Ясновидящая для миллионера

Лайза Фокс, 2023

Уникальный дар прорицательницы привёл Ульяну на бизнес Олимп. Она консультирует многомиллионные контракты и проверяет контрагентов на благонадёжность. Срок оказания услуг – 1 год.В контракте только деловые отношения. Любой намёк на чувства расторгает договор автоматически. С работодателем Ульяну всегда связывают только служебные вопросы. Она диктует правила и устанавливает рамки. Но удастся ли загнать в них нового босса Владислава Барсова? Тем более, что в его силах разрушить её талант, чувства и финансовое благополучие.Обложка создана при помощи нейросети Midjourney v.5.

Утреннее пробуждение на работе

До утра смотрела романтические сны в исполнении нового начальника. В общем, не выспалась. И в душ плелась безо всякого оптимизма. Но вода сделала своё дело, и к новому рабочему дню я смогла прийти в себя.

Луиза выдала мне пачку конвертов размера А4 разной толщины. На каждом был написан вопрос. А ещё коробку с китайской лапшой. Барсов узнал у Москвитина мои пристрастия и обеспечил завтрак. После сегодняшней ночи меня это больше смутило, чем обрадовало.

Я поблагодарила секретаря и попросила переслать Слонову и Мироновой мой ответ «Да». А ещё поблагодарить руководителя за завтрак. Сама писать не решилась. Но это было не самым сложным. Со вчерашнего дня у меня на душе тяжким грузом лежало видение будущего семьи Чернова. Он оставил мне свой личный телефон для связи. Но, по понятным причинам, я не хотела звонить.

Да и как сообщить человеку по телефону, что его жена умрёт? Или может в смс? Всё это было очень тягостно и неотвратимо. Поэтому я написала сообщение: «Здравствуйте, Пётр. У меня есть для вас информация. Если это возможно, сообщу лично. Если достаточно короткого ответа, напишу смс. Как вам удобно?».

Я не успела положить телефон на столешницу, как он ожил входящим сообщением: «Буду у вас через минуту. Уже на этаже». Вот и всё. Надо сказать ему в лицо ужасную правду. А к этому подготовиться невозможно ни за минуту, ни за месяц.

В кабинете небольшой выбор мебели. Кресла отпали сразу. Почему-то сесть напротив было неловко. Поэтому я кивнула вошедшему Чернову на диван, устроилась рядом полубоком.

— У меня есть ответ на ваш вопрос, Пётр, и несколько фрагментов будущего. Что вам рассказать?

— Сначала коротко.

— В сеансе получен чёткий отрицательный ответ. — Он молча сильно сжал челюсти. Не шелохнулся. — Стойкой ремиссии, к сожалению, вашей жене достичь не удастся.

— Я вас услышал. Расскажите, пожалуйста, что вы увидели ещё. Вы же ещё что-то увидели, правильно?

— Да. Вы к этому готовы?

— Готов.

— Тогда по порядку. Сначала я увидела вас с невысокой худенькой девушкой на улице. В парке или в лесу. Она была одета в пятнистый спортивный костюм. Розово-фиолетово-малиновый. На голове у неё была лиловая шапочка с ушками и острым хвостом, как у колпака, только он лежал на плече. Вы вели её под локоть и смахивали с плеча осенние листья. Мелкие и зубчатые. Похожие на рябину, наверное. Мне их не удалось рассмотреть детально.

Я внимательно вглядывалась в Чернова. Чтобы вовремя прекратить неприятный разговор. Не мучить ни одной лишней секунды. А он, к моему удивлению, улыбнулся. Хотя в глазах стало влажно.

— Я понял, где вы увидели нас с Лизой. Это недалеко от нашего дома. Там дальше по дорожке прудик с утками. Лиза любит их подкармливать. Продолжайте, Ульяна, не беспокойтесь.

— Хорошо. Следующее видение было в помещении. Светлые стены. Почти в углу картина крупными мазками. Абстрактная. Под ней какая-то бугристая мебель под кремовым покрывалом. Может быть из блоков, я такую не знаю.

— Это кровать-трансформер. Её можно выгибать как угодно.

— Наверное. Потому что ваша супруга на ней сидит в позе эмбриона и ноги упираются в возвышающийся из горизонтальной поверхности выступ.

— Точно, ей в этой позе не так больно сидеть. — Чернов кивал головой с улыбкой. Странно это всё. Неестественно как-то.

— Ещё я видела, что вы читали ей книжку и смеялись.

