной темени, разглядеть, что находилось там, не было ни какой возможности.

— Садись к столу, ты, видно, устал и голоден. — хозяйка, растворившись во мгле, на мгновение исчезла, появившись вновь со столовыми приборами в руках.

Накрыв треть стола белоснежной скатертью, достала из печи блюдо с запечённой куропаткой, обложенной неизвестными клубнями и яблоками. Налила в глиняную миску душистый суп. Поставила перед Штефаном тарелку с булочками, сложенными высокой горкой.

— Ешь, все разговоры потом. — она присела поодаль, за пустую часть стола, не налив себе даже воды.

Штефан опустился на указанное место, и, незаметно для себя, съел всё, что было предложено незнакомкой.

— Спасибо, хозяйка. Я чувствую, что силы вновь вернулись ко мне. Я даже не знал, что был на грани…

— Кто ты? — кивнула головой, принимая благодарность, хозяйка.

— Меня зовут Штефан, я принц этой страны, сын короля Коргевела. А ты, кто? Как зовут тебя?

Женщина встала и отошла в тёмный угол, почти сливаясь с чернотой:

— Вот как? И зачем же ты забрёл в мою глушь?

— Я ищу свою сестру Тенруру и свою невесту Ташью. Они исчезли на прогулке так внезапно, что их слуги и охрана не успели ничего заметить. Через неделю должны были состояться свадьбы, моя и Ташьи, и короля Шольнии, Граведола, и моей сестры Тенруры.

— Вот как. А больше ты никого не должен найти?

— Нет.… Сейчас меня волнует только это. Хотя,…, когда я нечаянно забрёл на одну поляну, то увидел девушку, невероятно прекрасную и даже волшебную. Мне бы очень хотелось увидеть её ещё раз и узнать, кто она такая.

— Понятно…. — хозяйка надолго замолчала, не делая попытки выйти из сумрака — Скажи, а это, случайно, не твой отец отправил тебя на поиски беглянок?

— Беглянок? Почему, беглянок? Я думаю, их похитили…. Но пока не знаю, кто.… А мой отец,… он усмехнулся,… и… сказал, что если от меня сбегает невеста, то какой же я король? Потом помолчал и добавил, если я не верну себе честь и достоинство, то короны мне не видать, как своих ушей. В тот же день он уехал. Не знаю — куда.

— Вот как… Меня зовут Велия. Я скрываюсь в этом доме от одного злого и циничного человека. Он обладает немалой силой, но пока найти меня не может…. Я покажу тебе того, кто похитил девушек…. Потом мы ещё поговорим. — с этими словами женщина подошла к зеркалу, сняла его со стены и положила на пустой стол.

Кто и когда убрал всё что было до этого на столе, Штефан даже не заметил.

Велия опять скрылась в непроглядной темени и вышла оттуда, неся глиняный кувшин.

— Именно в этот кувшин набирала воду та девушка. — твёрдо заявил Штефан.

Велия наклонила кувшин над зеркалом. Из горлышка капнули три капли, но не воды. Лучики света, растеклись по глади зеркала лёгким туманом, заискрились звёздочками, потом радужное марево растаяло. Перед глазами восторженно удивлённого принца возникла знакомая картина: широкий зелёный луг у подножия пологого холма. На лугу расставлены шатры. Там и сям горят костры. Молодёжь водит хороводы, играют музыканты, звучат смех, песни, шутки. Доблестная стража расставлена по периметру поляны. Всё очень красиво и торжественно. Но вот, две девушки, взявшись за руки, крадучись, поминутно оглядываясь, пробираются между шатрами к холму. Никем не замеченные, они забираются на самую вершину. Это Ташья и Тенрура. Ташья снимает с пальца перстень и кладёт его на ладонь. Поднимает руки к небу и умоляет Хохберга забрать их отсюда. Её мольба настолько искренна и горяча, что через несколько минут рядом с ними появляется демон во всей своей красе: горящие глаза, устрашающий вид. Пламя и дым окружают его с ног до головы. Демон грозно отчитывает беглянок за необдуманные действия, но Ташья, совершенно не боясь обжечься, бросается к нему, обнимает его за шею, что-то шепчет, глядя ему в глаза. Демон меняет облик, перед ними стоит молодой мужчина. Он опять что-то говорит Ташье, но та снова и снова умоляет его забрать их с собой. Тогда Хохберг поворачивается к Тенруре, и спрашивает её. Тенрура низко склоняет голову и тихо подтверждает просьбу подруги. Хохберг обнимет девушек за талии и исчезает с ними, так же как и появился.

— Видишь? Они ушли с Хохбергом добровольно. Ты ещё хочешь их найти? Ты не боишься связываться с величайшим демоном? Его нельзя победить. Ему миллионы лет. Он такой, каким его хотят увидеть. Но не думай, что ты сможешь пожелать всего, что хочешь. Хохберг забирает жизнь в обмен на желание. Не думаю, что ты сможешь вернуть хотя бы одну из беглянок. Возвращайся к себе, принц Штефан, и найди себе другую невесту.

— Ты права и не права, Велия. Ты ведьма или колдунья?

— Не знаю, что тебе ответить. Ведьмами рождаются, колдуньями становятся. Ведьмы почти всесильны, но только в своей области и в своей стране, там, где есть источник их силы. Колдуньи живут где угодно, они черпают свою силу из окружающих, они забирают её из тех, кто находится рядом, особенно их радует жизнь и сердца молодых людей, детей. Я не родилась ведьмой, но здесь источник моей силы. Меня долго учили колдовству, но я не забираю ничьей жизни, ничьей энергии, ничего, что принадлежит другим существам. Я — Велия. Меня любит Небо: Рассвет, Заря, Полдень, Закат и, особенно, Ночь.

