Паутина лунного света

Лана Синявская, 2009

Анна Сомова наделена удивительными магическими способностями. На этот раз ей приходится вступить в борьбу с кровожадным оборотнем, который заставляет трепетать обитателей дома, принадлежащего весьма состоятельной особе. Трепещут и жители окрестностей, но от другого. Они знают: если на берегу появляется призрак Маленькой Прачки – он назовет имя того, кто скоро должен умереть… Чтобы выведать имя будущей возможной жертвы и опередить события, Анна отправляется на встречу с призраком. У Анны нет выбора, ведь перед ней поставили условия: или она решает мистические проблемы этого странного дома, или ее любимый человек, буквально накануне их свадьбы ложно обвиненный в страшных преступлениях, отправится за решетку… Ранее роман выходил под названием "Ведьмины именины".

Глава 5

Очевидно, Ане что-то вкололи, так как, очнувшись после забытья, она обнаружила, что находится в незнакомом доме, в котором очутилась непонятным для себя образом. С большой неохотой приоткрыв глаза, она осмотрелась. Окружающая обстановка производила впечатление: горы бронзы и антиквариата обступали ее со всех сторон, как будто она попала в музей.

Аня не сразу заметила сидящего в кресле напротив человека, а когда поймала на себе его изучающий насмешливый взгляд, то едва не застонала. Ей захотелось снова зажмуриться и не просыпаться до тех пор, пока мерзкая рожа не исчезнет. Понимая всю тщетность своих надежд, она глубоко вздохнула и устало посмотрела прямо в ненавистное лицо. Худшего и придумать было нельзя, так как перед ней сидел не кто иной, как господин Налимов собственной персоной.

Его щуплая фигура почти утонула в глубоком мягком кресле, на лице виднелись только глаза — злые, пронзительные и жестокие. Большая голова и непропорционально маленькое тело делали мужчину похожим на персонаж фантастического сериала типа «Первой волны». Она не доверила бы подобному типу даже сторожить свою машину из опасения, что, как только она отвернется, он ее попросту сожрет. Тщательно скрываемая ненависть упорно пробивалась наружу сквозь тонкую корку самообладания этого урода. Анна понимала, что ему есть за что ее ненавидеть, но раскаяния почему-то не испытывала, только страх и усталость. Она до сих пор не понимала, что ему понадобилось от нее, разве что решил прикончить грабительницу собственноручно. Эта мысль не показалась ей такой уж нелепой.

Лицо Налимова было действительно неприятным, даже отталкивающим. Оно имело странную форму, сплющенную с боков, как будто он сдавливал его с двух сторон до тех пор, пока не повылезли все волосы на макушке. Глаза, наоборот, глубоко запали, на тонких губах блуждала торжествующая усмешка. Видно было, что Селен Серафимович весьма доволен собой. Видя это самодовольство, Анна искренне пожелала ему провалиться сквозь землю сию же минуту. Увы, никуда он не делся. Продолжал сидеть и сверлить ее недоброжелательным взглядом, смешанным с брезгливым любопытством.

— А ты совсем не изменилась, — заявил Налимов, когда ему наскучило играть в молчанку.

Анна пожала плечами и слегка прищурилась. Несмотря на удобное кресло, в котором она сидела, чувствовала она себя отвратительно, руки и ноги противно дрожали, сердце бухало где-то в ушах.

— Удивляешься, зачем я организовал все это? — спросил Налимов, демонстрируя свою догадливость.

— Да нет. Ваш характер я знаю. Меня, по правде говоря, только одно заботит: вы меня сразу порешите или сначала помучаете?

— Фу, какая грубость, — протянул мерзавец, вытянув губы трубочкой. Казалось, еще чуть-чуть — и изо рта у него потекут слюни. — Разумеется, ни то ни другое. Смешать тебе коктейль? Кажется, ты любишь мартини, я не ошибаюсь?

