Анна, создающая королей

Лара Дивеева, 2023

Нерон создал меня, чтобы изменить мир. Я подчинилась, чтобы завоевать его сердце. Я все делала ради его любви. Он же сделал все, чтобы меня разрушить. Пообещал, что вместе мы изменим мир, а потом отдал меня другому мужчине. Сбыл с рук, как обузу, а сам исчез.Можно ли любить мужчину, которого не существует? И если можно, то стоит ли?Но я не сдамся. Выживу и добьюсь свободы и счастья. Я Анна, создающая королей.На обложке использована иллюстрация CURAphotography/shutterstock

Глава 2. Анна, создающая королей

Несколько месяцев спустя

— Ты умница, Анечка, — прошептал Дарлам, министр международных отношений Алекриона, прикрыв глаза. — Продолжай, моя хорошая!

Сейчас я устрою ему Анечку, извращенец поганый!

— Прекратите! Иначе я уйду и не вернусь.

Министр покачнулся и, тяжело дыша, вцепился в стол.

Святые силы, простите меня за крамольную мысль, но надеюсь, он пыхтит от сердечного приступа, а не от приближающегося оргазма. Где Нерон их находит, таких дефектных? А ведь проверяет, причем тщательно. Отличный послужной список, хорошая репутация, любящая семья — и вот.

На что жалуется Дарлам? Бессонница, ночные кошмары, неуверенность в себе. Минут через десять вмешательства он раскраснелся, придвинулся ближе и запыхтел. Некоторым нравятся необычные ощущения, возникающие при моем вмешательстве, и не все ведут себя прилично. Уж точно не уважаемый министр. Такое случается редко, но от неприятностей не застрахуешься.

— Анна! — Дарлам облизнулся, глядя на меня со щенячьей мольбой во взгляде.

Не похоже на сердечный приступ, а жаль.

Хлопнув дверью, я вышла на улицу и с наслаждением вдохнула запах тающего льда и ранней весны. Самое неприятное, что придется рассказать о происшедшем Нерону.

Тот сразу ответил на звонок, как, впрочем, и всегда.

— Закончила?

— Как бы тебе объяснить… Я-то не закончила, а вот клиент — вполне может быть.

— Что ты имеешь в виду? — ледяной треск голоса выдал его догадки.

— Ты сообразительный, сам догадайся.

Раздался странный шум, потом ругательства и стук захлопнутой двери.

— Он до тебя дотронулся? — Нерон перекрикивал шум мотора.

— Не волнуйся, никто меня не трогал! Просто Дарламу очень понравилось мое вмешательство. ОЧЕНЬ, понимаешь?

— Поклянись, что он к тебе не притронулся!

— Клянусь! Нерон, успокойся!

— Я уже в пути, скоро буду с тобой.

«Скоро» в его случае так и есть. На обычном воздушном катере до Алекриона пять часов пути, а на «Пуле» — два часа. Откуда такая технология? Это же невозможно? Мои бесполезные вопросы провалились в никуда, Нерон отказался объяснять происхождение «Пули».

— Зайди в кафе «Камелия», закажи обед и сиди там, пока я тебя не найду. Пусть охрана от тебя не отходит!

Я сама виновата, могла и промолчать. У Нерона есть всего два состояния — «включен» и «выключен». Если он заводится, то его не остановить. Обычно я стараюсь не беспокоить его по мелочам, но иногда забываюсь. Например, сегодня.

Ворвавшись в кафе, Нерон вздернул меня на ноги и осмотрел, будто мог увидеть отпечатки чужих пальцев.

— Поклянись, что Дарлам тебя не коснулся!

— Клянусь!

Обхватив мою шею ладонью, Нерон смотрел мне в глаза. Или не смотрел. Или не в глаза. Откуда мне знать? Я видела только тьму. Она казалась живой, искрящейся гневом.

Да, знаю, у меня богатое воображение.

— Никто не смеет тебя касаться! — сказал он грозно. — Все эти люди — ничто по сравнению с тобой. Ты совершенна. — Сильные пальцы пробежались по моей шее. Так нежно, что, скорее всего, мне померещилось. — И неприкосновенна, — добавил, отстраняясь и держа руку ладонью вверх.

Ага. Я неприкосновенна и скоро стану самой старой девственницей Тритари. Если не дар, то уж этот факт точно сделает меня знаменитой. Как я ни старалась соответствовать образу восхитительной Анны, наши с Нероном отношения не продвинулись ни на йоту.

Не церемонясь, он потащил меня к выходу.

— Ты уже был у Дарлама?

— Был. Мы летим домой.

— Что ты с ним сделал?

— Анна, двигай ногами!

— Полагаю, что Алекриону понадобится новый министр?

Дарлам был отнюдь не первым проблемным клиентом. Когда вмешиваешься в чувства людей, подчас вылезает все самое неприглядное, и от этого не застрахуешься. Сначала расправы Нерона меня пугали, но когда я спросила напрямую, что он делает с телами, он оскорбился.

— Телами? Хорошего же ты мнения обо мне! Я их не убиваю, но они получают заслуженное наказание.

И на том спасибо.

По пути домой я попыталась развеселить Нерона, уж слишком тяжелым было его молчание.

— Можно считать, что нам удалось изменить мир. Стало на одного извращенца меньше.

— Ох, Анна! — Нерон покачал головой. — Неужели ты думаешь, что, помогая этим напыщенным индюкам, ты меняешь мир?

— Но ведь ты говорил, что я стану создавать королей, и тогда мы изменим мир?

— Иногда я забываю, что тебе всего лишь двадцать и поэтому ты такая наивная.

— Наивная?! Подожди, скоро по Алекриону пойдут слухи, что я способна одним взглядом довести до оргазма, вот тогда и поговорим, насколько я наивная!

Опасно. Грубо. Пошло. Я сама удивилась сказанному.

— Кто распустит этот слух? Что ты от меня утаила? — Нерон развернул «Пулю» так быстро, что желудок подпрыгнул и, казалось, застрял в горле.

— Ничего! Не надо лететь обратно! Просто я не хочу, чтобы ты считал меня наивной.

Нерон вздохнул, и какое-то время мы летели молча. Я уже и не надеялась на ответ, как вдруг он с силой ударил кулаком по приборной панели.

— Дар перцепта не имеет равных по силе, но для его развития требуется время и усилия. Тренируясь на людях, ты развиваешь способности и повышаешь энергетический запас. Те, кто достигает вершин власти, подчас самые противоречивые люди. В них ты видишь смесь хорошего и плохого и сложное переплетение чувств. Работая с проблемными клиентами, ты подтолкнешь свой дар на нужный уровень.

Бесцветный, глухой голос Нерона настораживал. Что-то причиняло ему боль, и я была бы не я, если бы не попыталась ему помочь.

— А какой уровень тебе нужен? И для чего?

Я знала, что Нерон не ответит. Он вел меня вслепую по лабиринту жизни, моей жизни.

Когда мы приземлились на острове, Нерон вышел из ангара и остановился, глядя на безупречную синеву. Потом тряхнул головой, будто решившись на что-то важное, взял меня за руку и повел к дому. Я смотрела на наши сомкнутые пальцы и не дышала.

— Тереза сказала Матиасу, что ты мечтаешь завести сад.

— Мне и так хорошо, — ответила я, глядя на наши сомкнутые руки.

Нерон с силой сжал мои пальцы, словно собираясь сказать что-то решающее.

— У тебя будет все, чего ты захочешь.