— Ты так говоришь, словно и вправду существуют любовь и прочие громкие слова. Я прожил уже тридцать лет, но, ни разу не видел, не встречал никого, кто бы любил по-настоящему, был бы верен друзьям, выбирал достоинство, а не богатство. Нет, Велия, любви, дружбы, чести, достоинства не существует. Это только громкие слова. Ты живёшь в глуши, в лесу, здесь, на твоё счастье, нет других людей. Поэтому ты, красиво мечтаешь. Я пойду к Хохбергу. Но не для того, чтобы сразиться с ним не на жизнь, а на смерть. Нет. Я пойду лишь для того, чтобы поговорить с Ташьей и убедиться, что я прав. Я попробую уговорить Тенруру, вернуться домой. Она должна выполнить свой долг перед отцом и королевством. Потому что, единственное, что существует по-настоящему, это долг. Мы обязаны приложить все свои силы, всю свою жизнь, чтобы королевство процветало и прирастало богатством.

— Ты заботишься только о себе, принц Штефан?

— Нет, Велия, я забочусь о своих подданных. Они не должны ни в чём нуждаться. Иначе жди беды. Мою страну населяют скальники — народ воинственный и жестокий. Они не разбойничают лишь тогда, когда у них есть всё. Это требует от королей неимоверных усилий. Мой отец умеет направить эту силу в нужном ему русле. Я, пока, только учусь.

— Трудная у тебя судьба, принц…. Хорошо… я помогу тебе, чем смогу. Тебе предстоит пройти нелёгкий путь. Любая ошибка может стоить жизни, твоей, или, что ещё хуже, дорогого для тебя человека. Ты можешь погибнуть ещё до того, как дорога приведёт тебя к Хохбергу. Ведь он не приглашал тебя. Значит, ты пойдёшь против его воли. Только тот, кто справится с испытаниями, кто поймёт настоящую цену жизни, кто испытает страх, отчаяние, унижение, боль потери, познает силу истинной дружбы, благодарность, обретёт мудрость и сделает трудный, но правильный выбор, только тот будет принят Хохбергом в своем небесном замке. Если это всё же произойдет, тогда ты сможешь просить Хохберга исполнить одно твоё желание, и не расстаться с жизнью. Хохберг справедлив. Но заслужить его уважение не удавалось ещё никому. Ты уверен, что всё ещё хочешь пойти по этому пути? Подумай о моих словах, прежде чем дать ответ.

Штефан задумался, не спеша бить себя в грудь, громко заявляя, что никого и ничего не боится. По своей натуре, принц Штефан был неглупым, осторожным и прагматичным.

— Знаешь, Велия, я всё же пойду этим путём. Я мог бы, после всего увиденного вернуться к себе во дворец, рассказать отцу. Он бы не стал меня порицать. Поверь, он воспринимает жизнь такой, какая она есть. Он бы не опустился до насмешек и унижений. Наши расчёты бы изменились, но не намного. Все поставленные цели будут достигнуты, невзирая на моё решение. Просто, это произойдёт чуть позже, чем я бы хотел. Но, есть одна вещь, я намерен поговорить с Ташьей и увидеть Тенруру. Я хочу убедиться в своей правоте и хочу услышать причину, по которой они обе решили отказаться от богатств и почёта, сменив всё это на прислуживание демону, даже не человеку. Что у него есть такое, чего нет у меня здесь? Когда я это узнаю, я больше не совершу подобных ошибок.

— Сейчас ты безмерно горд и высокомерен, ты оскорблён. Тебе кажется, что у тебя сейчас холодная, ясная голова, но это не так. Запомни это своё состояние. Если ты выживешь и сможешь вернуться сюда, то расскажешь мне, в чём твоя ошибка. А теперь к делу. Ты оставишь здесь своего коня и меч. Они тебе больше не пригодятся. Там, куда ты пойдешь из этого дома, они будут помехой. Большой нож будет достаточным подспорьем. Я дам тебе два дорожных костюма, в твоём одеянии можно ходить только на праздник или на парад. Арбалет и стрелы, которые ты получишь, нужны не для охоты на дичь. Каждая стрела должна быть использована только в самом крайнем случае, когда речь будет идти о жизни и смерти. Тебе не придётся заботиться о пропитании и воде, я даю тебе этот цветок. Каждый раз, когда ты будешь голоден или жажда одолеет тебя, на его лепестке образуется капля росы. Ты стряхнешь эту каплю в рот. Этого будет достаточно. Береги этот цветок. Он не должен попасть в руки врага. — с этими словами, Велия разжала ладонь, в ней лежала крошечная фиалка. — Спрячь её в нагрудный карман. Дикие звери не тронут тебя. Но помни, на твоём пути будут отнюдь не звери, на твоём пути будет коварство и зло. Ты всё ещё хочешь идти к Хохбергу?

— Я не хочу идти к Хохбергу, но я туда пойду. Ты права, моя гордость уязвлена, моё достоинство разрушено. Я должен восстановить свою честь. Благодарю тебя, таинственная, Велия. Обещаю, я вернусь к тебе, и мы продолжим наш разговор. Я буду беречь твои подарки и сохраню их любой ценой, даже ценой собственной жизни.

— Принимаю твою благодарность и обещание вернуться ко мне. Сейчас ты пройдёшь в соседнюю комнату, ляжешь спать, а с рассветом отправишься в путь. Меня ты увидишь лишь тогда, когда вернёшься или никогда, если этот путь не приведёт тебя назад.

С этими словами Велия проводила принца в соседнюю комнату и закрыла за ним дверь. Комната была совершенно пустой, если не считать узкой кровати и скамьи, на которой лежали подарки таинственной хозяйки. В единственном окне виднелся тёмный лес, словно за окном уже царила ночь.

Оставшись один, Штефан стал ходить из угла в угол, размышляя обо всём, что случилось с ним за этот день. Калейдоскоп чувств бередил душу. Уязвлённое самолюбие не давало сосредоточиться на словах хозяйки. Ощущение бессилия (он прекрасно понимал, что никогда не сможет победить Хохберга) иссушало и воспаляло и без того уже истерзанный мозг. Так ничего и, не придумав, и не решив, принц рухнул на постель, пытаясь забыться коротким сном. До рассвета оставались каких-то три часа.

