Неистовый

Л. Дж. Шэн, 2017

Рози Говорят, что жизнь – это красивая ложь, а смерть – болезненная правда. Никто и никогда не заставлял меня чувствовать себя более живой, чем парень, который служит постоянным напоминанием о том, что время на исходе. Он – мой запретный плод. А еще он – бывший моей сестры. Но прежде чем осуждать меня, вы должны знать. Я увидела его первой. Я полюбила его первой. Одиннадцать лет спустя он ворвался в мою жизнь в надежде дать нам второй шанс. Дин Коул хочет стать моим. Надеюсь, он не опоздал. Дин Говорят, что самые яркие звезды сгорают быстрее всего. Она воспламеняет мой разум. Ее остроумие, саркастичность и доброе сердце. В мире, где все скучно, она сияет, как Сириус. Одиннадцать лет назад судьба разлучила нас. На этот раз все будет по-другому. Добиться ее – словно пройти через поле битвы. Но поэтому меня и называют Неистовым. Рози ЛеБлан скоро узнает, как свирепо я могу бороться. И завоевать ее станет самой сладкой моей победой.

Глава 5

Рози

Одиннадцать лет назад

Что помогает тебе почувствовать себя живой?

Рассматривать свое отражение в прохладной, спокойной воде бассейна. Голубоватой, прозрачной до самого дна. Зовущей погрузиться в более тихое место, не замочив и пальца.

ОПАСНЕЙШАЯ ХИМИЯ.

Вот что стало нашей главной проблемой.

И именно поэтому я поклялась не появляться дома в то время, когда к сестре приходил Дин. Но это не составляло труда. Милли была человеком привычки. В ее комнате все стояло на своих местах, а все записи в тетрадях она делала чуть ли не каллиграфическим почерком, за что и получала отлично. Так что меня не удивило, когда она выделила определенное время для встреч со своим идеальным парнем. По вторникам и четвергам они встречались после школы — потому что в другие дни у Дина проходили утренние тренировки, — а выходные они проводили подальше от особняка Спенсеров, потому что Милли с Вишесом друг друга терпеть не могли.

Но не думайте, что я валялась в своей кровати, слушая мужененавистнические песни Миранды Ламберт и плача навзрыд. Нет, я стала троечницей-хулиганкой, обожающей острые ощущения. Поэтому мы с друзьями всегда находили себе занятия после школы. За это время я успела проколоть пупок, случайно устроиться на работу, скопить денег на новый велосипед и покупаться с друзьями нагишом в океане на пустынном пляже, если позволяла погода. А она всегда позволяла, ведь мы жили в Южной Калифорнии.

Так что за ту осень я многое успела. Но стоило признать, что ничего из этого не сравнилось бы с горячим, словно ад, парнем моей сестры.

Но признаюсь, что, находясь с ними под одной крышей, как сейчас, мне хотелось спрятаться подальше или раствориться в пространстве, превратившись в пустое место. Потому что я слышала звуки, которые они издавали. И я ненавидела эти звуки. Самые ужаснейшие из звуков.

Тяжелое дыхание, вздохи, хихиканье и громкие, беспорядочные поцелуи. И то, что я слышала их через закрытую дверь в комнату Милли, только увеличивало жгучую дыру у меня в груди. Несмотря на мои недостатки, я всегда считала себя благоразумной девушкой. И не страдала мазохизмом. Поэтому старалась не появляться в доме, когда там находился Дин.

И если бы меня попросили точно определить момент, который подтолкнул меня к этому решению — держаться подальше от Дина Коула, даже если с нами в комнате находилась Милли, — я бы выбрала случай, произошедший в бассейне.

В тот четверг Милли опаздывала из школы. Ей пришлось свернуть на заправку, чтобы подкачать шины на велосипеде. А я как раз собиралась уходить из дома для прислуги, в котором мы жили на территории особняка Спенсеров. И тут, прям как в каком-нибудь фильме, я открываю дверь и вижу перед собой Дина с поднятой для стука рукой. Наши взгляды встретились, и мне пришлось стиснуть зубы, чтобы удержать улыбку, которая грозила разорвать мое лицо надвое.

