Остров собачьей радости

Лада Щербакова

Дети любят истории о том, как их родители были маленькими, про то, как их мамы и папы шалили, чудили, играли, да и вообще – жили без гаджетов и интернета. Подростки предпочитают истории о первой любви, коллизиях и переживаниях, свойственных их непростому возрасту. А самим взрослым, бывает, приятно вспомнить собственное детство и то неповторимое ощущение беспечности и радости от каждого дня, которое так трудно сохранить во взрослой жизни. В этой книге есть сюжеты для читателей любого возраста. Разлить любимые мамины духи, застрять на высоком дереве, устроить секретное логово на крыше, отчаянно влюбиться и завалить контрольную… С кем из нас не случались подобные истории? «Остров собачьей радости» – это сборник коротких автобиографических рассказов – смешных, курьезных, временами − немного грустных, но неизменно добрых и оптимистичных. Это книга для семейного чтения, в которой каждое поколение найдет для души что-нибудь своё.

Как я не стала…

Как я не стала гимнасткой

В шесть лет я впервые увидела выступление художественных гимнасток. Бабушка смотрела по телевизору какой-то чемпионат, а я, пробегая мимо, обратила внимание на гуттаперчевых девушек, которые подбрасывали вверх разные предметы. Мячи улетали в небо, а потом загадочным образом снова оказывались у спортсменок в руках. Девушки прыгали через обруч, а ноги у них при этом двигались, как у моей плюшевой обезьянки — в разные стороны, куда ни потянешь. Телевизор был крохотный, чёрно-белый, перед ним в качестве увеличительной линзы стоял выгнутый дугой аквариум, наполненный водой. Чтобы вода не портилась, на дно бросали серебряные монеты. Благодаря аквариуму изображение на экране становилось чуть больше, но при этом менее чётким, так что выбирать приходилось из двух зол. Мне было всё равно. Я стояла посреди комнаты, будто в гипнотическом трансе, и не могла оторвать взгляд от экрана. Я не соблазнилась даже куском любимого пирога со сливовым повидлом и всё смотрела и смотрела заворожённо на мелькающие ноги, вспархивающие руки и змеевидные ленты, скользящие в безумной пляске вокруг танцующих тел.

Просмотрев выступления до самого конца, я твердо заявила родителям, что хочу заниматься художественной гимнастикой. Папа, почесав затылок, потрепал меня по пухлой щёчке и предложил рассмотреть альтернативу — бальные танцы. Я категорически отказалась. Чем бы дитя ни тешилось — решила мама и отвела меня в спортивную секцию при Дворце пионеров. Тренер, похожая на оголодавшую кошку, поджала губы и посмотрела на меня несколько скептически: худобой я, мягко говоря, не отличалась, да и возраст для старта был уже почти пенсионерский. Но, увидев фанатичный блеск в моих глазах, она смягчилась и велела приходить в конце августа, когда начнётся новый набор. «Не переживай, — утешили меня родители, — всего пару месяцев осталось подождать», — и отправили меня на пол-лета к бабушке с дедушкой в российскую провинцию. Мама сдала меня из рук в руки и, уезжая домой, наказала ребёнка не перекармливать и танцевальный энтузиазм всячески поощрять.

Бабушка твёрдо пообещала и то и другое и на следующий день повезла меня в соседнюю деревню напоить «чахлое» дитятко свеженадоенным коровьим молоком. Бабушка с двумя маленькими детьми (одним из них был мой новорождённый папа) пережила голодную эвакуацию и, глядя на меня, была твёрдо уверена, что просто обязана спасти ребёнка если не от голода, то от хронического недоедания. К молоку полагалась горячая булочка. Как сейчас помню большую эмалированную кружку, которую я держала обеими руками, запах деревянного, нагретого солнцем стола с двумя широкими лавками по бокам и сладкий вкус тёплого молока, стекавшего по моему подбородку. Во дворе гостеприимного дома росла малина — огромный куст, высаженный на месте бывшего нужника и разросшийся на благодатной почве до гигантских размеров. Ягоды на нём вызревали размером с небольшой абрикос. Бабушка приносила мне полную миску, садилась напротив и, подперев щёку рукой, с благоговением наблюдала, как малина исчезает в моём желудке. Прихватив с собой свежеощипанную курочку, мы отправлялись домой. Дома бабушка готовила наваристый суп с манными клецками и, подкладывая мне добавку, слушала мои рассказы о мячах, булавах и лентах. Я во всех красках описывала ей трико, которое мне купит мама, — розовое, с блёстками, а она одобрительно кивала и мысленно составляла меню на следующий день. После обеда был тихий час (ибо с набитым пузом особо не потанцуешь), а вечером, отправляясь в парк на прогулку, я размышляла о том, какое мороженое мне сегодня выбрать — пломбир, клубничное или шоколадное?

Конец ознакомительного фрагмента.