Оператор моего настроения

Лана Муар

Говорят, как встретишь Новый год, так его и проведешь. Разругаться с одним, проснуться на утро с другим – вряд ли я планировала такое безумие. Но у Судьбы на всё свои планы, и то, что началось со стаканчика кофе с предсказанием, вывернуло мою жизнь наизнанку. Книга содержит нецензурную брань.

8. Клей

— Ден, дай вискарь.

— Ого! Что с рожей, Клей? Телочка не дала?

— Иди на хуй! Вискарь дай и свали в туман.

— Фил сказал, что ты в завязке…

— Да пошли вы все!

Перепрыгнув через стойку, беру с полки початую бутылку «Джека» и ещё одну полную из шкафа, цепляю стакан и, бросив на кассу кошелек, иду в самый темный угол бара. Там падаю на диван, сворачиваю пробку и матерюсь сквозь зубы — пальцы дрожат, как у припадочного, и вискарь льется куда угодно только не в стакан. Кое-как наполнив его на половину, закладываю салфетками расползающееся по скатерти пятно, вытаскиваю сигареты с зажигалкой и зло спрашиваю:

— Настучали уже?

— Типа того, братка, — Фил ставит ещё две бутылки, пепельницу и опускается на стул напротив, развернув его спинкой к столу. — Кто отделал?

— Какая нахрен разница?

— Если за дело, то все о'кей. Если нет, съезжу и вломлю.

— Только тронь ее. Убью.

— Лиза?

Киваю, молча смотрю на то, как Фил доливает мой стакан до краев, а потом повторяет это со своим и переставляет его ближе ко мне.

— Пей.

— Один не буду.

— А это тогда для кого припер? — взглядом показывает на принесенные мной бутылки. — Если собрался нажираться, то что теперь стопоришься и заднюю врубаешь? Только не говори, что меня увидел и вспомнил про обещание?

— Типа того. В одиночку или с тобой вместе нажрусь, а так не буду.

— О'кей. Мистика звать или на двоих бухать будем?

— Как хочешь. Мне похуй.

— Ден! Притащи ещё бухла и организуй нам пожрать, — крикнул Фил бармену, вытащил телефон из кармана и коротко сказал, — Спустись в бар, у Клея траблы, — а потом набрал ещё один номер. — Ангел, я в баре с пацанами. У Макса непонятки нарисовались, надо перетереть. Не, никуда не поедем, не переживай. Мы тут погудим немного. О'кей, Малыш.

— Отчитываться начал?

— А по зубам?

— А давай. Может, попустит.

— Не попустит, братка. Я проверял, — Фил наполнил ещё один стакан и сдвинул его подошедшему Мистику. — Ну что, погнали?

Пьяный туман, от которого ни черта не становилось легче. Я тупо нажирался в хлам. Опрокидывал в себя содержимое стакана, молча подталкивал его, опустевший, Филу и снова пил, повторяя эту нехитрую последовательность до тех пор, пока сознание не щёлкнуло, уступая место темноте. Слишком сильно болело внутри, чтобы об этом можно было кому-то рассказывать. И не было подходящих слов, чтобы описать, как сильно болит внутри.

Ветеринарная клиника на Борцова. Я схожу с ума, приезжая сюда каждое утро, чтобы увидеть подъезжающий «Мерседес» и выходящую из него Елю. Если приезжает «Прадик», то у меня сводит зубы от скрежета, а руль трещит под пальцами — Боречка, сука, в своем офисном прикиде выскакивает первым, чтобы открыть пассажирскую дверь, помогает Еле выйти и целует щеку, которую должен целовать я. Каждый раз, когда его вижу, в голове щелкает и хочется убивать только за то, что он дышит с ней одним воздухом. Я даже знаю пару мест, где это можно провернуть без свидетелей: Боречка ездит одним и тем же маршрутом, как трамвай. Борцова, потом офис на Ленинской, обед в ресторане напротив и на обратном пути заправка. Там всегда «бак до полного и кофе без кофеина». Я словно маньяк, собирающий досье на свою будущую жертву. Жду, когда предоставится возможность пустить ему пулю в затылок за малейший прокол. А лучше вцеплюсь зубами в глотку. Чтобы наверняка. Слишком правильный Боречка не подходит Еле. С ним она практически не улыбается.

Только сегодня что-то идёт не по плану. «Прадик» не уезжает и остаётся стоять у входа, а Еля возвращается из клиники буквально через пять минут и снова садится в машину. Отпускаю «Тойоту» подальше, пристраиваюсь за едущими за ней автомобилями и на первом же перекрестке упускаю — «Прадик», ускорившись, проскакивает на желтый сигнал светофора, а таксист передо мной видимо впервые вспомнил про правила дорожного движения и решил остановиться, блокируя проезд. Бью по рулю, провожая взглядом удаляющуюся задницу внедорожника, и с ненавистью смотрю на переключающиеся цифры обратного отсчёта в окошке. Блядский перекресток. Ненавижу светофоры. Ненавижу таксистов. Ненавижу Борю…

— Клей, твою мать! Завязывай!

— Фил, отвали.

Голова взрывается от прямого в челюсть, и перед глазами долго мельтешат звёздочки. Мотаю головой, чтобы разогнать это искрящееся безумие, и только начинаю видеть окружающие предметы снова получаю жесткий удар.

