Огонь vs Лед

Лана Мур

– Смелый? – прищурившись, он смотрит на меня, давит магической силой. Мне бы благоразумно потупиться, признать его превосходство, но огонь внутри не позволяет сдаться, держит прямо, хотя кожа покрывается мурашками, кости трещат, а холод так и норовит заморозить бушующее пламя. – Подобное поведение недопустимо, – цедит сквозь зубы. – Вы совершенно правы. Я того же мнения. Со студентами так обращаться нельзя, – с готовностью поддерживаю я. – Как зовут? – Диеринар чуть ли не пронзает льдисто-синим глазами. Теперь ему ничего не мешает. Осматривает с ног до головы, ощупывает взглядом фигуру.

Глава 14. Недоступный покой

Какое-то мгновение мы не отрываясь смотрим друг другу в глаза, затем принц едва заметно вздрагивает и поднимается, оставляя, насколько я могу видеть, нетронутым содержимое своей тарелки.

Внутри разливается приятное ласкающее тепло — он все это время не проглотил ни кусочка. Возможно, конечно, что ему просто не по вкусу местные блюда. Вернется во дворец, и там его накормят привычной едой, но так хочется надеяться, что тоже ляжет спать на пустой желудок. Мне-то теперь до завтрака терпеть, а взятые из дома запасы давно съедены.

— Вынужден с вами попрощаться, — Диеринар смотрит поверх наших голов, ни на ком не задерживаясь взглядом. — Рекомендую провести с пользой оставшееся до сна время. Например, пролистать учебники. Их вы найдете около ваших кроватей. Завтра вас ждет трудный день. Всем спокойной ночи, — все так же, ни на кого конкретно не глядя, он прощается с нами едва заметным кивком и уходит.

Только с его уходом сковавшее меня оцепенение отступает, и я понимаю, как сильно была напряжена все это время.

— Поешь? — не переставая жевать, Дарина подкладывает мне на тарелку внушительный кусок мяса. — Я ведь должна заботиться, чтобы мой кавалер не свалился от недоедания, — лукаво подмигивает и отпивает терпко-сладкий сок из лесных ягод.

— Нет, — качаю я головой, хоть внутренности скручивает от голода, но сжимающий горло спазм не проходит — нервы. — Но нам обязательно надо поговорить.

— Конечно, — Дарина с готовностью кивает. — Но как-нибудь позже. Спокойной ночи.

Как-нибудь позже. Хорошо. Немного беспокоит, что я обязана кому-то сохранением своей тайны и не знаю, что с меня за это потребуют. Даже предположить не могу, чего она захочет — насколько смогла узнать, Дарина слишком закрытая, себе на уме, насмешливая, может быть жестокой и циничной. Как она сказала на стене, что если бы я мешала, то она могла меня столкнуть. Тем и опасна, что не просчитаешь, чего от нее ждать.

Но сейчас мне необходим отдых и покой после нескольких дней напряжения, когда боялась, что меня в любой момент обнаружат, выволокут из экипажа и затащат в логово оборотня.

Не знаю, как они обламывают строптивость у несговорчивых игрушек, поскольку таких, как правило, нет, но подозреваю, что ничего приятного меня там не ждало.

Потом безумие испытаний и спарринг с оборотнями, к которому я не была готова ни морально, ни физически. Спасибо треснувшим амулетам и выплеснувшейся магии, иначе закопали бы меня в том же песочке.

И вот сейчас, кажется, наступает откат, напряженные нервы требуют покоя и тишины, а где может быть тише, чем в спальне, пока все остальные студенты не могут распрощаться с яствами? Ладно оборотни, они всегда голодные в этом возрасте, но в людей куда лезет? Даже Дарина осталась.

На запястье, сжимается и разжимается, будто поддерживает, невидимая саламандра.

— Спасибо, — шепчу ей и поглаживаю теплое тело, а она трется об руку треугольной головой. — Хочешь, буду звать тебя Нея?

Ответом мне служит усилившееся давление на запястье. Кажется, саламандра довольна.

Стараясь не выходить за освещенные фонарями участки аллеи, чтобы снова не привлечь совершенно ненужное внимание принца, если он бродит где-то поблизости, я добираюсь до общежития, хотя дорожка упорно пытается вывенуться из-под ног. Кажется, что мимо проскальзывает смазанная тень и растворяется во мгле не освещенного участка территории. Может, только кажется, и я продолжаю путь.

Общая спальня встречает меня долгожданной тишиной. А вот и моя кровать! Но сесть получается не с первого раза — каким-то необъяснимым образом, она настойчиво ускользает от меня, будто кто-то зловредный зачаровал.

Конец ознакомительного фрагмента.