Упрямая гонщица

Кэтти Уильямс, 2011

Что произойдет, когда независимая и целеустремленная учительница Лиззи Шарп познакомится с мистером Дарси наших дней – Луисом Жумо, баснословно богатым бизнесменом, который уверен, что все, чего хотят женщины не его социального круга, – это запустить руку к нему в карман?..

Глава 2

— Знаешь, он просто ужасен: высокомерный, невыносимый. — Лиззи натянула высокий сапог и внимательно посмотрела на свое отражение в зеркале.

С дивана, улыбаясь, за ней наблюдала наряженная и накрашенная Роза, выглядевшая так, словно сошла со страницы модного журнала.

— Ну не может он быть настолько плохим. Никто не может быть настолько плохим. Он — друг Николаса, а я уверена, Николас никогда не стал бы дружить с отъявленным негодяем.

— Почему ты всегда думаешь о людях лучше, чем они есть на самом деле? — миролюбиво заметила Лиззи. — Некоторые люди не заслуживают подобного отношения, и Луис Жюмо — один из них. — Она надела второй сапог.

Ее сестра Роза была ангельски красива: розовые щеки, огромные голубые глаза, россыпь кудряшек, обрамляющих миловидное лицо. Лиззи была полной ее противоположностью со своей смуглой кожей, темными волосами и острыми чертами лица, унаследованными от отца. Она никогда не придавала значения замечаниям матери по поводу ее внешности. Она вполне оправдала звание самой умной в семье, поступив после школы в университет и посвятив себя карьере учительницы, в то время как Роза осталась в Шотландии и устроилась на работу в один из местных магазинчиков в пятнадцати милях от дома.

Но, несмотря на очевидную разницу во всем, они всегда были очень близки. И если Луис Жюмо посчитал нужным объяснить ей, насколько дорог ему был его друг, она вполне могла сказать то же самое про свое отношение к сестре. Именно поэтому она ничего не рассказала ей про разговор об охотницах за деньгами. Роза ужаснулась бы, если бы узнала, что кто-то мог подумать, что она собиралась выйти замуж за мужчину из-за его состояния, более того, подобное предположение могло сильно ее обидеть.

— Сегодня ты выглядишь несколько иначе, чем обычно, Лиз. — Роза подошла к ней — сияющая красотка пяти футов и десяти дюймов роста, облаченная в вечернее платье изумрудно-зеленого цвета с длинными рукавами, украшенное легкой накидкой из искусственного меха, и черные туфли на высоких каблуках.

В гардеробе Лиззи не мог появиться изумрудно-зеленый наряд. Ни при каких обстоятельствах. Она предпочитала оттенки черного и серого, оставляя простор для экспериментов с яркими цветами своим любимым сестрам, которые разбирались в модных тенденциях гораздо лучше нее.

Но сегодня вечером она совершила неожиданный поступок, попросив у сестры поносить обтягивающее темно-синее платье. Неглубокое декольте лишь слегка приоткрывало ключицы, оставляя напоказ ее длинную изящную шею. Сапоги приподняли ее со скромного пятифутового четырехдюймового роста по крайней мере на четыре дополнительных дюйма и, хотя в это сложно было поверить, она накрасилась. Совсем немного пудры, румяна, тушь, тени, блеск для губ — большую часть косметики она выпросила у Мэйси, у которой было ее столько, что вполне можно было открывать магазин.

— Правда? — Ее щеки покрылись румянцем. — Я просто хотела немного порадовать маму. Ты знаешь, как она…

— А это не из-за того, что ты хочешь произвести впечатление на высокомерного и невыносимого мистера Жюмо? — Роза не могла не заметить, как вспыхнули румянцем щеки сестры, когда та отвечала на вопрос по поводу его внешности.

«Очень даже ничего, если высокие темноволосые красавцы стандартного типажа тебе по вкусу».