Вот же, шутник! Жестокий, слепой шутник. У меня будет все, чего я захочу?

Я хочу только его.

— Нерон, скажи, чего хочешь ты?

Честно говоря, я не ждала ответа, однако Нерон отпустил мою руку и всерьез задумался. Возможно ли, что он впервые размышляет о своих потребностях и желаниях?

— Мне наплевать на сад, на дом, на остров и на все остальное, — наконец ответил он с ударением на каждом слове. — Меня интересуешь только ты. Я хочу, чтобы у тебя было все, чего ты пожелаешь.

О таких словах забыть невозможно. Куда ни поворачивает жизнь, я натыкаюсь на них, как на каменную стену. Можно ли требовать от человека большего, если его волнуют только мои потребности? Даже если он не может удовлетворить самые главные из них.

Нерон никогда не ограничивал мои траты, наоборот, поощрял любые покупки. Казалось, это доставляло ему удовольствие и даже приносило облегчение. Утолить обывательский голод проще, чем откликнуться на жадные требования моего сердца.

Когда я вернулась со следующего задания, вокруг дома красовался очаровательный цветущий сад. Слуги улыбались и кивали, соглашаясь, что это волшебство.

Нерон подарил мне волшебство.

Я не успевала его возненавидеть, как снова начинала любить.

***

Я создавала «королей». Раз Нерону приспичило так напыщенно называть мои манипуляции, я не возражала. На самом деле, меняя только эмоции, мало кого можно сделать великим. Ведь есть еще характер, разум, окружение и многое другое. Но да, иногда мне везло.

Нерон выбирал клиентов среди самых влиятельных и сложных людей Тритари. Я моталась из страны в страну, города сливались в разноцветие зданий, парков и лиц. Я расплетала ауры, делила чувства на составляющие, прослеживала их истоки. Вмешивалась, экспериментировала. Делала клиентов смелее, сильнее, уверенней в себе. Стирала боль, разрывала цепи страха и порочные круги сомнений. С некоторыми клиентами задерживалась на несколько дней, к другим приходилось возвращаться по многу раз. Старые шрамы не сведешь, но можно научиться не замечать, как зудит их неровная поверхность. Можно сплести вокруг них сеть забвения и светлой печали. Но на это требуется время и много, много усилий. Моих.

Я не хотела создавать «королей», я мечтала лечить души обычных людей, но никогда не рассказывала об этом Нерону. Да и не все клиенты хотели становиться «королями», некоторые просто пытались ужиться с тяжелым прошлым или сомнительным будущим. Большинство клиентов не афишировали наше знакомство, не признавались, что прибегли к моей помощи. При случайных встречах они притворялись, что мы незнакомы, и только оставаясь со мной наедине, пожимали руку и жарко шептали: «Анна, вы изменили мою жизнь! Вернули юность, свет, наслаждение, уверенность в себе. Теперь я могу все…»

Не хочу хвастаться, но скажу, что комплиментов было достаточно. Меня щедро благодарили. Кроме денег, дарили произведения искусства, дорогое вино, драгоценности.

Президент небольшой южной страны не мог прийти в себя после трех покушений и волны восстаний, сотрясших побережье. От него ждали решительных действий против бунтарей, но его едва хватало на то, чтобы выбраться утром из постели. Я помогла. Вместе мы собрали его ауру по частям. Когда я прощалась с ним, он прослезился. Жестокий, опытный политик не стеснялся своих слез. Обняв меня за плечи, сказал:

— Мы больше не увидимся, и я не признаюсь, что встречался с тобой, Анна. Прошу, прими небольшой сувенир в знак моей признательности!

Он подарил мне остров. Невероятно красивый, необитаемый, потерянный в объятиях океана.

— Теперь это твой остров. Придумай ему имя и заполни дарственную.

— Я назову остров «Нерон».

— Красивое имя! — кивнул президент.

Я написала имя Нерона дважды — в графе названия острова и как имя владельца.

Вернувшись домой, я подарила остров Нерону. За то, что он создал из меня женщину, которой восхищается.

Восхищается, но не любит.

Просмотрев бумаги, он отбросил их в сторону, не комментируя. Не благодаря.

Нерон наслаждался моим успехом — успехом женщины, которую придумал. Соучаствуя в этом обмане, я изменила гардероб. Высокие каблуки, облегающие платья, женственные костюмы соответствовали образу великолепной Анны. В них я чувствовала себя как маленькая девочка, нарядившаяся в мамину одежду и размазавшая по лицу алую помаду.

Я не знала, что делал Нерон, пока я работала. Он не любил, когда я оставалась на ночь на Тритари, поэтому я спешила домой в надежде, что сегодня, да-да, именно сегодня наступит переломный момент в наших отношениях. Но шло время, а Нерон так и не признал, что я была для него чем-то большим, чем одаренная женщина, превращавшая раненых жизнью людей в так называемых королей. Если бы могла, я бы выцарапала чувства к Нерону из моей ауры, но увы, я не способна изменить саму себя.

Моим любимым клиентом стал богатый бездельник по имени Клаус. Любитель женщин, гоночных машин и яхт, он ненавидел себя с неистовой силой. Для того, чтобы распутать нити детских травм, потребовались недели. Мне нравилось вдыхать в Клауса мою магию, как и нравилось сидеть на веранде его особняка и болтать. Я наслаждалась возможностью смотреть в его глаза и видеть не тьму, а улыбку. Он не дергал меня за волосы, чтобы заставить отвести взгляд. Не отталкивал. Не скрывал, что привязался ко мне сильнее положенного, что видит во мне женщину. Был готов дать мне все, чего лишал Нерон.

Клаус отогрел мою одинокую душу. Я наслаждалась нашими встречами, посиделками на залитой осенним солнцем веранде.

Пока однажды не увидела Нерона. Он стоял, прислонившись к живой изгороди, и следил за нами.

Я вскрикнула от неожиданности. Опрокинув столик с бокалами, затащила Клауса в дом и заставила запереть двери и окна.

Дрожащими руками набрала Нерона.

— Слушаю тебя, Анна!

— Мне нужно с тобой встретиться. Срочно!

— Прямо сейчас?

— Увидимся в ангаре.

Нерон прибыл на место с опозданием, заставив меня понервничать. Не тратя время на приветствия, я набросилась на него в праведном гневе.

— Чего ты от меня хочешь? Ты следишь за мной и управляешь моей жизнью. Ты не оставляешь меня в покое, даже когда я встречаюсь с мужчинами!

— Это было свидание? — Нерон подступил ближе, и я привычно повернула голову, зная, что он не позволит смотреть на его лицо.

— Да. Не знаю. Это могло быть свиданием, но ты все испортил. Нерон, если ты тронешь Клауса, я уеду от тебя навсегда. Клянусь!

— Вы с ним спали?

— Это не твое дело!

— Мое! Все, что касается тебя, — мое дело!

В его неровном дыхании угадывался ритм гнева. Я привыкла к его ярости и уже не надеялась ни на что другое.

Но в этот раз я ошиблась.

Нерон провел пальцем по моей щеке, и мои губы раскрылись. Он не отдернул руку, только издал сдавленный стон, и тогда я прижалась к его телу. Желанному, сильному, непознанному телу, которому так хотела сдаться. Нерон вздрагивал от каждого прикосновения. Я вжималась в его тело, всхлипывая и надеясь, что эта близость станет переломной.

Так и случилось, но этот перелом не был положительным.

