Тонкая нить судьбы

Лара Продан, 2013

Нити судеб, с вплетениями сетей НКВД, странные и обычные для многострадальной страны переплетения сложных жизненных путей братьев – Алексея, Леонида и Александра, уехавших из России и оставшихся, их детей, жен и людей, волею рока оказавшихся втянутыми в игры вездесущей судьбы – соединяются в замысловатом и захватывающем повествовании с неожиданными поворотами сюжета. Но красной строкой проходит и всё соединяет – любовь, многогранная и всеобъемлющая…

Глава 6

Поезд медленно подъезжал к Ленинграду. В купейном вагоне сидел мужчина в парусиновых светлых брюках и такого же цвета рубашке с короткими рукавами. На вид ему было немногим меньше сорока. Он с интересом смотрел в окно и молчал. В купе было душно, окна не открывались. Лето 1925 года выдалось на редкость сухим и жарким. Через некоторое время Алексей, так звали пассажира поезда Ленинград — Москва, перевел свой взгляд на двух девушек, что сидели напротив него. Одна из них была почти вдвое старше другой. Они подсели в его купе на последней остановке.

— Давайте знакомиться, милые барышни. — обратился к ним Алексей.

— Меня зовут Алексей Николаевич Ухтомский, можно просто, Алексей. А Вас как? — обратился он к старшей девушке.

Та зарделась, откинула красивую головку, обвитую тугой русой косой, и произнесла:

— Я Полина Хулева, мою сестру зовут Софией.

Алексей внимательно смотрел на девушек. Та, что постарше ему очень понравилась. От нее веяло какой-то спокойной уверенностью в себе и внутренней силой. Она не была уж очень хорошенькой, но высокий лоб, венок из густых русых волос, что обвивал ее головку, небольшой с горбинкой носик и пухлые розовые губы привлекали внимание. Сестра Полины, Софья, была еще совсем девчонкой на вид 11–13 лет. Она сидела спокойно, но глаза, большие синие глаза неотрывно смотрели на Алексея. И тому показалось что-то знакомое в образе этой девочки. Почему-то вспомнилась сестра Лизонька, которую Алексей не видел со дня ее свадьбы.

«Как она, где, жива ли?» — пронеслись в голове вопросы.

Его глаза вдруг потухли, взгляд ушел во внутрь, казалось, он стал безучастным к своим попутчицам.

Девушки смотрели на сидящего перед ними мужчину с неподдельным интересом. Для Полины, которой было уже двадцать пять лет, но которая еще не познала любовь, новое нарастающее в глубине ее существа чувство сладострастия, перемешанное с чувством почтения и уважения, вызываемое сидящим напротив зрелым мужчиной, было ново и неожиданно. Она не могла ничего поделать с собой, не хватало сил отвести взгляд от мужественного лица Алексея, его бездонных голубых глаз, красивых чувственных губ. Ей хотелось запустить свою руку в начинающую седеть, но все еще прекрасную густую русую шевелюру нового знакомого и прижать его голову к себе. Алексей почувствовал горячий взгляд девушки. Он встряхнул свою голову, как бы освобождаясь от нахлынувших на него мыслей, и посмотрел на Полину внимательно и серьезно. Невидимые нити взаимной симпатии притягивали их. Казалось, для них уже никто не существовал не только рядом, но и во всем мире. Мужчина и девушка не могли оторвать глаз друг от друга. Их взгляды были красноречивее слов.

Затянувшуюся паузу прервала Софья. Девочка сидела тихо и наблюдала за зарождающейся любовью. Она испытывала при этом весьма противоречивые чувства. Софья любила сестру. Она догадывалась о том, что творится в душе у Полины и рада была за нее. Однако внешняя детскость скрывала страстную натуру молодой девушки. Софья обратила внимание на статную фигуру Алексея, благородную внешность мужчины сразу, как только вошла в купе. Широко открытыми глазами смотрела она на Алексея, надеясь, что он обратит на нее внимание. Однако, этого не произошло, Алексей был поглощен Полиной, а Полина им. Софьи для них не существовало. Это задело молодую девушку, и она громко и внятно сказала первое, что пришло ей на ум:

— Полина, я хочу есть. Мы можем хоть чем-нибудь перекусить?. При этом Софья выразительно дернула Полину за рукав.