— Не смеши меня. — Но она снова почувствовала это странное волнующее ощущение, которое уже испытала две ночи назад, взглянув на него впервые. — Меня никогда не сможет привлечь мужчина, подобный ему, Роза. Мне нравятся добрые и думающие парни.

Лиззи вспомнила свой последний роман, который продлился пять месяцев. Они остались друзьями, впрочем, им следовало ими остаться с самого начала. Вот он был добрым и думающим, возможно, даже чересчур.

Она услышала, как где-то наверху загалдели и засмеялись Мэйси и Ли. Девчонки были шумными и веселыми, словно щенки, которых еще только предстоит обучить хорошим манерам. По крайней мере, с ними не было Вивьен, которая постоянно одергивала их и пыталась читать нотации по любому поводу.

Лиззи чувствовала себя немного странно в родительском доме, привыкнув за последние годы к своему личному пространству, и ей показалось, что все сестры разделяют ее чувства. Мэйси и Ли приехали погостить на каникулы. Роза снимала квартиру со школьной подругой, Клаудией, но большую часть времени проводила в родительском доме, который находился недалеко от Кроссфилда.

Мысли о Луисе Жюмо не давали ей возможности погрузиться в домашнюю суету. Он произвел на нее очень неприятное впечатление: его снобизм вывел ее из равновесия. Но она не могла перестать думать о нем.

— Перестань на меня так смотреть! — Она кинула в Розу подушкой и испытала неимоверное облегчение, когда их разговор прервался предупреждением матери о том, что надо поспешить, если они не хотят опоздать.

Семья загрузилась в семиместный автомобиль, который переживал уже пятнадцатую зиму, но все еще был на ходу.

Грэйс Шарп не пыталась скрыть свое возбуждение, а Лиззи смотрела в окно, пытаясь не обращать внимания на настойчивые просьбы матери рассказать им как можно больше о таинственном мистере Жюмо. Грэйс была очень рада тому, что Роза удостоилась внимания Николаса, который недавно появился в городе, но о котором было уже известно, что он происходил из состоятельной семьи, имеющей владения где-то в Беркшире.

Лиззи на минуту задумалась о том, что произошло бы, если Роза решила связать свою судьбу с одним из наемных рабочих из «Кроссфилд-Хауса». Пожалуй, у их мамы случился бы сердечный приступ. Но ее сестра никогда не позволила бы себе сойтись с парнем, который не принимал бы всерьез их отношения. Лиззи знала — ее сестра по уши влюблена.

На парковке у здания практически не было места. Лиззи решила про себя, что сделает все возможное, чтобы избегать общества Луиса. С этой мыслью она вошла в коридор и оказалась прямо у него за спиной.

Конечно, позади нее сразу образовалась толпа новоприбывших, не желающих оставаться ни секунды более на морозном воздухе, которые подтолкнули ее вперед.

И прежде чем Лиззи успела сделать движение вбок, он повернулся и обнаружил, что она стоит позади него, цепляясь за его пиджак, чтобы не упасть.

— Ага. Вот мы и встретились опять. И в этот раз вы буквально набросились на меня.

Луис не ждал ничего хорошего от данного мероприятия. Первых пяти минут пребывания здесь ему хватило на то, чтобы худшие подозрения оправдались. Огромное количество людей с восторгом приветствовали Николаса и остальных, прибывших с ним, а именно его, Луиса, и двух его сестер, которые приехали в «Кроссфилд-Хаус», чтобы познакомиться с Розой Шарп.

— Если вы пройдете немного вперед, то здесь не будет пробки, — прошипела Лиззи.

— На подобные мероприятия всегда ходит так много народу? Или местные ребята так сильно желают познакомиться с выходцами с юга, что ради этого готовы бросить вызов погоде? — Он посмотрел немного вниз, скользнув взглядом по ее обнаженным ключицам. Так вот как она выглядит в платье. Ему пришлось признаться себе, что этот вопрос его сильно интересовал.

— Вы невыносимы.

