Огонь vs Лед

Лана Мур

– Смелый? – прищурившись, он смотрит на меня, давит магической силой. Мне бы благоразумно потупиться, признать его превосходство, но огонь внутри не позволяет сдаться, держит прямо, хотя кожа покрывается мурашками, кости трещат, а холод так и норовит заморозить бушующее пламя. – Подобное поведение недопустимо, – цедит сквозь зубы. – Вы совершенно правы. Я того же мнения. Со студентами так обращаться нельзя, – с готовностью поддерживаю я. – Как зовут? – Диеринар чуть ли не пронзает льдисто-синим глазами. Теперь ему ничего не мешает. Осматривает с ног до головы, ощупывает взглядом фигуру.

Глава 13. Будте как дома, но не забывайте, что вы в гостях

При нашем приближении к объединенному столу сидящих вперемешку первокурсников, они поспешно теснятся и уступают нам место.

Я уже почти плюхаюсь на стул, но под не отпускающим взглядом принца, вспоминаю, что изображаю юношу. Замираю, как положено воспитанному кавалеру, помогаю сесть Дарине, и только после этого присаживаюсь сама.

— Спасибо — она расцветает самой лучезарной улыбкой, а принц кривится так, словно у него заболели все зубы сразу.

Он круто разворачивается на каблуках и все с такой же закаменевшей спиной направляется к стоящей в центре полукруга трибуне.

— Приветствую вас в Академии Аргарра, — его голос, глубокий и мелодичный, окатывает нас упругой волной, пробирает до косточек, заставляя податься вперед и пробуждая желание вслушиваться в каждое слово.

Не знала, что драконы обладают подобной силой, но, может, это свойство именно рода Тесара?

— Минимум на ближайший год ваши общежития станут вашим домом, — продолжает принц. По нашему полукругу прокатывается недовольный шепот, а сзади раздаются ехидные смешки. — Если выдержите годовые испытания и перейдете на второй курс, то сможете перебраться в более комфортабельные комнаты на несколько человек…

Так вот оно что. Своеобразный курс выживания. Ну-ну. Путь хоть в хлеву заставят жить, но из Академии я не уйду!

На последний словах взгляд принца останавливается на мне. Мрачный, давящий. Я вижу, как напряжена шея, четче обрисовалась челюсть. Да чем же я его так злю-то?

— И как из любого дома вас отсюда никто не может выгнать. Только отчислить из-за неуспеваемости или грубого нарушения дисциплины. А насколько оно будет грубым, решат ваши наставники, — полуобернувшись, он взмахом руки указывает себе за спину, где за высоким столом сидят преподаватели. — Но если вы не согласны с наказанием, — снова взгляд на меня, — Можете обратиться напрямую ко мне, и мы соберем преподавательский совет, на котором все вместе определим степень вашей вины. Разумеется, еще вы можете уйти сами. Обучение в Академии — это большая честь, и никто насильно вас держать здесь не будет. После знакомства с основами своего факультета и с разрешения вашего наставника, вы можете выбрать факультативные занятия на другом факультете. Кажется, с правами закончили, а теперь ваши обязанности…

Далее последовал длинный перечень всего того, что нам нельзя, а нельзя нам ничего: пререкаться с преподавателями и ректорами, не подчиняться и не исполнять приказы, раздражать более сильную расу: оборотням — драконов, а людям — и тех, и других. И много еще чего нельзя, что я даже перестаю пытаться запомнить.

Писать не могу из-за напряженных почти до судорог мышц, но Дарина рядом со мной сопит и усердно записывает бесконечные нельзя, а я… я не могу отвести взгляд от смыкающихся и размыкающихся твердых губ, от сверкающих глаз, останавливающихся на мне настолько часто, что, кажется, это замечают и остальные студенты. По крайней мере, глазастые Декстер и Вито наклонятся над столом и внимательно меня изучают, а Бравен, который в душевой отнесся вполне дружелюбно, покусывает кончик ручки и хмурится.

Ну вот, еще и учиться не начала, а принц уже настраивает против меня студентов.

Чтоб у него чешуя потрескалась!

Сама не замечаю, что от злости снова начинаю гореть внутри. Горло и губы пересыхают, я сглатываю, провожу по губам кончиком языка и, конечно же, ловлю пристальный взгляд принца.

— Более близко с ректорами вы познакомитесь завтра, а сейчас, прошу, угощайтесь, — взмахивает рукой.