— Да-да. Сейчас, Софьюшка. Я купила перед отъездом немного хлеба. Возьми там, в сумке, пожалуйста — виновато ответила Полина.

Ей стало неудобно за столь откровенное проявление чувств. Извинившись перед Алексеем, девушка стала выкладывать из свертка несколько кусков хлеба.

— Барышни, не беспокойтесь и не суетитесь. Я человек запасливый. — вмешался Алексей, выкладывая на небольшой купейный столик свертки с вареной курицей, хлебом, помидорами и огурцами. — Пожалуйста, угощайтесь, не стесняйтесь. Полина начала бормотать слова извинения и благодарности одновременно, щеки ее разрумянились от стеснения и неудобства, которое она испытывала от внимания со стороны Алексея. Ей это было и приятно, и необычно. Полина просто не знала как себя вести. На выручку пришла Софья. Она без стеснения взяла кусок курицы, положила его на хлеб, сверху положила ломтик помидора и завершила этот своеобразный бутерброд ломтиком огурца. Девушки не ели почти целый день, поэтому Софья решила, что голод, действительно, не тетка и ждать не будет.

— Вкуснотища какая! — с удовлетворением заметила девочка. — Поля, бери, ешь, а то опять упадешь в обморок, как два дня назад.

Алексей тут же внимательно посмотрел на Полину и корректно, чтобы не задеть гордость девушки, стал выяснять цель их поездки в Ленинград, есть ли у них жилье или место, где они собираются остановиться. Услышанное поразило мужчину.

Сестры ехали в Ленинград, что называется «на авось». Ни жилья, ни знакомых и, конечно, ни родных в этом городе у них не было. Решение поехать в Ленинград приняла Полина. Она надеялась найти здесь работу. Вот в принципе и все, что Алексей смог выудить у девушки. Сестры не были особенно разговорчивыми. У мужчины сложилось впечатление, что они чего-то боялись, что-то не договаривали. Тем не менее, по манере строить предложения и выражать свою мысль, по тому, как девушки держались — спокойно, с достоинством — Алексей проникся к девушкам доверием. И, кроме того, ему уж очень не хотелось расставаться с Полиной. Поэтому, когда поезд прибыл в Ленинград, он пригласил сестер пожить у него.

— Я человек, не обремененный семьей. Квартира у меня небольшая, но места хватит, вы будете жить в одной комнате, я в другой. К тому же я практически не бываю дома, прихожу только переночевать. — с надеждой на согласие девушек произнес мужчина.

Младшая из сестер обрадовано улыбнулась и завертелась вокруг Полины, умоляя ее согласиться. Старшая сестра стояла в недоумении, ей казалось неправильным останавливаться в квартире незнакомого мужчины, но его притягательная сила была настолько велика, что Полина раздумывала недолго и ответила утвердительно.

— Спасибо большое, Алексей. вас нам сам Бог послал. Правильно говорится, что мир не без добрых людей. Однако, вы ведь нас совсем не знаете и, кроме того, нам нечем будет вам платить за квартиру. Я без работы, Софья должна учиться. Да и сбережений у нас нет, все, что было, мы потратили на дорогу и продукты. Полина с благодарностью и нежностью смотрела на своего добродетеля.