Чернов продолжал улыбаться. Это теперь уже даже пугало. Я была готова успокаивать. Всё-таки жена умирает. А вот к радости готова не была. Может он не понимает? Может это шок?

— Пётр, я ещё раз повторю. Ремиссия достигнута не будет. Это приведёт к смерти вашей супруги. Вы меня понимаете?

— Да-да, конечно, понимаю. А вы можете описать книгу, которую я держу в руках?

— Попробую. Но я не очень хорошо её рассмотрела. Квадратной формы. Достаточно большая. Может быть сантиметров 30. Толщиной около сантиметра. Со вшитой закладкой. На конце что-то плоское и блестящее. Но толще фольги. С фотографиями и текстом вперемешку.

— Отлично! Не думайте, что я сошёл с ума. Просто расскажите до конца что видели. Пожалуйста. Я потом объясню свою радость.

Он и правда был доволен. И каждое моё слово только добавляла ему оптимизма.

— Третья картинка, скорее всего, похороны. Вы стоите в чёрном костюме возле огромного портрета супруги. Поправляете цветы возле него. Напротив низкая металлическая конструкция. На такие, обычно, устанавливают гроб, но его я не видела. Вбегают две девочки в чёрной одежде. По возрасту младшая школа, наверное. Они плачут и бросаются к вам. Вы их обнимаете. Всё.

— Ульяна, скажите, пожалуйста, а какое это время года?

— Не знаю даже. Картинка не на улице, поэтому я не вижу растений. Но это точно холодный период. Девочки в тёплых платьях. На вас шерстяной плотный костюм. Но по нашей погоде это может быть и октябрь и апрель. Поэтому я не могу ответить точно. А в следующем фрагменте я видела могилу припорошенную снегом. Но один ли это день или разные месяцы, у меня ответа нет.

Чернов задумчиво опустил голову. Постучал пальцами по колену, а потом резко поднял взгляд на меня.

— А какая причёска у старшей девочки?

— Причёска? В смысле волос на голове? Я не разбираюсь в них.

— Длина какая?

— Короткая. Стрижка похожа на каре или боб. Точнее не скажу, потому что волосы убраны чёрным ободком.

— Отлично!

Пётр аж подскочил на диване от радости. Он точно сошёл с ума. Обрадовался, узнав, что я видела могилу его жены. Это немыслимо.

Что советуют в общении с психически больными? Со всем соглашаться и держаться подальше. Я медленно встала с дивана. И улыбаясь двинулась в сторону двери. Он вскочил следом, но покидать кабинет не собирался. Крепко схватил меня за локоть не давая выйти из комнаты.

— Вы не подумайте плохого. Я очень люблю Лизу. У нас дружная семья. Но сейчас у неё значительное ухудшение состояния. Она в клинике. Ей капают новое экспериментальное лекарство, и она не встаёт с постели. Прогноз очень серьёзный даже на ближайшую неделю жизни. Но! На дворе сейчас конец апреля. Вы видели на её плече осенние листья. А это здорово по многим причинам. Лиза доживёт до осени, она увидит, как младшая дочка пойдёт в первый класс. А ещё, она будет самостоятельно передвигаться в это время, понимаете, Ульяна? На своих ногах! — Он почти подпрыгивал от восторга. Глаза сверкали, лицо горело румянцем.

Теперь радость была объяснимой в этом воспоминании. Но что хорошего в следующем?

— Ульяна, вы, наверное, думаете, что у меня поехала крыша или я плохой муж. Но те кровать и картина, которые вы увидели во втором фрагменте, тоже для меня большая радость.

— Почему?

–Лизу отпустят домой. Она будет с нами жить какое-то время. В общем доме. Для нас это очень важно. — Он вздохнул и продолжил уже грустно. — Мы скучаем. Особенно дочки. Каждый вечер они спрашивают, когда мама вернётся. Иногда жалуются, что хотят поцеловать Лизу на ночь, а её всё время нет. А что я могу сделать? Разумеется, стараюсь успокаивать, но девочкам тяжело.

Он немного помолчал. Сначала часто моргал глазами, потом резко дёрнул головой в сторону и провёл ладонью по совершенно лысой голове. Словно хотел взъерошить волосы, которых там не было. Постоял несколько секунд, а потом снова посмотрел на меня с улыбкой.

— Ульяна, книга, которую вы описали, будет выпущена к нашему юбилею, 10-летию совместной жизни. Мы оба написали интересные эпизоды. Воспоминания родственников тоже сейчас собираем. А книгу напечатаем к 30 декабря. В этот день у нас годовщина. Значит Лиза доживёт почти до нового года. Понимаете? С апреля до конца декабря!

