Девственница в подарок

Лана Ричи, 2020

Я совсем не ожидала, что мне придется стать подарком для жестокого и властного мужчины. Но это был единственный способ спасти мою семью от разорения. И вот я уже в его доме. Я – игрушка в его руках. Боль на грани наслаждения и наслаждение на грани боли… И все труднее становится разобраться в собственных чувствах. Содержит нецензурную брань.

Глава 1

Дорога была длинной. И я даже не знаю, чего я хотела больше: чтобы мы ехали бесконечно долго или чтобы приехали скорее и закончилась эта пытка неизвестностью.

Впрочем, когда я доеду, начнётся другая пытка…

Мужчина, к которому меня везут, жесток. Именем Калленберга можно пугать не только детей, но и взрослых. Он легко расправляется с врагами и не заводит друзей.

Сказать, что я была в ужасе, значит ничего не сказать! Моё воображение неустанно рисовало мне картины того, что со мной случится в скором времени. Ужасные картины.

Вот я прикована наручниками к батарее где-то в подвале, мои ноги в кандалах, а он стоит надо мной с плетью. Замахивается для острастки, но не бьёт.

Ему нравится наслаждаться моим страхом так же, как моей болью.

Он пугает меня раз, потом другой, заставляя рыдать и молить о пощаде. Но никакой пощады, конечно, нет! В какой-то момент на меня обрушивается плеть, рассекает кожу, обжигает, точно калёное железо.

Я кричу, плачу, пытаюсь освободиться, но наручники и кандалы не разжать. Я умоляю перестать, пощадить, но он не останавливается. Ведь ему нравится мучить меня!..

Машина остановилась у заправки. Я на несколько секунд выпала из забытья. Кристофер обернулся:

— Джессика, ты как там?

Я попыталась ответить, но от страха язык буквально прилип к нёбу. Да и что я ему отвечу? Как будто затёкшая спина — самая главная проблема сейчас!

— Спасибо, плохо, — говорю я.

Кристофер ничего на это не отвечает. Думаю, он чувствует свою вину. Надеюсь, что чувствует.

Раньше я думала, что в прогрессивном двадцать первом веке людей дарить уже не принято. О, как же я ошибалась! Но поняла это лишь тогда, когда сама стала подарком.

— Не раскисай, малышка, все будет хорошо.

Я кисло улыбнулась ему в ответ. Говорить не хотелось.

А потом я снова провалилась.

Воображение рисовало уже новую картину. Я почему-то была уверена, что Калленберг захочет меня обездвижить. Ведь это главное, чего хотят мучители: чтобы жертва не сопротивлялась! И вот я уже как будто вживую ощутила верёвки, которыми он привязал меня к кровати. Руки растянуты в стороны, ноги тоже. Во рту кляп. Я как будто в плену у маньяка-насильника. Да и почему как будто? Кем ещё может быть этот человек?..

Я никогда не видела его вживую. Скажу даже больше: я не видела его ни на фотографии, ни ещё где-то. Главное, что я о нём знала: он должен стать моим первым мужчиной. И едва ли это моё добровольное желание. Просто так уж вышло, что я его подарок, а он — мой будущий хозяин.

Но мне было неважно, как он выглядит. Да какая вообще разница! Я уверена, что он мечтает мучить и истязать меня, насиловать — грубо и беспощадно. Если бы он не хотел этого, зачем бы ему меня дарили, будто вещь?

Несмотря на плащ, в который я была одета, не покидало ощущение, будто он уже раздел меня, и на теле нет ничего, кроме верёвок, которые врезаются в мою чувствительную кожу. Кляп во рту мешает сказать хоть слово — ничего, кроме нечленораздельных стонов, не получается.

Он мог бы развернуть меня спиной, чтобы взять сзади. Но нет, вместо этого он расположил меня лицом вверх. Он хочет видеть мои муки, хочет насиловать меня и смотреть при этом в глаза. Он опускается на кровать, и я уже вижу его голым, возбуждённым, желающим меня. Хочу отвернуться, но не могу: верёвки слишком прочно зафиксировали меня в одном положении.

Мне приходится глядеть на его хищное лицо, на его вздыбленный огромный член. Он до боли щиплет соски, но проникать в меня не спешит. Ведь он знает, что мне будет больно и страшно, что в моей жизни ни разу не было мужчины. Его наслаждение не в том, чтобы стать моим любовником, а в том, чтобы стать для меня чудовищем.

Он хочет являться мне в кошмарных снах. И похоже, ему это уже стало удаваться.