— Я это уже слышал. Вы начинаете повторяться.

Лиззи предпочла промолчать. Вместо этого она поспешила исчезнуть, убежав в дальний зал, где стояли столы со стульями. Там же находились шесть официантов, готовых по первому зову принести еду и напитки. Остановившись у двери, она бросила взгляд через плечо и увидела, что Луис изучает Розу и других членов ее семьи. Она четко представила себе все процессы, происходящие в его голове, и те выводы, которые он сам для себя делал.

— Мне он показался милым, — услышала она голос Розы, который заставил ее подпрыгнуть.

Она повернулась и позволила увести себя в спокойный уголок для дальнейшей беседы.

— Я не понимаю, почему ты так беспокоишься.

— Он притворяется.

— Не глупи. Зачем ему это надо? Ты уже познакомилась с сестрами Николаса? — Роза бросила быстрый взгляд налево, и Лиззи, проследив за ней глазами, заметила двух высоких блондинок, которые смотрели на происходящее вокруг с неприкрытым презрением. Остальные гости были одеты в вечерние наряды, а сестры Николаса пришли на вечеринку в джинсах и теплых свитерах.

— Ты уже говорила с ними? — беспокойно спросила Лиззи, и на глазах ее сестры сразу выступили слезы.

— Они ненавидят меня. Я сразу поняла это, как только они заговорили со мной. Нет, естественно, они были очень вежливы, но явно дали мне понять, что я — неподходящая партия для их брата.

— Николас — настоящий счастливчик, потому что у него есть ты, — заметила Лиззи, пытаясь понять, не повлиял ли на девушек скептицизм Луиса.

— Возможно. Хотя существует вероятность, что где-то глубоко внутри у него тоже есть сомнения.

Лиззи исподтишка наблюдала за Луисом, который оглядывался вокруг, и в какой-то миг их взгляды пересеклись. Она поняла, что он собирается присоединиться к ним.

— Кстати, о Николасе… Почему бы тебе не найти его? — прошептала Лиззи сестре. — К нам направляется Луис, и я хотела бы обменяться с ним парой слов.

— О чем? Ты же ничего не скажешь ему?

— Не паникуй, Роза. Ты же знаешь, какая я тактичная.

Лиззи не могла оторвать глаз от приближающегося к ней мужчины. По крайней мере, сам он очень обдуманно отнесся к выбору наряда: темный выходной костюм сидел настолько идеально, что сразу становилось понятно — он был сшит на заказ. На накрахмаленной белой рубашке были расстегнуты две верхние пуговицы.

Он был невероятно хорош собой — она не могла этого не признать — и двигался с уверенностью и пластикой пантеры. Его внешность привлекала немало восхищенных взглядов, и было видно, что он привык к производимому эффекту. Наверное, это тоже питало его высокомерие и самоуверенность. Вспоминая о его противном характере, Лиззи пыталась вернуть свой воинственный настрой.

— Хорошо проводишь время? — холодно бросила она ему, когда он оказался рядом и одарил ее внимательным взглядом, заставившим ее сердце биться учащенно.

Луис ответил не сразу:

— Я всегда любил наблюдать и анализировать.

— Похоже на слова ученого, изучающего строение бактерии под микроскопом.

— Ты сильно отличаешься от своих сестер.

Лиззи прищурилась:

— В чем именно разница?

— Ну, твои младшие сестры — большие любительницы вечеринок, которых ничего больше не интересует, а Роза…

— И что Роза?

— Очень милая, по крайней мере, хочет казаться таковой и очень старается.

Лиззи была готова взорваться, но он снова заговорил, не позволив ей открыть рта:

— Похоже, твоя мать очень довольна тем, что она встречается с Николасом. Мне даже показалось, она уже планирует покупку свадебного платья. Я прав?

