Деджа

Кэтрин Уай

В этой увлекательной истории о жизни маленькой принцессы, ставшей известной королевой, есть всё: тайны, интриги, загадки, мистика и волшебство, здесь люди живут рядом с невероятными колдунами и волшебниками, которые существовали ещё за много веков до их появления. Каждый шаг взросления и познания мира становится для маленькой принцессы открытием. Она не хочет быть похожей на придворных дам и стать обыкновенной королевой, она хочет быть сильнее и умнее всех, сама всё узнать и всего добиться.

Переводчик Игорь Николаевич Евтишенков

Корректор Ирина Юрьевна Бралкова

Иллюстратор Игорь Николаевич Евтишенков

© Кэтрин Уай, 2023

© Игорь Николаевич Евтишенков, перевод, 2023

© Игорь Николаевич Евтишенков, иллюстрации, 2023

ISBN 978-5-4498-8504-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

ГЛАВА 1 ЖИЗНЬ ЗА СМЕРТЬ

Королева Ма́йя стояла у себя в спальне, глядя в окно и напевая для своего округлого животика одну из старинных колыбельных, какие обычно поют детям перед сном. Услышала она её давным-давно, в детстве, ещё от своей матери. В ней не было слов, но мелодия звучала так мягко и успокаивающе, что смысл каждый додумывал сам. Она знала много песен, самых разных народов, но именно эта, на эльфийский лад, сразу запала ей в душу. Закончив петь, Ма́йя укуталась в плед потеплее и обняла руками живот. Она ощутила, как кто-то подошёл сзади, но не успела ничего сделать. Объятия были сильные, но нежные, и она издала удивлённый вздох. Со спины послышался мужской смешок, после чего к ней наклонилось знакомое лицо.

— Лааайт! — недовольно протянула королева, обращаясь к мужу. Он решил её испугать, хотя раньше не делал этого. Все его знали как серьёзного воина, неспособного на проявление крайних чувств и эмоций. Но после свадьбы Ма́йе удалось пробудить в нём некоторые из них.

— Опять поёшь своему малышу эту песню? — уткнувшись ей в шею, пробубнил Ла́йт. Его лицо стало серьёзным.

— Да. Только не моему, а нашему, — она повернулась, — я чувствую, что это будет дочь.

— Прямо чувствуешь? — на его суровом лице появилась лёгкая улыбка, и он заправил её волосы за ухо. — Может всё-таки сын?

— Нет, Лайт. Интуиция редко меня подводит. Я знаю, что ты хочешь наследника, — она посмотрела на него с долей сожаления, — но не в этот раз. Это ведь наш первый ребёнок, я ещё подарю тебе сына.

Король слегка нахмурил брови, но спорить не стал.

— Кстати, — протянула Ма́йя, подняв на него взгляд, — я хочу назвать девочку Де́джей.

— Де́джей? Ты уже придумала имя?

— Да. А что? Тебе не нравится? — королева обвила руки вокруг шеи мужа, и плед мягко соскользнул с её плеч на пол.

— Какое угодно, лишь бы не Брунхи́льда. Так звали мою противную тётку, — Лайт хмыкнул, вспомнив вредный голос старой родственницы, которая всегда искала к чему придраться.

Ма́йя предчувствовала скорые роды и хотела, чтобы ребёнок родился днём. Однако схватки, которые начались сразу после полудня, продолжались до самого заката. С наступлением сумерек король Лайт приказал зажечь свечи в коридоре и вокруг комнаты, где находилась его жена, а также в башне напротив, чтобы было светло, как днём. Слуги стояли с факелами вдоль стен по периметру внутреннего двора, но королева настолько обессилела, что в короткие промежутки между болезненными приступами откидывалась на подушку, дрожа всем телом, и, закатив глаза, тяжело дышала, с ужасом ожидая очередного спазма. Весь мир перестал существовать и сжался в этот момент до одной маленькой точки, которая находилась внизу живота. В пелене полуобморочного состояния, она не видела ни света факелов за окном, ни десятки свечей на стенах в комнате, не чувствовала запаха воска и масел, которые держали наготове служанки — всё это заслоняла тяжёлая, глубокая боль, разрывавшая её тело изнутри, лишь изредка отпуская на короткое время, чтобы потом наброситься с новой силой. Поэтому она не заметила резкий порыв ветра, неожиданно налетевший на за́мок и задувший половину свечей и факелов. Слуги во дворе засуетились, стали зажигать их друг у друга заново, в комнате быстро поставили новые свечи, и только старая повитуха, гладившая живот королевы и обрызгивавшая пол вокруг кровати особым настоем собранных в полнолуние трав, остановилась, подошла к окну и, нахмурившись, покачала головой — небо смотрело на неё мрачными тенями замерших туч, и в их неподвижном молчании таилось зловещее предзнаменование.