Дин выглядел искушающе. И не только потому, что он выглядел сногсшибательно в университетской куртке ярко-синего цвета и с непристойным взглядом, от которого плавятся трусики. От него слегка пахло стиральным порошком и просто разило сексуальностью, а его внушительный рост и телосложение лишали меня здравомыслия. И могла поклясться, половину того времени, что я проводила рядом с ним, мое безрассудное желание принадлежать ему ощущалось в воздухе, как зловоние.

— Привет, — мой чертов голос дрогнул.

— И тебе того же, — ответил он.

Наши взгляды блуждали по телам друг друга. Конечно, этого не стоило делать, но это случилось не впервые. И всегда вызывало у меня чувство вины. Если бы его взгляд заменили пальцы, то он сейчас обхватил бы меня за талию, сразу после того, как стянул бы капюшон моей черной толстовки с логотипом группы Dead Kennedys, чтобы лучше видеть мое лицо. А я бы вцепилась в его идеальные осветленные солнцем каштановые волосы, а наши тела склеились бы, как две страницы в новой книге.

— Милли еще не пришла, но ты можешь подождать ее. — Я отступила в сторону и открыла дверь шире. — Она должна вернуться с минуты на минуту, а мне пора идти.

— Куда собралась? — уперев руку в дверной косяк и преградив мне выход, спросил он.

— Подожди-ка, неужели меня не известили? — Я скрестила руки на груди. — Когда это стало тебя волновать?

— Наверное, письмо затерялось на почте. — Он шагнул ко мне, вынуждая отступить на шаг и, боже, я так сильно возбудилась, что даже не могла посмотреть ему в глаза. Благо я в принципе едва доставала ему до плеча. — Потому что меня волнует все, что касается тебя. — Уже от этих слов сердце подскочило к горлу, не давая возможности вздохнуть, но он не остановился на этом. — И, думаю, мы оба знаем, что не стоит притворяться, что я не слежу за твоими делами.

Я натянула капюшон поглубже, чтобы прикрыть пылающее лицо.

Он воплощал в себе слово «дерзость». И все клише о шумном задире, которые ходили о Грешниках в Школе Всех Святых. Их прихвостни и подхалимы велись на это дерьмо и старались им подражать. Возможно, и мне следовало вступить в их ряды, но меня никогда не интересовала власть и показная «взрослость», которая окружала Хулиганов. На самом деле Дин привлек мое внимание в том числе и потому, что не пытался вести себя слишком серьезно и не выглядел угрюмым и напыщенным придурком, как остальные. А с тех пор как он начал встречаться с Милли — что произошло не так давно, — он всегда старался хоть немного поговорить со мной. Поначалу Дин заверял меня, что у них только платонические отношения. А когда я заявила, что это странно для парочки, он разозлился. Поэтому теперь все совершенно изменилось — он целовал ее так, что, боже, я слышала их даже свозь стенку, — но при этом продолжал смотреть на меня. Он всегда смотрел на меня.

— Я, э-э…

Я потеряла мысль, а заржавевшие колесики у меня в голове крутились с трудом и не давали придумать правдоподобную ложь. На самом деле у меня действительно были дела. Но обычно я не делилась этим с людьми, а тем более одноклассниками или парнем, в которого влюбилась по самые уши. Вот только Дин не отступил бы, пока не узнал правды. Поэтому я не стала ничего придумывать.

— У меня назначена встреча с врачом.

Я все же рискнула взглянуть на его лицо и увидела там лишь понимание и невозмутимость.

Он засунул руки в карманы.

— Что-то случилось?

Да. Всю мою жизнь что-то случается.

— Нет, все нормально. — Я заправила прядь волос под капюшон. — Просто иногда мне надо…

«Заткнись, черт побери», — оборвал меня внутренний голос. Мне никогда не нравилось чувствовать себя маленькой и уязвимой.

— Надо…

Он опустил подбородок, подбадривая меня продолжить. Ну почему жизнь так несправедлива и связывает двух людей вместе необъяснимой химией? Потому что именно так я себя и чувствовала сейчас. Прикованной к нему. А он при этом смотрел на меня так, будто я стала для него центром мира. И это возбуждало меня. Льстило мне. Боже, следовало сказать ему что-то как можно быстрее, чтобы он заткнулся и оставил меня в покое. Неважно что именно, главное, не настолько смущающее, как правда.

