Свидание с вампиром

Лана Морриган, 2022

Александр Стрикс – князь Темных вампиров. Он избалован женским вниманием, властью и вседозволенностью. Волей случая встретил свое "сердце"– истинную пару, и все бы хорошо, но девушка из клана оборотней. А всем известно: вампир оборотню не товарищ!

ГЛАВА 6

Изящный изгиб бедра мелькнул перед расфокусированным взглядом Александра. Блондинка двигалась в такт музыке — тягучей, обволакивающей, созданной для того, чтобы будоражить не только сознание, но и тело. Мелодия лилась отовсюду, заставляя блондинку подчиняться ритму, выгибаться навстречу мужчине, стоило музыке набрать темп. Замирать, когда ритм сходил на нет, полностью раскрываться. Демонстрировать бархатистую кожу бедра, оглаживать живот и спускаться ниже, но не ласкать себя — этого князь не любил. Перекинув ногу, она оседлала бедра мужчины, и тяжелые груди колыхнулись у лица вампира.

— Князь, — пропела вампирша на выдохе. — Я чем-то разгневала тебя? — с наигранной обидой в глазах чуть выпятила нижнюю пухлую губку, обозначенную кроваво-бордовой помадой.

— Нет, Катарина, — ответил Александр на автомате, не обращая внимания на влажные поцелуи, поднимавшиеся от груди к шее.

— Тогда почему ты меня не хочешь? — зашептала, остановившись и встречаясь взглядом.

— Не хочу, — ответил он обыденным тоном и взглядом скользнул по обнаженной женской фигуре. Прошелся пальцами по округлым плечам и остановился на ложбинке между ключицами.

Нет, все не так!

Нахмурил лоб, удивляясь своим мыслям. Провел подушечкой указательного пальца вдоль косточки и убрал руку.

Перед глазами стоял образ Элеоноры, ее хрупкая фигурка, закутанная в теплую пижаму, совершенно отвратительную. Словно выпотрошили плюшевую игрушку и посадили внутрь нее человека. Угроза для потенции любого мужчины. И именно эта картина перекрывала шикарное женское тело. Совершенное. С крутым изгибом бедер, полной тяжелой грудью, молочной кожей без единого изъяна, но вся эта роскошь меркла перед изящными ключицами Эли, видневшимися из-за плюшевого безобразия, тонкими, ярко очерченными — это практически единственное, что удалось рассмотреть Александру.

Вынырнув из своих мыслей, он пробежался пальцами по предплечью Катарины и, взяв ладошку в свою руку, перевернул тыльной стороной вниз, положив себе на бедро. Указательный палец исследовал контуры женской кисти, задерживаясь на венке, но эта была мертва — не ощущалось трепета пульса под пальцами.

Катарина с непониманием наблюдала за действиями князя. Попыталась привлечь к себе внимание, положив мужскую ладонь на свою грудь с острым затвердевшим соском, но в ответ услышала тихое предупреждающее шипение:

— Я же сказал, что не хочу.

— Но… зачем меня звал?

Она откинула волну золотистых волос за спину, обнажая и демонстрируя себя еще больше.

— Хочу понять.

Он провел подушечкой большого пальца по запястью.

— Что ты хочешь понять, мой князь? — Катарина надеялась вернуть расположение, узнав, в чем же причина.

— В чем разница, — взял вторую ладошку. — Сумасшествие, не иначе, — прошептал самому себе.

Прошлая ночь отпечаталась в памяти, он никогда не думал, что невинные прикосновения смогут подарить ни с чем не сравнимые ощущения.

Он оживал рядом со своим «сердцем», легкие прикосновения к изящному запястью, пульсирующая венка под пальцами и тот поцелуй, что он буквально украл, нежное касание губ не шли ни в какое сравнение с сексом и наслаждением, что дарили князю когда-либо.

— И в чем разница? — Катарина оживилась, замечая возбуждение Александра.

— Вы все — не она.

Он отпустил ее ладони и легко подтолкнул бедрами, указывая встать с него. Поправив ремень брюк и поднявшись, нашел взглядом рубашку. Белоснежная ткань лежала у ножки кровати. Катарина успела потоптаться, измяв и затолкнув ее под кровать.

Александр краем глаза наблюдал за неуверенными движениями вампирши. Не зная, одеваться или же нет, она крутила в руках платье из тяжелого атласа.

— Можешь идти. И пригласи кого-нибудь, мне нужна кровь.

Князь успел принять душ, смыв с себя запах Катарины, вызывавший у него беспокойство, и сменить одежду. Он боролся с непослушными волосами и в третий раз с силой пригладил торчавший локон.

— Я помогу, мой князь, — Татьяна быстро пересекла комнату. Несколько движений ловкими пальцами — и волосы легли в нужную сторону. — Безупречно.

— Я просил кровь, — заметил он холодно вместо слов благодарности.