Едва он закрыл глаза, как перед его взором появилась давешняя незнакомка. Укутанная с ног до головы в радужные одежды, усыпанная каплями росы, как сверкающими на солнце бриллиантами, она неспешно шла вдоль ручья, трогая изящной ручкой высокую зелень цветущих кустов. Словно завороженный, он пропитывался невероятной сказочной красотой. Сам себе он казался пустым сосудом, который наполняется волшебным нектаром. Как ни старался, он не смог увидеть ни лица, ни волос, ни фигуры незнакомки. Но он ощущал её всем своим существом. Неведомое до сих пор чувство овладело им. Может быть это был восторг, может быть восхищение, а может быть и что-то другое, столь же прекрасное.

В тот момент, как лесная нимфа (не иначе) свернула на уже известную ему тропинку, наступил рассвет. Принц Штефан знал, что попытка догнать и заглянуть в глаза незнакомке не увенчается успехом. Но ему всё же было жаль расставаться с чудесным видением.

Первые лучи солнца застали его полностью одетым в дорожный костюм, с походным мешком в руках. На столе в большой комнате его ждал нехитрый завтрак: кувшин молока, хлеб и сыр. Поев, Штефан снял с пальца кольцо и положил его на середину стола.

— Благодарю тебя, таинственная незнакомка, за всё, что ты сделала для меня. Это кольцо моей матери. Я никогда не видел её, но мне кажется, что она была такой же доброй, как ты. Пусть отныне оно украшает твою руку, в память обо мне. Прощай. Если судьбе будет угодно, то мы свидимся вновь. — с этими словами принц вышел на поляну перед домом.

Конь приветливо тряхнул гривой, потянувшись мордой к хозяину.

— Здравствуй, дружище. Я вижу, за тобой хорошо приглядели, ты сыт и доволен. Ещё одно спасибо, нашей хозяйке. Но с собой я тебя не возьму, ты останешься здесь. Постарайся не одичать и не уходи в лес. — Штефан гладил коня по морде, одновременно снимая уздечку и остальное снаряжение.

Уложив всё под пышным кустом сирени, накрыл попоной.

— Ну, вот и всё. Будь умницей, малыш. Я вернусь за тобой, только не знаю, когда. — принц похлопал коня по холке, подхватил свой мешок, походное одеяло, надел через одно плечо сумку, через другое арбалет и колчан со стрелами, и отправился по дорожке, петляющей среди сосен.

Конь проводил его до края поляны, громко заржал, словно прощаясь, или удивляясь, почему его не берут с собой, постоял несколько минут, глядя в след хозяину, потом, повинуясь кому-то невидимому, зашагал обратно к дому.

Штефан вышел ровно к тому же месту, к сломанному бурей, старому дереву, туда, откуда попал в таинственный лес. Пройдя несколько шагов, он увидел Санвена, принца Лазурных островов. Тот сидел на камне, явно ожидая Штефана, и сразу поднялся ему навстречу.

— Здравствуй, принц Штефан. — обратился к нему Санвен.

— Здравствуй, Санвен, принц Лазурных островов. Ты пришёл убить меня? — Штефан вспомнил слова Велии, о том, что отныне ему будут встречаться зло и коварство.

— Нет. Несмотря на то, что мы давние враги, и на руках твоего отца ещё не высохла кровь моей матери, я пришёл не за этим. Выслушай меня, Штефан. — Санвен даже не попытался достать меч из ножен, видя, что его соперник не вооружён.

— Хорошо. Я слушаю тебя. — Штефан был абсолютно спокоен и сосредоточен.

— Я не знаю, как такое вообще могло случиться, после того, что произошло тогда в море, когда твой отец повёл свой флот на захват наших островов, но произошло то, что произошло. Я знаю, так не должно было случиться, но всё же… — было видно, что Санвен пытается подобрать нужные слова, объяснить так, чтобы Штефан его понял. Видя, что Штефан не делает попытки его перебить, но наоборот, слушает внимательно и, словно бы, даже участливо, Санвен успокоился и продолжил печальным голосом. — Однажды, это было два года назад, я увидел, как твоя сестра, Тенрура, приказала своим слугам покатать её на лодке по морю.… Ты знаешь, после той войны, морские чудища, что охраняют наши острова, не позволяют никому из твоего народа выходить в море, даже для ловли рыбы. А тут принцесса…. Я едва успел подхватить её, прежде чем она уйдёт под воду окончательно. Я тогда приказал вернуть на сушу всех, кто был с принцессой. Понимаешь, так не должно было случиться, но именно тогда я полюбил её. Раз и навсегда. Я сам катал её по морю на моём корабле. Нет, не подумай, ничего такого не было. Я даже не обмолвился, не намекнул ни словом, ни как-то ещё, ей о своих чувствах. Она не знает о них вообще. Это был самый лучший день в моей жизни. Я простился с ней, как я тогда думал, навсегда. Но ведь сердцу не прикажешь, кого любить, а кого нет. Несколько недель тому назад я вновь увидел их. Они гуляли по берегу моря с принцессой Ташьей. Именно тогда я услышал, что их обеих выдают замуж. Ташья уговаривала Тенруру обратиться к Хохбергу. Тенрура боялась, она не хотела. Но Ташья её уговорила, сказала, что жених Тенруры стар, что ему скоро сто лет, что он любит мучить девушек, что он гадкий сластолюбец. Она рассказывала много всего. Тенрура заплакала и сказала, что в таком случае, лучше смерть у Хохберга, чем смерть от рук отца или брак с королём Шольнии, Граведолом. Я пошёл следом за ними. Я хотел уговорить Тенруру бежать со мной. Пусть будет ещё война. Пусть будет, что будет. Но я никак не мог застать её одну, чтобы рассказать ей о своей любви. Я опоздал. Я не успел перехватить её у подножия холма. Я лишь увидел, как демон подхватил их обеих и кометой вознёсся к небу. Я вернулся домой, но не смог пробыть с отцом и двух часов. Я рассказал ему всё. Я думал, он умрёт на месте, так он был бледен. Но он ничего не сказал, только долго смотрел мне в глаза. Потом принёс этот мой костюм и сказал, что теперь я король и решаю сам, как поступить. Я спросил, сколько времени есть у меня, прежде чем он переродится. Он сказал год или чуть больше. Я прошу тебя, принц Штефан, позволь мне идти с тобой к Хохбергу. Я прошу тебя позволить мне поговорить с твоей сестрой.