— Да, что вы, какие пустяки. Денег с вас я никогда не возьму, я не наживаюсь на бедах других. Мое происхождение и мои взгляды на жизнь не допускают этого. Что касается, знаю ли я вас достаточно хорошо, чтобы пускать в квартиру… Бывает, что живешь с человеком не один десяток лет, но так толком его и не узнал. Сидит в нем такая червоточина, которая проявляется не сразу, а постепенно, каждый раз удивляя и разочаровывая. Вы же, как открытая книга, и то, что я успел прочитать мне понравилось. Извините за банальность, Полина. И никаких отговорок. Сейчас поймаю извозчика и поедем ко мне на Измайловскую.

Прошло время. Алексей редко бывал дома. Он преподавал в Горном институте и занимался изучением полиметаллических месторождений Горного Алтая. Работа забирала у него все время. Если не был в командировках, то засиживался до глубокой ночи в своей лаборатории. Полина и Софья жили у него. Сестры превратили его холостяцкое жилье в уютную квартиру, в которой чувствовалась не просто женская рука, а присутствие любящей женщины. Действительно, вспыхнувшая еще в поезде искра любви и уважения к Алексею, разгоралась в сердце и душе Полины с неимоверной мощностью. Полина с нетерпением ждала возвращения своего любимого мужчины каждый вечер. Но при этом, если сердце стремилось к Алексею, то разум исподволь, тихо, но настойчиво напоминал и о разнице в возрасте, и о разнице в положении, и о том, что со стороны мужчины это скорее всего не любовь, а своего рода жалость. Полине некому было рассказать о своем чувстве, не у кого спросить совета, как поступить в ее ситуации. Софья была, по ее мнению, еще достаточно маленькой, да и не хотела она посвящать сестру в свои душевные тайны. Полина часто думала о своей матери, которая ушла из жизни, когда ей было десять лет. Она помнила, как за несколько дней до смерти мама позвала ее и сказала:

— Полюшка, я скоро умру. Запомни, ты всегда при любой трудности можешь обратиться к князю. Он тебе поможет, должен помочь.

Тут мать закашлялась, из горла стала просачиваться кровь, лицо побледнело, она беспомощно стала хватать воздух ртом и впала в забытье. Так бедная женщина пролежала дня два и тихо ушла из жизни, успев только перед самым концом произнести: «Он, он…»

Полина росла без отца. Ее мать происходила из обедневшего дворянского рода и жила у князя на правах дальней родственницы. Сколько себя помнила Полина, они всегда жили в дальних комнатах большого княжеского дома. Мама помогала князю вести хозяйство. Полина росла без отца, но как-то этого не замечала. Князь долго не женился, а детей он любил. Поэтому Полина росла под его присмотром. Он нанимал для нее даже учителей, что позволило девушке получить неплохое домашнее образование. После смерти матери Полина продолжала жить в тех же двух комнатах большого княжеского дома, которые она занимала вместе с мамой.

— Ох, как мне хотелось бы поговорить с тобой, матушка. Спросить твоего совета, получить от тебя напутствие. — голос Полины звучал тихо, грустные глаза были устремлены на маленькую фотографию матери, что стояла на столике у кровати девушки.

Было поздно. Алексей должен был вернуться из поездки на Алтай. Софья уже спала и видела, наверное, не первый сон. Полина любила смотреть на спящую сестру. Вот и сейчас девушка села на край дивана, на котором спала Софьюшка, и с любовью, нежно стала гладить ее руку, приговаривая:

— Ничего, ничего. Все будет хорошо. Мы с тобой много пережили. Бог не допустит, чтобы мы пропали в этом жестоком мире. Встреча с Алексеем не случайна. Он послан нам как вознаграждение за все испытания.

Глаза Полины заблестели от слез, которые сами собой вдруг потекли по ее нежным щекам прерывающейся тонкой струйкой.

— Алексей, Алеша, Алешенька, — повторяла девушка имя своего неожиданного возлюбленного.

«Что же мне делать? Я вся измучилась. Вижу, что я ему не безразлична? Вижу огонь в его глазах, когда он смотрит на меня. Чувствую его желание быть вместе со мной… Он, конечно, очень добр ко мне и Софье… Без него мы пропали бы в этом городе. Алеша не только дал нам свой кров, он делится с нами куском хлеба, заработанного им же. Мы ему очень благодарны…Но так продолжаться не может. Надо объясниться с ним.…» — мысли Полины были прерваны стуком в дверь.