Лиззи с трудом сдерживала гримасу отчаяния. Грэйс Шарп всегда волновали деньги. Она руководила решениями отца относительно работы, подталкивая его продвинуться выше по карьерной лестнице, стремиться к большему, и Лиззи вполне понимала стремление матери. Сама Грэйс провела детство в сменявших друг друга приемных семьях, так и не сумев реализовать желание получить высшее образование. Она всегда была человеком действия, воспринимая жизнь как непрерывную борьбу, итогом которой стала ее встреча с их отцом. Но страх нищеты так и не покинул ее, поэтому Лиззи не казался удивительным тот факт, что она делала большие ставки на брак дочери с Николасом. По крайней мере, одна из дочерей получила бы шанс достигнуть в жизни того, о чем всегда мечтала она сама.

— Все матери в мире желают счастья своим детям. — Она бы предпочла, чтобы он слегка отодвинулся, и их разговор мог быть случайно прерван кем-либо из гостей. Но он стоял слишком близко к ней, и Лиззи не могла понять, поступал ли он намеренно.

— Неужели? Мне не показалось, что ее сильно расстраивает то, что у тебя нет парня.

— Ты спросил ее обо мне? Ты пытался навести справки о моей личной жизни у меня за спиной?

— Мне не пришлось задавать вопросов, — сказал Луис, пожав плечами. — Твоя мама была довольно откровенна. Я много узнал о твоих сестрах и их активной социальной жизни, о Вивьен и ее делах и о Розе — истинном воплощении мужского идеала. И все, чего желает для них твоя мама, — это встретить достойных мужчин. А еще она упомянула тебя — умную и амбициозную девушку. Похоже, для тебя она не считает важным замужество. Почему?

Луис делал выводы, самым главным из которых стало убеждение в своей правоте на все сто процентов: семейство Шарп состояло из охотниц за деньгами. Все факты говорили в пользу первоначальной догадки, начиная от нескрываемой радости мамаши Шарп по отношению к роману ее дочери и Николаса и заканчивая образом самой Розы, которая представляла собой образец самой невинности и даже не пыталась изобразить страсть, свойственную влюбленной женщине.

Теперь он подошел к Лиззи, чтобы окончательно прижать ее к стене. И совершенно неожиданно почувствовал себя смущенным, более того, это смущение доставляло ему удовольствие.

— Не думаю, что моя личная жизнь как-то тебя касается, — прошипела Лиззи с ненавистью.

— Но как так получилось, что ты ни с кем не встречаешься? — Мужчина поднес к губам бокал и сделал последний глоток вина. Предвидя, что она может попытаться избежать неприятного разговора, он прислонил руку к стене, отрезая ей путь к бегству.

— Повторяю: это тебя не касается.

— Даю подсказку: мужчины не слишком любят женщин, которые выпускают коготки.

— Я выпускаю коготки, потому что считаю тебя отвратительным.

Луис рассмеялся. Пожалуй, впервые в жизни он сталкивался с тем, что кто-то питал к нему отвращение и говорил об этом открыто. Совершенно определенно.

— И еще, — продолжала Лиззи, закипая все больше, — я ведь не лезу в твою личную жизнь.

— Не стесняйся. Задавай любые вопросы. — Луис выпрямился, но так и не отпустил руки.

— Меня это совсем не интересует. Впрочем, — она не смогла сдержаться, — я могла бы и сама догадаться.

— Не может быть. Слушаю тебя очень внимательно.

— Множество женщин, — бросила она ему с презрением. — Гламурные модели с ветром в голове, которые глупо улыбаются и выполняют любую твою прихоть. У тебя столько денег, что ты можешь позволить себе быть очень разборчивым, а мужчины твоего сорта смотрят только на сногсшибательных красавиц. И я думаю, если ты когда-либо решишься связать себя узами брака, твоей избранницей станет представительница твоего класса. Именно поэтому ты не можешь смириться с тем, что Николас влюбился в мою сестру. Он тоже — представитель высшего слоя общества, и должен жениться на равной себе.

— Ты испытываешь мое терпение.

