Во власти тумана

Лана Александровна Ременцова, 2022

Линда не знала, живя в человеческом мире, что она не является его частью, родители не родные. Судьба распорядилась иначе, и не потому что её перебросило в иное время и место, а потому что за ней пришёл он – Дракон тумана и забрал в тот мир, в котором предстоит теперь жить и, главное, принять незавидную участь, новую жизнь и совсем другую судьбу. Можно ли из тирана сделать любящего мужчину? Как принять себя иную? Узнать истину, о которой даже и не подозревала. "Ты – не человек и никогда им не была". Кровавые войны двух кланов драконов: огненных и туманных, постоянные нападения огневиц – женских слуг огненных с горящими волосами в виде боевых снарядов. Уникальный туманный мир, где всем правят мужчины, а женщины всего лишь нужны для плотских утех и рождения детей. Осторожно! Книга содержит сцены жестокости, насилия и убийств.

Глава 1. Он — дракон

Линда как обычно шла домой после тяжёлого рабочего дня, ноги и спину ломило, глаза плохо различали мелькающие мрачные тени, а в мыслях дёргался балаган, как цирк Шапито.

«Начальник опять на меня орал с пеной у рта, как разъярённый пёс, думала, его удар хватит, когда он увидел, как я забыла поставить точку в документе, над которым просидела весь день с восьми утра и до позднего вечера. Всего лишь чёртову точку, сумасшедший вепрь. Пусть ещё радуется, что я его безумным тираном не называю, начальник всё–таки, ну и фиг с ним, и с точкой этой, надо было кляксу влепить и размазать до конца листа, а потом скосить глазки как у кота из Шрека, и губки сложить бантиком, и поцёмкать. Цём — цём, я вас так уважаю, вы такой умный, умнее моей собаки, та, только вкусняшки выпрашивает, стоя на задних лапках, а вы, как столб гремите, за точку. Блииин, а чего столб то? Они же тупые и безмолвные, точно, мне бы начальника такого».

— Ай, что это? — неожиданно взвизгнула она, сломав каблук. — Ну, что ещё за непруха?

Остановилась, пытаясь оторвать злополучный каблук. Бежевые туфли на контесе только на той неделе купленные. Оглянулась, опять вокруг мечутся какие–то тени и по мокрому асфальту начинает стелиться туман.

«Да что это за галлюцинации? Наверное, хроническая усталость и недосыпание?»

Смотрит, туман быстро усиливается, как живой, становится густым и будто липким, захватывает, как в тиски, плотнеет и наливается, ей уже кажется, что он дышит, увеличиваясь в размере.

«Так… надо быстрее идти домой, похоже, я с ума схожу. Мне кажется, что туман оживает. Точно чокнулась, Линда, ты уже умная, взрослая девочка, позавчера отметила юбилей двадцать лет, пора бы и поумнеть».

Туман ещё сильнее уплотнился, что уже и ничего различить невозможно. Она в впопыхах оторвала второй каблук и побежала. Но вдруг совершенно неожиданно врезалась во что–то твёрдое.

— Ай! Больно же! — потёрла ушибленный лоб и сделала шаг назад.

Однако то во что она врезалась, стояло впереди. Девушка проморгалась: «Да что же это за туманище, ничего не вижу». И внезапно её схватили за плечи.

— А! Помогите! — заорала, пытаясь молотить кулаками в то, что находилось перед ней.

Взгляд немного прояснился от накатившего страха. Она скользнула по стоящему чему–то или кому–то и растерялась. «Я брежу? Это же голый мужчина! Не очень высокий, скорее коренастый, крупный, стальная широкая грудь, как у боксёров, крепкий захват, нереально горячие руки, похоже, лет тридцать, симпатичный, но что он тут делает, да ещё в таком виде? Может, раздели? Тогда, где же побои? Вроде бы синяков нет».

— Вы, почему голый? — выскочило у меня.

Он опустил голову, пронзая меня каким–то холодным взглядом совершенно необычных глубоко — серых глаз.

— У тебя что линзы?

Опять тишина, похоже, он не собирался мне отвечать и меня начал добивать ещё и гнев одновременно со страхом.

— Ты хочешь меня изнасиловать? Так я занимаюсь карате, — решила соврать, может, сработает. — И отобью тебя яйца, — невольно опустила взгляд вниз и, несмотря на дымку, различила хорошие такие яйца с примыкающим внушительных размеров мужским органом. — Кстати, у тебя есть что отбивать, наверное, будет очень больно.

Мужчина продолжать играть в молчанку.

— Ты достал молчать, как рыба! Отвечай уже или ты немой?

Тишина. Мне стало казаться, что его и вовсе нет, а всё это всего лишь галлюцинации моего уставшего мозга. «Всё, Линда, ты уже, наверное, так хочешь такого мужика, сильного и красивого, что совсем уже крыша поехала». И попыталась обойти его, но к моему великому удивлению или разочарованию, а может, и не тому, и не другому, а чему–то большему, он обхватил меня сильнее за спину.

— Меня зовут Мирослав.

— Вау! — я растерялась. — Так ты не галлюцинация!

— Нет, я — дракон тумана.

«Так… Линда, это всего лишь дракон, значит, ты точно чокнулась, или… это он чокнутый». Я попыталась высвободиться, но голый красавчик продолжал крепко держать, сверля уникальными глазами.

— Слушай, дракончик, а тебя случайно не ищут?

Он непонимающе слегка мотнул головой.

— Ладно, но может, ты сбежал, откуда–то, например, из белой такой палаты, там ещё есть такие же драконы как ты, или короли, боги, инопланетяне? — попыталась мягко прощупать почву.

Мужчина молчал, и только сильнее прижал к себе до хруста костей. Девушка, почувствовала, как начинает кружиться голова.

— Что ты делаешь? Отпусти, мне больно!

Но он не ослабил хватку, она в страхе завертела головой по сторонам, заметив, что туман, как живой облипает её тело, заползает в рот, глаза и даже уши.

— Помогите… — последнее, что услышала сама от себя, будто из колодца и… наступила тьма.

Линда распахнула глаза и уставилась в серый потолок. Мысли стали проясняться. Приподнялась на локте и с неподдельным интересом оглядела помещение: странное место, какое–то нереальное, сказочное, по стенам и потолку вились толстые стебли зелёного растения с ярко–розовыми цветами, похожими на крупные колокольчики. Ноздри защекотало, и она чихнула. Цветы источали пряно–сладкий аромат.

«Так пахнет клубника, смешанная с манго и фейхоа, а может, малина? Невероятный запах, очень сильный. Какой прикольный сон». Она встала, кинув взгляд на постель: сиреневое бельё и такая гладкая ткань, прикоснулась, потрогала: «Атлас? Не похоже, эта ткань мягче». Прошла по полу, ёрзая. «Холодный, плитка? Нет, мрамор? Тоже нет, блин, из чего же сделан этот пол? Стекло? Пластик? Не пойму, гладкий и начищенный до блеска, кто же его тут так вылизывает?»