— Нет, не ошибаетесь. Но пить я не хочу, — Анна солгала, но она не могла доверить этому типу готовить для себя что бы то ни было. Ей казалось, что как только он сожмет пальцы, то тут же выдавит из них мышьяк или еще какую-нибудь отраву.

— Ну что же, как скажешь, — кивнул Налимов. — А я с твоего позволения выпью.

— Можете выпить и без моего позволения.

— Что так?

— У вас есть повод. Если вы надеялись, что я верну вам то, что… взяла в квартире, то напрасно: моя сумка пропала. Что, кстати, весьма огорчило стражей порядка, моих конвоиров.

— Поверь, это сущая ерунда, — хихикнул Налимов, вставая из кресла.

Даже стоя во весь рост, он едва доставал макушкой до высокой резной спинки, но костлявая фигура мужчины не выглядела от этого менее угрожающей. Анна знала, что благодушное настроение Налимова — гораздо более опасный знак, чем его обычно постная физиономия. Улыбается — значит, замыслил какую-нибудь гадость. Несколько больше ее удивляло его спокойствие относительно пропавших ценностей: его жадность могла сравниться разве что с его подлостью. Потом она догадалась, что у него было время взять себя в руки, ведь его подручный был на месте опустевшего тайника и видел все собственными глазами. И все же она посмотрела на него с интересом:

— Неужто совсем не жаль?

— Нет, — покачал он с улыбкой головой, затем посмотрел на дверь, и она тут же распахнулась, пропуская в комнату незнакомого парня.

Анна уставилась на него, открыв от удивления рот, так как в руке он держал ее собственную сумку.

— Удивлена? — констатировал Налимов очевидное.

— Не то слово. Как она попала к вам?

В ответ раздалось нечто, весьма напоминающее скрежет ржавого железа. Анна не сразу сообразила, что так звучит смех ее мучителя.

— Сразу видно, что вор из тебя никудышный. Зачем ты полезла в мою квартиру?

— Это мое дело, — огрызнулась Аня. — Я спрашиваю, откуда у вас моя сумка?

— Все еще не догадываешься? Ну, смотри, — Налимов запустил руку в сумку и, точно фокусник, извлек из нее яйцо с забавной курочкой наверху. — Узнаешь?

Анна, облизнув губы, молча кивнула.

— Должно быть, ты не знала, что такие яйца в большинстве случаев открываются наподобие шкатулки? Вот так, — он ловко щелкнул замочком, и яичко распалось на две половинки. На ладони Селена Серафимовича оказался маленький блестящий предмет. Еще до того, как он начал объяснять, Анна догадалась обо всем.

— Это радиопередатчик. Будь ты профессионалом в воровском деле, тебя непременно насторожил бы тот факт, что такая откровенно ценная вещь стоит на самом видном месте. Профессионал из осторожности преодолел бы природную жадность и не стал бы брать яйцо. Или, на худой конец, проверил бы его содержимое. Ты этого не сделала. Поэтому обнаружить твой тайник не составляло труда.

— Ничего не понимаю, — медленно проговорила Анна. — Если вы вернули себе свое добро, то зачем заварили кашу с моим похищением? — Она пристально смотрела на Налимова, ожидая ответа, но тот не спешил с разъяснениями.

Прежде чем заговорить снова, Налимов медленными глотками осушил свой бокал, аккуратно поставил его на барную стойку и неторопливо вернулся к креслу. Все это время Анна напряженно следила за ним, гадая, что он еще задумал.

— Дело в том, моя дорогая, что ты нанесла мне гораздо больший урон, чем можешь себе представить. Ты устроила пожар!

— Бросьте! — презрительно скривилась Анна. — Ваша квартира и все, что в ней, — застрахованы. Так что, можно сказать, вы не пострадали. Особенно если учесть вот это все, — она обвела вокруг себя рукой и усмехнулась.

— Увы. Ты снова ошибаешься, — невозмутимо откликнулся Налимов. — В огне сгорело нечто, что не покрыть никакими страховками. Правда, благодаря твоему поступку выяснились некоторые нюансы…

— Что вы мне голову морочите? Какие нюансы?