Непрозрачные колпаки исчезают, и наконец-то мы получаем доступ к напиткам и яствам.

Первое, что я делаю — это наливаю полный кубок зеленоватого приятного на вид сока и залпом выпиваю. Он растекается внутри пощипывающими освежающими ручейками.

Мало!

Я повторно наливаю кубок и на этот раз пью неторопливо, смакуя каждый глоток, ощущая запах… Запах морозных яблок!

В горле встает тугой комок, и я больше не могу протолкнуть ни глотка.

Вот, все ему надо испортить!

Отрываюсь от блюд и поднимаю на принца злой взгляд — я же есть хочу! — но, он, кажется, тоже не притронулся ни к чему. Ковыряет содержимое тарелки и задумчиво смотрит на меня.

— Ешь, очень вкусно, — толкает меня локтем Дарина, и я вздрагиваю. Сама она, несмотря на худощавое сложение, за обе щеки уплетает сочащуюся жиром рыбу в густом сливочном соусе, а у меня по-прежнему сводит желудок, но не могу протолкнуть в себя ни кусочка.

Надеюсь, что его чешуйчатое высочество тоже сегодня ляжет спать голодным!

Огонь внутри вспыхивает особенно сильно, даже между лопатками жжет, но потом концентрируется на запястье, где сидит невидимая саламандра, и постепенно сходит на нет. А она еще и тихонько когтит меня, прося добавки.

Ну все едят, кроме меня!

— Что ты хочешь за молчание? — чтобы немного отвлечься, спрашиваю у Дарины, она чуть не давится гормадным куском рыбы.

— Ну не ждесь же. Пожже, — отвечает, стараясь одновременно прожевать сочное мясо.

Горячее заканчивается, все воодушевленно принимаются за десерты, я же могу только смотреть. Стоит лишь подумать, о чем-нибудь съедобном, горло сковывает спазмом. Такого со мной еще ни разу не было.

Чуть не плачу от обилия вкусностей и невозможности ничего попробовать. Могу только пить. Хоть напитками заполню пустой желудок — и наливаю полный кубок чего-то, насыщенного алого цвета.

Вкус весьма странный — густой, сладкий с неуловимой ноткой горчинки — подобного я еще не пробовала, но напиток течет в горло удивительно легко, согревает и обволакивает желудок, густыми ручейками растекается по венам, а голова начинает слегка кружиться. Не слишком сильно, чтобы начать беспокоиться, и я списываю все на голод. С силой растираю уши, чтобы вернуть зрению четкость, а себя — за студенческий стол, но сознание все равно плывет, и меня уносит в недавнее прошлое.

Листовками о ярмарке в Лоугаре был оклеен весь город. Девушки, что посмелее, с удовольствием предвкушали предстоящее развлечение и шили самые привлекательные на их взгляд наряды.

Я никогда не понимала этого их стремления.

Да, оборотни по какой-то причине любят людей. Но мы всегда остаемся при них не более, чем игрушкой. Ухоженной, получающей хорошее содержание, но игрушкой. А если еще и пара оборотня окажется против, то недолговечной игрушкой. Но все же многие готовы рискнуть и попробовать очаровать кого-нибудь из более сильной расы. Вырваться с наших территорий. Быть может, ими двигало стремление получить доступ к более сильной магии, или же надеялись использовать связь с оборотнем, как трамплин, и дальше перейти под покровительство кого-нибудь из драконов. Не знаю, получилось ли это хоть у одной девушки. Ни от одного человека не приходило известий с территории драконов.

Отец собирался посетить ярмарку по делам. Надо ли говорить, что он даже не помышлял брать меня с собой — талантливая артефактор со способностью различать магию, гордость семьи. Меня готовили к самому блистательному браку, с человеком, разумеется, и не собирались отдавать какому-то оборотню в качестве разовой игрушки.

Я же вообще еще ни о чем подобном не думала. Как говорила мама — у меня ветер в голове. Даже младшая сестренка Клеменция, которая еще даже не вошла в брачный возраст, по мнению родителей была серьезней меня.

Мы с ней обе слезно умоляли отца взять нас с собой, позволить полюбоваться на обещанные листовками чудеса, но он был категоричен.

Только после моего клятвенного обещания выйти замуж за одного из соседских мальчишек, с которыми вместе частенько висели на деревьях, зацепившись штанами за ветку, он согласился при жестком условии — я ни при каких обстоятельствах не сниму амулет отвода глаз.