Подошла к окну, распахнула, в надежде вдохнуть свежего воздуха и проснуться, но внезапно отлетела, зажмурившись, не поняв, что её сбило и крепко держит. Разлепила один глаз, затем второй: «Опять он?», — опустила взгляд вниз. «Одет, да ещё так круто», — он выглядел как граф или маркиз, рубашка открывала мощную грудь, покрытую тёмными волосами и какими–то странными чешуйками, тёмно — коричневые брюки, обтягивающие сильные крепкие ноги в высоких чёрных сапогах по колено, и длинный плащ с воротником стойкой, волосы цвета безлунной ночи, гладкие и зачёсанные назад. Кожа смуглая, а тёмно — серые глаза буравили так, что становилось очень не по себе.

— Снова ты?

Опять никто не собирался с ней болтать.

— На этот раз ты кот в сапогах?

Тишина.

— А, наверное, Зорро, он тоже такой же черный, как и ты, только маски не хватает. И кстати, не мешало бы побриться.

Мужчина молчал, продолжая крепко держать в железных тисках.

— Да, хватит, меня уже лапать, думаешь, если оделся, так теперь тебе всё можно? Достал уже, увалень тупой!

Внезапно его рука переместилась и схватила её за подбородок, заставив поднять лицо и посмотреть внимательно в его глаза.

— Да что тебе от меня нужно? — взорвалась девушка, но тут же запнулась, заметив, как затягивающая серость его глаз покрывается мутным туманом, и зрачков становится совсем не видно.

— Что у тебя с глазами? — тут до неё стало доходить. — Ты не человек?

— Я уже говорил тебе кто я.

— Ах, да, вспомнила, ты дракон тумана.

Он неожиданно наклонился и впился в губы, всасывая и, просовывая настойчивый язык внутрь. Девушка напряглась всем телом, пытаясь сопротивляться, но силы явно не равны. Мужчина в десяток раз силён, и она, находясь в его лапищах, осознала, что сил нет, даже шелохнуться. Он насытился жёстким поцелуем и отпустил. Да так резко, что Линда пошатнулась. Затем ущипнула себя за руку и вскрикнула:

— Это сон или не сон?

— Ты у меня в моём доме.

— Где? Какой дом? Господи, где я нахожусь?

Он опять придвинул её левой рукой к себе, а правой больно сдавил щёки.

— В моём замке в туманной Лояндии! — его голос стал грубее.

— Но почему? Какая ещё Лояндия? Ай — ай, — боль от его пальцев вдавленных в щёки, стала сильнее.

К глазам подступили предательские слёзы, и она часто заморгала, чтобы остановить их.

— Раздевайся, — громыхнул верзила и отпустил её.

— З — з — зачем?

— Ты должна зачать от меня ребёнка.

— Ч — ч — что?

— Мне нужен наследник.

Линда судорожно соображала, пытаясь вспомнить, не перепила ли вчера. «Да нет, я же нигде не гуляла, наверное, переработалась, а может, упала, когда сломала каблук и забила голову, а теперь лежу где–то в коме?»

— Раздевайся! — тяжёлый голос прорезал сознание.

Ясность ума пришла внезапно, и она ощетинилась, как дикая кошка.

— А почему именно я? Что суррогатная мать нужна? Так найми, их валом желающих, купи ей квартиру, а мне пора домой, — и попыталась обойти громилу. Но он перехватил её и отшвырнул на постель. «Больно!» — пронеслось в мозгу.

Хоть постель и казалась мягкой, но спину всё же ломило от такого жестокого обращения.

— Это насилие, я подам на тебя в полицию. Тебя посадят! — завопила, прикрывая руками голову, зачем и сама ещё не поняла.

Мужчина подошёл и рванул платье, которое разорвалось на два куска, и девушка осталась в нижнем белье, в ужасе отползая назад к стене, притянув колени к груди.

— Ложись, иначе я сделаю тебе больно.

— Но почему я? Я не хочу ещё детей! «О чём это я? Какие дети? Кто вообще этот мужик? Что я тут делаю?»

Но он, будто не желая, ничего слушать, снял с себя плащ, затем расстегнул рубашку, а дальше последовали сапоги и брюки. Линда зажмурилась и приготовилась бороться до последнего.

Мужчина не прикасался. Она открыла сначала один глаз, потом второй, он снова стоял голый, как в первый раз.

— Подожди, — вытянула вперёд в предупреждающем жесте руку, — я лягу, — решила соврать, — только объясни, почему ты меня похитил и почему именно я тебе нужна, как свиноматка?

Хозяин замка присел на край постели.

— Ладно, ты получишь ответы, если обещаешь потом молча принять моё семя и родить мне сына.

— Ага.

— Ты дочь змея, а точнее древнейшего василиска и по змеиным законам будущая мать моего сына.

— Чья дочь? — нижняя губа дрогнула, хотя она никогда не была трусливой.

— Самого древнего змея. Твоя душа не человеческая, а змеиная и она пока дремлет.

— Ты вообще себя слышишь? Какая ещё змеиная? Мой отец Эдуард Ильясович, а мама — Марта Романовна. Я любимая и единственная дочь, и они будут искать меня.

— Не будут.

— Почему?

— Они разбились сегодня в машине в момент, когда ты вошла в туман. И ты не человек и никогда им не была!

Линда хотя и не верила во всю эту чушь, на глаза навернулись слёзы.

— Этого не может быть! Папа мог ездить на скорости в двести двадцать без проблем!

— Может, они прожили достаточно долго на земле и теперь их души понадобились белым для особой миссии. А ты нужна мне: дракону тумана. И твой настоящий отец уже дал своё согласие на твоё тело и матку.

— Настоящий отец? Тело? Матку?

— Хватит! Ты же не дура, расставляй уже ноги, надоели твои сопли!

— Я ничего не понимаю! Какой ещё другой отец? Где я? — завопила.

Он схватил её за ногу и подтащил к себе. Девушка начала брыкаться, но тщетно.

— Не надо, у меня никогда не было мужчин, я так не могу! Не надо!

Мужчина неожиданно выпустил ногу. Она вытаращила глаза и снова быстро отползла.

— Как у дочери самого развратного змея не было до сих пор мужчин! Я думал ты уже переимела их с дюжину.

— Клянусь, никогда ещё не было.

— А ты вообще хотела секса?

— Нет!

— Не ври! А то хуже будет! Я не добрый фей, а дракон!

— Нет!

— Тогда мы это сейчас проверим, — и он снова потянулся к ней.