— Надо сделать массаж груди. — Мне требовалось выгнать слизь из дыхательных путей, но я бы никогда не призналась в этом Дину. Поэтому изогнула бровь и, засунув руки в карманы, сжала их в кулаки. — Ну, чтобы выглядеть более сексуальной, понимаешь?

Мои глаза надежно скрывал капюшон толстовки, но этого казалось недостаточно. Рядом с ним все казалось недостаточно. И даже под тремя слоями одежды я чувствовала себя голой.

Мне требовался массаж каждую неделю. Иногда я ходила для этого в клинику. Иногда медсестра приходила ко мне домой. И хотя Милли ничего не рассказывала своему парню о моей болезни, я понимала, что рано или поздно он узнает обо всем.

Протиснувшись мимо Дина, я направилась к главным воротам поместья. Напрямик к нему вела выложенная плитняком дорожка, но мне нравилось ходить длинным путем, через огромный бассейн Вишеса и зеленую, как глаза Дина, лужайку. Мне нравилось ходить по краю. Чувствовать себя живой.

За спиной раздались торопливые шаги. И даже не оглядываясь я знала, что на его лице расплылась улыбка, которая так бесила меня.

— Массаж груди? — в его голосе звучали озорные нотки. — Многие парни с удовольствием сделали бы его тебе.

— Спасибо, Дин, за этот жуткий комментарий.

— Но это же правда. Уверен, многие парни хотят потрогать твои сиськи.

— И говорит мне это парень моей сестры. Тебе не кажется, что это неуместно. От слова «совсем».

— Но я же не сказал, что хотел бы сделать его сам. — усмехнулся он, а затем добавил: — На фига тебе вообще понадобился массаж груди? Тебе увеличили грудь или что-то в этом роде?

Я остановилась у глубокого края бассейна и, обернувшись, посмотрела ему прямо в глаза. Мы стояли лицом к лицу. Телом к телу. Но этот интимный момент разрушил холодный ветер, ласково коснувшийся нас. Я отступила на шаг, осознавая, что здесь нас прекрасно видно из спальни Вишеса. А мне не хотелось, чтобы он запасся еще большим количеством колкостей против Милли и стал доводить ее тем, что видел, как я флиртую с ее парнем. Мне хотелось защитить ее, несмотря ни на что.

— Я болею.

Слова сорвались с губ так быстро, что я не успела их остановить. Его глаза потемнели, а на лице отразились недоверие и подозрительность.

— И что это за болезнь? — требовательно спросил он, выглядя растерянно, раздраженно и… уязвимо?

Возможно.

— Муковисцидоз. Это болезнь легких.

— Это лечится? — его голос звучал жестко, вынуждая ответить. А брови нависли над переносицей.

Со стороны, наверное, казалось, будто он обвинял меня в чем-то.

— Нет. — Я почувствовала, как запылали щеки. — Я родилась с ней. И с ней же и умру. Возможно, даже из-за нее. И скорее всего, не доживу до старости. Этот ген я получила от обоих родителей.

— Но Милли не болеет, — все с тем же выражением заявил он.

Неужели он думал, что я вру? Неужели я бы стала врать о подобном, а не придумала бы себе какую-то сверхспособность или IQ как у Эйнштейна. Я усмехнулась этой забавной и привлекательной мысли.

— Ну, сестре повезло, — выпалила я. Ведь действительно так считала. Причем во многих отношениях. — Даже если этот ген есть у обоих родителей, это не означает, что его получат все дети. Считай это русской рулеткой природы. И так уж сложилось, что именно я схлопотала пулю. Вот такой забавный факт. Теперь я могу идти?

Будь на его месте кто-то другой, я бы развернулась и ушла. Просто ушла. Но с Дином «Рукусом» Коулом все не так просто. Мне хотелось растянуть каждую секунду, проведенную с ним наедине. И я бы сама не ответила почему. Находясь рядом с ним, я чувствовала странное томление и трепет, а когда он уходил, начинала ненавидеть себя за каждое сказанное слово, действие или сделанный вдох.

— Рози.