Внутри Нерона родился крик, звериный вой, разорвавший нашу близость в клочья.

— Анна, прекрати! Я уже говорил, что между нами ничего не произойдет! Остановись!

— Нет!

А вот на «нет» Нерон отреагировал очень быстро. Впечатав меня в стену ангара, отошел в сторону.

Я еле удержалась на ногах.

Возможно ли, что этот нечеловечески сильный мужчина меня боится? Моего влияния, эмоций, которые я вызываю. Чувств, которых он не хочет.

— Нам пора домой, Анна!

— Я не хочу домой! Я хочу тебя. Тебя! И ты тоже меня хочешь. Что с тобой не так? Скажи мне, кто ты! Покажи свое лицо! Почему ты меня отвергаешь?

— Опомнись и веди себя пристойно!

— Тогда я вернусь к Клаусу.

— Не вернешься!

— Вернусь!

Нерон с грохотом впечатал кулак в стену ангара. Металл обиженно прогнулся, увековечивая нашу очередную ссору.

— Мы летим домой!

— Нет! Ты не можешь запретить мне встречаться с мужчинами! Мне двадцать, а я все еще девств… — ойкнув, я заставила себя замолчать. Не собиралась обсуждать такие темы с Нероном.

— Значит, вы с ним не спали, — удовлетворенно произнес он.

— Но это не значит, что мы не сделаем этого прямо сейчас, — я направилась к выходу из ангара.

Перехватив на полпути, Нерон прижал меня лицом к стене. Распластал на ней и придавил своим телом.

— Остынь! — рявкнул.

Прижавшись щекой к ледяному металлу, я следила, как дыхание рисовало на нем неровные круги. За спиной шумно дышал Нерон. Его мышцы тряслись, как в лихорадке. Волны его страсти окутывали меня дурманом.

Я тонула в желании, которое он отвергал.

— Я не могу остыть, — сказала грустно. — Твое лживое, показное равнодушие поджигает меня.

Слова теплой влагой отпечатались на металле. Я подалась назад, прижимаясь к его груди и молясь о том, чтобы он поддался моменту слабости.

Секунда, другая. Нерон усилил нажим, его рука прикоснулась к моему горлу. Нежно погладив, спустилась ниже.

— Ты не должна… — прохрипел он, — не должна, — повторил упрямо, хотя и терял нить мыслей, — не должна меня любить, — договорил с трудом.

— Почему?

— Это рвет… внутри.

— Позволь мне! — попросила я и медленно, чтобы не спугнуть, положила голову на его плечо. Выдохнула только когда ощутила прикосновение его губ к моему виску.

Он обнял меня. Прижал к себе.

Это начало.

Теперь возможно все.

Я повернула голову, чтобы потереться о его подбородок, о его шрамы. Чтобы поцеловать их и поклясться, что приму его, какими бы страшными ни были его лицо и его грехи.

Нерон обнял меня с такой силой, что стало трудно дышать. Но это не страшно, это не могло мне навредить, ведь Нерон давно уже стал моим дыханием.

Я хотела, чтобы он об этом знал.

— Я дышу тобой.

— Да, — ответил он. Мягкое тепло у моего виска, обреченное бессилие в голосе.

Мне предстояло пережить десятки бессонных ночей в попытках расшифровать это «да».

Нерон провел подбородком по моему виску, и я прижалась ближе.

— Люби меня! Пожалуйста! — сказала не просительно, а нежно. Смаковала возможности на языке. Всем своим существом ощущала, что душа Нерона откликается на мою просьбу. Пусть он любит не настоящую меня, а влиятельную, всесильную Анну, которую создал сам. Я уже свыклась с этим печальным фактом и готова притворяться до конца моей жизни. Ради Нерона.

Он не ответил.

Внутри него зародился крик. Я ощутила вибрацию в его груди, потом он отпустил меня и быстрыми шагами пошел к дверям ангара. Яркий солнечный свет окружил его лучистым нимбом.

— Будь проклята эта планета! — закричал он. — Будьте прокляты вы все!

А потом схватил меня поперек талии, запихнул в «Пулю» и понесся домой.

— Я сделал все возможное, чтобы ты была счастлива! Чего тебе не хватает?

Нерон часто повышал голос, но только для того, чтобы донести до меня очередной приказ. В этот раз к его приказному тону добавились боль и отчаяние, и от этого заныло в груди. Мое счастье было намертво связано с эмоциями Нерона, как будто во мне — барометр его чувств.

— Ты знаешь, чего я хочу, и ты хочешь того же! — Я злилась на Нерона, но грусть не позволила гневу распалиться. — Ты не разрешаешь мне встречаться с другими мужчинами, но при этом не подпускаешь к себе. Так нельзя, понимаешь? Если бы ты был ко мне равнодушен, я бы давно перестала надеяться. Но ты испытываешь ко мне чувства, я в этом уверена…

С ревом Нерон всадил кулак в приборную панель. Приборы издали нездоровый писк, «Пулю» тряхнуло и повело влево.

— Хоть что-то заставило тебя замолчать! — выдавил он сквозь сжатые зубы. — Между нами ничего не будет!

Я не спорила и не плакала.

Я болела внутри.

Каждому человеку необходимо хоть немного тепла, хоть чуточку любви. Чтобы хоть кто-то испытывал безусловную нужду в твоем присутствии. Именно безусловную, не связанную с моим даром и придуманным обликом Анны, создающей сомнительных королей.

Если бы я не ощущала в Нероне ответной страсти, давно бы заставила себя выцарапать из души больное чувство. Но как не мечтать о человеке, который не сводит с меня глаз?

Как не любить мужчину, который не находит себе места, пока я не вернусь домой?

Как остаться равнодушной, если он разрушает любого, кто причиняет мне малейшее неудобство?

При этом он сам был причиной моего самого изнурительного мучения, удерживал и отвергал меня одновременно. Тому должны были быть веские причины. Очень веские.

Я решила рискнуть и нарушить правила Нерона — покопаться в его тайнах.

Спровоцировать его, вывести из равновесия, чтобы он признал свои чувства.

И тогда мы будем вместе.

Анна, создающая королей, и Нерон, создавший Анну.

***

На следующее утро я прилетела в город, где впервые встретилась с Нероном. Там я разыскала одного из бывших клиентов — сотрудника военного ведомства, — которому помогла пережить смерть жены.

— Мои родители погибли при посадке катера, и военное ведомство отправило меня на остров учиться.

— При чем тут военные? — удивился клиент.

— Вот и мне это интересно. Возможно, это как-то связано с моими способностями. Я помню, как выглядит военный, который представил меня будущему наставнику. Кто-то из высших чинов. Я бы хотела его найти и задать несколько вопросов о прошлом, но чтобы мой наставник об этом не знал.

Клиенты узнавали обо мне по рекомендациям знакомых, а Нерон действовал в качестве посредника. Как он это делал, неизвестно, но явно не раздавая визитки с надписью: «Анна, создающая королей. Лучшие услуги для вашей ауры». Я вообще с трудом представляла, как он общался с людьми, кроме как угрозами и приказами.

— Я нанял вас по совету главы военного ведомства и не знаю вашего наставника. — Задумчиво постучав по столу, клиент поднялся. — Я многим вам обязан, поэтому постараюсь помочь. В штабе есть открытый реестр с фотографиями тех, кто находился на службе в последние десять лет. Я не могу показать вам личную информацию, но позволю пробежаться взглядом по фотографиям. Если вы найдете того, кого ищете, я вас познакомлю. Если нет, то не обессудьте, к закрытому реестру я вас допустить не смогу.