— Извини, наверное, это очень личное, но если можешь, ответь мне, что значит, переродиться? И что значит, есть год, или чуть больше?

— Штефан, вы скальники. Когда приходит время, ваши короли уходят в скалы. Мы живём у моря. В море рождаемся мы сами и наши дети. Это замкнутый цикл. Когда приходит время, мы уходим в него, перерождаемся в морских чудищ и продолжаем служить своей стране уже в виде морской стражи, не подпуская врагов к нашим берегам. В море погибла моя мать. Она только собралась родить мне сестру, спустилась на глубину, и попала в сети. Видишь ли, в такие моменты, наши женщины беззащитны. Отец не успел спасти её. Но без любимой его жизнь сократилась. Вместе с ней он мог бы прожить хоть тысячу лет, а без неё только тридцать. Его сердце распалось на мелкие осколки.

— Но как же Тенрура? Если ты говоришь, что любишь её? Как ты сам сможешь без неё жить?

— Пока есть хоть крошечная надежда, я живу. Когда её не станет, я уйду в глубины моря, лягу рядом с матерью и сестрой… со временем я стану коралловым рифом.

— А как же долг перед страной? Разве король может думать о себе? Кто, если не ты, взвалит на свои плечи заботу о своих подданных? Кто, если не ты, сохранит и приумножит богатства? Да и что такое, любовь? Это же просто слабость, она не должна главенствовать над королём. Король не имеет права думать о себе, он обязан решать глобальные проблемы. Любовь — удел слабаков и простонародья. Мне не понять твоих чувств — король Санвен. Видимо у тебя поэтичная душа, тонкая натура — Штефан желчно усмехнулся. — И, тем не менее, я рад, что встретил тебя, что мы поговорили по душам. Мы разные по своей сути. Если бы с моей матерью так поступил бы твой отец, я бы не простил тебя, я бы мстил,… жестоко, до последнего.… Твоё поведение мне не понятно. Я впервые вижу такого человека. Но, за эти сутки со мной уже дважды случилось то, что прежде я посчитал бы совершенно невозможным. Я засомневался в своей правоте. Я увидел другой мир. Пусть только часть его, краешек, но абсолютно другой. Знаешь,… какие-то новые звуки, тени, видения, волшебство.… Что-то такое случилось, чему я не могу дать объяснения. Выбранная дорога покажет, кто из нас прав, а кто заблуждается. — Штефан протянул руку Санвену. — Я хочу стать твоим другом, король Санвен. Я хочу ближе узнать тебя. Всю свою жизнь я изучаю что-то новое для себя. Я не привык отступать. Если мы сможем найти и увидеть Хохберга, я буду просить его отпустить с тобой Тенруру. Когда мы вернёмся, я сам буду говорить с отцом. Это всё, что я могу пообещать тебе.

Санвен пожал протянутую руку, потом обнял Штефана:

— Клянусь, я не подведу тебя.

— Отныне и навсегда, я буду честен с тобой, даже если судьба постарается разлучить нас, или преподнесёт жестокие сюрпризы. При любых обстоятельствах, я буду говорить тебе, всё как есть, я никогда не подниму на тебя руку и не предам. Клянусь. — Штефан поднял над головой правую руку, опуская, приложил её к сердцу.

— Клянусь. — повторил за ним король Санвен. — Клянусь своей жизнью, что буду верен тебе в любых обстоятельствах, никогда не допущу бесчестия и лжи. Как бы трудно не пришлось, я останусь с тобой, даже если придётся делать выбор между жизнью и смертью.

— Нам следует решить, в какую сторону направиться. Я не знаю, где живёт Хохберг. Что ты думаешь по этому поводу? — Санвен с тоской огляделся вокруг.

— Думаю, что Хохберг обретает на самой высокой скале в моей стране. Эта скала стоит точно на границе между тремя королевствами: Семигорьем, Шольнией и Златополией. Всё очень логично. Хохберг — высокая гора. Седьмая скала неприступна. Её окружают пустыня, болото, и непроходимый лес. Потом идёт неширокий пояс цветущих лиан. Потом начинаются песчаные оползни. А за ними гладкие камни скалы, без единой трещины. Вершина скалы уходит на немыслимую высоту. В полдень на ней отдыхает солнце. Так-то. Откуда я это знаю? — Штефан усмехнулся. — Мой отец призвал на помощь одного колдуна, собрал войско и отправился зачем-то к этой скале. Из десяти тысяч солдат, назад вернулись только мой отец, маршал и его адъютант. От адъютанта я узнал, как они штурмовали гору. Он рассказывал, что это был настоящий ад. Войско просто таяло на глазах. Кто не утонул в зыбучих песках пустыни, провалился в глубины болота. Через лесные дебри пробрались лишь три с небольшим тысячи человек. Прекрасные цветы лиан настолько ядовиты, что даже их запах убивает на расстоянии. Они только и успели, что дотронуться до гладких камней скалы. Отец тут же повернул обратно. Колдун перекинул мост, через который смогли перейти только трое. Даже колдун остался в сетях лиан. Это самое жуткое место из всех, что есть в моей стране. Санвен, ты готов пойти со мной в это гиблое место?

— Я готов. Мы должны быть осторожны и не лезть на рожон. Надо решить, что мы возьмём с собой, а что оставим здесь. Я вижу, ты уже избавился от коня и тяжелого снаряжения. Я тоже возьму с собой только самое необходимое. Если рядом будет вода, то мы всегда будем сыты. Охотиться не придётся. Единственное, что меня беспокоит, это пустыня. Я совсем не приспособлен к песку. Моя кожа не может переносить сухость и пыль. Нужна хотя бы капля росы в день, чтобы я не погиб. Я не боюсь, просто предупреждаю заранее.