Я почувствовала, как его грубые ладони обхватили мою талию, и вскинула голову, а в следующее мгновение полетела в бассейн. Это произошло так неожиданно для меня, что я не успела подготовиться к падению. И в прямом, и в переносном смысле. Тело ударилось о воду плашмя и так сильно, словно я врезалась в бетон. Гребя руками, я устремилась к поверхности, чтобы глотнуть воздуха. И только после первого отчаянного вдоха поняла, насколько холодной была вода. Стараясь сдержать дрожь, я вытерла лицо от воды и открыла глаза. А в следующее мгновение меня вновь окатило водой. Потому что Дин тоже прыгнул в бассейн.

Сердце заколотилось в груди, словно отбойный молоток. Я чувствовала, как оно бьется о грудную клетку и, пытаясь пробиться наружу, то опускается в желудок, то поднимается к горлу. Бежать. Бежать. Бежать. Дин подплыл ко мне и прижал к кафельной стене безмятежно-голубого цвета. Я тут же набросилась на него с кулаками. Обрушила на него неистовые, наполненные злостью удары. Они совсем не походили на шутливые хлопки, которыми девушки одаривают парней, флиртуя с ними или предупреждая держаться подальше. Нет. Я впилась ногтями ему в грудь, желая расцарапать до крови.

А из глаз полились слезы.

Это совершенно на меня не походило. Я никогда не плакала перед незнакомыми людьми. Да я вообще плакала только перед родителями или Милли. Но вот сейчас по моему лицу струились горячие, соленые слезы, смешиваясь с холодной, сладковатой водой.

Жизнь несправедлива.

— Что, черт возьми, с тобой творится? — закричала я, продолжая бить его кулаками по груди.

Он снял крутку перед тем, как прыгнуть в бассейн, поэтому сейчас нас разделяли только обтягивающая золотисто-черная футболка и моя промокшая толстовка. От его кожи веяло теплом, несмотря на холодную воду, а мне сейчас хотелось согреться. И он хотел согреть меня. Все его тело говорило об этом. Пело. Кричало с крыши этого чудовищного особняка. Хотя на самом деле мы не произнесли ни слова, отчего язык наших тел звучал еще громче. «Опасная химия, — звучало предупреждение. — Беги, Рози».

— С твоими легкими все в порядке, — прорычал он мне в лицо и схватив за запястья, сильнее прижал к стене.

Что он творил? Нас мог увидеть Вишес. Черт возьми, нас также могла увидеть Милли. Что бы она подумала, если бы въехала сейчас через ворота? Ее парень и сестра вместе в бассейне. Прижавшись друг к другу так, словно сплелись не только телами, но и душами.

— Ты в порядке, черт подери! — добавил он, замирая в нескольких сантиметрах от моего лица.

Он пытался убедить в этом меня или себя? Да и вообще, какого черта его это волнует?

Я постаралась успокоиться. Мне следовало вразумить этого парня, чтобы он отпустил меня до того, как нас кто-то увидит.

— Дин, — собрав в кулак всю свою невозмутимость, сказала я, а затем высвободила запястья и прижала ладони к его груди.

Он сделал глубокий вдох и закрыл глаза. С его ресниц капала вода, а волосы промокли, отчего он казался еще более восхитительным. Где-то в глубине души я понимала, насколько значимый момент мы разделили. И мне вряд ли доведется почувствовать подобное с другим парнем. Этот кусочек жизни принадлежал только нам, как бы мне этого ни хотелось.

— Рози, — отозвался он.

— Я больна, — повторила я.

— Не говори так. Ты не больна. Ты просто плохо себя чувствуешь.

Я покачала головой, отчего слезы и вода разлетелись в разные стороны.

— Нет, все не так просто. Я умру молодой, Дин. Лет в тридцать. Или в сорок. Или в пятьдесят… если мне повезет.

— Заткнись, — прошипел он сквозь стиснутые зубы.

А затем хлопнул ладонью по стене с такой силой, что я задрожала не только от холода.

— Это бред! — выплюнул он. — Я в это не верю.

Мне следовало избрать новую тактику. И как можно быстрее.