Мы сразу же поехали в ведомство. Я спешила, боясь, вдруг Нерон догадается, что я нарушила самое главное правило — ни с кем его не обсуждать.

Интересующую меня фотографию я нашла на удивление быстро. Клиент тут же выключил экран, отказавшись назвать имя мужчины.

— Сначала я должен узнать, согласится ли он с вами встретиться. Надеюсь, вы понимаете, что ради вас я балансирую на грани нарушения устава.

Я ждала, поглядывая в окно и боясь увидеть Нерона. Когда секретарь принес кофе, я вскрикнула от неожиданности, и он чуть не выронил кофейник.

— Вам повезло! — сказал клиент, вернувшись минут через десять. — Я связался с человеком, которого вы ищете, и он не возражает против встречи с вами. Димитри вышел на пенсию три года назад, вот его адрес.

Через пару часов я стучалась в дверь небольшого загородного особняка.

Я узнала военного, а он меня — нет. В его ауре не было ни страха, ни тревоги, только любопытство и спокойствие. Димитри Лауст не помнил ни безликого Нерона, ни гибель моих родителей, ни встречу с одаренным подростком. По его словам, за годы службы «всякое случалось», и ситуации смешались в его памяти. Либо он говорил правду, либо в его воспоминаниях изрядно покопались.

— Если вами занималось военное ведомство, значит, ваши родители были как-то с нами связаны, — предположил он.

Учителя начальных классов связаны с военным ведомством? Трудно в это поверить.

— В ведомстве наверняка осталось ваше дело, только вам его, конечно, никто не даст, — усмехнулся Димитри.

Еще как дадут! А если нет, то я нарушу правила этики и использую дар, чтобы на них повлиять. И тогда я узнаю правду о гибели моих родителей и о том, кто такой Нерон, что случилось с его лицом и почему он отказывается меня любить.

Ну… может, в военном досье и не станут обсуждать его личные симпатии, но все остальное я там найду.

Впервые в жизни я использовала дар в корыстных целях. Вмешалась в ауру ни в чем не повинных администраторов, вплетая безграничное доверие. Через час я закончила поиск в закрытом архиве и покинула ведомство, стерев следы своего вмешательства.

В архивах военного ведомства не имелось никакой информации о судьбе одинокой Анны, ее погибших родителях и безликом Нероне. Не было этих сведений и в других архивах.

Меня не существовало.

Я продержалась почти сутки, сохраняя оптимизм и пытаясь придумать другой способ узнать правду, однако ничего умного в голову не приходило. Тогда я не выдержала и поставила Нерону ультиматум.

— Либо ты расскажешь мне всю правду о себе, либо я улетаю к Клаусу. Прямо сейчас!

— Улетай! — спокойно ответил он и вернулся к бумагам.

— Я пересплю с ним!

— Удачи!

— Ты пожалеешь!

— Нас с тобой ничего не связывает, кроме деловых отношений, поэтому прошу тебя, не скандаль! У меня болит голова.

— Голова? У тебя вообще нет головы! Только противные черные маски и капюшоны! — голос сорвался от отчаяния.

— У меня есть голова, — рассмеялся он.

Рассмеялся.

Нерон смеялся над моим бешенством. Он не верил, что я отдамся Клаусу, раз уж не сделала этого до сих пор.

Хлопнув дверью, я улетела. Поправлюсь: хлопнув всеми дверьми, которые попались на пути, я улетела к Клаусу. Но когда дело дошло до поцелуев, струсила и вырвалась из его рук.

— Кто он? — поинтересовался Клаус, закуривая сигару.

— Ты о ком?

— О мужчине, которого ты так боишься.

— Я его не боюсь! Ну… Это мой наставник.

Морщины на лбу Клауса разгладились, и он улыбнулся.

— Познакомь нас! Я настроен серьезно. Если ты согласишься со мной встречаться, у меня не будет других женщин. Только ты. Я постараюсь понравиться твоему наставнику, и дело в шляпе.

В моей жизни появился мужчина с серьезными намерениями, который хочет и может дать мне то, о чем я мечтала, — ощущение, что я кому-то действительно, по-настоящему, полностью нужна.

Есть только одно «но», огромное, как астероиды, угрожавшие судьбе Тритари.

— Не могу, Клаус, извини. Дело не в наставнике, а в том, что ты был моим клиентом и навсегда им останешься. Ты мне нравишься, но я не способна на большее.

Какая изощренная ирония! Я создала Клауса, заново сплела его ауру, поэтому не могу воспользоваться тем, что создала сама. Возможно, Нерон отказывается от меня по той же причине. Ведь он придумал меня — Анну, создающую королей.

— Для меня это слишком глубокая философия, — отшутился Клаус, пряча грусть за усмешкой. — У моего друга сегодня день рождения. Пойдем повеселимся!

День рождения? В мою честь уже давно не устраивали праздников. С детства.

— Мне недавно исполнилось двадцать, — для чего-то сказала я.

Полагаю, Клаус услышал недосказанное и понял меня, как никто другой.

— Тогда я позвоню другу, и мы устроим двойной праздник.

Я пыталась протестовать, но вяло, и Клаус настоял на своем.

О том, что случилось дальше, в памяти сохранились отрывочные воспоминания. Вечеринка была веселой и бурной, я потеряла счет тостам и выпитым бокалам. Мир вокруг сиял золотистым блеском, я была счастлива и всесильна, как никогда ранее. Уже тогда я должна была заподозрить, что в бокалах был не только алкоголь, но, доверчивая, наивная и выросшая в изоляции, я только улыбалась и сияла радостью.

В какой-то момент обнаружила себя целующейся с другом Клауса по имени Дилон, который подливал мне вина.

— Поедем ко мне! Со мной тебе будет хорошо, — пообещал он.

Я хотела быть с Нероном, но он отталкивал меня снова и снова. И вот я нашла привлекательного мужчину, который меня хотел. Наверное, привлекательного. Разглядеть его было трудно, так как в глазах двоилось. Мысли терялись в тумане.

— Не поедем, а полетим, — поправила я. — Ко мне.

— Полетим? — в голосе Дилона прозвучало уважение. — Я так и подумал, что ты не простая девушка, раз уж сам Клаус тобой заинтересовался.

Он прав, простой меня не назовешь.

Я умею сбегать от охраны, но рано или поздно они меня находят. В этот раз они не искали меня в городе, а ждали в ангаре. Там же был и мой телефон, который я выключила и оставила в катере.

Мы приземлились на острове, а я все еще не могла стряхнуть с себя странное опьянение. Решимость что-то доказать Нерону толкала меня вперед. Вспомнить бы, что именно я пыталась ему доказать, но туман в мыслях не позволял сосредоточиться.

— Неслабо! — присвистнул Дилон, осматриваясь. — Колись, кто твой папочка?

— Остров принадлежит моему наставнику. Пойдем в спальню!

Дилон направился в душ, а я подошла к зеркалу и оторопела. В помятой одежде, растрепанная, с размазанной косметикой, я походила на чучело, поэтому поспешила во вторую ванную в конце коридора, чтобы привести себя в порядок.

Но, не ступив и двух шагов, врезалась в мужское тело.

— Ты омерзительна! — Нерон трясся от ярости.

— Отстань! У меня гости.

— Твой гость сейчас полетит домой, причем без катера.