— Да! Да! Хотела, как умалишённая, постоянно чувствуя покалывания и жар в матке, когда видела эротику в кино или красивого парня.

— Так что же тебя останавливало?

— Желание быть любимой, встретить настоящую любовь и тогда уже отдаться ему по–полной! — девушка уже кричала.

— Считай, что ты уже его нашла, но твоя целомудренность меняет всё.

— Не поняла. Теперь я тебе не подхожу, как мать твоего выродка?

— Не смей! — он сопроводил злобную реплику крепкой пощёчиной. — Мой будущий сын наследник тумана, и когда ему исполнится двадцать пять лет, я уйду от правления, вступит он. Да, теперь не подходишь, древнее пророчество гласит: «От безумной страсти с дочерью василиска, познавшей все аспекты плотской любви, родится новый самый сильный в истории дракон тумана». Но то, что ты девственница меняет всё, какая к чёрту может быть безумная страсть, если ты вообще ещё не познала никакой плотской любви, и ничего не умеешь.

Девушка схватилась левой рукой за горящую щеку и пробуравила его ненавистным взглядом.

— Ненавижу, так ты ещё и бьёшь женщин.

Дракон явно не обладал добрым нравом и, схватив её за длинные чёрные волосы, намотав на кулак, сдёрнул с постели. Она упала на пол, больно ударив колени, выступили слёзы, но тут же смахнула.

— Что уже воешь, как любая баба? Я не только бью женщин, но и насилую, и убиваю, только пока ты не родишь мне наследника, тебя не убью, но покориться заставлю!

— Не дождёшься не моих слёз, не покорности!

— Посмотрим! А сейчас пойдёшь в мой гарем.

— Что? Гарем?

— Да, самый настоящий. У меня женщины с разных слоёв, но не люди. Самые лучшие — ящерицы малахитовой горы. Вот у них и будешь учиться искусству физической любви, и надеюсь, что кровь самого древнего развратного змея в тебе быстро взыграет.

— А ты не боишься, что мой настоящий отец тебе оторвёт голову за меня?

— Нет, его нрав похуже моего, и он вообще всех женщин ненавидит, убивает дюжинами.

— За что?

— Считает их слабыми существами пригодными только для удовлетворения похоти.

— Ты врёшь! Мои родители не погибли!

— Погибли, дорогуша, василиск долго издевался над твоей матерью, но когда она зачала тебя, растерялся, так как такое невозможно, у него никогда не было детей, не одна женская особь не могла от него зачать. Он посовещался с древнейшими и отпустил твою мать в мир людей. От них василиск узнал, что её ждёт здесь смерть, и надо было срочно убрать из нашего мира, чтобы спасти вас обеих, по какой причине не знаю, поэтому и спрятали среди людей.

Девушка от всего услышанного впала в отчаяние, хоть и была не из робкого десятка. Дракон схватил за руку, поднял с пола и пнул в спину.

— Иди.

Она вышла на ватных ногах из деревянных дверей, обратив мимолётное внимание на какие–то странные древние знаки, выжженные на них и совершенно не понятно, откуда происходили по углам и стенам туманные завесы.

— Это ад?

— Нет, мы отдельное государство. Иди, хватит болтать, надоела.

Перед её взором открылся мрачный коридор, на стенах носились тёмные тени. Линде показались они живыми, двигающимися, похожими на различных монстров. Пройдя ещё немного вперёд, боясь, остановится, увидела ещё одну бегущую на неё тень и замерла в жутком страхе. И вовремя, так как тень остановилась рядом.

— Куда её хозяин? В крепость у границы?

— Нет, это будущая мать наследника. В мой гарем, передай ящерицам, пусть займутся. Чтобы за тринадцать дней научили её всему, иначе все отправятся на потеху воинам драконам.

Линда, открыв рот, пыталась разглядеть говорящую тень: чёрное почти бесформенное существо с дырками вместо глаз и рта. И, несмотря насовсем невесёлую ситуацию, глядя на то, как смешно двигается рот тени, девушка рассмеялась.

— Что тебя так рассмешило? — рявкнул дракон.

Но она продолжала смеяться. Тень подплыла ближе, почти вплотную, заглянув в лицо.

— Мирослав, не ори, она в шоке, и уже не слышит тебя.

— Почему? Что за бред?

— Люди имеет очень слабую психику. Видимо, ты напугал её.

— Она не человек!

— Но всё же выросла в мире людей, и это сильно наложило на неё отпечаток.

Девушка сползла по стенке на корточки, продолжая глупо смеяться, и уже через несколько минут смех сменился бурной истерикой. Она начала кричать, а через миг кинулась с маленькими кулачками на дракона.

— Ненавижу! Отпусти меня!

Но он лишь смерил высокомерным взглядом, перехватил руки и толкнул в лапы тени, которая тут же сгребла пленницу в охапку и потащила по коридору.

Мирослав чувствовал небывалый гнев, и ушёл в противоположную сторону, вышел на каменный балкон, за которым простиралась туманная синеватая пустыня, и только несколько острых башен напротив указывали на то, что его замок из разных зданий имеет округлую форму. Вздохнул, расправил тёмно — коричневые, перепончатые, кожистые крылья, совершенно непохожие на традиционные, и взлетел.

Драконы тумана сильно отличались от других драконов, впрочем, как и огня, воды, ветра, воздуха друг от друга. Мирослав мужественно красив, крепкое мускулистое тело, широкие плечи, сильные руки, татуировки, удлинённые волосы цвета угля с, будто крашенными тонкими тёмно — синими прядями, и такие же пронзительные серые глаза, пугающие туманной мутностью во время возбуждения или гнева. Он имел три ипостаси, обращение в крупного полу — человека без крыльев, но чаще всего с тёмно — коричневыми крыльями с когтями, и полное основное перевоплощение в мощного дракона с тёмно — синей бронёй в виде шипов, вокруг пасти выступали ярко — белые шипы, такие имели только повелители и их наследники, зубы острые и устрашающие. Огонь драконы тумана не выпускали, а только разный по плотности туман, боевой — способный тушить огонь и выстраивать плотную, непроглядную, туманную стену.

«Рогиус, твоя дочь невыносимая ханжа. Ну, какого хрена, я должен спать с неумехой, да ещё и девственницей, может, сказать какому–то другому дракону, лишить её этой преграды и подучить на практике? Ненавижу тупых девственниц, мне нужна развратная шлюха. Что я буду делать с этой девчонкой?» — досадные мысли обуревали голову, и он носился, как угорелый вокруг замка, открывая пасть и обволакивая его рассеянным туманом. Затем влетел в распахнутое окно своего гарема и встал посередине яркой, круглой, маленькой комнаты, собранной, будто вручную из разноцветного стекла.

— Повелитель, — в воздухе появился тонкий аромат жасмина смешанного с ванилью.