— Послушай, так нельзя, понимаешь? Мы можем стать друзьями, — соврала я, прекрасно понимая, что этого никогда не случится. — Но ты не должен бросать меня в бассейн в самый разгар осени. Во-первых, я действительно больна и легко могу схлопотать пневмонию. Во-вторых, оказаться сброшенной в ледяную воду не так уж весело. К тому же не стоит забывать о Милли. Это несправедливо по отношению к ней. Ты не можешь обращаться со мной так. Словно… Словно…

— И как же? — сверкнув глазами, выпалил он.

«Словно хочешь меня. Ведь так?»

Гормоны взбунтовались. А совесть прожигала изнутри дотла. Каждый волосок на теле встал дыбом. Дин просунул руку между нашими телами и обхватил мое лицо, заставляя поднять голову и посмотреть ему в глаза.

— Так как, черт побери?

Что-то появилось в его глазах. Напряженность, которую я раньше не видела. И это тревожило, а еще заставляло задумываться, понимал ли он сам, что творил? Осознавал ли, что это неправильно? Или, как и меня, это обескураживало его, причиняло боль и злило?

— Словно хочешь меня, — тихо озвучила я свои мысли.

— Но ведь так и есть, — подтвердил он. — Возможно, пришло время сменить девушку? Твоя сестра совершенно не беспокоится из-за меня, малышка ЛеБлан.

Он тоже не беспокоился из-за Милли. Но при этом заботился о ней. Что делало его еще более привлекательным в моих глазах, потому что мы оба заботились о человеке, которого я безумно любила.

Но при этом меня так злило, с каким безразличием они относятся к своим отношениям. Ведь Милли пожирала глазами Вишеса, если он оказывался рядом. А мы с Дином смотрели друг на друга даже с другого конца комнаты. В такие моменты мне хотелось схватить сестру за плечи и встряхнуть ее. Сказать ей, чтобы она наконец собралась с силами и добилась внимания парня, который заставлял ее сердце биться быстрее. Но я понимала, что находилась не в том положении, чтобы указывать ей на это, ведь именно из-за меня родители увезли нас из Фэрфакса в штате Вирджиния в Калифорнию, так как здесь работали более высококвалифицированные врачи. Ведь здесь я обзавелась друзьями и постоянно хожу на тусовки. А она лишилась всего. Поэтому я и позволила ей забрать обоих. И тело Дина и сердце Вишеса.

— Если ты меня не отпустишь, — мои зубы стучали, и не только от волнения, — я подхвачу пневмонию, Дин.

Его имя прозвучало так предупреждающе, что он позволил мне оттолкнуть его и даже отплыл подальше, пока я взбиралась на край бассейна, сражаясь с тяжелой мокрой одеждой, которая тянула вниз.

Я не стала оборачиваться к нему. Испугалась, что он заметит по моему взгляду, что я возбуждена и едва могу связно мыслить. А мое лицо раскраснелось, что очень заметно по сравнению с остальным дрожащим, посиневшим телом.

Но краем глаза я заметила, как он подплывает к краю, упирается предплечьями в мокрую плитку и опускает подбородок на сжатые в кулаки руки.

— Проклятье. Нужно остановиться, пока все не зашло еще дальше, — пробормотал он, скорее себе, чем мне.

— Куда уж дальше? — Я сняла толстовку и бросила промокшую ткань на ближайший шезлонг. — Ты и так целуешь и трахаешь мою сестру до умопомрачения, а при встрече заигрываешь со мной, — дрожащим голосом сказала я.

— Рози, — начал он.

И тут у меня вырвался истеричный смех. «Ну конечно, во всем виновата Рози». Он встречался с моей сестрой. Правда, это я подтолкнула их друг к другу, но это не означало, что мне от этого становилось легче.

— Не вали все на меня. Ты сама сказала мне, чтобы я встречался с Милли. Именно ты, мать твою, назвала наши отношения странными, когда их легко можно было назвать платоническими. Так чего ты сейчас хочешь? Чтобы я начал ее игнорировать?

Как же меня бесило, что он прав. А еще то, что нечто столь логичное вызывало у меня совершенно нелогичные чувства.

— Этому, — я указала на него, а затем на себя, — не бывать. Ты встречаешься с Эмилией, Дин. Мы никогда не сможем быть вместе.