Я пыталась сосредоточить на Нероне взгляд, но тьма его лица плыла перед глазами.

— Не вмешивайся в мою жизнь! Дилон станет моим первым мужчиной.

Сказала — и бросилась в ванную комнату, защелкнув задвижку на двери.

Наивная!

Нерон скинул дверь с петель без особых усилий.

— Ты не посмеешь!

— Посмею! Решай, Нерон, либо ты берешь меня себе, либо отдаешь ему. Третьего не дано.

Нерон схватил меня в охапку и, сжав изо всех сил, пробормотал:

— Не делай этого, Анна!

Я уткнулась носом в его шею, вдохнула его запах. Нерон вдавливал меня в свое тело, словно хотел спрятать внутри себя.

— Я не могу так больше! — сказал глухо.

— Я тоже. Мы достигли точки невозврата. Если я не нужна тебе, то отпусти и позволь встречаться с другими.

Рев завибрировал в его гортани, руки сомкнулись вокруг меня с невероятной силой. Я впитывала каждую толику ощущений, каждую каплю боли с восторгом и радостью. Мне не нужны шаблонные чувства и ласки, я возьму все, что Нерон хочет мне дать. Так, как он этого хочет. Так, как ему нужно.

Я рождена, чтобы быть сердцем его счастья.

— Мне не нужны другие мужчины, но я устала тебя ждать. Мне больно. Я хочу нормальной человеческой жизни.

Я провела губами по его подбородку. Накопившаяся страсть взорвалась внутри, охватив мое тело и передаваясь Нерону, связывая нас вместе. Я сгорала в ней. Со стоном отчаяния он накрыл мои губы своими, касаясь языком, проникая вглубь. Поцелуй Нерона был жестом обладания, вторжения в самую мою суть.

Однако он длился всего несколько секунд. Увы, сила воли Нерона всегда была сильнее его страсти. Крик Нерона сотряс дом. Может, я и преувеличиваю, но мой мир сотрясся, это точно. А потом мой мир осел, обнажая линии переломов.

Казалось, вокруг огонь, но ведь в ванной гореть нечему?

— Проклятие! — В крике Нерона звучало только безграничное отчаяние.

Взревев, он оттолкнул меня и ушел. Медленные, тяжелые шаги, один за другим, все дальше от меня.

Он сделал выбор.

Я вернулась в свою спальню.

Дилон подошел ко мне с многообещающей улыбкой. Решив, что поймал выгодную подружку, он был нежным и предусмотрительным.

— Анна, ты очаровательна!

Нет, я похожа на лохматое чучело.

— Анна, ты вообще не двигаешься. Тебе нравится, как я тебя целую? — заискивающе шептал он, водя губами по моей щеке.

Нерон следил за нами, я ощущала его присутствие. Хотелось сделать ему больно за то, что он создал меня такой. Несовершенной, упрямой, бессильной. Неспособной его разлюбить.

Не обращая внимания на Дилона, я закричала:

— Уж поверь, я дойду до конца! Ты слышишь меня? Я дойду до конца!

— С кем… — мой горе-любовник тяжело сглотнул, — с к-к-кем ты разговариваешь?

— Не твое дело!

— Как это — не мое дело?!

Толкнув меня к стене, Дилон потерся о меня всем телом. Его жалкие потуги вызвали у меня омерзение.

— Я мог бы выбрать нормальную бабу, да еще и с Тритари, так нет же… поперся на этот каменный ошметок ради ненормальной девицы, — пробурчал он, но я не слушала.

— Даю тебе последний шанс! Сейчас я ему отдамся!

— Полоумная! — взвыл Дилон. — С кем ты разговариваешь?! Со старым слугой, который открыл нам дверь?!

Разум постепенно просыпался и с недовольством оглядывал свои владения. Мне стало противно. От того, что привезла на остров мерзкого подонка, подсыпавшего мне дурь в вино. От того, как низко я пала в попытке манипулировать Нероном. Концентрированное отчаяние может довести до страшных поступков.

Я не хотела плакать, но у слез были другие планы. Они слепили, щипали кожу. Стыд расползался во мне как масляная пленка, не позволяя дышать.

Внезапно Дилон вскрикнул и, закатив глаза, осел на пол.

— Нерон, прошу тебя, не надо анабиоза! Мне что-то подсыпали в вино… я ничего не соображала…

Язык отяжелел, затылок налился тупой болью.

Анабиоз.

***

На следующее утро я не смогла подняться с постели без помощи Терезы. Казалось, я умираю. Воспоминания вчерашней вечеринки вызывали ужас и отчаяние. Почему Клаус мне не помог? Почему охрана не заметила, что я не в себе?

Как я такое допустила?!

За завтраком Нерон вел себя как ни в чем не бывало. Рассказал о новом задании, о военном перевороте в Хоринтии. Я молча смотрела на его руки. Можно ли по рукам определить настроение? Я любила руки Нерона. Они — единственное, что он позволял мне видеть. Сильные, длинные пальцы, никогда не совершавшие лишних движений.

— Я бы хотела поговорить о том, что случилось вчера вечером.

— Забудь!

— Мне очень стыдно. Я не должна была пускать Дилона в твой дом, не должна была тебя провоцировать. Мне что-то подсыпали в вино…

— Я сказал, забудь!

Над головой зазвенела люстра. Хрустальные капельки беспорядочно бились друг о друга, так и не привыкнув к тембру хозяйского крика.

— Где Дилон?

— Он не станет болтать.

— Он жив?

— Ты хочешь, чтобы он был жив?

— Да.

— Тогда он жив.

— Иногда ты сводишь меня с ума, Нерон. В очень плохом смысле.

— Иногда ты делаешь то же самое, Анна.

— Я хочу объяснить тебе…

— Не стоит.

Я резко поднялась, не заметив, что держу в кулаке край скатерти. Столовые приборы, бокалы и тарелки съехали в сторону, жалобно позвякивая. Залитое чаем желе дрожало, отражая неровный свет люстры. Я тоже дрожала, от пережитого, от отчаяния. Что бы я ни делала, как бы ни старалась, я не смогу расшатать волю Нерона. Я потрачу на это всю жизнь и ничего не получу в ответ.

— Я так больше не могу. Ты обращаешь на меня внимание, только когда я послушно играю в завоевание мира. Ты используешь меня, а я даже не знаю, ради чего ты это делаешь. Тебе наплевать на мои чувства. Ты скрываешь свои шрамы и при этом не задумываешься, сколько шрамов оставляешь в моей душе. Я проклинаю день, когда повелась на твою ложь. Я тебя ненавижу!..

Я стараюсь не вспоминать то утро, но память настырно проигрывает его во сне, и тогда я насильно глотаю каждое несправедливое слово, как яд. Заставляю себя глотать. Я перечеркнула все хорошее из-за одного неисполненного желания. Забыла, что нельзя требовать от человека любви. Нельзя навязывать свою волю. Нерастраченная любовь к холодному мужчине свела меня с ума.

В то утро Нерон впервые дослушал меня до конца. До того момента, когда, обессиленная, я опустилась на стул и замолчала. Выпустив демонов, моя душа ликовала, пока еще не осознав, какой уродливой ложью были мои слова.

— Какие у тебя планы на субботу? — невозмутимо спросил Нерон, когда люстра перестала звенеть от моего крика.

Я оскорбила его, перечеркнула все хорошее, что он для меня сделал, а он невозмутимо строит планы на выходные?