Дракон втянул его расширенными ноздрями, и черты лица сразу смягчились, придавая ему даже некое очарование.

— Матушка…

Перед затуманенными глазами, в которых потихоньку стихала туманная муть, появилась молодая женщина с прозрачной кожей, длинными волосами, доходящими до колен, пронзительными жёлтыми глазами с прямой алой дужкой посередине зрачка, но вся, будто соткана из золота, других цветов не было не в ней, не в одежде.

— Ты всегда чувствуешь моё состояние, золотая змея.

— Что тебя так разозлило?

— А можно подумать ты ещё не знаешь?

Сто пудов в своём зеркале уже всё усмотрела.

— Знаю, и что же ты хочешь от меня? Ею занимаются ящерицы, ты же её к ним отправил, а не ко мне.

— Да к ним, потому что они развратницы ещё те, а ты чему можешь научить? Сердечной любви и тонким ласкам? Так мне это не нужно.

— А что тебе нужно?

— Зачать наследника в безумной страсти с развратной дочерью василиска.

— Почему ты считаешь, что она обязательно должна быть развратна?

— Да как почему? Так гласит древнее пророчество.

— Ты не прав, в нём не говорится о развратности девушки.

— Но ведь она его дочь?

— Это не о чём не говорит. Девушка выросла на земле, и воспитание у неё иное. И ещё…

— Что ещё? — он уже взревел.

— Не реви передо мной, на меня твой рёв не подействует, и ты это знаешь. Ящерицы её сломают, и в итоге тебе придётся заниматься любовью с сумасшедшей мигерой, а потом терпеть истерики и депрессии.

Мирослав сник под пытливым взглядом жёлто — золотых глаз.

— Так что ты предлагаешь?

— Забери её у ящериц, выдели собственные покои и начни ухаживать.

— Матушка, ты с ума сошла? Какие ещё ухаживания?

— Не смей повышать на меня голос!

— Прости. Всё время поражаюсь, как ты вся такая сотканная из добра стала женой моего отца?

— Ты знаешь эту историю, я влюбилась в него, свирепого дракона тумана и отказалась от крыльев золотой змеи, став твоей матерью и змеёй тумана. То же может сделать и эта девочка, тем более что у неё и так змеиная душа, и ей не придётся ничем жертвовать как мне. Она чистокровная и ваш сын станет великим.

— Точно не придётся, наши женщины не становятся драконами, а змея в её характере и так проявилась. Гадюка… ладно, у меня ещё куча дел сегодня. Огневицы атакуют наши границы.

— Иди, сын, защищай наш мир.

Дракон ушёл, а золотая змея снова исчезла.

Прилетела в свой замок, опустилась посередине комнаты и, подойдя к овальному зеркалу в бронзовой оправе искусно обвеивающей по краям в виде виноградных лоз.

— Зеркало, покажи мне змею сына.

Оно затуманилось и через миг показало Линду, брыкающуюся и орущую в обнажённом виде, её держали на постели четыре ящерицы и пытались возбудить.

— О, драконы, они сломают девушку, если мой сын не образумится. Зеркало, что мы можем сделать?

— Вы можете забрать невесту дракона тумана, вас сын любит и ничего вам не сделает, а любому другому несдобровать, кто пойдёт против его приказов.

— Благодарю, — она взмахнула рукой перед зеркалом. Оно вновь затуманилось и уснуло, демонстративно храпя, а сама тут же исчезла.

— Оставьте её! — голос золотой змеи прозвучал жёстко. Ящерицы вздрогнули, заметив в комнате мать Мирослава, отошли от девушки и низко склонились.

— Приветствуем великую мать нашего повелителя, Янину.

— Грязные шлюхи, немедленно выдайте ей одежду! Девушка уйдёт со мной.

— Конечно, — ящерицы швырнули Линде какую–то чёрную накидку с длинными верёвками.

— Что это за тряпка, где моя одежда? — взвизгнула та, и уставилась на говорящую женщину. Глаза Линды распахнулись, рот приоткрылся, а брови поползли вверх. Такой красоты она никогда в жизни не видела: женщина с золотыми, длинными, густыми волосами, ниспадающими крупными локонами ниже бёдер, золотистая кожа, будто посыпанная блеском, такие же ресницы и янтарные глаза, смотрящие с добром и искренним участием.

— Одевайся, девочка, твою одежду, скорее всего уже сожгли.

Ящерицы виновато кивнули, и Линда перевела на них осознанный взгляд: не высокого роста женщины с боевой раскраской индейца, крупными губами, будто перекаченные филлерами, голые груди размера третьего, не меньше, а на широких бёдрах такие же накидки, завязанные этой верёвкой на узких талиях. Красивых назвать их язык не поворачивался, скорее развратными, как шалавы с объездной. Затем посмотрела на накидку, которую они дали ей и ужаснулась:

— Я должна это надеть? А где верх?

— К сожалению, в гареме моего сына все женщины ходят без верха, но ты пойдёшь ко мне погостить, а там я тебя одену нормально.

— Вы? Я? — она растерялась. — Вы его мать? И… вы же одетая!

— Да, я его мать, а привилегию одеваться в шикарные платья здесь имеет только жена и мать наследника. Ты таковой не являешься, пока, — и женщина хитро улыбнулась.

— И не буду являться. Ваш сын жестокий тиран!

— Увы, деточка, драконы тумана все такие, они же исчадие ада, им чужда нежность и ухаживания. Они просто этого не умеют и не понимают. Научи его, как я когда–то обрела в его отце заботливого и любящего мужа.

— Что? Ни за что, я не собираюсь здесь оставаться! — взвизгнула Линда, топнув ногой, как непослушное дитя. И выдайте мне хотя бы бюстгальтер!

— Ну, это мы ещё посмотрим, а насчёт нижнего белья мы не имеем права менять законы гарема, увы, даже я. Мой сын, заходя сюда лицезреет женскую грудь, возбуждается и выбирает себе наложницу.

— Какие варварские законы! Но… — она на миг стушевалась, снова оглядывая себя и накидку, — а как же я пойду в этом? Я же не проститутка!

— Не переживай, нам надо всего лишь пройти этот коридор к комнате с зеркалом перемещения.

— Куда? Куда?

— Не важно, идём, здесь тебя никто не увидит, а слуги — тени, безразличны к вашим прелестям. Они не мужчины и не женщины, бесполые и безликие существа.

Линда поняла, что делать больше нечего и кое–как нацепила эту накидку, завязывая верёвками на талии, едва доходящую до колен. Женщина мягко взяла за руку, вывела из комнаты развратных ящериц, повела по извивающемуся влево коридору, подошла к деревянным дверям с выжженными непонятными Линде знаками и легонько коснулась тонкой кистью. Та сразу подалась, сама по себе открываясь, будто приглашая внутрь. Она повела девушку по зелёному мраморному полу с перламутровыми вкраплениями к похожему зеркалу на то, что у неё в замке и только хотела взмахнуть рукой, как около них внезапно появился Мирослав собственной персоной и угрожающе расправил крылья с острыми загнутыми когтями сверху.