— Весьма и весьма существенные. Дело в том, что ты спалила ценный ковер — вещь не просто редкую, а практически уникальную.

Анна рассмеялась.

— Так вот вы о чем? Ловко! Ковер, говорите? Забавно. Кажется, я помню его, он лежал в гостиной, правильно?

— У тебя хорошая память.

— Настолько хорошая, что вам не удастся меня обмануть. Этот ковер ничем не примечателен. Да, он ручной работы и весьма почтенного возраста, но уникальный… Тут вы загнули, Селен Серафимович. Хотя… если вы решили мстить, то доводы рассудка вас не остановят.

— По твоим словам, я — настоящий монстр, честное слово, — изобразил Налимов оскорбленную добродетель. Посмеяться над удачной шуткой Анне помешала ничем не прикрытая злоба, которой зажглись его глаза. — Ты даже представить себе не можешь, что это за ковер! — выкрикнул он.

— Так объясните! В чем проблема-то?

— Ковер я искал двадцать пять лет.

— Да ну? И что вас в нем так привлекало?

— Не надо иронизировать, дорогая. Он овеян множеством легенд, в нем — сила, о которой ты не имеешь представления.

— Вы верите в легенды? — все еще улыбаясь, спросила Анна. Она начала понимать, к чему он клонит. На ум пришла прочитанная когда-то давно легенда, в которой, если ей не изменяет память, действительно фигурировал шелковый ковер цвета крови. Если на полу в гостиной лежал именно тот ковер, то ей действительно крышка. Единственное, что не позволяло ей окончательно предаться унынию, это мысль о том, что, владея такой вещью, Налимов должен был воспользоваться ею хотя бы раз, но он этого не сделал, тут она была уверена.

— Не о раджпутском ли ковре вы говорите? — спросила она с деланным безразличием.

— Ты слышала о нем? — оживился тот.

— В общих чертах, — уклонилась Анна от прямого ответа.

— Я расскажу тебе о нем. Думаю, тебя это заинтересует.

«Спорный вопрос!» — подумала Анна.

— Итак, речь идет о восемнадцатом веке, времени, не так уж сильно отдаленном от нашего, — начал Налимов, поудобнее устраиваясь в кресле. — Клан раджпутов насчитывал на тот момент несколько сот тысяч человек. Но положение их было незавидным. Глава клана, Амар Сингх, вел в ту пору тяжелую борьбу с моголами. Чтобы одолеть их, ему пришлось заключить союзнический договор с махараджами Джайпура и Джодхпура, в котором особо оговаривалось, что отныне все три клана вступают в браки только между собой. Чуть позже, в начале девятнадцатого века, положение стало еще хуже. Теперь с севера наступали афганцы, с юга осаждали маратхи, с востока — англичане…

— Вам бы историком быть… — не удержалась Анна от язвительного замечания, все еще не понимая, куда клонит хозяин дома.

— Спасти положение мог только выгодный брачный союз, — не обращая на ее реплику внимания, продолжал Налимов. — У нынешнего правителя, Аджиты, была дочь, красавица Кришна Кумари. Она была еще совсем юной, одиннадцатилетней девочкой, а на ее руку уже претендовали сразу двое. И каждый считал, что выбор должен пасть на него, и каждый мотивировал свою правоту заключенным когда-то договором. Пять лет Аджите удавалось тянуть время, но когда красавице Кришне Кумари исполнилось шестнадцать, настало время делать выбор. Беда заключалась в том, что тот, кому девушка не досталась бы в жены, немедленно расторг бы договор, а этого нельзя было допустить. Дилемма оказалась неразрешимой. И тогда Аджита пришел к безумной, с точки зрения нормального человека, мысли, что дочь следует убить, уничтожив сам предмет спора. Дикое решение, но иного и ожидать не следовало, ведь Аджита был слабовольным, трусливым правителем. Ни один из мужчин клана не согласился исполнить приказ, но Аджиту это не остановило. Он приказал женщинам отравить принцессу. Надо сказать, что Кришна Кумари была не только красивой и образованной девушкой, она обладала тем редким даром, что сейчас принято называть ясновидением. И девушка знала, что ее ждет. Все пять лет она ткала ковер, ожидая своей участи. Он оказался невиданной красоты: алый шелк и золотая нить сплелись в его узорах самым затейливым образом. Когда девушке стало известно о решении отца, она добровольно выпила кубок с ядом, сидя на своем прекрасном ковре, но перед смертью произнесла заклятие. И после ее смерти в клане не было ни единого наследника на протяжении долгого времени, все дети были усыновленными. Но это только половина заклятия. Душа невинной девушки поселилась в чудесном ковре, каждый последующий обладатель которого мог исполнить любое свое желание, разгадав тайну волшебного узора…