— Не знаю… погулять по острову… может, немного полетать… если ты не возражаешь.

— Не возражаю. Но ты должна вернуться к ужину, у нас будут гости.

У нас? Гости?!

За годы пребывания на острове к нам не прилетал никто, подходящий под определение «гостя». Если не считать моего неудачного свидания.

Больно вспоминать, как я предвкушала субботний ужин. Я не могла заснуть, гадая, что за сюрприз меня ждет. И вот наступила суббота. Я стояла на пороге столовой, разглаживая несуществующие складки на подоле нового платья. Лилового, обтягивающего, сшитого на заказ в эксклюзивном салоне.

Вспоминая кокетливый фасон платья и туфли с бантами на лодыжках, я стыжусь своего желания впечатлить Нерона и его гостя. Нерон научил меня создавать королей, но не смог объяснить, как стать настоящей женщиной.

Для этого он нанял другого мужчину.

Но в тот момент я не знала о предательстве Нерона, поэтому вцепилась любопытным взглядом в незнакомца по имени Джулиус. Темные волосы, светлые глаза. Спокойный, деловой взгляд.

Кто он? Политик? Финансист? Мой новый клиент? О чем он меня попросит?

Как и Нерон, Джулиус не относился к типу мужчин, которые просят, но об этом я узнала позже. Намного позже и слишком поздно.

— Анна, — раздался отстраненный голос Нерона, — однажды я увидел в тебе огромный потенциал, но увы, ошибся. Ты стала для меня разочарованием. Твое недавнее поведение доказывает, что ты неуправляема и крайне иррациональна, поэтому я нашел тебе мужа. Сильного мужчину, который успокоит твои гормоны.

Кровь отлила от моего лица. Шагнув к Нерону, я зацепилась каблуком за бант на лодыжке и упала на тщательно отполированный паркет. Обтягивающее платье натянулось, и Джулиус приподнялся, чтобы рассмотреть очертания моего тела. Мы встретились взглядами. Он подался вперед, предлагая помощь, но я покачала головой.

Нерон не посчитал нужным мне помочь.

— Свадьба состоится завтра в одиннадцать утра, — продолжил он. — Джулиус о тебе позаботится. Я отпускаю тебя, ты мне ничем не обязана. — На этом Нерон завершил и так уже затянувшуюся, по его меркам, речь.

Можно ли отпустить человека против его воли?

Я не могла встать с пола. Приложила лоб к холодному паркету и притворилась, что ничего не слышу. Заполнила слух белым шумом и бешеной пульсацией крови. Я неуправляема, крайне иррациональна. Нерон прав, и от этого саднит в душе.

Тем не менее…

— За что ты так со мной? — спросила, когда слух вернулся и я окунулась в неприятную тишину столовой.

— Я только что объяснил и не стану повторяться, а теперь будь любезна, отужинай с нами! — ответил Нерон.

— Я не собираюсь выходить замуж, и ты не можешь меня заставить.

— Если ты соизволишь к нам присоединиться, то увидишь на столе договор, заключенный с твоим отцом, и экспертное заключение.

Договор? С моим отцом?! Эта новость подняла меня с колен.

Все эти годы я считала, что родители погибли, и военное ведомство отправило меня учиться из-за моей одаренности. Но мертвые не заключают договоров, а на последней странице стояла подпись моего отца, поставленная через неделю после даты их смерти.

Отец продал Нерону право использовать мой дар. Взамен он получал блага, оговоренные в приложении. Какие? Деньги? Власть? Приложения не было.

— Мои родители живы?

— Нет.

Я только что потеряла родителей во второй раз и не знала, что чувствовать по этому поводу.

— Что получил от тебя отец?

— Это не имеет отношения к делу.

Я отложила договор и взяла в руки заключение экспертизы, от одного взгляда на которое мое сердце остановилось. Абсолютная тишина моего тела пугала меньше, чем корявые слова на штампованной бумаге. На днях безымянный эксперт заключил, что дар превратно влияет на мою психику, и ограничил мою дееспособность. Через год я могу подать прошение на переосвидетельствование.

Меня не проверяли, да на это и не было оснований. Не было никаких экспертов. Это обман. Манипуляция.

Я разочаровала Нерона, и он хочется избавиться от меня, но не позволит быть свободной. У него нет права распоряжаться моей жизнью, но… он распорядился. Отомстил мне за то, что его усилия не увенчались успехом и я не стала Анной, о которой он мечтал. В наказание он забрал мою свободу и заставит выйти замуж. Наверняка заплатил Джулиусу, чтобы сбыть меня с рук.

Сердце вернулось к жизни гулким ударом, и я пошатнулась.

Белое бешенство — вот что я почувствовала. Сияюще белое, и когда оно дошло до пика, я не видела перед глазами ничего, кроме снега.

Вслепую ухватившись за край стола, повернулась к жениху.

— Скажи, Джулиус, тебя предупредили о моей ограниченной дееспособности?

— Разумеется, — ответил он. — Я ничего не имею против твоей одаренности и готов нести за тебя ответственность, Ан-на.

Он растянул мое имя, открыл рот чуть шире, чем требовалось. Выдохнул два слога, будто намекая на нечто порочное и пока что мне незнакомое, что должно между нами произойти. Джулиус собирался сделать со мной то, что его язык и губы делали с моим именем.

Перед глазами кружился снег. Белая скатерть казалась покрытой снегом. Я не знала, где заканчивалась скатерть и начинался снег.

Все вокруг было припорошено моим бешенством.

За эти годы я не раз плакала и устраивала скандалы, но ничего этим не добилась. А теперь я исчерпала себя. Во мне не осталось ничего, кроме белого бешенства.

— Прошу простить, господа! Неотложные дела. — Я направилась к двери, волоча за собой развязавшийся лиловый бант на туфле.

— Осторожно! — Мой будущий муж, привлекательный мужчина, поспешил ко мне и, став на одно колено, завязал бант на лодыжке. Я не почувствовала его прикосновений.

— У тебя не может быть неотложных дел кроме тех, которые даю тебе я, — отчеканил Нерон.

— Мне нужно подготовиться к свадьбе. — Я бросила на него насмешливый взгляд через плечо.

Все мои усилия ушли на то, чтобы передвигать ноги, одну за другой, в направлении моей комнаты. Родители отказались от меня, а теперь и Нерон тоже. Он попрал мою свободу, чтобы связать с незнакомцем по имени Джулиус. У него нет на это права. Никакого. Но он всесилен, а у меня нет желания с ним бороться. Пусть будет так, как он хочет. Пусть меня передают из рук в руки, как трофей.

Я забралась под одеяло, в платье и в туфлях, закрыла глаза и до самого утра старательно ни о чем не думала.

В доме что-то происходило. Дрожали стены, аура Нерона бесновалась — то появлялась, накрывая меня горящей силой, то исчезала. Я только покрепче обняла себя и, содрогаясь от холода, созерцала внутренние поверхности век.

Белое бешенство ушло, оставив за собой пустое безразличие. Моя душа спеклась, сморщилась, не реагировала на острое горе.

Нерон следил за мной, невидимый. Ближе к утру скрипнула дверь, он подошел к кровати и накрыл меня вторым одеялом.

Глупый!

Одеялом меня не согреть.

Из меня ушла жизнь.

***

Наряжала меня Тереза. Напевая веселую мелодию, хвалила жениха и всячески донимала меня своей избыточной радостью.