— Я привела, — чуть склонив голову, отступила Татьяна под ледяным взглядом правящего. — Можешь войти.

Ожидая приглашения за дверью, молодая девушка прошла в спальню неуверенно, даже боязливо. Не смея поднять головы, сделала три шага и замерла в ожидании приказа.

Александр бегло оценил человечку. Высокая, с большой грудью и светлой кожей — такой типаж всегда приходился ему по вкусу. Татьяна выбрала ее на «кухне» не просто так. После неудачи дочери решила, что ему следует помочь, сменить надоевшую партнершу.

— Подойди ко мне, — произнес Александр и протянул ладонь в приглашающем жесте. Девушка покорно исполнила просьбу. — Руку, левую, — при этих словах в ее глазах мелькнул испуг. — Не трать мое время.

— Нельзя огорчать правящего.

Тон Татьяны заставил девушку поторопиться, а князя — взглянуть на вампиршу. Слишком много власти в словах, уверенности в своем превосходстве — верные признаки скорых проблем. Стоит чуть выделить, приблизить — и каждый раз одно и то же.

Не выпуская ладони, Александр усадил девушку на край высокой кровати. Обнажив клыки, легко впился в запястье, делая несколько торопливых глотков.

— В следующий раз выбирай мне пищу не по внешнему виду, — он выпустил руку испуганной девушки. Мерзкое послевкусие осталось на языке. — Я просил крови, а не, — пальцем подцепил лямку свободного сарафана и обнажил грудь, — вот это.

Девушка не обратила внимания на жест и с удивлением смотрела, как ранки на ее запястье затягиваются, не оставляя и следа.

— Я сейчас же исправлю ситуацию, — поторопилась заверить Татьяна.

Князь бросил мимолетный взгляд на вампиршу и оставил реплику без ответа, растворяясь в плотной дымке.

Татьяна подхватила под локоть растерянную девушку и потащила по коридору, не замечая, что та не успевала, сбивалась с шага, запинаясь о свои же ноги.

Встретив кого-то из прислужников, бросила недовольно:

— Отведи ее на кухню.

Больше она ничем не показывала свое настроение, только дай повод. Если кто-то увидит, в каком состоянии она покинула покои князя, уже к ночи под его дверями будет столпотворение бывших фаворитов. А сама Татьяна не успеет и глазом моргнуть, как окажется где-то на первом этаже, среди неугодных и изгнанных, или, того хуже, кто-нибудь осмелится оспорить ее право жизни.

Нет! Она не готова ради очередной блажи правящего терять свое место.

В свое время ей никто не преподнес расположение Темного, она добилась сама. Покладистостью — князь, как любой мужчина, не любит споров и сомнений, где-то хитростью и лаской. А для конкурентов было только одно оружие — жестокость.

— Ты что, не смогла соблазнить мужчину? — зло шипела она, склонившись к лицу дочери. Катарина привычным жестом поправила волосы и одарила мать снисходительным взглядом.

— Он не просто мужчина.

— Вот именно, это наш билет в безбедную, окруженную роскошью жизнь. Могла бы и постараться.

— А что же ты не старалась? Насколько мне известно, он и тебя отверг, — Катарина поднялась из-за туалетного столика, убедившись, что помада лежит идеально.

— Не дерзи, девчонка. Если бы не я…

— Что, если бы не ты? Мы давно бы уже сгнили, — спокойно ответила в лицо матери.

— Именно. Или, хуже того, сгорели бы заживо вместе с твоим отцом.

— Я не понимаю твоего беспокойства. Скоро ему надоест та… — неопределенно махнула рукой в сторону. — Разве это в первый раз? Нет, — поправляя вырез платья, фыркнула. — Но всегда возвращается ко мне, к нам, — быстро поправилась Катарина под пристальным взглядом матери.

— Глупая девчонка.

— Да-да, мам. Я глупая девчонка. Но эту глупую девчонку предпочитают умной женщине, — победоносная улыбка озарила ее бледное лицо.

— Я тебе повторяю. Умерь свое эго или…

— Что «или»?! Или ты меня отходишь розгами?

— Или мы с тобой окажемся на улице в лучшем случае. Александр не любит глупцов.

Катарина кивала и улыбалась своему отражению, совершенно не слушая мать.

— Ты окажешься, — лениво поправила. — Я всегда его привлекала больше и буду привлекать.

— Самовлюбленная идиотка! Ты думаешь, что Анна или та, что его заинтересовала в прошлом году, — Татьяна никак не могла вспомнить имя, в памяти отпечатались лишь испуганные серые глаза, — сами испарились? По волшебству? Нет, дорогая, — мать наступала на дочь, оттесняя, — это я от них избавилась. Собственноручно свернула им хрупкие шеи. Ты, — указательный палец уперся в грудь Катарины, — видишь лишь вершину айсберга. Пожинаешь плоды. Наслаждаешься. Но не знаешь, что такое бороться!