— Ты решила в моём замке похозяйничать? — громыхнул.

— Я всего лишь уберегла психику твоей невесты. Оставь её, ей нужно отдохнуть, и всё обдумать, а мой замок лучшее место для этого.

— Ей нужно стать развратной и мои ящерицы сделали бы из неё секс — машину и лишили бы этой тупой преграды — человеческой девственности, которая здесь не к месту! — проревел.

— Сын! — голос матери обрёл настоящую сталь.

А Линда сконфужено прикрыла грудь руками и спряталась за её спиной. Он в мгновение ока подлетел к ней, резко схватил за руку и подтащил вплотную к себе. Девушка больно ударилась грудью о его будто каменную грудь.

— Отпусти! — закричала, заливаясь густой алой краской, зная, что обнажена до половины.

— Не ори! — он, как и в прошлый раз отвесил ей оплеуху, да такую сильную, что лопнула нижняя губа в уголке и по подбородку потекла тонкая струйка крови, а щека приобрела багровый оттенок. У неё от обиды и болевого шока выступили слёзы, но, как и тогда, сдержалась от рыданий, и хотела опять прикрыться руками, но не успела, он перехватил руки, и зажал, разведя в стороны, хищно разглядывая.

— Хороша, наливная грудь, выразительные соски, которые будут торчать, когда я войду в неё. Матушка, ты знаешь, какой это размер по меркам людей? — его глаза опять загорелись.

— Знаю, я же там бывала и не раз. Второй. Да, пышногрудая девочка. Ну, давай уже отпускай её, порешаешь дела с огневицами и прилетишь ко мне.

Но дракон уже почувствовал, как встал член, угрожая порвать ткань чёрных брюк и, схватив её за подбородок, снова впился в губы жёстким поцелуем. Девушка пыталась сопротивляться, но тщетно. Он отпрянул, одной рукой всё ещё держа за руку, а второй — провёл по груди, захватывая двумя пальцами сосок.

— Хороша, а талия, какая узкая и бёдра широки, по идее должна легко родить моего сына.

— Ненавижу! — завизжала она, пытаясь драться.

— Ты прав, сын, фигура идеальна и для твоей яростной любви, и для рождения тебе наследника. Дети драконов крупные, мелкокосная девушка могла бы умереть от разрывов, а эта родит, не сомневайся.

— Пусть только попробует не родить, я сам порву её на части.

Линда снова вздрогнула от этих слов, но сознание уже начала накрывать депрессия, и приходить понимание всей серьёзности положения. Жестокий дракон, и все здесь смотрят на неё всего лишь как на тело, а точнее на свиноматку, такая же сумасшедшая его мать с космической красотой и ко всему прочему она ещё дочь какого–то древнего змея.

— Я обычная девушка, отпустите меня, пожалуйста. Я не смогу стать развратной, как вам нужно. Я стеснительна до безумия. Не смогу. Я умру.

Дракон расхохотался, резко отпустив её, она пошатнулась, но устояла на ногах.

— Какая смешная девчонка мне досталась. Пророчество совсем обезумело, если из этой монашки может стать мать моего наследника, то я не дракон тумана, а ангел.

Золотая змея тоже улыбнулась и, обняв девушку за плечи, подошла к зеркалу. Но уже не она, а сам дракон взмахнул рукой, и они растворились в нём.

А он отправился на границу его туманных владений. Дальше начиналась территория огненных драконов, и на них вечно нападали их армия огневиц: существ низкого ранга женского пола, сравнимых с гиенами. Мирослав расправил крылья и взлетел, быстро преодолев расстояние от замка к крепости, где стояли в дозоре его воины тоже драконы.

— Что у нас сегодня?

— Да эти твари снова напали, рвут на себе волосы и швыряют по ветру.

— Сколько их?

— Немного, но подпалили уже пару деревьев.

— Соберитесь и отгоните! — отдал приказ, а сам вышел и подошёл к линии из острых валунов точно разделяющих две границы. Волосы огневиц приносили много вреда. Они становились огненными стрелами и выжигали всё вокруг куда попадали. У них сразу отрастали новые, так что снарядов для атаки им не занимать. Мирослав брезгливо поморщился, глядя на кучу разбросанных волос у камней, ещё горящих, и издающих жуткую вонь.

Вдруг в него полетели такие снаряды. Две огневицы стояли на той стороне и скалились. Лица страшные, морщинистые, зубы, как у пираний кривые и мелкие, руки со скрученными пальцами и такими острыми когтями, что без труда царапали камни, оставляя глубокие следы.

Он увернулся и выпустил из рук настолько густой и влажный туман, что тут же огненные волосы, разбросанные вокруг, потухли. Но огневицы не унимались и запускали новые. Драконы встали в ряд за спиной повелителя и также, выставив руки, выпустили туман. Огневицы взбеленились и, вырвав все волосы, швырнули в них. Огненные стрелы летели одна за другой, вспышки огня приносили немалый урон. Одна попала в дракона из дозора, он взвыл, отрывая кусок от рукава своей рубашки и, бросая на землю. Ожог огневиц причинял драконам сильную боль.

— Мелкие твари! — ревел он, отскочил, выхватывая из кармана брюк пузырёк с эликсиром, обильно заливая рану. Ожог зашипел, и кожа сразу стала заживать.

Другие драконы поднатужились и вместе потушили все снаряды. После, выставив руки к границе, укрепили плотную туманную стену.

— На какое–то время хватит, — громыхнул Мирослав и улетел.

Остальные снова ушли в крепость, отпраздновать очередную победу над огневицами. Достали крепкую жидкость и, выпив, расслабились. На них находилась чёрные жилетки, открывающие мощные торсы с бугристыми мышцами, будто выточенными из камня, массивные руки украшали золотые браслеты с древней гравировкой, а чёрные брюки обтягивали сильные ноги. Глаза тёмно–синие, указывающие на принадлежность к туману, длинные чёрные волосы, а на груди красовались татуировки в виде монстров.

— Гай, надо было поймать одну, сейчас бы повеселились.

— Да, жаль, протупили. В тот раз мы хорошо отодрали ту юную огневицу.

— Согласен. Сегодня Мирослав какой–то озабоченный, видимо, серьёзные дела в замке.

— Да какие у него дела могут быть в замке, кроме горячей постельки с развратными ящерицами. Хотел бы я хоть одну такую поиметь.

— Нам это не дано, ты же знаешь, что как только они дорастают до полового созревания, их тут же отдают повелителям и их наследникам, так что приходится довольствоваться безобразными огневицами.