— Удивили вы нас, Лалия, ой, как удивили! Такая внезапная свадьба. Но жених… статный-то какой! Мне бы вашу молодость, Лалия! Я бы так с ним закрутила, что картины бы со стен попадали. Какие широкие плечи!..

Я настроилась на белый шум, на пустоту в мыслях. Все лучше, чем слушать о достоинствах жениха. Тереза достала облегающее белое платье до пола, слишком красивое для моего траура. Я бросила его в ванну и вылила сверху шампунь. Синий. Тереза смотрела на меня с открытым ртом, но ничего не сказала. Или сказала, но белый шум заглушил добрые советы.

Я достала из шкафа черное платье, короткое и полупрозрачное, купленное с целью впечатлить Нерона. Я надела его на белое белье с белой подвязкой. Невеста в трауре.

Анна, создающая королей. Завоевательница мира, проигравшая свою свободу.

Свадьба состоялась в холле. Щуплый мужчина с редеющими светлыми волосами с интересом глянул на мое платье и, откашлявшись, начал церемонию. Надо же, второй гость за два дня. Считай, проходной двор.

Интересно, кто он? Священник? Актер?

— Вы приготовили кольца?

Джулиус отрицательно покачал головой. Я тоже.

— Тогда объявляю вас мужем и женой! Пусть таинство брака станет для вас вечным счастьем.

Мне хотелось испепелить Нерона взглядом и найти способ доказать ему, что он ничего, совершенно ничего для меня не значит. Но я не могла притворяться, вообще ничего не могла, слишком сильно болела моя душа. Джулиус предложил прогуляться, и я послушно двинулась следом. Он задавал вопросы про остров, я отвечала, объясняла строение купола, мощность генераторов и работу ангара. Он изумлялся, рассматривал строения, хвалил «Пулю». Когда я споткнулась, он поддержал меня за талию, потом взял за руку. Я не вырывалась.

— Анна, ты хорошо себя чувствуешь? У тебя неживой взгляд.

— Все в порядке, — ответила на автомате. — Просто нервничаю. Это моя первая свадьба.

Джулиус уставился на меня в изумлении.

— Очень на это надеюсь, — сказал с усмешкой.

Он не мог не заметить, что я была в шоке, но списал мою странность на девичьи нервы. Чего ожидать от мужчины, который остался равнодушным при виде моего вчерашнего горя? Интересно, сколько ему лет? Нет, вру, мне это неинтересно. Как и его профессия. Как и его жизнь. Мне неинтересен мой муж.

— Ты хочешь что-нибудь обо мне узнать? — спросил Джулиус, как мне показалось, с обидой.

— Нет.

Больше мы не разговаривали. Единственное, что привлекло внимание, — это аура Джулиуса, которую я не видела. Нерон заблокировал его, как самого себя. Как предусмотрительно! Непонимание супруга — залог счастливого долгого брака.

После прогулки Джулиус ушел к себе в комнату. Я зашла на кухню, достала еду, но не помню, ела ли. Вполне возможно, что я просто сидела, уставившись в одну точку, потому что мысли причиняли слишком нестерпимую боль. Потом меня позвали к ужину, а значит, прошло несколько часов, но я совсем их не помню.

За ужином Джулиус обсуждал политику. Похоже, что сам с собой, так как Нерон молчал, а я вообще не слушала. Потом не выдержала и ушла к себе. О замужестве думать не хотелось. Вспоминала дни после исчезновения родителей, искала подозрительные факты. Почему мною распорядилось военное ведомство? Как погибли родители? Когда?

Погруженная в мысли, я зашла в спальню и застыла, прижав руки к груди. По периметру комнаты горели свечи, а пол и постель пестрели лепестками роз. Спасибо, Тереза, постаралась! Первая брачная ночь, как-никак.

Я бросилась тушить свечи. Обжигаясь, стряхивала с пальцев горячий воск, спешила разорить любовное гнездо до прихода мужа.

Джулиус женился на мне, не интересуясь моим мнением. Взял на себя ответственность. Что Нерон ему пообещал? Деньги? Власть? Вчера, когда я умирала от отчаяния, Джулиус разглядывал мою фигуру. Мне достался холодный и бесчувственный муж. Нерон подобрал мне в мужья себе подобного.

— Я тоже не любитель свечей, — раздался голос Джулиуса за моей спиной.

Он закрыл за собой дверь, подошел ближе и усадил меня на постель.

— Анна! — присев на корточки, заставил посмотреть ему в глаза. — Я не собираюсь принуждать тебя к близости. Ты смотришь на меня как загнанное животное. С тобой происходит что-то странное, ты напряжена, испугана и совершенно не готова к брачной ночи. Это твой первый раз? — Дождавшись медленного кивка, продолжил: — У нас с тобой не самый обычный брак, это точно. Я пришел сказать, что не собираюсь ни к чему тебя принуждать. Переночую в соседней комнате, так что расслабься!

С этими словами он направился к двери.

Двое мужчин в этом проклятом доме, и я не нужна ни одному из них.

Раз уж это конец, то пусть так и будет. Давно пора отсечь прошлое, и делать это надо решительно.

— Джулиус, подожди! Останься!

— Ты уверена?

— Да.

Джулиус кивнул, но все-таки вышел из комнаты, вернувшись через несколько минут с бутылкой вина и двумя бокалами. Следовало хотя бы вспомнить его фамилию, вернее теперь уже и мою фамилию, или поинтересоваться его профессией. И планами на будущее. И причиной, по которой он согласился на брак. Но ответы меня не интересовали. Джулиус женился на мне ради выгоды, по-другому и быть не может, так что говорить не о чем. Вместо этого я прислушивалась к звукам в доме и пыталась определить, наблюдает за нами Нерон или нет. Как назло, я ничего не ощущала.

— Анна, не заставляй себя делать то, к чему не готова! — Джулиус казался недовольным, растерянным.

Я откинулась на постель, лепестки роз холодными пиявками прилипли к коже.

Джулиус стоял у края постели и смотрел на меня жадным взглядом. Рукава белой рубашки закатаны до локтей, на коже мурашки.

— Ты хочешь меня! — Я удивилась. Как можно хотеть несуразное существо, коим я являюсь?

— Анна, я хочу тебя с нашей первой встречи, но не уверен, что ты…

Я провела кончиками пальцев по моей груди, спустилась ниже, и он замолчал. Коснулась бедра, раздвинула ноги. Следила за лицом Джулиуса, за тем, как он сглотнул.

Аура Нерона витала поблизости. Пусть витает, пусть делает что хочет. Уже слишком поздно для спасения.

— Я хочу тебя видеть. — Джулиус зажег свечи. Мой муж.

Я ласкала себя и покачивала бедрами.

— Сейчас! — растерянно прошептал он, не сводя с меня глаз.

Лепестки сползли с подушки. Джулиус поспешил ко мне, поднял подол платья, поцеловал живот, бедра. А я-то думала, что принято начинать с поцелуев в губы. Ничего, так даже лучше, ничто не мешает мне смотреть в пустоту.

Муж… нет, не могу его так называть… Джулиус умело находил чувствительные точки, старался доставить мне удовольствие, честно отрабатывал первую брачную ночь. Он опытный любовник, и это чувствовалось. Я оказалась бессильна против его навыков, его слишком умелых и настойчивых рук, и ласки пробились сквозь панцирь моего шока. Я больше не могла гипнотизировать пустоту, отвлеклась и сдалась удовольствию. Я недооценила Джулиуса. Его горячий язык порхал по моей плоти, пальцы жадно сжимали мои бедра, заставляя забыть о Нероне.