Он реально был счастлив. Если бы мог, наверное, кружил бы меня по комнате. Или даже подбросил к потолку от избытка чувств. Но он только развернул меня к себе лицом. Держал теперь за оба локтя.

— И самое важное — последняя картинка. Старшая дочка очень против отращивания волос. Мы уже уговаривали, показывали длинноволосых красавиц. Стали фанатами Рапунцель и Василисы-красы длинной косы. Но Аня без остановки требовала обрезать волосы. Мы пообещали, что сводим её к парикмахеру на день рожденья 28 февраля. В вашем видении, или как там это правильно называется, Аня с короткой стрижкой. Вы понимаете, что это значит?

— Что ваша супруга доживёт до 28 февраля.

— Это ещё целых 10 месяцев, представляете, Ульяна! Это просто здорово!

Он схватил меня в охапку, с силой прижал к себе. Оторвал от пола и закружил. А потом поставил на пол и обняв своими мощными ручищами звонко поцеловал в щёку.

Я была настолько потрясена внезапным напором, что не могла вымолвить ни слова. А когда он меня поставил на пол, больше переживала от головокружения, чем от поцелуя.

— Что всё это значит? Чернов! Смирнова! Что вы устроили на рабочем месте, я вас спрашиваю?

Барсов не кричал. Но его рокот пробирал до мозга костей. Почему-то мне стало ещё хуже. Головокружение усилилось и колени подогнулись. Я начала соскальзывать на пол.

Чернов вовремя меня подхватил. Сильнее прижал к себе. Это замедлило падение. Но в его руках оставалось худи, а я продолжала скользить вниз, бесстыдно оголяя живот.

— Ты что? За новенькой решил приударить? С ума сошёл? Не ожидал от тебя!

— Да она на ногах не держится!

— Перестань её тискать!

— Она падает. Отпущу — хлопнется на пол.

Моё тело теперь в буквальном смысле тянули в разные стороны. Но в какой-то момент Барсов понял, что на ногах я действительно не стою. Замер и тут же рыкнул. — Быстро на диван!

Меня уложили горизонтально. Натянули худи чуть ли не до колен. Подняли ноги на стену. А потом Барсов набрал в рот холодной воды из чайника и с силой фыркнул мне в лицо.

Бабушка в детстве так мочила бельё. Теперь и я промокла основательно. Лицо, волосы, ворот худи. Но головокружение волшебным образом прекратилось, и я широко распахнула глаза.

— О! Оживела, колдунья? Производственника моего окрутила в два счёта. Оставить нельзя ни на минуту! — Барсов смотрел настороженно, с вполне читаемой обидой. Уселся на диван рядом не просто чтобы сидеть. А чтобы отсечь от меня Чернова.

Но тот не растерялся. Обошёл с другой стороны и встал рядом с моей головой.

— Владислав, вы неправильно нас поняли.

— Уже нас? Быстро вы.

— Меня. Ульяна говорит, что Лиза ещё поживёт. Анин день рожденья в феврале мы отметим всей семьёй!

Барсов замер. Кашлянул. Встал в полный рост и обнял Чернова.

— Прости. Я бы её тоже расцеловал. — И снова кашлянул. — Отличные новости! Рад за вашу семью. За всех нас рад.

Он хлопнул Чернова по плечу. Мужчины снова коротко обнялись. Чернов торопливо попрощался и вышел из кабинета. Я тоже постаралась встать. Но Барсов мне даже ноги со стены опустить не дал.

— Лежите и не дёргайтесь. Что же с вами так сложно-то?

Он закусил губу и взъерошил волосы. Снова уселся на диван. Прижал своим плечом мои ноги, чтобы я не опустила их вниз.

— Со мной просто. Дайте мне встать, и я пойду работать.

— Доработались уже. Лежите и не дёргайтесь. Что вообще происходит? Только я отвернусь, с вами уже беда. Вчера в обморок упали, сегодня с моим заместителем целовались.

— Я не целовалась.

— А кто? Я что ли? — Глаза Барсова метали молнии.

— Это он меня поцеловал от радости. — Я пыталась опустить ноги и встать. Но Барсов вцепился в них руками и удерживал меня лёжа. Сильный чертяка.

— Никакой разницы.

— Разница существенная, Владислав. Представьте себе, что Чернов поцеловал вас. А я бы сказала, что ВЫ целовались. Представили? Теперь понимаете разницу?