— А ты представь, что это море. Только не с водой. Песок тоже течёт. А капля росы… в пустыне всегда есть растения, которые за ночь собирают на своих иглах капельки влаги,… Не это самое страшное, поверь. Страшно то, что в той местности живёт премерзкая колдунья — Рудэна. Самая злобная и хитрая. Встреча с ней может закончиться для нас плачевно.

— Нас же двое. Мы сильные, бесстрашные и совсем неглупые. Разве мы не справимся с женщиной, пусть даже колдуньей?

— Всё не так просто. Если бы я знал, где именно она живёт. Отец неоднократно отправлял своих военных для поимки коварной Рудэны. Никто не вернулся. А ведь мой отец могущественный король. Но с ней справиться не может.

Неспешно беседуя, они прошли немалую часть пути, прежде чем наступила ночь. При близком общении, выяснилось, что они ровесники, что оба получили превосходное образование, что оба готовились с достоинством взвалить на свои плечи заботу о своем государстве. Различия между ними были тоже существенными. Штефан — холодный, расчётливый, осторожный, недоверчивый, возможно жестокий, но, в то же время, умеющий слушать и слышать собеседника. Санвен, наоборот, мягкосердечный, мечтательный, прямодушный, но, совсем не глупый. Санвен всегда соглашался с утверждениями Штефана, но задавая вопросы, и предлагая свои суждения, часто заставлял попутчика задумываться и даже сомневаться в своей правоте. Постепенно между ними возникла уверенность, что они должны были встретить друг друга, что им не хватало такого общения. Санвен считал, что именно так зарождается дружба.

Штефан, памятуя слова Велии, ожидал в глубине души подвоха, сомневался, что дружба может случиться вот так, в единый момент, был уверен, предательство и подлость ждут долгие часы подходящего момента, не стоит полагаться на кажущееся дружелюбие и открытость. Но обезоруживающая искренность Санвена заглушала голос сомнения. Санвен нисколько не задумывался о возможной неискренности Штефана, ему было достаточно того, что принц дал клятву быть честным. Остальное сложится в путешествии.

С наступлением позднего вечера они оказались в совершенно безлюдной местности, на каменистой поляне среди трёх холмов, на берегу горной речки. Пока ещё можно было разглядеть хоть что-нибудь в надвигающейся темноте, было решено остановиться на ночлег. Штефан стал отбрасывать в сторону крупные булыжники, создавая относительно ровное местечко для двух одеял. Санвен отправился к речке. Через несколько минут он вернулся с двумя довольно крупными рыбинами, нанизанными на тонкий ореховый прутик. Штефан быстро соорудил небольшой очаг, собрал сломанные ветки и сучья, принесённые ураганом из леса, растущего по склону горы. Взяв в руки два небольших гранитных обломка, высек несколько искр, и подпалил импровизированный костерок. Санвен подвесил прутик над огнём. В маленьком котелке заварили листочки мяты и чабреца, буйно растущие по берегу речки. Поужинав, друзья прилегли, продолжая свой неспешный разговор.

— Удивительное место. — произнёс Санвен. — Только что было так темно, что я не видел собственных ладоней, прошло, может быть, полчаса, а может быть и меньше, как вдруг кто-то невидимый зажёг на небе тысячи звёзд. Стало сказочно прекрасно. Я много раз смотрел на звёзды там — дома. Но у нас небо всегда словно покрыто тонкой кисеёй, звёзды далеко и мерцают как в тумане. А здесь… так загадочно. Кажется — протяни руку, и звезда сама упадёт тебе в ладонь. Огромная, сверкающая, манящая.

— Ты, поэт, Санвен. Ты, наверное, пишешь музыку, слагаешь стихи. — усмехнулся Штефан. — Столько слов, о самом простом. Я каждую ночь вижу эти звёзды. Они не меняются веками. Я могу предсказать твой путь по звёздам, если хочешь. Эти светила для меня, как формулы в математике. Когда я изучал астрономию, в практическом её применении, проказница Ночь играла со мной, прикрывая то одну, то другую звезду, то добавляя отблеск сразу нескольких. Очень сбивает с толку.

— Как это? — оживился Санвен.

— С самого моего рождения, не могу утверждать, что так было на самом деле, но,… летний Рассвет, Заря и летняя Ночь играют со мной. Если уж быть точным, то… моя мать не царских кровей. — Штефан сел, привалившись спиной к огромному гранитному валуну, обломку скалы, скатившемуся после очередного землетрясения с вершины горы. Отломил, словно от лепёшки, увесистый кусок. Разломил его пополам и стал отщипывать крошки, как если бы собирался лепить из глины. — Однажды мой отец привёз её из далёкого горного селения. Говорят, она была очень хороша собой, но я её никогда не видел. Не знаю. Просто слышал, что моя мать необычайно сильная, могла двигать камни величиной с гору. Так говорили. Короче, отец женился на ней. Говорили, что она очень страдала во дворце. Он пообещал, что, если родится сын, то отпустит её назад. Кормилица рассказывала, когда Хола меня родила, в тот же час мой отец приказал отвезти её высоко в скалы и, отпустить, куда ей будет угодно. Приказы повелителя не обсуждаются. Она ушла. Когда я вырос, я долго искал её. Но всё безрезультатно. Кормилица сказала, что я никогда не найду свою мать. Маленьким, я часто звал её по ночам, тихо, чтобы не услышал отец, или его соглядатаи. Вот тогда ко мне стали приходить красавица Ночь, труженица Заря и самый дружелюбный из всех, и самый весёлый Рассвет. Они играли со мной, рассказывали весёлые истории. Заря расчёсывала мне кудри. Ночь развешивала по потолку яркие звёздочки. Рассвет дразнил лучиками света. Я никогда, никому не рассказывал этого. Тебе единственному. Мне кажется, ты поймёшь и поверишь.