— А-ах! — выдохнула, пульсируя наслаждением, и в этот момент Джулиус резко развел пальцы и лишил меня невинности.

— Ш-ш-ш! — поцеловал, снова лаская и возвращая удовольствие.

Смешной! Неужели он думает, что я боюсь боли? Я уже достигла максимума и теперь просто скольжу по поверхности ощущений.

— Войди в меня! — попросила.

Джулиус заполнил меня до упора, и в мою душу влилось торжество. Я только что доказала Нерону что-то важное. Вот только не знала, что, потому что внутри меня было пусто.

— М-м-м… прости, это будет быстро, — застонал надо мной Джулиус, а я лежала, безразличная. — Нет, так не пойдет, не засыпай! Ты со мной, Анна?

— Конечно!

Я лгала.

Джулиус ласкал чувствительные точки, заставляя меня следовать за ним. Я представляла надо мной лицо Нерона. Придумывала черты его лица, искаженные гримасой боли.

Пожалуйста, пусть ему будет больно! Пусть он пожалеет, что отдал меня незнакомцу!

Пусть он жалеет об этом всю оставшуюся жизнь.

***

Пробуждение было липким. Горьким. Пахло следами страсти и чужим мужчиной в моей постели. Стараясь не разбудить Джулиуса, я выскользнула из-под одеяла, наступая на потемневшие лепестки на полу. Свечи догорели, воск пузырился на подсвечниках уродливыми наростами. Они сгорели так же необратимо, как и мое прошлое.

Серьезный даже во сне, Джулиус спал так глубоко, что позавидуешь. Я впервые присмотрелась к его лицу. Сегодня Джулиус казался смутно знакомым. Я где-то видела его — на приеме или на одной из встреч. Не успела задуматься об этом раньше, так как Нерон выбил почву из-под ног.

Мир за окном не изменился, сад приветствовал меня вечным летом, и это успокоило и придало сил. Последние сутки я была в шоке и даже не пыталась защититься от бесправного поступка Нерона. Не восстала против поддельной экспертизы и навязанного замужества. Не только согласилась на брачную ночь, но и настояла на ней. Но сейчас я все исправлю. Наберусь сил и отстою свою свободу. Претензий к Джулиусу не так уж и много, он оказался на удивление нежным и внимательным любовником. После первого раза принес влажное полотенце, аккуратно стер с меня кровь и следы страсти и, улыбнувшись, сказал: «Спи!» Но я не могла заснуть, и тогда он снова обнял меня, лаская. Он хотел меня, не догадываясь, что творилось в моей душе. То и дело проверял: «Ты со мной, Анна?», добивался моего удовольствия. «Конечно!» — отвечала я, выдавая ложь каждым вздохом.

А теперь наступило утро… вернее, уже далеко не утро. Я изумленно посмотрела на часы. Возможно ли, что мы проспали до обеда?

Не хотелось повторения вчерашней ночи. Пусть Джулиус уедет, желательно навсегда, чтобы я смогла притвориться, что нашей короткой связи не было. Я должна вырваться из клетки.

Бесшумно одевшись, бросила последний взгляд на мужа и открыла дверь.

Мне повезло, что у шока есть пределы. Вчера я их превысила, поэтому продолжала существовать по инерции, и это меня спасло. Иначе увиденное снаружи разрушило бы мою волю.

Нашего дома не стало. Земля изогнулась и подавилась беспорядочными кучами обломков. Куски стен, провода, сломанная мебель, а сверху — серая пыль, словно это разрушение произошло несколько лет назад. В центре беспорядка все еще поднималась вверх парадная лестница. Посеревший от пыли ковер свисал, прикрывая обрубки камня. Правая половина лестницы обрывалась на полпути за ненадобностью, а левая вела к каменной площадке, на которой я и стояла. От дома осталось только левое крыло, и теперь я возвышалась над каменным безобразием, над моим взорванным миром.

Нерон когда-то объяснил, что анабиоз безопаснее, чем насильственный сон. В анабиозе засыпает как сознание, так и тело, не ведая о том, что тот, кто тебя создал, разрушает твою жизнь. Только анабиозом можно объяснить то, что ни Джулиус, ни я не услышали, как Нерон прощался с прошлым. Привыкшая к анабиозу, я проснулась первой.

Неужели Нерон не пожалел слуг? Эта мысль обожгла, заставила броситься на руины с криками: «Тереза! Матиас!»

Перепрыгивая с камня на камень, вглядывалась в разруху ищущими глазами. Вокруг не было ничего живого.

— Джулиус! — закричала, не выдержав напряжения. Тут же забыв о муже, бросилась прочь от дома. Если слуги спаслись, они прячутся где-то на острове. Пусть Нерон наказывает меня, но они тут ни при чем.

Не найдя ни единой души, упала на камни и закрыла глаза. Я просила Нерона любить меня, а он отказался и отдал меня другому мужчине, доказал необратимость своего разочарования. А когда я приняла страсть навязанного мужа, Нерон разрушил все, что создал для меня.

Он несправедлив и жесток, но и я неправа. Я потеряла годы на пустую, тщетную борьбу за больное чувство.

Больше этого не случится.

Соскребла себя с камня, села и посмотрела в безупречное небо.

Я не стану плакать на руинах старой жизни, а заставлю себя шагнуть в новую. Не возьму с собой ничего, уж точно не мужа. Пусть оставит себе все, что получил от Нерона.

Джулиуса в спальне не было. Одеяло лежало на полу среди увядших лепестков. Сумочка и документы — вот и все, что я взяла с собой из прошлой жизни. На банковском счету заработанные мной деньги. Нерон смеялся над моим заработком, называл его булавочным фондом, хотя и знал, что на заработанные деньги я могла уже купить свой собственный остров.

Закрыла за собой дверь спальни, которую мечтала разделить с Нероном. Только сейчас заметила, что рядом с дверью в пыли лежали листы бумаги, придавленные камнем. Смешно и глупо. Зачем придавливать бумагу камнем? Под атмосферным куполом не может быть ветра, и это очередное доказательство ненастоящей жизни с Нероном. Бесчувственное безветрие.

Присмотрелась к бумагам, моргнула сухими глазами. К свидетельству о браке Нерон прикрепил заключение эксперта, ограничившего мою дееспособность. Аккуратно прикрепил, цветной скрепкой.

Не оглядываясь, я дошла до ангара. Надо же, Нерон оставил мне «Пулю»… Прощальный жест, неслыханная и бесполезная щедрость. Зачем мне «Пуля», если Нерон разрушил остров?

Прислонившись к лакированной панели, посмотрела в небо.

— Ты создал меня, Нерон. Научил жить, мечтать, любить, пробуждать в людях самое лучшее. Ради тебя я стала Анной, создающей королей, и мы собирались вместе изменить мир. Почему же ты не предупредил, что не позволишь мне быть человеком? Ты привязал меня к себе, а потом отдал другому. Разрушил все, потому что я возымела наглость хотеть твоей любви.

Я знала, что Нерон меня слышит. Он везде. Он не покинет остров, пока не досмотрит придуманный им сценарий до конца.

Горячая волна прошлась по телу — страсть, боль, отчаяние. Это длилось всего лишь секунду, но чужие чувства накатили на меня с такой силой, что могли принадлежать только одному мужчине.

Нерону.

Пусть он будет счастлив, а я найду свой путь.