— Кто это сказал? — заспорил он.

— Я. И окружающие нас люди. И здравый смысл. И моральные нормы. И, черт побери, все романтические фильмы и любовные романы, которые мне довелось увидеть или прочитать.

— Хм. — Игривая усмешка вновь появилась на его полных губах. — Что-то не верится.

— А придется, — выпалила я. — У Джульетты не было старшей сестры по имени Джули, с которой Ромео обжимался до того, как решил, что младшая ему подходит больше.

— Джульетта никогда не отказывалась от своих чертовых чувств, — заорал он и ударил кулаками по плитке. — Так с каких это пор ты стала такой слабачкой?

Дин выскочил из бассейна так быстро, что это движение показалось мне размытым.

— С каких это пор тебя волнует, что думают люди? — заорал он мне в лицо. — Не моя вина, что я сначала повстречал ее, а потом тебя. И если ты решила отступить, то я дам шанс нашим отношениям с Милли.

Это прозвучало как угроза.

— А до этого ты что делал? — фыркнула я.

Конечно, я не винила Дина. Когда мы повстречались, Милли решила пойти с ним на свидание, и он не мог отказаться. К тому же он сделал ее жизнь намного лучше. Ее шкафчик больше не набивали обертками от презервативов, а люди не называли ее за глаза: «Белый мусор».

— Ждал тебя, — ответил он.

Заморосил дождь, вбиваясь каплями в наши тела и вынуждая вздрогнуть.

— Что ж. — Я призвала все свои силы, чтобы натянуть милую улыбку и продемонстрировать ему свои зубы и ямочки на щеках. — Теперь тебе ничего не мешает строить отношения с моей сестрой. Как я уже сказала, между нами ничего не будет.

Не прошло и пяти секунд, как у бассейна появилась Милли, катившая свой велосипед. Мы сказали ей, что я упала в бассейн, а Дин прыгнул следом, испугавшись за меня. Во время рассказа у меня горели щеки, ведь глубина была небольшой, а я прекрасно плавала. Но мысли Милли — как и ее сердце — находились где-то в другом месте, и мне показалось, что она ничего бы не заметила, даже если бы застала со спущенными штанами.

В тот день я так и не попала на прием к врачу.

Зато подхватила пневмонию, из-за которой пришлось ехать в неотложку, пропустить два важных экзамена и провести несколько часов в виброжилете^[5].

Домой я вернулась лишь в следующий четверг, избежав встречи с Дином и Эмилией. Но зайдя в комнату, обнаружила на подушке записку и книгу. «Медный всадник» в мягкой обложке. Текст записки гласил:

«К черту окружающих. К черту здравый смысл.

К черту моральные нормы.

К черту твою болезнь.

И знаешь, что? Иди к черту и ты.

А еще вот тебе книга о такой же дерьмовой ситуации, как у нас^[6].

Почитай.

Дин».

На следующий день я засунула книгу в щель шкафчика Дина и добавила записку:

«Сделай ее счастливой. Но если причинишь боль, я убью тебя. Книги дарят веру в волшебство. А реальность лишь причиняет боль.

Рози».

Мы больше никогда не говорили об этом, пока Милли не сбежала из города. Но я все же купила «Медный всадник». И прочитала роман.

Запомнила его.

Выучила наизусть.

И никогда-никогда не забывала.

Дин

Одиннадцать лет назад

Спустя какое-то время мы с Милли стали вполне обычной парочкой. Правда, чуть позже она умудрилась пустить все коту под хвост.

Я не пытался анализировать свои чувства к ней. Любил ли я ее? Наверное, нет. Но я заботился о ней и наслаждался нашим общением. Правда, мне больше нравилось общаться с ее сестрой. Хотя это происходило все реже и реже, так как малышка ЛеБлан отступила и никогда не говорила об этом напрямую, я знал, что она избегала меня. Она все упростила для нас.

Жаль, что Вишес не поступил так же.

Все прекрасно знали, как он умеет все портить. Так что неудивительно, что ему удалось все разрушить.