— Это настоящее чудо, в полном одиночестве встретить таких друзей. Я думаю, что ты в своём дворце был настолько одинок, что даже сама Природа прониклась твоей печалью. — совершенно серьёзно проговорил Санвен, с трудом поднимая отломленный кусок гранита. С удивлением и уважением глянул на Штефана, который, между делом, не глядя, шлифовал в ладонях гранитный шар, величиной с небольшую дыню. — Теперь мне понятно, как ты смог попасть в заколдованный лес. Когда ты вышел оттуда живой и невредимый, я просто не поверил своим глазам, я остолбенел. Мне говорили, что ни зайти, ни, тем более, выйти оттуда живым невозможно.

— Тогда я не думал об этом. Я искал ответ на очень важный для меня вопрос. Дорога привела меня к Велии. Она показала мне, как Хохберг забрал Ташью и Тенруру. Я знаю всё, но ответ на свой вопрос, я не получил. Пока я не узнаю причину случившегося, я не могу стать королём. Для меня это важно.

— Понятно. Штефан, расскажи мне о Тенруре. Как вышло так, что она твоя сестра?

— Мне было восемь лет, когда отец решил жениться во второй раз. Он давно алчно поглядывал на Златополию, страну богатую плодородными почвами и водными ресурсами. Ты сам знаешь, что у нас много залежей драгоценных камней, полезных ископаемых, мы богаты хвойными лесами, но плодородных земель почти нет, в этом смысле, мы живём скудно. Приличные залежи золота и каменного угля позволяют нам покупать всё, что необходимо для безбедной жизни. Но надо думать не сегодняшним днём, а на века вперёд. Всему приходит конец. Рано или поздно запасы истощатся. Если к тому времени мы не найдём ничего стоящего в своей стране, народ взбунтуется. А скальники, скажу тебе, мало думают, но много чего делают. И это не всегда хорошо. Сдерживать их пыл стоит большого труда. Так вот, чтобы как-то обеспечить благосостояние Семигории, отец решил жениться на родной сестре короля Златополии, красавице Макнелии. Не знаю, что он пообещал королю Мактелису, но свадьба состоялась. Макнелия не хотела этого союза, но брат настоял. В своё время родилась Тенрура. Макнелия исчезла. Король Златополии, узнав об этом, очень рассердился, и закрыл свои границы, прекратил всякие отношения, торговлю, изгнал послов. Войны не было, но мир был зыбким и очень условным. Скальники, не получив желанных овощей и фруктов, рвались в бой. Король Мактелис повелел запрудить реки, не пускать воду в наше королевство. На границе разрослось непроходимое болото. Между тем, Тенрура подросла. Ей было два годика, когда она первый раз сбежала из-под надзора нянек. У нас тогда гостил король Шольнии — Граведол. Он приехал заключить военный союз и помолвку с моей сестрой Тенрурой. Не удивляйся, у нас это в порядке вещей. Подписывается договор, по которому, в день совершеннолетия невеста передаётся жениху в вечное пользование. Граведол старше её лет на восемьдесят, но это ничего не значит. С моим отцом они разработали план нападения на Златополию со стороны Шольнии. Так бы всё и случилось. Но Тенрура каким-то чудом перебралась через болото в Златополию. Её очаровали цветы и бабочки на том берегу. Это была катастрофа. Отцу пришлось написать письмо Мактелису. Объяснить, как такое могло случиться, он не мог. Письмо доставил личный ястреб отца. В ответ Мактелис пригласил его и меня посетить Златополию, но без всякой охраны. Мы поехали вдвоём. Король Мактелис принял нас в своём дворце. Меня тогда позабавил тронный зал короля Златополии. Представь себе открытое пространство в центре дворца. Над огромной площадью, больше напоминающей деревенский луг, светит ничем не прикрытое солнце. В самой середине стоит трон, вырезанный из неизвестного мне дерева, причём это дерево продолжает жить. Корни, ветки, листья и всё остальное, вплоть до птичьих гнёзд и бабочек. У подножия трона на мягком ковре из клевера и маргариток играют две малышки: Тенрура и Ташья. Им было так весело, что мы не стали их прерывать. Король Мактелис угостил нас обедом. Потом мой отец уехал, а мы с Тенрурой остались погостить в Златополии. Мы подружились, если можно так сказать, с королём Мактелисом. Он многому научил меня. С тех пор я проводил с ним больше времени, чем бывал дома. Мы играли по вечерам в шахматы, мы вместе читали книги, он учил меня управлять страной. Однажды он сказал мне, что наступит такой день, когда мы обвенчаемся с Ташьей, и два королевства объединятся. Я тогда очень удивился и возразил. Мактелис совсем не старый, во всяком случае, гораздо моложе Граведола, что стоит ему ещё раз жениться и вырастить сына. Но он грустно усмехнулся и сказал, что Ташья его единственная и последняя дочь. Он взял с меня клятву, что его дочь будет иметь всё, что только пожелает. Я тогда с лёгкостью дал такую клятву. С тех пор, на каждый праздник, на каждый день рождения, я оправлял Ташье дорогие украшения, шубы и палантины из шкур горных кошек. Благо этого добра у нас в стране неисчерпаемые запасы. Ты думаешь, что я был когда-нибудь влюблён в Ташью. Нет. Ничего подобного. Я считал и продолжаю считать, что король не имеет права на нежные чувства. Ташья тоже не горела желанием оставаться со мной наедине. Ей всегда нравилось проводить свое время с Тенрурой в кругу девушек, которые их развлекали песнями и танцами. Я был рад, что они не путаются у меня под ногами. Но, сколько бы я не думал, не вспоминал, не могу припомнить, ни одного раза, чтобы та или другая заводили разговор о свадьбе, или были недовольны. Даже, когда был назначен день венчаний и три короля собрались под сводами нашего замка, Ташья и Тенрура были спокойны, даже безмятежны. Оставался день, когда я должен был сделать официальное предложение. В замке всё кипело, накрывались столы, украшались покои невест. Короче, вся эта мишура, чтобы всё выглядело достойно. Именно в этот день, в последний момент, ничего не объясняя, не сказав ни слова, они обе сбегают от своей свиты. Ташья умоляет Хохберга забрать её и Тенруру. Тот, хоть и не сразу, но исполняет её мольбу. Непостижимо. Как можно так безответственно относиться к своему долгу принцессы, дочери короля. Как можно так поступить со мной. Чего ей не хватало? Тенруру я ещё в какой-то степени могу понять. Ясно, что юной девушке не хочется быть женой дряхлого старика. Но, во-первых, Граведол ещё очень даже крепкий в свои почти сто лет, а во-вторых, она не может не понимать, что этот союз заключается для упрочения связей и расширения королевства. Могла бы и потерпеть. Впрочем, теперь, когда я узнал о твоих чувствах, не скорою, такой союз устроил бы меня больше. Это бы решило многое. Во-первых, ты бы помог мне избавиться от пиратов. Приходится держать на берегу приличное войско. Побережье тянется на тысячи миль. Где они высадятся, сложно предвидеть. Это утомляет. А во-вторых, мы бы развили торговлю. Это пошло бы на пользу нашим странам. Ну, и в — третьих, мне было бы гораздо приятнее видеть Тенруру в твоих объятиях, чем рядом с Граведолом. Надо сказать мерзкий старикашка. Такая вот история.