— Я слышал, что Мирослав спускался на землю и вернулся с какой–то девчонкой.

— Зачем она ему? Людям здесь не место. Её кто–нибудь да убьёт.

— По–моему, речь о древнем пророчестве. Мне ещё матушка рассказывала, что следующий наследник тумана родится от дочери василиска.

— А что она дочь василиска? — удивился дракон, попивая крепкую жидкость.

— Не знаю, но обычную девку он бы не притащил сюда.

— Ну, посмотрим, что нам всем предстоит. Хоть бы уже родила побыстрее, и тогда всё обновится. Мы помолодеем, возродимся, хочется уже опять почувствовать былую молодость, а то спина болит.

— Да ладно, не брюзжи, всего то живём по триста лет, а что тогда говорить Мирославу ему уже скоро пятьсот стукнет, там, наверное, уже не только спина, а и член отваливается.

— Ты прав, — усмехнулся и допил, опрокидывая глиняную кружку на деревянный стол.

Мирослав появился в замке матери, сразу в её покоях.

— Где она?

— Искупалась и отдыхает, я ей дала платье. Не мучай её, всё–таки она выросла на земле.

— Ладно, я хочу её видеть.

— Сын, послушай моего совета. Свирепостью ты ничего от неё не добьёшься.

— Мне нужен только наследник, — рявкнул.

— Но в пророчестве говорится, что он зачнётся только в великой страсти.

— У неё нет выхода, придётся захотеть меня.

— Но она всё же змея и девственница, у них страсть сама по себе не приходит. Они должны увлажниться для соития, и тогда у тебя дух от неё захватит.

— У меня от наших ящериц дух захватывает, зачем мне мучится с её девственностью?

— Поверь, это совсем не то. У нас, когда мы юны и ещё не тронуты всё по–иному. Как–то красиво, добейся её любви, и ты поймешь, о чём я говорю. Это совсем другие эмоции и думаю, физические ощущения ты испытаешь с ней по–другому.

— Бред, у всех баб всё одинаковое.

Мать опустила взгляд.

— Прости… ты из змей, отец, наверное, был без ума от тебя.

— Да, но и с ней тебя ждут подобные чувства, если добьёшься её любви. Не спеши.

— У меня мало времени, скоро мне стукнет ровно пятьсот, и все мы резко постареем, а дальше забвение, если наследник не родится в срок.

— Он родится, не переживай, пророчества древних никогда не врут. У тебя будет сильный наследник, самый сильный из семи поколений.

— Твои слова да туману в уши. Я иду к ней.

Мать отступила, и он прошёл в покои, где находилась девушка.

Она лежала на кушетке, закрыв глаза, в длинном платье из тончайшей золотистой ткани.

Он присел рядом, и провёл по бархатной щеке тыльной стороной руки.

Она распахнула глаза и, вздрогнув, сжалась.

— Не бойся, я всего лишь хочу тебе объяснить, что у тебя нет выхода, и ты всё равно родишь мне наследника, поэтому прими свою участь, и чем быстрее ты это сделаешь, тем лучше.

— Убирайся!

Его взгляд начал мутнеть, а из ноздрей вылетели кольца, на первый взгляд ей показалось дымом, как от дорогой сигары, но когда присмотрелась, заметила, что это густой туман. Его руки сжались в кулаки, а на лице заходили желваки.

Он схватил её за лодыжку и подтащил к себе.

— Что опять ударишь? Зверь! Только и можешь бить слабых женщин!

Дракон внезапно осознал, что бить её не хочет.

— Тебе стоило бы разбить твои губы и вырвать язык, ты и без него родить сможешь, но я передумал. А знаешь почему?

— Мне это не интересно, — буркнула и отвернулась.

— Ты будешь вылизывать ими мой член, а без языка станешь калекой, и хотя твоя вагина от этого хуже не станет, но я научу тебя покорности по–другому.

— Ты сумасшедший извращенец!

— Я — дракон тумана, и плотские утехи для нас очень важны, зря тебя матушка одела, глупая одежда тебе сейчас вообще не нужна, — и он разорвал платье на две части, оставив ее, в чём мать родила.

Она резко прикрылась и распахнула от ужаса глаза.

— А что ты думала, я буду терпеть твой длинный язык? Тогда ты сильно ошиблась.

Он наклонился и, прижав всем телом, впился в дрожащие пухлые губы, кусая до крови.

Девушка пыталась сопротивляться, и ему это порядком надоело. Дракон выпустил из рук веревки, сотканные из густого тумана, которые тут же обвили её кисти и лодыжки, приковав к кушетке так, что она не могла пошелохнуться.

— Не смей меня трогать… — прошипела, если я и правда дочь василиска, он убьёт тебя.

Мирослав расхохотался.

— Мне надоели твои вопли и, щелкнув пальцами, во рту у неё оказался кляп, также созданный из плотного тумана. Глаза Линды ещё больше расширились. «Он изнасилует меня? Ну, папочка змейка, где же ты? Спаси меня».

Мирослав разделся и снова присел рядом, горячие руки легли ей на грудь, сминая как тесто. Девушка сама того не желая, заглядывая в его лицо, начала чувствовать возбуждение. Он резко остановился и погладил плоский живот, приближаясь к лобку. И когда его рука легла на него, Линда поняла, что этим дело не закончится, и оказалась права. Его пальцы скользнули внутрь губ и стали теребить самую чувствительную точку. Она не хотела этого и пыталась выгнуться, чтобы показать ему как ей всё это неприятно, но он хищно усмехнулся.

— Ты всего лишь нужное мне тело, расслабься, прими мои ласки, только в страсти произойдёт зачатие моего наследника.

«Что? А вот оно что? Тогда ты не получишь моей страсти. Мне это неприятно. Ненавижу!» — носилось в мозгу и, хотя ей всё же было приятно, сознание точно отделило разум от инстинктов, как она это смогла сделать и сама не поняла.

Но похотливый дракон не собирался отступать, а ввёл один палец внутрь.

На миг девушка чуть не сдалась, ощущение было настолько ярко — интимным, что ей невольно захотелось большего, сорвался стон, но с кляпом получилось мычание.

— Хорошо, — и он вдавил его чуть глубже, слегка двигая, не повреждая ещё девственной преграды.

Она замерла, а в мыслях носилось: «Не надо, я не хочу так».

Мирослав чувствовал, что она сухая, и это бесило его так, что он еле сдерживался, чтобы не разорвать её на части. Но понимал, что перед ним мать его будущего наследника, и впервые столкнулся с таким, чтобы его не хотели.

— Фригидная сука! — вырвалось у него, и эта фраза ударила девушку, будто хлыстом, отрезвляя сознание и, заставляя ненавидеть его ещё сильнее.