— Фил, отъебись, бля!

— Харе бухать! Включи мозг, братка. Ден, намешай этому алкашу свой «Включатель», Гуря, если потянется к бутылке, сломай ему обе руки.

— Не вопрос, босс.

Гурий плотоядно скалится, увидев движение к остаткам вискаря, и начинает ржать, когда я в последний момент поднимаю сжатый кулак вверх и показываю ему средний палец.

— Пей! — Фил грохает на стол кружку с какой-то адовой бурдой непонятного цвета, и я глотаю ее с ухмылкой.

Сейчас вызову такси, заеду в алкашку и дома наверстаю все с лихвой. Через минуту от пойла Дена меня бросает в пот, а глаза лезут из орбит.

— Ден, это что? — хриплю я, опустошив протянутую бутылку минералки.

— «Включатель». Велкам в этот дерьмовый мир обратно! — с улыбочкой конченного садиста бармен покачивает перед моим лицом ещё одной запотевшей полторашкой воды и, когда я вырываю и выпиваю до половины, кивает Филу. — Пациент в адеквате.

— Клей, я хочу концерт.

— Че?

— Я хочу устроить концерт.

— Валяй. Я-то тут при чем?

— При том, что это твоя часть, братка. Не забыл? — вытащив одну сигарету, Фил подтолкнул пачку ко мне и бросил, смотря в сторону сцены. — Мы договаривались, что все делаем втроём. Я за текста, Мистик за музло, ты за пиар и продвижение. Так?

— Ну.

— Батя мне тут одну бумажку забавную показывал, говорит, что можем собрать «Олимп». Я хочу попробовать здесь, а потом уже замахиваться на что-то большее.

— И чё?

— Хуй через плечо! Мы с Мистиком перетерли и решили, что либо продолжаем втроём, либо разбегаемся, если ты сливаешься. У него диджейство, у меня клуб. Права на записи продаем «Груверсам», пилим бабло на троих и дальше каждый за себя.

— Э-э-э! Стопэ! Какое завязываем? Филыч, ты че укурился или ебу дать решил? Ты адекват, вообще?

— Клей, я-то как раз очень в адеквате. Настолько в адеквате, что сейчас тебе одну вещь скажу и обещаю, ты за это меня возненавидишь, — усмехнувшись, он наклонился над столом и процедил сквозь зубы. — Лизе на хер не сдался алкаш. Она тебя трезвого отшила, а такого не то, что слушать, на порог не пустит. Хочешь, чтобы тебя мужиком считали, тогда поступай, как мужик, а не сопливая тряпка. Вы меня бухого к Ангелу приперли, ее сюда привезли, когда я слюни распустил. Хочешь повторить мой опыт? Валяй. Только учти, что Лиза сюда не поедет и возиться с тобой не будет. Потому что ты для нее малолетка, а не мужик.

— Филыч, лучше заглохни! — прорычал я, сатанея от злости.

— Нет, братишка. Я тебе больше скажу. Пока ты тут заливаешься, Боря ее пашет по полной во всех позах.

— Сука!

Подскочив на ноги, я отхватил очередную плюху и замотал головой, пытаясь удержать равновесие, а Фил медленно провел костяшками по скатерти и бросил на стол мой ежедневник:

— Сам решай, Макс. Хочешь бухать, бухай. Дело твое, но тогда мы с Мистиком сворачиваем лавочку. Гуря, пошли.

Двое суток я оклемывался на диванчике в студии, отпиваясь водой и кофе. Каждый раз, как в голове щелкала предательская мысль спуститься в бар и хлопнуть пару стопочек, наплевав на все, я представлял себе картинку, где Боречка с упоением трахает Елю, а она смотрит не на него, а на меня, прямо в глаза, и стонет, стонет, стонет. В эти моменты меня переклинивало, и Мистик линял подальше, чтобы не огрести. Адовая сцена прочищала мозги похлеще любых таблеток и капельниц. На третий день поднялся в квартиру Фила с ежедневником и кивнул в ответ на прозвучавший вопрос:

— Все норм, братишка?

Хлопнул меня по плечу и зло процедил:

— Тут один уебан Ангела телкой назвал. Хочешь прокатиться?

— Не вопрос, братка. Только я за руль не сяду. Руки трясутся.

— О'кей. Мистика в водятлы запишем. Заодно и на стрёме постоит.

Патрик, парковка за универом, компания каких-то отморозков у полусгнившего Жигуля.

— Бессмертный кто? — спрашиваю, доставая зажигалки из кармана.

— Вон тот, в красном пуховике, — кивнул на одного парня Фил, хрустнув костяшками. — Он мой. Остальных гасим, если не просекут. Мистик, посиди, мы прогуляемся.

— Э, вы охерели без меня?

— Я сказал, посиди. Как мочим, Клей?

— Ты к своему сразу, я справа.

— О'кей. Погнали.

Снег под подошвами скрипит громче, чем хотелось бы, но нам по бую. Мистик все же выпрыгивает из машины и пристраивается слева от Фила.

— Как в старые добрые, — усмехнулся он, а потом громко свистнул, привлекая внимание парней. — Эй, гоблины. За базар отвечать будем?