— Мне кажется, я стал лучше понимать тебя. При такой жизни совсем не удивительно, что твои чувства спят, твоё сердце молчит. Ты словно ожившая скала. Спасибо, что ты прямолинеен со мной. Если бы Тенрура полюбила меня, и твой отец согласился бы на такой союз, мы нашли бы общий язык. Мне нравится твоё предложение.

— Замри. Опасность. — Штефан вжался спиной в камень.

Санвен тут же откатился. В то место, где он только что лежал, воткнулись две арбалетные стрелы. В тот же миг шею Штефана оцарапал кончик меча. Следом, из-за камня шагнул коренастый волосатый мужик в обыкновенной одежде скальника: кожаных штанах и кожаной безрукавке, надетой поверх драной рубахи. Он продолжал напирать на меч, пытаясь проткнуть шею принца, но под его тяжёлым взглядом рука разбойника задрожала и не сдвинулась, ни на дюйм.

— Эй ты, богатенький молокосос, дай сюда свою сумку! Пока я из тебя не сделал отбивную к ужину. — пытаясь придать себе уверенность, стал угрожать верзила.

За его спиной из темноты вышли еще десять — двенадцать молодых мужчин. Они стали вполголоса переговариваться между собой. Кто-то даже показал рукой в сторону Штефана, гортанными звуками привлекая к себе внимание вожака.

— Да вижу, я, кто передо мной. Но это ничего не меняет. — огрызнулся он. — Ну, ты, пошевеливайся! Долго мне ещё ждать? Давай сюда свои пожитки! Живо!

— Значит, ты всё же знаешь, кто перед тобой. И как же ты посмел поднять руку на своего повелителя? — спокойно спросил Штефан, не делая попытки шелохнуться.

— Ты никто! От тебя сбежала невеста! Ты не можешь быть нашим королём! — упорно грубил лохмач, хотя по его лицу от страха катились крупные градины пота.

В этот момент его руку оплела тонкая верёвка. Рывок… меч выпал. Верзила растянулся у ног принца. Из темноты вышел Санвен. Склонился над разбойником, распутал узел.

— Лежи спокойно, иначе удавка может оплести твою шею. Тебе ясно?

— Да. — буркнул верзила.

Остальные разбойники стали обступать Санвена полукругом, намереваясь, напасть на него всем скопом. Они уже достали ножи и короткие мечи, и ждали только приказа.

— На колени! — властно приказал Штефан.

На мгновение разбойники замерли, а потом, по одному, стали опускаться на одно колено. Штефан даже не шелохнулся, не повышая голоса, продолжил:

— Ты, самоуверенный болван, тебя тоже касается. Так. Прекрасно. А теперь вытяни руки за спиной. Выше!

Когда верзила выполнил приказ, Штефан бросил ему на шею гранитный шар. Верзила скрючился и замер неудобной позе.

— Ложись спать, Санвен. До рассвета осталось не больше трёх часов. Нам надо хорошенько отдохнуть перед дальней дорогой. — принц покатал в руке второй такой же шар. — Эй, вы, продажные трусы, есть ещё желающие охранять мою игрушку? Нет? Тогда, для непонятливых, повторяю, кто шевельнётся, тот до утра будет держать это на своей шее. Всем ясно? Отлично.

На поляне воцарилась мёртвая тишина. Только шум воды, бегущей по камням в речке, да треск цикад убаюкивали не хуже колыбельных песен.

С первыми лучиками Рассвета, принц Штефан поднялся на ноги. Он чувствовал себя вполне отдохнувшим. Санвен ещё нежился в предутренней дрёме, чему-то улыбаясь, в уплывающем вслед за ночными потёмками, сне.

— Доброе утро, Штефан. — жизнерадостно проговорил Санвен. — Ого. Я вижу, наши ночные гости умеют выполнять твои приказы.

На поляне на коленях стояли тринадцать разбойников. Их атаман всё также продолжал держать на шее каменный шар.

— Доброе утро, Санвен. Мои подданные послушны воле повелителя. Сейчас я объясню им, в чём их вина, и мы двинемся в путь.

Принц Штефан окинул взором всю шайку:

— Эй вы, молокососы! Сейчас вы вернётесь по домам и расскажете своим отцам о том, что здесь произошло. Любое наказание, что вам назначат ваши старейшины, будет ещё очень мягким, нежели то, которое назначу я, если вы еще, хоть раз попадётесь на моём пути. Вам всё понятно?

— Да, Повелитель. — хором ответили разбойники.

— Пошли прочь. — приказал Штефан, продолжая оглаживать шар. — А теперь ты. Встань!

Верзила поднялся на ноги, продолжая удерживать мышцами шеи каменный мяч.

— Кто послал тебя ко мне? Сам ты не смог бы выследить меня. Твоя банда недозрелых молокососов ещё не умеет грабить и убивать. Это же видно.