Но как–бы он не двигал в ней пальцем, любовного сока у девушки не выделилось.

Вдруг по комнате поползли туманные волны. Мирослав вздрогнул и оглянулся.

— Это ещё что? — взревел, напрягаясь, а по обнажённому телу пробежались серые пятна, причудливо носясь между оставшимися драконьими мелкими шипами. Линда вытаращилась на его странную кожу.

— Это туман, не бойся, а вот у нас, похоже, незваные гости.

И действительно спустя миг около них появился мужчина. Линда испугалась и уставилась на него: точно змей с толстенным чешуйчатым хвостом вместо ног, закручивающимся по полу. Высокий, массивный, и главное, брутальный, как с глянцевой обложки. Голый торс, разрисованный татуировками, мощные перекатывающиеся мышцы под бронзовой кожей, нереально выразительные глаза чёрные, как уголь, смотрящие в упор на неё.

— Мирослав, оставь её!

— Какого тумана ты тут делаешь? Это замок моей матери! А это моя женщина! Убирайся!

— Она ещё не твоя, и ты рано её тронул из мира людей, у неё скоро будет жестокое изнасилование тремя мужчинами. Она познала бы серьёзное горе, и тогда тебе было бы легче, потом утешить и добиться её страсти.

— Я это видел в зеркале матери, и не хочу, чтобы какие–то твари лапали, избивали и насиловали мать моего наследника!

— Но тебе же девственница не нужна, отпусти девушку в мир людей, это её судьба, а через год заберёшь.

— Я сказал нет!

— Ты не можешь противоречить отцу твоей суженной, — и василиск взмахнул рукой.

Линда зажмурилась, боясь даже дышать, судорожно соображая: «Этот змей мой отец? Меня жестоко изнасилуют? Он — он — спас меня, забрав сюда».

Мирослав в растерянности и ярости так и остался сидеть на кушетке, а девушки и след простыл. Змей перенёс её в мир людей.

Линда оказалась на полу в своей комнате, но каким–то шестым чувством поняла, что не одна, и медленно повернула голову. Он стоял перед ней могучий, красивый, полуобнажённый со змеиным хвостом, закрученным кольцами вместо ног.

Она уставилась на него, не в силах, что–либо произнести. Змей легко переместился по полу к ней, наклонился, поднял, встряхнул, как котёнка, и плотоядно осмотрел.

— Моя дочь красива… шикарная полная грудь, совершенная фигура, ты станешь очень сексуальной, по–другому и быть не может.

— Как ты можешь так разглядывать меня? Если я твоя дочь, — процедила она, сверля карими глазами.

— Красавица, мне приятно, что у меня такая дочь, — он резко прижал к себе.

Вот тут девушку обожгло нереальным возбуждением, и она распахнула удивлённо глаза.

Но он, сразу поняв её состояние, рассмеялся басистым смехом.

— Дурочка, возбуждение это нормально, всё–таки ты моя дочь, а я очень развратен, твоя мать тоже была прекрасна и такая страстная, что я хотел её оставить себе навечно, но не смог по определённым обстоятельствам.

— Уйди, — еле выдавив, напряглась, что есть мочи.

— Я безумно любил твою мать, поэтому пока тебя спас от твоего яростного суженого. А сейчас ухожу и желаю тебе обрести настоящую страсть с драконом тумана.

— Но ему нужна не я, а моя матка! И… он зверь!

— Глупая, так заставь его ползать у твоих ног, ты же моя дочь!

Она хотела ещё что–то спросить, но его уже и след простыл. Девушка устало опустилась на мягкий турецкий ковёр, опустила голову и разрыдалась.

— Мамочка, папочка, родные мои, за что мне всё это? — рыдая и жалея себя ещё какое–то время, всё же встала, накинула футболку, прошла в кухню, открыла холодильник, взглянула на Активию, схватила и, залпом выпив, почувствовала, как сильно проголодалась. Достала три яйца, кусок ветчины, помидоры — черри, петрушку и молоко, быстро покромсала, взбила в миксере, чтобы не париться с венчиком и вылила полученную смесь в пароварку. И вскоре уплетала за обе щеки паровой омлет.

«Интересно, а чем бы меня кормили в царстве тумана? Блин, ну о чём я думаю? Василиск сказал, что у меня есть ещё год, надо срочно записаться на рукопашный бой, а то я только мечтаю, что драться умею. Мамочка, меня должны изнасиловать какие–то твари! Я буду тренироваться, и так просто не дам себя им в лапы».

Она набрала первый попавшийся номер в телефоне, послышался гудок.

— Алло, — прозвучал томный голос на том конце.

— Мика, привет.

— Хелло, крошка, что тебе нужно?

— Ты знаешь, куда можно записаться на тренировки по рукопашному бою?

— Деточка, ты с ума сошла? Зачем тебе, такой крали, учиться драться?

— Мне очень надо, потом объясню при встрече.

— Ладно, есть один дядька нормальный, не мотолыжник, всему научит, даже пальцы в глазницы врагам засовывать.

— Отлично, давай номер.

— Сейчас пришлю смс, когда ты ко мне придёшь в гости?

— Честно не знаю, прости, много проблем навалилось.

Линда сразу же набрала номер спортивного клуба из смски подруги Мики, которая на самом деле являлась симпатичным парнем, приверженица нетрадиционной любви.

— Алло?

— Слушаю вас.

— Я бы хотела записаться на занятия по рукопашному бою.

— Хорошо, сколько вам лет?

— Двадцать.

— Не поздновато ли? — послышался смешок.

— Нет, мне надо научиться защищаться.

— Против лома нет приёма, или вам от злобных соседей мусорным ведром научиться махать?

— И это тоже.

— Ладно, извините, приходите завтра в девятнадцать часов. И кстати, вы хотите заниматься в группе или индивидуально?

— Лучше индивидуально.

— Это намного дороже.

— Сколько?

— Тысяча рублей за занятие два академических часа.

— Подходит, буду, записывайте меня, зовут Линда, а как имя тренера?

— Это я, Рустем Амедович.

— Спасибо, до завтра.

— Жду.

После, прошла в душевую кабину, вымылась любимым корейским гелем с алое, достаточно дорогим, кожа от него становилась гладкой и приятной на ощупь, а волосы шампунем «Лошадиная сила». Закрутилась в большое махровое полотенце бежевого цвета и прошла мокрая в спальню, подошла к трюмо, взяла спрей для волос от Эстель с приятным ароматом, тщательно побрызгала, достала из белоснежной прикроватной тумбочки фен, наклонила голову и высушила волосы.

«Как же я устала», — упала на постель с красным пледом и сразу уснула, забыв даже снять полотенце и переодеться в пижаму.