Это был условный стук, о котором они договаривались с хозяином квартиры. Полина машинально поправила свою нехитрую прическу, одернула старенькое, но чистое платье из трикотажа, которое она приобрела чисто случайно год назад у одной старушки, и подошла к двери. Перед тем как открыть дверь, девушка посмотрела в овальное зеркало, что висело в прихожей и улыбнулась. Алексей вошел в квартиру с небольшим чемоданом из коричневой кожи. В левой руке у него был зажат букетик ромашек. Прежде чем раздеться, мужчина, поздоровавшись, протянул незатейливый букетик девушке, улыбнулся и, осмелев, притянул Полину к себе. Она не сопротивлялась.

— Я скучал, я очень скучал по тебе, моя хорошая. — голос Алексея звучал тихо и нежно.

Полина, не ожидавшая такого внезапного проявления чувств, оробела, и даже немного отшатнулась от возлюбленного, хотя так мечтала оказаться в его объятиях. Мужчина недоуменно на нее посмотрел, но тут же ощутил, как руки девушки трепетно обняли его голову и слегка влажные, теплые губы стали покрывать поцелуями лицо его. А потом эти же губы зашептали:

— Любимый мой, самый-самый хороший, самый-самый нежный, солнышко мое ненаглядное. Как долго я ждала тебя, не смея заговорить о своей любви…

Эту ночь они провели вместе. Она была фантастической. Полина купалась в любви. Застенчивость девушки, ее робость и естественный страх перед первой ночью с мужчиной были уничтожены нежностью и деликатностью Алексея. Им было хорошо, очень хорошо вдвоем. Их губы, если не были заняты страстными поцелуями, шептали слова любви друг другу. Их руки обнимали и ласкали разгоряченные тела друг друга. В любовных ласках они не заметили как темнота ночи ушла и наступил рассвет нового дня.

— Завтра, нет уже сегодня я познакомлю тебя со своим братом и его семьей. Я люблю тебя и предлагаю тебе свое сердце и руку. Будь моей женой. — Алексей серьезно и с надеждой в глазах обратился к Полине.

Девушка закрыла лицо руками, и вдруг ее плечи затряслись, раздался тихий стон плача.

— Что, что случилось? Я сказал что-то не то? Почему ты плачешь? — мужчина обнял девушку и стал в порыве страсти и нежности целовать Полину в мокрые от слез глаза, в губы, поддергивающиеся в плаче. — Ну что с тобой, Полина? Я тебя обидел?

— Господи, Алексей, ты не представляешь, что значат для меня твои слова. Я люблю тебя с первой минуты, как только увидела. С каждым днем моя любовь становилась все ярче и глубже. Сегодня, я поняла, что не могу жить без тебя. Я так ждала твоего возвращения. И ты меня услышал, ты меня понял. Я сейчас уверена, что мы не просто созданы друг для друга, мы — одно целое. Да, я хочу быть всегда рядом с тобой, дышать с тобой одним воздухом, быть твоей женой, любовницей, подругой. Полина говорила эти слова на одном дыхании, глядя прямо Алексею в глаза.

Алексей не мог оторвать взгляда от ее прекрасных глаз, раскрасневшегося от волнения лица. Он обнял Полину нежно и страстно одновременно. Она не сопротивлялась. Их ночь любви продолжилась, но уже под покрывалом нарождающегося дня.

Вдруг Полина вскрикнула, как будто что-то вспомнила.

— Алексей, а что с Софьей? Она ведь будет жить с нами, правда?

— Глупенькая ты моя Полинушка. Ну конечно же. Софья твоя сестра, она станет и моей сестрой.