Вишес искал возможность отомстить за то, что я встречался с Эмилией ЛеБлан. Но ублюдок и не предполагал, что я не такой слабак, как его подхалимы. Мы ссорились — и дрались — из-за этого почти каждую неделю, но я понимал, что стоит расстаться с Милли и она останется беззащитной перед ним, а мне не хотелось, чтобы он доставал ее. Вишес издевался, насмехался и измывался над ней. У него было достаточно времени, чтобы позвать ее на свидание. А теперь она стала моей девушкой, и именно Рози толкнула сестру в мои объятия.

И мне хотелось угодить ей даже больше, чем Милли. Что в действительности чертовски плохо.

Но в итоге Вишесу удалось забраться мне под кожу, пробив мои щиты. Они оказались толстыми, но и в них нашлась брешь.

Он поцеловал Рози.

В поместье гремела вечеринка, а мы приходили в себя после того, как чуть не избили друг друга до полусмерти. Что происходило довольно часто. Но в тот день он впервые отплатил мне той же монетой. И поверьте, лучше бы этот счет остался неоплаченным.

Я шел на кухню за бутылкой воды, чтобы запить обезболивающие и снять напряжение. Я чертовски напился, но знал, что следовало проверить Милли. Когда я видел ее в последний раз, она неслась на всех порах в дом прислуги, потому что ее опять чем-то расстроил Вишес.

Я пробирался сквозь толпу потных, блестящих тел, расталкивая их руками. Но оказавшись у холодильника вдруг обнаружил, что в нем не осталось воды. Обвел взглядом огромную кухню, оформленную вишневым деревом, в темных тонах, которая больше подошла бы Букингемскому дворцу. И мой взгляд то и дело натыкался на людей. У раковины целовалась парочка. Кухонный остров обступили игроки, распивавшие шоты, и девушки, раскуривающие дурь, которую принес я. Оттолкнув двух пошатывающихся девчонок, я распахнул дверь кладовки, зная, что там хранится вода в бутылках.

Но как только включил свет, тут же застыл на месте.

Потому что увидел, как Вишес навис над Рози, словно мрак, пытающийся поглотить ее целиком. Его губы пожирали ее губы, а она отвечала ему, отчего мне захотелось оттолкнуть их друг от друга и разорвать Вишеса на мелкие кусочки, орган за органом.

Они целовались. Рози закрыла глаза. Но Вишес нет. Увидев меня, он поднял руку и показал средний палец, а в его глазах виднелась насмешка, когда он обхватил ее за талию второй рукой и притянул ближе к себе. Он не испытывал ни капли страсти. Или похоти. В движениях читался холодный расчет. А она заслуживала гораздо большего.

Неужто такого козла, как ты?

— Какого черта тут происходит? — сквозь стиснутые до боли зубы выдавил я, чем явно испугал Рози, так как она вздрогнула и прижала руку к сердцу. — Убери от нее свои руки, пока я их не переломал.

Я почувствовал, как по телу, словно чернила, разливается злость, с каждой секундой захватывая все больше и больше.

Вишес повернул голову, чтобы посмотреть на меня, но так и не убрал руку из волос Рози.

— А ты заставь, — ухмыльнулся он.

Это приглашение меня порадовало. Так что я схватил Вишеса за воротник и, оттащив от Рози, прижал к ящику с мини-бутылками шампанского. Я был больше, сильнее и чертовски зол. Как только его голова ударилась о тяжелый ящик, Вишес попытался оттолкнуть меня. Но я лишь надавил сильнее.

— Дин! — вскрикнула Рози.

Конечно, я осознавал, что она не принадлежала мне. Правда осознавал. Но не принимал этого. Да, я видел ее с парнями. Видел, как они разговаривали в школе и на вечеринках. Но они никогда не заходили слишком далеко. Роза ЛеБлан получила поистине говорящее имя. И окружила себя гребаными шипами. Она поражала своей красотой — возмутительной и невероятно соблазнительной, — поэтому, как и настоящие розы, отрастила маленькие шипы для собственной защиты. Потому что ее хотели заполучить все.

Все, включая тебя, придурок.

— Что ты творишь? — прошипел я в лицо Вишесу.

Десять минут назад он чуть не надрал мне задницу. А сейчас я собирался отделать его. И мы оба прекрасно понимали почему. И хотя ни он, ни я не стали озвучивать причину, это стало совершенно ясно.