Только он, а даже не родительское сопровождение, мог обеспечить мне безопасность и неприкосновенность.

«Право сильного», чтоб его.

В закрытой карете, чтобы меня никто не увидел, мы пересекли границу территории оборотней. Благо, что в пределах Лоугара на время проведения ярмарки проезд был свободным — оборотни сделали все, чтобы облегчить въезд людей.

Прежде чем выпустить меня, отец проверил, надежно ли закреплена брошь, наказал держаться рядом с ним и только после этого открыл дверь.

Музыка, смех, оглушительные хлопки и яркость красок накрыли меня лавиной. На миг я растерялась, но отец, крепко держа за руку, пошел между торговых рядов.

Терпеливо пережидал, пока я восхищенно перебирала гребни для волос, способные заострять зубцы и декоративный верх, превращая его в смертоносное оружие; заколки, имитирующие живые цветы и бабочек; самовплетающиеся ленты, не позволяющие прическе рассыпаться и меняющие цвет в зависимости от освещения; ароматические сеточки — разглядывать могла бы вечно, но отец спешил и потащил меня дальше.

Клеменция уже входила в пору, когда пробуждается магия, и отец очень боялся, что мое проклятие настигнет и ее. Он хотел купить кристаллы, подавляющие магию огня — очень редкие и продающиеся нелегально.

Я только успевала крутить головой, чтобы ничего не упустить. Очень хотелось посмотреть магическое представление, где сотканные из окрашенного воздуха фигуры воспроизводят легендарную битву, в которой фениксы потерпели поражение. Сражение ледяных драконов и огромных огненных птиц — что может быть красивее, но отец упорно тащил меня дальше. Я же только успевала уворачиваться, чтобы ни в кого не врезаться, и благодарила отца за предусмотрительность, потому что встречные оборотни обоих полов рассматривали людей словно товар. Кого угодно могли схватить прямо среди толпы и объявить своим.

Для меня, с рождения не покидавшей территории людей, это было ужасно и дико. Смотреть на то, как людей выбирают будто животных, было неприятно, и я искала более привлекательное зрелище.

Сначала до моего слуха донесся громкий рев, а заем взгляд зацепился за яркий шатер — под ним, на усыпанной светлым песком земле, боролись два оборотня, полуобернувшиеся в звериную форму. С медвежьими торсами и головами, и человеческими ногами, они обхватили друг друга огромными лапами, царапали когтями, рычали и скалились, а с острых клыков срывалась белая пена.

Это было ужасно и… завораживающе.

Зачарованная звериным поединком, замедлила шаг, но отец дернул меня сильнее. Я не успела уклониться и врезалась во что-то, по твердости напоминающее камень.

Ткань на груди натянулась, треснула, и амулет звякнул о мощеную дорожку.

— Это что у нас тут за куколка? М-м-м… — огромный оборотень уткнулся мне в макушку и глубоко вдохнул.

Мои плечи оказались в крепких тисках, и кожа отозвалась покалыванием на прикосновение когтистых лап.

— Нет! — запоздало воскликнул отец и безуспешено попытался спрятать меня за свою спину.

— Право сильного, — клыкасто улыбнулся незнакомец. Перехватил меня за запястье и потянул на себя.

От него резко и терпко пахло зверем. Я не знала, какой он в истинной форме, но и человеческий его размер впечатлял. По сравнению с ним, я действительно была куколкой, маленькой и беспомощной.

А беспомощной ли?

Отец тянул меня к себе, оборотень, не особо напрягаясь, едва не отрывал мне руку, и я решилась.

— Больно же! Отпустите! — завизжала во всю силу связок и легких.

От неожиданности незнакомец ослабил хватку и отшатнулся, а моя рука легко выскользнула из его лапищи.

— Беги! — воскликнул бледный от страха отец и тоже отпустил меня, а я припустила так быстро, как только могла.

Вот и пригодились мои гонки с мальчишками.

К счастью, оборотень не мог принять полностью звериную форму и не так легко пробирался среди развлекающейся толпы.

Нам вслед улюлюкали, кто-то даже меня подбадривал, но ловить не пытались — оборотень, упустивший добычу, не заслуживает уважения.

Я же зайцем виляла среди праздной толпы, по пути умудрилась стянуть с какого-то прилавка мальчишечью одежду, выбежала за пределы города и припустила в лес.