— То же самое могу сказать и в отношении тебя. — Она бросила на него взгляд, но быстро отвела глаза, чувствуя, как сердце начинает биться так сильно, что она вот-вот упадет в обморок.

До них донеслись первые звуки музыки — заиграл джазовый ансамбль.

— Потанцуем?

— Это шутка?

Луис снова рассмеялся. Он был тверд в своем намерении выполнить спасательную операцию, но сейчас ему доставляло истинное наслаждение наблюдать за тем, как Лиззи щетинилась и огрызалась. Она попала в самую цель, предположив, что все женщины, с которыми он встречался в своей жизни, ветрены и глупы. Их ветреность помогала Луису отвлекаться от работы, которая съедала большую часть его жизни. Лиззи не ошиблась и тогда, когда заявила, что женщины, которых он выбирал, всегда соответствуют его положению в обществе. Ни одна из них не могла быть напрямую заинтересована в его огромном состоянии, поэтому он не испытывал никаких беспокойств по этому поводу. Ни одна из них даже отдаленно не была похожа на девушку, стоящую сейчас перед ним, нервно сжимающую в руках бокал вина. Девушку, которая обожала езду на мотоцикле и которую ее мать отчаялась выдать замуж.

— Ты не умеешь танцевать? — спросил он.

— Я очень тщательно подхожу к выбору партнера.

Луис сделал вид, что смотрит по сторонам.

— А что, здесь много желающих? Или ты уже подвергала испытанию всех присутствующих? Видимо, в небольших городах есть свои особенности. Ты поэтому сбежала в Лондон?

— Роза — единственная из нас, кто остался здесь. Ли и Мэйси учатся в университете, а Вивьен живет за границей.

— Об этом я тоже наслышан.

— А есть что-то такое, о чем моя мама не успела тебе рассказать? Почему вы не могли поговорить о чем-то более банальном, например о погоде? — выпалила Лиззи, заставив Луиса усмехнуться. — Я бы предпочла уйти. — Ее голос прозвучал слегка неуверенно. — Гости могут удивиться, увидев, что мы болтаем здесь наедине.

— Да уж, мы находимся на виду у всех. Думаю, даже самые большие фантазеры успели сделать ряд неправильных выводов.

— По-моему, меня ищет Роза, — пролепетала Лиззи. — К тому же…

Луис шагнул в сторону, пропуская ее вперед. Видимо, он был так же рад окончанию их разговора, как и она.

— К тому же… Что? — От его внимательного взгляда не ускользнула ни краска, которой вспыхнули ее щеки, ни пряди непослушных каштановых волос, выбившихся из укладки, которые она старалась заправить за уши.

— К тому же… Сестра Николаса проявляет нетерпение. Думаю, тебе стоит присоединиться к ней, чтобы немного приободрить разговорами.

Длинноногая блондинка не сделала ни шага с того места, на котором оказалась час назад. Видимо, ей было настолько скучно, что не было даже желания шевелиться.

Луис нахмурился и посмотрел по сторонам.

— Мне почему-то кажется — ее беспокоит, что ты застрял здесь со мной. Вы встречаетесь? — Лиззи посмотрела на Луиса невинным взглядом широко открытых глаз. Ей было интересно, как он отреагирует на ее попытку сунуть нос в его сердечные дела.

Судя по тени недовольства, которая пробежала по его лицу, ему это не понравилось.

— Только не говори мне, что меня это не касается, — успела вставить она, прежде чем он успел как-то отреагировать. — Ты провел весь вечер, пытаясь разузнать о моей личной жизни, поэтому будет вполне честно, если я отвечу тебе взаимностью. Поэтому я и спрашиваю, что вас связывает. В этом причина ее приезда сюда? Она не хотела оставлять тебя без присмотра?

Совершенно очевидно, ее наглость перешла все возможные границы.

— Если ты спрашиваешь меня, встречаюсь ли я с кем-то, отвечаю тебе — нет, хотя я и не понимаю, почему данный вопрос вызывает у тебя интерес.