— Меня послала Рудэна. Она же дала амулет, позволяющий убить тебя.

— Почему же ты не убил? — вкрадчиво спросил Штефан. — Может, кишка тонка?

— Не знаю. Рука не поднялась. Не смог. Пытался, но не смог. Ты убьешь меня?

— Зачем? Нет. Такой глупости я не совершу. Нет. Ты проводишь нас к Рудэне. Нам всё равно не избежать этой встречи. Так лучше знать и видеть своего врага там и тогда, где и когда решаешь сам. Не хочу думать, что в спину прилетит стрела.

— Но я не знаю, где она живёт. Она сама меня нашла. Появилась из ниоткуда, заколдовала, приказала тебя убить и исчезла в никуда. Клянусь.

— Верю. Не очень. Чуть-чуть, самую малость. Всё же приведёшь туда, где встретился с ней.

— Я не помню, где это было.

— Хорошо. Вот тебе ещё ноша. — Штефан бросил свой шар разбойнику на спину. — Как? Не тяжело? Вижу, что неприятно. Так как? Вспоминается? Или ещё один добавить?

— Не надо… — прохрипел лохмач. — Это было у болота, на границе. Я хотел поживиться чем-нибудь в Златополии. Только нащупал тропу, а тут она потянула меня в трясину. Я взмолился. Мы договорились. Пришлось вернуться в селение, собрать глупышей. Взрослые бы меня в пропасть скинули, а эти согласились. Я им пообещал богатую добычу. Они и пошли.

— Вот и мы пойдём. Только не к болоту, это незачем. Рудэна живёт не там. Твое враньё меня утомило. Если ты переживёшь встречу с Рудэной, я отпущу тебя. Вернёшься в селение и спустишься в шахту на сто лет. Понял?

— Да, Повелитель. Прости меня. Я совершил подлость.

— Хочешь легко отделаться. Что ты должен был принести Рудэне?

— Арбалет со стрелами и твоё сердце.

— Я так и думал. Значит, твоё сердце ей ни к чему. Что так?

— Не знаю. Ей надо только тебя.

— Слушай, Штефан, Эта Рудэна, она же живёт в твоей стране? Почему же тогда она не подчиняется твоим законам? — поинтересовался Санвен. — В нашей стране законы короля священны.

— В твоей стране, Санвен, живут художники, поэты, музыканты, в основном творческие люди. Для них привычный уклад имеет большое значение. Ваши законы позволяют им вести такой образ жизни, который способствует развитию теоретических наук и гармоний. У нас в замке есть несколько картин и статуй, выполненных вашими мастерами. Это впечатляет. У нас в стране несколько иначе. Наш народ не способен на высокие чувства. У нас, если мужчине нравится девушка, он должен победить её. Если так случается, они женятся. Если женщина оказывается сильнее, мужчина становится её рабом. Сам понимаешь, управлять таким народом совсем нелегко. Кроме того, мужчин в разы больше, чем женщин. Отсюда драки, настоящие битвы. Мы ни с кем не воюем, но у нас самое большое войско. Приходится придумывать для него трудные задачи. А ещё, в нашей стране живут колдуны, колдуньи, ведьмы, демоны. Им здесь вольготно. Энергии переизбыток. До тех пор, пока они не нарушают равновесие в стране, их никто не трогает. Только Рудэна, по неизвестной мне причине, объявила моему отцу, что уничтожит его и всех его потомков. Он несколько раз пытался поймать колдунью, но всё безуспешно. Её мощь велика, ум холодный. Ею движет ненависть.

— Понятно. Ты, всё же, идёшь к ней.

— Другого выхода нет.

— Понятно. Скажи, а если бы у тебя был с собой меч, ты бы убил разбойников?

— Нет, молокососов я бы не тронул, но этому молодчику досталось бы. Но я рад, что Велия запретила мне брать с собой оружие. Я бы не сдержался. Я стараюсь без надобности не рисковать жизнями своих подданных, даже такими законченными негодяями, как этот. Он думает, что обхитрил нас. Но он ошибается, за что и будет наказан.

— Зачем ты заставляешь его нести шары на спине. Как ему удаётся их не сбросить и не убежать?

— Пусть несёт. Ты скоро увидишь, зачем они нужны.

Вокруг по-прежнему расстилалась неприглядная каменистая равнина. Невысокие холмы остались позади. Чахлые деревца совсем не давали тени, не защищали от лучей палящего солнца. Козьи тропки то и дело прерывались россыпями острых камней. Проторенных дорог или хотя бы тропинок не было и в помине.

— Слушай, мы идём уже третьи сутки, а я ни разу не видел, ни одного поселения. Где живут твои подданные?

— Мы идём по мёртвой земле. Здесь никто не живёт. Частые землетрясения не позволяют строить здесь жильё. Полезных ископаемых здесь тоже нет. Мы забираем отсюда гранит, чтобы мостить дороги. Почвы, что бы вырастить здесь хоть что-нибудь, тоже нет. Как видишь, немногочисленные растеньица кое-как пытаются выжить на каменистой пустоши. Часа через три будет ручей, там мы сможем слегка передохнуть. Дотемна нам надо успеть дойти до редкой рощицы. Там заночуем. Думаю, дней через десять, мы доберёмся до зыбучих песков.

— Я уже не первый раз удивляюсь тебе. Ты пошёл в опасный путь, знаешь, что идёшь на верную смерть, ясно понимаешь и чувствуешь, что ожидает тебя на дороге. Ты не взял с собой оружие, ты не взял с собой коня, чтобы сократить путь, у тебя нет с собой никакой охраны и совсем нет еды. Вместо этого ты берёшь в попутчики своего врага, человека, который может убить тебя в любой момент. Ты открываешь ему своё лицо, пускаешь в душу. Ты идёшь рядом с разбойником, у которого на шее висит амулет, позволяющий убить тебя. Ты не задаёшь вопросов, словно всё это тебе известно и нисколько не волнует тебя.

Конец ознакомительного фрагмента.