Дракон подошёл к ней, обнял и впился в губы. Она почувствовала, что они оба обнажены, горячая грудь приятно согревала, а губы возбуждающе терзали её рот, язык обжигал, руки блуждали по спине. Он отстранился и, через миг, взяв на руки, отнёс в постель. «Я хочу тебя, у тебя такая совершенная фигура, ты нужна мне», — низкий голос с хрипотцой, ласкал, как и руки, которые уже легли на грудь, заигрывая с сосками, желающими, чтобы их посасывали. Засосал один, слегка покусывая, затем второй, развёл ноги, поласкал горячую плоть, пристроился и вошёл. Ты всё равно будешь моей, это твоя судьба, ты рождена для меня, ты родишь мне наследника».

Линда глубоко вздохнула, почувствовав, что задыхается, резко распахнула глаза, вскочила, тяжело вдыхая, полотенце упало на пол. Включила ночник в виде пирамиды из розовой соли и подошла к зеркалу, оглядывая себя. Соски стояли, как заведённые, и показалось, что там влажно, опустила руку и, потрогав, удивилась.

— Я вся теку, неужели так могу хотеть этого тирана, извращенца? Линда, ты с ума сошла! — трясущимися руками надела любимую белоснежную пижаму от Виктории Секрет и прошла в кухню, открыла холодильник, выпила апельсинный сок, который выжимала вчера и поплелась обратно спать. На этот раз быстро уснуть оказалось тяжело, тело горело, возбуждение во сне повлияло на мозг, казалось, что он наблюдает за ней, а это чувство давало некий страх, но всё же смежила веки, пытаясь равномерно дышать. Вдох, выдох, вдох, выдох, один баран, второй, третий….десятый, сотый… и кое–как задремала.

А Мирослав, действительно наблюдал в зеркале матери.

— Значит, ты всё–таки уже хочешь меня, это хорошо, но не надейся, что я разрешу каким–то подонкам прикоснуться к тебе.

— Правильно, сын, так ты её расположишь к себе. Насилие тремя мужланами это страшно.

Он резко повернулся.

— Ты следишь за мной?

— Ни в коем случае, но ты же находишься в моём замке и зеркало мне дало сигнал, что кто–то попытался нагло вломиться в его владения.

— Ясно, ты поможешь мне переселиться к ней?

— Помогу, когда придёт время, увы, мы не всесильны и открывать портал, когда нам вздумается, не можем.

— Только я почему–то в первый раз переселился туда голым, а это бред, как мне попасть в тот мир в одежде?

Она улыбнулась.

— С одеждой я тебе помогу, но твоя не подходит в том мире и времени, поэтому заклинание и сняло её с тебя в момент переселения.

— А где же я возьму другую?

— Не переживай, что–нибудь придумаем.

— Сотня огненных драконов!

— Что бы я без тебя делал?

— Ты останешься моим сыном, даже когда состаришься, — губы матери тронула лёгкая улыбка, но надеюсь, до этого не дойдёт, мы помолодеем и возродимся раньше старости, твоя крошка родит наследника.

— Надеюсь, мой наследник родится скоро, и все мы омолодимся ещё на пятьсот лет, пока уже родится мой внук.

— Конечно, дорогой, главное добиться её любви и желания отдаваться тебе с великой страстью. Помни об этом. Не бей и не ругай невесту, от этого станет только хуже.

Он фыркнул, напоминая, злобного гепарда и вылетел в окно.

Прошло полгода. Портал переселения в мире Мирослава не открывался, чтобы он не делал, к каким только древним не ходил. Мать тоже помочь не могла. Все как один твердили, не время, откроется, когда его невесту изнасилуют. За это время он измотал себя изнурёнными тренировками и нападением на город огненных драконов. Погибло очень много огневиц, дракон тумана не щадил никого, перед глазами, как назло стояла рыдающая Линда, страдающая от боли, унижения и отчаяния. Воспалённый мозг рисовал такие страшные картины насилия, что он не находил себе места. И этот день настал, Мирослав знал, что это произойдёт сегодня и носился по замку, как раненый зверь, тени попрятались от греха подальше. Он звал мать, но и она не приходила. Летал вокруг, ломая деревья и, закидывая валуны за границу своих владений.

— Рогиус, помоги! Неужели ты готов отдать свою дочь на растерзание людским тварям! — проорал в сердцах.

И к его великому удивлению был услышан.

— Ну что ты хочешь? Это её судьба! — грозно прошипел змей.

Мирослав резко развернулся, за ним стоял василиск собственной персоной, ноги внизу слиты воедино в большой змеиный хвост, частично находящийся под землёй.

— Ты можешь переселить меня туда? — глаза дракона затуманились.

— Могу, но зачем? Тебе же не нужна её девственность, а тем более ты хочешь секс — машину, она станет такой, когда отомстит всем обидчикам и начнёт совращать разных мужчин, убивая одного за другим. Ты получишь зверскую развратную красавицу.

— Что? Она ещё и убивать начнёт?

— Да, после этой ночи в ней начнёт проявляться змеиная сущность. Она будет кусать свои жертвы, в момент оргазма, таким образом, за следующие полгода погубит сотню мужчин.

— Эта крошка станет такой! Нет, я не хочу этого! Помоги мне попасть к ней.

— Хорошо, но ты же знаешь, я один из самых страшных древних змеев и оплату возьму большую.

— Согласен на всё, кроме наследника, что ты хочешь?

— Я хочу, чтобы ты сломал свои принципы и начал относиться к моей дочери с пониманием и добром.

— Не понял? — кустистые брови дракона поползли вверх.

— Разреши ей одеваться, не мори наготой, не насилуй, она выращена в другом мире и не примет наших обычаев с женщинами. Ты сломаешь её и не вызовешь страсть жестокостью и упрямством.

Мирослав задумался, глаза потемнели, но через несколько минут вскинул голову, тараня змея взглядом.

— Договорились.

Василиск подполз и, укусив за левое запястье, оставил кровавую метку.

— Скрепление договора, — прошипел.

— Знаю, давай уже говори, как мне переселиться. И ещё… можешь помочь мне с одеждой, которую носят в том мире? Мать обещала, но я не могу её вызвать сегодня.

— Идём, золотой змее я строго настрого запретил вмешиваться в вашу судьбу, а она всё же меня чтит и побаивается — бросил змей, взяв его за руку, растворился в густом тумане, уйдя под землю.

Здесь Рогиус пополз вперёд.

— Не отставай, чтобы на тебя не напали молодые василиски.

Дракон расправил крылья и полетел за быстро удаляющимся змеем. Вскоре они оказались на выжженной поляне у старого сухого дерева с множеством голых ветвей устремляющимся вверх, с широченным дуплом.

— Входи внутрь.

Мирослав обратился в получеловека, пригнулся и вошёл в чёрное дупло. Его сразу заволокло густым туманом, и он исчез.