— Я не спрашивала тебя, встречаешься ли ты с кем-то. Я просто говорила, что…

— Я не знал, что Джессика приедет сюда. Так же как и ее сестра Элоиза.

— Они даже не скрывают, что так же плохо думают о нас, как и ты. — Теперь Лиззи находилась на достаточно безопасном расстоянии от него и снова обрела смелость сражаться за правду. — Они даже не потрудились нарядиться по случаю.

Луис не знал, что ответить. Он сам был неприятно удивлен, что Джессика приехала в «Кроссфилд-Хаус». В последние годы она настойчиво пыталась с ним флиртовать, хотя сам он всеми силами демонстрировал ей отсутствие интереса. И теперь он должен был признать, что то, как презрительно они относились к окружающим их людям на вечеринке, выглядело отвратительно. Луис никогда не считал себя снобом. Просто он был богат, осторожен и не любил охотниц за деньгами. А Джессика и Элоиза относились к категории избалованных богатых девочек, которые считали возможным высмеивать людей, стоявших на более низкой ступени в социальной иерархии. Он не желал тратить время на общение с ними, и даже Николас, их брат, втайне осуждал их выходки и грубое поведение.

— Должен согласиться с тобой, — внезапно сказал он и поймал на себе ее удивленный взгляд. — Они ведут себя грубо.

— Ты согласен со мной?

— Я тебя шокировал? Я — взрослый парень. Возможно, ты пытаешься втиснуть меня в одежку, которая мне не по размеру?

— Не думаю! — колко ответила Лиззи.

Начали подавать ужин; голоса присутствующих звучали все громче и веселее, по мере того как действие выпитого алкоголя начинало проявлять свой эффект. Лиззи поспешила уйти, чтобы присоединиться к своей матери. Отец, должно быть, выпивал со своими друзьями, а ей надо было срочно взять ситуацию под контроль. Она не могла даже думать о том, какую еще важную информацию разболтает ее мать, выпив очередную порцию вина.

Лиззи заметила Розу, которая стояла в стороне, нервно потягивая вино из своего бокала и пытаясь найти общие темы для разговора с Элоизой, которая казалась менее отвратительной из двух сестер. Джессика уже успела завладеть вниманием Луиса и теперь что-то выговаривала ему с выражением крайнего недовольства, бурно жестикулируя. Лиззи с удивлением обнаружила, что он ее отчитывает. Лицо Луиса выражало неодобрение, и ей было совершенно очевидно, что он, в свойственной ему жесткой и прямой манере, пытался поставить Джессику на место. Лиззи нравилось представлять его в качестве узколобого сноба, но то, что она увидела, не вписывалось в созданный ею образ Луиса.

Ей стало немного не по себе, когда она поняла, что наблюдает за кривлянием сестер Николаса с упорством ученого, работающего с микроскопом, то есть делает то же самое, в чем сама недавно обвиняла Луиса. Поэтому ближайшие часы она провела, пытаясь всеми силами развлечь себя непринужденными разговорами со знакомыми и избегая наблюдать за Луисом, Джессикой, Элоизой, а также Николасом и своей сестрой.

Было уже за полночь, когда гости начали расходиться. Ее отец уже почти не стоял на ногах, а мать куда-то пропала.

— Где мама? — Лиззи попыталась увести отца от его дружков.

— Она уехала полчаса назад с Николасом и Розой. А твой Луис, видимо, нанял себе машину с водителем, в которой и увез сестер Николаса в «Кроссфилд-Хаус».

— Как так получилось? И он вовсе не мой Луис.

— Как тебе понравилась вечеринка?

— Не очень, пап. Почему мама уехала так рано?

— Хотела помочь Розе собрать вещи.

— Зачем?

— Роза решила переночевать в «Кроссфилд-Хаусе». Гм… Твои сестры настояли на том, что к нам приедут их друзья, а в машине места для всех не хватит, да и дома тоже… Вот Роза и предложила свою спальню, а ты сама знаешь Мэйси и Ли.