Налимов замолчал, как будто переводя дух. Глаза его лихорадочно блестели, пальцы были крепко стиснуты. Постепенно он расслабился и сказал уже обычным, насмешливым голосом:

— Я думал, что мне удалось завладеть этим замечательным ковром, хотя пока и не удалось разгадать его тайну.

— То есть теперь вы так не думаете? Почему? — спросила Анна.

— Верно, не думаю. А причина — ты.

— При чем тут я? — искренне удивилась девушка.

— Устроенный тобой пожар решил дело. Ковер, который я считал заколдованным, сгорел дотла.

— Что ж тут такого особенного? — усмехнулась Анна. — Волшебный он или нет, но ковер соткан из обыкновенного шелка, который прекрасно горит.

— Не все столь просто, дорогая моя. Ковер Кришны Кумари практически нельзя было уничтожить. Об этом тоже говорится в легенде. Его может стереть с лица земли только освященная соль. Но ты ведь не посыпала ковер никакой солью, прежде чем поджечь его?

— Мне бы такое и в голову не пришло.

— Вот видишь. Значит, меня обманули, и в моей гостиной лежала всего лишь подделка.

— А что, если того ковра вообще не существует? — высказала предположение Анна. — Вы не думали об этом? А существует, передается в веках просто красивая сказка с трагическим концом.

— Я бы согласился с тобой, если бы не знал, что у того, кто продал мне ковер, имеется подлинник.

— Еще один волшебный ковер? — с недоверчивой усмешкой спросила Аня.

— Нет — настоящий.

— Поздравляю. Теперь вам остается только купить подлинник. Насколько я знаю, вы всегда умели добиваться своей цели. Так что вперед!

— Увы. Это неосуществимо.

— Для вас? Никогда не поверю.

— Придется.

— Что ж, мне очень жаль. Но от меня-то вы чего хотите?

— Ты принесешь мне этот ковер, — спокойно, как о чем-то давно решенном, сообщил Налимов.

— Я? С какой стати?!

— С такой, что у тебя нет другого выхода. Ты ведь не хочешь обратно в тюрьму, правда? Не хочешь, чтобы твой мальчишка на долгие годы оказался в детском доме? Я могу помочь тебе, если ты окажешь мне эту маленькую услугу.

— Ни хрена себе — маленькая! Да кто же будет со мной разговаривать на подобную тему? И вообще, почему я? — разозлилась Анна.

— Не прикидывайся, — резко прикрикнул Налимов, ударив своим почти кукольным кулачком по дубовому подлокотнику кресла с такой силой, что тот треснул. — До меня давно доходили слухи о твоих сверхъестественных способностях, но лучшим доказательством стало то, что ты спокойно проникла в хорошо защищенную квартиру.

— Вот уж не думала, что вы увлекаететсь черной магией, — язвительно заметила девушка.

— Поверь, учитывая мое предыдущее место работы, я знаю о таких и разных других вещах гораздо больше, чем ты можешь представить.

— Неужели КГБ занимается и подобными вопросами?