Барсов нахмурился, качнул головой. А потом сморщился и рассмеялся. Сначала сдержанно. А потом искренне, заливисто. Наверное, живо представил их поцелуи.

— Я понял, Ульяна. Простите за претензии.

— Если недоразумение решено, отпустите меня, пожалуйста. Я приступлю к работе, за которую вы мне, между прочим, платите.

— Вот и позвольте мне самому решать, как использовать свои трудовые ресурсы. Сейчас полежите, придёте в себя. Через час напишите мне смс как себя чувствуете. Только не геройствуйте. Отдохните. Присылайте мне каждые 15 минут фотографии ног, поднятых на стену. Так я буду точно знать, что вы пока отдыхаете.

Наииииивненький. Он что, думает я не училась в детстве обманывать взрослых? Убери вещи, пойдёшь гулять. Всё комом в шкаф и бегом на улицу. Поешь суп, получишь сникерс. Тут надо было действовать хитрее. Выливать суп в унитаз с осторожностью. Перед этим добавить к нему моющее средство, чтобы не пачкал сантехнику.

И вас, уважаемый найду чем успокоить. Сейчас сделаю 10 фотографий с запасом и встану. На любую просьбу буду отсылать одну из них.

— Даже не вздумайте, Ульяна. — Взгляд его стал угрожающим.

— Чего не вздумайте?

— Обманывать меня.

— И вы не вздумайте меня ограничивать. Я сама решу, что и когда буду делать.

Попыталась вырваться из капкана его рук. Но Барсов держал мёртвой хваткой. Приняла попытку отползти от него подальше. Но это категорически не выходило.

Тогда я решилась на отчаянный шаг. Собрав все свои силы, оттолкнула Барсова обеими ногами. Он охнул и ослабил хватку. Но ещё до того, как мне удалось вырваться, Барсов сделал то, что я потом прокручивала в голове миллион раз.

Он резко наклонился ко мне и впился поцелуем в губы. Сначала я растерялась. Никогда не была в такой ситуации. Школьные годы с приставанием одноклассников закончились. Остальных я умела удерживать ещё на подлёте к непристойным действиям.

Меня поразили незнакомые ощущения. Его пухлые, чётко очерченные губы оказались мягкими. По вкусу они напоминали что-то терпкое и острое одновременно. Запах мужского парфюма кружил голову. Он пропитывал моё тело насквозь. Пробуждал в нём незнакомые ощущения. Рождал новые желания.

Его взгляд потемнел. Он словно звал к себе, тянул сильнейшим магнитом. Зрачки стали огромными. Они искушали обо всём забыть и нырнуть в их манящую, загадочную глубину.

Это было так соблазнительно, чувственно и смертельно опасно! Это могло разрушить в один миг с таким трудом выстроенную жизнь! Не оставить от моего уютного замка камня на камне. Стоп!

Не успев проанализировать ситуацию в голове, я разорвала поцелуй. Залепила по красивому мужскому лицу звонкую пощёчину. И рванулась всеми силами с дивана.

На этот раз Барсов не препятствовал. На ногах мы оказались почти одновременно. Шумно дышали и сверлили друг друга взглядами.

— Никогда! Вы слышите меня, никогда так не делайте! Я не ваша собственность! Не смейте меня хватать! А если это, — я показала пальцем в сторону дивана, — повторится ещё раз, я разорву наш договор. Мо-мен-таль-но!

— Да, я…

— Это прописано в моём контракте! Вы потеряете предсказателя и заплатите неустойку. Я этого терпеть не буду!

Барсов нахмурился. Замотал головой, словно хотел стряхнуть с себя наваждение. Открыл рот для возражений, но я не дала ему высказаться.

— Владислав, запомните! Это очень важно. Это единственная причина, по которой я уйду из вашей компании в одну минуту. Для меня это абсолютно неприемлемо! Никаких домогательств. Никаких поцелуев. Никаких ухаживаний. Хоть что-то из этого — и я больше у вас не работаю ни при каких условиях! Ни одной минуты! Понятно?

— Понятно. — Барсов ответил таким тоном, словно говорил с умалишённой.

— Тогда оставьте меня в покое прямо сейчас и давайте уже оба начнём работать.

Он кивнул головой, зыркунув недобро, но совершенно без возражений покинул кабинет. Даже дверь прикрыл тихо и аккуратно. А я с размаха плюхнулась на диван и постаралась успокоиться.