— Ничего не понимаю. Вы с мамой не имеете ничего против того, чтобы Роза и Николас вместе остались в «Кроссфилд-Хаусе»?

— Времена меняются, Лиззи, и Роза уже вполне взрослая девочка.

— Но вы не допустили подобных вольностей, когда прошлым летом Мэйси приехала с парнем из университета… — Лиззи судорожно пыталась понять суть происходящего. Она понимала, что поступает нечестно, устраивая отцу разборки. Значение имело лишь то, что считала нужным делать ее мать, но она не могла сдержаться. — Просто Томми не был достаточно обеспеченным, правда? — громко заявила она. — Парень с татуировками, длинными волосами и лозунгами протеста. А Николас… Мама сама хочет, чтобы Роза отправилась в «Кроссфилд-Хаус» и помогла Николасу забыть дурное влияние его сестер?

— Детка, ты слишком прямолинейна.

Лиззи прекрасно понимала, что происходит. Застенчивая и добропорядочная Роза никогда не любила публичности. Если бы речь шла о Мэйси или Ли, новости об их романах давно появились бы в новостной колонке местных газет. Но Роза была другой. Возможно, мать пыталась подтолкнуть ее к шагу, который упрочил бы их отношения с Николасом — на случай, если он сам мог принять застенчивость ее сестры за равнодушие.

К Лиззи подошли Мэйси, Ли и их друзья. Но даже попав в этот жужжащий рой, она не могла выкинуть из головы образ Луиса, наблюдающего, анализирующего и делающего неутешительные выводы.

Пошел снег. В Шотландии погода всегда ведет себя непредсказуемо. То, что начинается как легкий снежок, в скором времени может превратиться в буран; подобная перспектива заставила даже ее веселящихся хмельных сестер и их друзей побыстрее отправиться по домам. Лиззи решила отложить все серьезные разговоры и мысли на завтра.

Проснувшись на следующее утро, она обнаружила, что ночью бушевала настоящая буря. На улице все еще шел густой снег. Когда Лиззи была ребенком, подобные дни ненастья всегда несли радость — сильный снегопад означал отмену уроков в школе. Теперь же у нее было тяжело на сердце. Она не могла думать ни о чем другом, кроме как о Розе, застрявшей в «Кроссфилд-Хаусе» на растерзании сестер Николаса и Луиса.

К трем часам дня она почти обезумела и с запальчивостью, столь свойственной ее характеру, заявила родителям, что собирается прокатиться на мотоцикле.

— Доеду до «Кроссфилд-Хауса», — продолжила она, увидев ужас в их глазах. — У моего байка отличная резина, кроме того, я привыкла к поездкам в подобных условиях. Я очень волнуюсь за Розу.

В ее словах прозвучали обвинительные нотки, и она заметила, как родители переглянулись.

— И не забудь взять с собой мобильный, — в сотый раз напомнила ей Грэйс.

Лиззи вывезла мотоцикл из гаража и выехала на главную дорогу.

Три года назад она приобрела колеса, которые подходили для сложных природных условий, еще она рассчитывала на зеркало дальнего вида, потому что погода на улице была хуже, чем предполагалось метеорологами.

Лиззи ехала намного медленнее, чем обычно. Но когда снег стал настолько густым, что она почти перестала видеть что-либо вокруг, она призналась себе, что совершила оплошность.

По крайней мере, впереди маячили огни «Кроссфилд-Хауса», которые убеждали ее в том, что она не потеряла нужное направление в заснеженном пространстве. После часа медленной езды она почувствовала, как мороз проникает сквозь толстые слои ее одежды и вонзает острые зубы в ее кожу. Еще час — и ее жизнь будет подвергаться серьезной опасности. Со вздохом игрока, признающего поражение, Лиззи достала из куртки мобильный и набрала номер сестры.