В объятиях каждого из нас побывала не та сестра, черт побери.

— То, чего так хочешь ты. — Его глаза сузились, и он облизнул нижнюю губу, все еще припухшую от их поцелуя. — Засовываю свой язык в Рози ЛеБлан. И знаешь, она хороша на вкус. — Он усмехнулся и добродушно хлопнул меня по плечу. — Как фруктовая жвачка, 7UP и девушка, которую тебе никогда не заполучить.

Я швырнул его к другой стене на девятикилограммовый мешок с рисом. Мне хотелось убить его и — без сомнений, — у меня бы даже не дрогнула рука, если бы Рози не схватила меня и не оттолкнула в противоположную сторону, с какой-то невероятной силой.

— Боже. Прекрати. От тебя одни неприятности. Проваливай отсюда.

— Это нелепо, — зарываясь руками в волосы, заорал ей в лицо. — Он тебе даже не нравится!

— Да и плевать. Я могу делать все, что захочу.

— Чего ты действительно хочешь, так это вырвать мое гребаное сердце?

Проклятье. Неужели я сказал это вслух? Это же я причинил ей боль. Почувствовав, как наливаются кровью глаза, я опустил голову. В глубине души радовался, что скоро уеду в колледж. Этот город бурлил от скандальных сплетен и вышедших из-под контроля драм. Так что не особо хотелось находиться здесь, когда гниль и дерьмо хлынут через край.

— Да, — прошептала она со смесью восторга и вины, которые отразились на ее лице.

Судя по виду, она напилась не меньше меня.

— Может, именно этого я и хочу.

— Не думаю, что ты желаешь причинить мне боль. — Я поднял голову, чтобы встретиться с ее пристальным взглядом. — В отличие от Вишеса. А ты оказалась здесь лишь потому, что перебрала с выпивкой. Позволь отвести тебя домой.

— Нет, спасибо, — ответила она и отвернулась.

— Забавно это слышать от тебя, ведь именно тебе самое время собрать свое барахло и убраться ко всем чертям с моей собственности, Коул, — заявил Вишес, а затем затянулся сигаретой.

Сигаретой, который ему дал я. Ублюдок.

— Если ты еще когда-нибудь прикоснешься к ней, я собственными руками отрежу тебе губы, чтобы ты не мог больше никого целовать. Запомни на будущее.

Я пожал плечами и, желая хоть как-то выплеснуть злость, щелкнул выключателем, чтобы они остались в темной кладовке.

Шаг. Еще один. Затем еще один. Путь до входной двери дома Вишеса показался самым долгим в жизни. Внутри все кипело от необходимости что-то сделать. Но, черт побери, не представлял, что именно. Даже расстанься я с Милли, это вряд ли бы что-то изменило. Рози все равно не начала бы встречаться со мной… возможно, она возненавидела бы меня еще сильнее за то, что я бросил ее сестру. А Вишес стал бы доставать Милли еще больше, пока не превратил ее жизнь в сущий ад.

Но в тот момент я еще не подозревал, насколько дерьмово все продолжится. После той вечеринки Вишес целый месяц хвастался, что Рози бегает за ним. И Трент с Джейми ему поверили, а ведь она это делала лишь для того, чтобы уговорить его не рассказывать ничего Милли. Просто она не знала, что он давно это сделал. А я знал. Так как Эмилия сама рассказала мне — со слезами на глазах, вот насколько отстойными были наши отношения, — утверждая, что переживает из-за Рози.

Малышка ЛеБлан не знала, но ее маленькая пьяная выходка в кладовке толкнула меня в бездонную кроличью нору прямо в объятия моих пороков.

В ту ночь я слишком напился, чтобы садиться за руль, поэтому вызвал такси.

Оказавшись дома, дополз до комнаты.

Запер дверь.

Достал бутылку Jack Daniels из ящика прикроватной тумбочки. И сделал то, что так хотел сделать с Вишесом.

Прикончил этого ублюдка.

Примечания

5

Виброжилет — устройство принудительной вентиляции легких, подсоединенное к надувному жилету.

6

Речь идет о книге «Медный всадник», написанной Полиной Симонс.