— КГБ занимается всем, что могло представлять угрозу государству, — отрезал Налимов. — Вернемся к нашему вопросу. Ты достаточно опытна, чтобы определить подлинность ковра, который должна достать.

— Почему достать? Купите его, и все дела. Потом будет видно.

— Не получится. Ковер не продается. Поэтому ты выкрадешь его.

— Я?! Вы с ума сошли?

— Нисколько. Ты — обыкновенная воровка!

— Я не воровка! — воскликнула девушка.

— Знаю. Но остальные так не думают. Мне отлично известно, что к остальным кражам ты не имеешь никакого отношения, впрочем, как и твой любовник, ради которого ты решилась на такую глупость. Но грех не воспользоваться ситуацией, правда?

— Вы — мерзавец!

— Говори все что угодно. Хотя я всего лишь предлагаю тебе сделку. Ты достаешь для меня то, что мне нужно, а я освобождаю тебя и твоего хахаля от всех обвинений. Ты, конечно, можешь отказаться, но тогда прямиком отсюда отправишься на нары.

— Чтобы отвечать за преступления, которых я не совершала?

— А кто об этом знает?

— Вы!

— Когда надо, я умею молчать, дорогая. Ну так как, согласна?

Анна в отчаянии кусала губы. Этот тип толкал ее на преступление, больше того, она была уверена, что он подвергает ее не только риску, но и смертельной опасности. Если он решился прибегнуть к ее услугам, то все остальные способы он уже испробовал. При его неограниченных возможностях то, что он не добился успеха, говорит только об одном: поставленная им задача — невыполнима! Но даже если допустить, что Ане удастся выполнить требование Налимова и достать проклятый ковер, то нет никакой гарантии, что ее после этого не уничтожат как ненужного свидетеля. И такое предположение отнюдь не было преувеличением, Налимова она знала достаточно хорошо. Но что делать? Она полностью в его власти, у нее нет ни малейшего шанса вывернуться из расставленной ловушки. За себя она не боялась, ей было практически наплевать на собственную жизнь. Но Ники! Он-то ни в чем не виноват!

— Так когда ты приступишь? — бесцеремонно прервав размышления девушки, спросил Налимов, ничуть не сомневаясь в том, что она даст свое согласие.

Анна прикусила губу до крови, чтобы не выдать раздирающую ее изнутри ненависть. Налимов ждал.

— Вы знаете, у кого может быть этот ковер? — спросила она сдавленным голосом.

— Конечно. Он у Рудольфа Константиновича Гиршмана.

— У Пивной бочки?

— Руди предпочитает, чтобы его называли Пивным королем.

— Да плевать мне, что он предпочитает. Вы что, окончательно помешались? Как я попаду к нему? Меня и на пушечный выстрел к нему не подпустят!

— Ну, это уже твоя проблема, Анечка. В конце концов ты же женщина, используй свое обаяние, чары или что там у тебя. Короче, выкручивайся, как хочешь, но помни: если ты не принесешь мне ковер, то в следующий раз увидишь свободу глубокой старухой. Можешь идти. Ты мне больше не нужна.

— А что, если меня снова арестуют, как только я выйду за порог? Ведь я сбежала от милиции. Не без вашего, кстати, участия.

— Об этом забудь. На время. Если даже ты нос к носу столкнешься с… как его там… Банниковым, кажется, то он перейдет на другую сторону улицы, можешь мне поверить.

— Сильно, однако, — усмехнулась Анна с мрачным видом. — А если я просто сбегу? — В ее глазах блеснул вызов.

— А вот этого не советую. Мои люди с тебя глаз не спустят. Но даже не старайся определить, кто они. Одним из них может оказаться твой самый близкий человек, даже твоя мать или подруга.

— Знакомые методы.

— Вот и ладненько. Иди. Я долго ждать не собираюсь.

Анна поднялась со своего места и, не прощаясь, пошла к выходу. Налимов обложил ее по полной программе. Теперь он заставит ее пройтись по горящим углям, и ей придется подчиниться.