Легкие жгло, мышцы дрожали от напряжения, больше всего хотелось упасть и не двигаться, но одно мне вдолбили четко — оборотень никогда не откажется от своей добычи. Меня догонят и схватят, а если буду упрямиться, могут навредить и родным.

Единственный шанс — бежать. Быстро и далеко. Так, чтобы даже родные об этом не знали, не могли со мной связаться — так не будет повода для шантажа.

О Клеменции отец позаботится, отправит к родственникам в деревню. Мне же туда путь заказан.

Так куда податься?

Академия — единственное место на границе между оборотнями и драконами, не принадлежащее никому. Там я смогу укрыться. Там принимают всех, кто сможет поступить, а даже если и будут там искать, то искать станут девушку!

Это все я продумала пока, царапая ладони, обдирала с ели иголки и натирала ими кожу и волосы, чтобы отбить свой запах. Потом переоделась в мальчишечью одежду, а увидев болото, измазалась в нем до ушей.

После всего этого я мало напоминала ухоженную папину дочку, да и цвет волос изменился до неузнаваемости.

Такой грязнулей и бродяжкой я перебралась через границу.

— Смотри-ка, небось пытался понравиться оборотице. Хоть бы помылся для начала, — раздалось мне в спину, а потом последовал громкий смех.

Вот и хорошо. Даже если их спросят, не пробегала ли девушка с длинными рыжими волосами, эти балбесы с уверенностью ответят, что нет.

Ночи я дождалась недалеко от города, в известной только нашей компании пещере. С заходом солнца заметно похолодало, а я целый день ничего не ела и хорошо побегала. Желудок сводило, и я клацала зубами с риском остаться без них.

Хотелось вернуться в свою комнату, принять теплую ванну, поесть и лечь спать в удобную кровать, но я мужественно терпела и ждала, когда совсем стемнеет. У меня есть только несколько часов, пока оборотень не узнает, кто мы такие, и не заявится в наш дом, чтобы забрать меня правом силы.

Он уже наложил на меня лапу, и теперь я почти его собственность. Беглая собственность.

Потерла зудящее плечо — наверняка, там осталась отметина лапы. Ведь нас и клеймят, как животных.

Под покровом темноты я скользила по городским улицам невидимой тенью. Обычно ворота и дверь в дом на ночь запирали, но сейчас хватило лишь прикосновения, чтобы они послушно открылись.

Видимо, отец знал, что я вернусь. Только бы не вышел, не стал уговаривать остаться, но он не вышел. Тоже осознавал, насколько мое возвращение опасно для всех.

Прямо у дверей, на столике, куда складывали покупки, стояла полная еды корзина, шкатулка с кристаллами, связками магических нитей, инструментами и мешочек с деньгами.

Папа предусмотрел все.

Я засветила небольшую свечу, сразу и целиком запихнула в рот ароматную булочку, а пока жевала, проверила кристаллы: подавления огня, отвода глаз, симпатии. Мало. Для того, что я задумала, очень мало.

Откусив прямо от целого ломтя сыра порядочный кусок и запив маминым морсом, я осторожно отправилась в папин кабинет. Ориентировалась там хорошо. Быстро нашла сейф, его замок я уже давно настроила так, чтобы признавал и меня, открыла и выгребла почти все кристаллы — лишними точно не будут.

Теперь осталась одежда. Платья точно мимо, отцовская — будет велика, но и для этой проблемы у меня было решение — мальчишки—приятели часто сбегали от наказания родителей, и я знала все их тайные лазы, а артефакты взлома мне помогут.

Раздобыв у одного из друзей, разумеется без его ведома, пару комплектов подходящей мне одежды, я снова вернулась в горы, где тщательно отмылась в ледяном ручье, а потом дрожала, дожидаясь рассвета.

Вот так, с первыми лучами солнца, я и вышла в город никому неизвестным юношей, купила место в отправляющемся в драконьи земли экипаже и оказалась в Академии Аргарра.

— Ты чего не ешь? Его высочество сейчас в тебе дырку просверлит, — толкает меня локтем Дарина.

Оказывается, я так углубилась в воспоминания, что совсем забыла ковырять воздушный мусс пирожного.

Опомнившись, схватилась за кубок и одним махом вылила в себя его содержимое под прицелом распахнувшихся от удивления льдистых глаз.