Алексей вдруг замолчал. Лицо его помрачнело. Он встал с постели, молча подошел к столу. Взял сигарету, собираясь закурить. Потом положил ее обратно. Подошел к окну. Легкое зарево окрасило окна дома, что стоял напротив. Начинался новый день. В окнах напротив зашевелилась жизнь. Дворники вовсю работали метлами, убирали успевшие опасть за ночь листья. Позднее лето готовилось передать свои права ранней осени. Деревья стояли в разноцветном убранстве листьев, которые медленно отрывались от своего пристанища на дереве и плавно кружась падали на еще теплую землю. Взгляд Алексея остановился на одном из них, небольшом желто-красном листике, таком беззащитном и одиноком. Он вспомнил Лизоньку, свою сестру, о которой ничего не знал вот уже около 10 лет. Она не писала, да, если бы и писала, вряд ли бы дошли до него или брата ее письма. Адрес их изменился, да и усадьба князя, насколько слышал Алексей, была разграблена и сожжена. Глаза Алексея были задумчивы, лицо перекошено страданием.

— Что с тобой, Алеша — как бы издалека услышал мужчина голос Полины. Он отвернулся от окна, подошел к девушке, обнял ее:

— Ничего, моя любимая. Все у нас будет хорошо.

Потом крепко, но нежно поцеловал свою возлюбленную и предложил идти позавтракать.

— Да и Софью надо проведать. Как она там одна без тебя в комнате спала.

Софья, свернувшись калачиком, спала на своем диванчике в комнате девушек. Полина решила ее не будить. Около 9 часов утра, когда Алексей и Полина, закончив свой немудренный завтрак из яичницы и хлеба, запив его горячим чаем, собирались вставать из-за стола, дверь в кухню открылась и показалась лохматая голова Софьи.

— Доброе утро, Алексей! Вы приехали? Как я рада.

Потом смутившись, Софья поправилась:

— Мы рады — и посмотрела на Полину.

Та вся светилась каким внутренним мягким и уютным огнем.

— Полина, что с тобой? Ты совсем другая, нежели была вчера. Что изменилось? — спросила младшая сестра.

— Все изменилось, все у нас теперь будет по-другому, Софьюшка. Правда Алеша — тихо и с надеждой в голосе обращаясь к любимому сказала девушка.

Софья догадалась, что между Полиной и Алексеем произошло нечто, что сблизило их, сделало одним неразрывным целым. Она улыбнулась, глаза ее зажглись озорным огоньком и она запела:

— Тили-тили-тесто, жених и невеста! Я права?

— Ну перестань, не будь ребенком… — покраснев до самых корней волос крикнула старшая сестра.

Но младшая ее уже не слышала. Софья резко повернулась и стремглав бросилась в свою комнату. Через минуту из комнаты послышалось движение, как будто двигали мебель, потом раздался шум падающих предметов и топот ног. Оба влюбленных бросились вслед за Софьей. Девочка стояла посреди комнаты. В руках она держала томик Пушкина и внимательно его разглядывала. Вокруг нее валялись стулья, кровать и диван были сдвинуты со своих мест, стол готов был завалиться на бок, на полу валялись книги. Софья стояла и не двигалась, ее застывший взгляд был направлен на томик стихов Пушкина, но его она не видела. Щеки горели, руки тряслись, ее била нервная дрожь. Полина подбежала к сестре, обняла ее, чтобы успокоить. Но девочка оттолкнула Полину и с гримасой страдания на лице закричала:

— Уйди, уйди! Не хочу тебя видеть!

Затем она медленно повалилась на свой диван и зарыдала.

— Да что с тобой, Софьюшка?. Никогда тебя не видела такой. Что случилось? Поговори со мной…

Софья замолчала, она лежала лицом к спинке дивана. Полина с Алексеем тихо присели на поднятые стулья. Через некоторое время Софья повернулась к влюбленным лицом, улыбнулась, правда улыбка вышла какая-то кривая. Но прежней злобы и страдания на лице уже не было видно. Да и след слез простыл. Ей было неловко и стыдно за свое поведение. Девочка извинилась перед обоими дорогими ей людьми и попросила покушать.

— Конечно, конечно, родная моя. Иди на кухню, завтрак для тебя на столе. И, пожалуйста, Софья, не растягивай завтрак надолго, как ты это делаешь обычно. Через полтора часа мы втроем идем в гости к брату Алексея. — Полина говорила медленно, негромко, спокойно, боясь вызвать новый всплеск непонятных ей эмоций Софьи.

Девочка на удивление спокойно восприняла сообщение сестры. Быстро похватав со стола еду, запив ее теплой водой из чайника, она побежала в комнату и буквально минут через пять выбежала одетой.

— Я готова! — неестественно весело крикнула Софья.

Было около двенадцати, когда по лестнице дома на Невском проспекте поднимались на третий этаж три человека. В дверь направо позвонил Алексей. Через минуту дверь открылась, на пороге большой и уютной квартиры показался хозяин.

— Здравствуй, Леня. Вот привел к тебе моих дорогих соседок. Знакомься…

Но Леонид не дал договорить брату:

— Ну Алеша, кто же знакомится на пороге дома! Проходите, девушки. Будем знакомиться. Меня зовут Леонид Николаевич. Я брат Алексея. Олечка, Лидочка подойдите, познакомьтесь с нашими гостями. Вы, наверное Полина? — Леонид внимательным взглядом посмотрел на покрасневшую девушку.

— Алексей мне рассказывал о Вас. «А ты Софья. — обратился он к девочке.

В облике Софьи Леонид уловил что-то едва знакомое, родное. Он еще раз посмотрел на Софью долгим взглядом, вызвав неловкость у девочки.

— Леонид, дай же и нам познакомиться с гостьями — услышал он голос своей жены. Ольга обняла сестер и пригласила к столу, накрытом в большой комнате. Лидия, дочь хозяев квартиры была почти ровесницей Софьи, а потому они быстро нашли общий язык. Девочки недолго посидели за столом и, извинившись, прошли в комнату Лиды.

Обед прошел незаметно в общих разговорах о проблемах на работе обоих братьев, ситуации в «бедной» России, как назвал свою страну Леонид. При этом Леонида так и подмывало расспросить у Полины о ее родных, о Софье, к которой у него возникло непонятное чувство теплоты. Но Полина была такой лучезарной, такой безмятежно-радостной, что старший брат ее жениха счел неуместным свои расспросы.

«Все узнаю позже.» — решил Леонид. — «В любом случае Полина — девушка хорошая, скромная, но держится с достоинством, что говорит о многом.

— Думаю, что Алексей наконец-то будет счастлив. — поделился своим впечатлением бывший князь со своей женой Ольгой, когда за гостями закрылась дверь. — Да, Олюшка, как тебе понравилась вторая наша гостья, Софья?

— Девочка как девочка, глаза красивые, живые, лицо неплохое, оформится, будет красивой девушкой. Порывистая, правда, через чур. Сказывается отсутствие материнского воспитания. Ведь с семи лет она осталась на руках у двадцатилетней Полины. Представляешь, сколько пришлось выдержать этим девушкам!

— Оля, а тебе не показалось что-то знакомое в облике Софьи?

Жена Леонида задумалась, напряглась, вызывая в памяти образ девочки, но передернув плечами, ответила:

— Да нет, мне она никого не напоминает. А тебе?

— Не знаю… Я очень скучаю по Лизоньке. Мы ее не видели больше десяти лет. Может я слишком впечатлителен. В каждой женщине, девушке, девочке ищу ее.… Лиза единственная наша сестра. Она была нежным цветком среди нас, колючих репейников, ее братьев. М-да… Ну ладно, давай, моя хорошая, я помогу тебе с уборкой. Кто бы сказал каких-то десять лет назад, что мы с тобой будем готовить, убирать, стирать сами….