Лайт уже не ходил по коридору широкими шагами, как днём, а лишь напряжённо стоял у дверей, откуда доносились громкие стоны жены, и прислушивался, ожидая услышать крик ребёнка. Он не обращал внимания на уставших служанок у стены, на тишину, постепенно заполнившую главную башню, и тучи, которые закрыли луну и угрожающе нависли над его за́мком. Впервые за долгие годы он чувствовал неподдельное волнение в душе. Сердце отчаянно стучало в груди, вызывая дрожь и трепет во всём теле. Разум отказывался верить в то, что причиной была беременность Ма́йи и предстоящие роды. В своей жизни Лайт повидал немало страшных событий, в некоторых он вёл себя жестоко, в других — благородно. Войны и походы всегда были полны ужасов человеческого страдания и не способствовали соблюдению приличий, свойственных дворцовой жизни. Это был его первенец, и рожала королева Ма́йя, самая красивая женщина во всех королевствах, с которыми у него был заключён мир. Даже обольстительный король Дарк признавался ей в симпатии, но она никому не ответила согласием, настойчиво добиваясь Лайта. Да, это звучало странно, и он сам ловил себя на мысли, что очарован красотой Майи, но не испытывает к ней тех чувств, которые разрывали его сердце в Землях Колдунов или Королевстве Гор, когда он сходил с ума по простым девушкам и совершал безрассудные поступки, чтобы добиться их искренней взаимности, без проявления насилия и жестокости по отношению к жителям тех земель.

Но теперь всё перевернулось с ног на голову: при одной мысли о Ма́йе его сердце начинало бешено колотиться в груди, и этот стук гулко отдавался в висках, превращая каждый удар в сотрясение мозга. Теперь там появилось новое чувство, — безумное и неудержимое, — которое он не испытывал к ней целых пять лет после свадьбы, пока она не забеременела. Лайту казалось, что появление новой жизни перевернуло его душу изнутри, выплеснув коварный напиток сладострастия в море безразличного равнодушия, и превратило его из сурового мужчины в обезумевшего от любви юношу. Ма́йя как-то призналась, что причиной её настойчивости, которая в итоге привела к их свадьбе, было его безразличие. Лайт оставался равнодушен к её улыбкам и хорошему расположению, доброте и настойчивому вниманию, жестоко высмеивая романтические попытки других претендентов на сердце Майи добиться её благосклонности. Это настолько задевало её самолюбие, что сначала она сама убедила себя в своём чувстве к нему, а затем уже по-настоящему влюбилась. Но всё это было в прошлом. И теперь король Лайт любил её так, как никого в жизни, и не мог дождаться, когда страдания Майи прекратятся, и он сможет взять на руки их ребёнка.

Сильный порыв ветра отвлёк Лайта на мгновение. Он остановился посреди узкого коридора и с удивлением оглянулся по сторонам, не понимая, откуда тот мог появиться. Прятавшаяся до этого темнота вырвалась из углов и закоулков, заполнив пустые лестницы и переходы, и в замке повеяло холодом. Высокие стены главного зала угрожающе нависли над длинным столом, и люстра с потухшими свечами, превратившись в огромный чёрный шар, темнела над ним, как жерло колодца, ведущее в бездну пугающей неизвестности. Ему были видны тени слуг, замерших у стен с протянутыми руками, дым потухших факелов, застывший светлыми волнистыми струями у них над головами, и слабые точки тех свечей, которые чудом не задуло сильным порывом ветра в дальних углах у входных дверей. Но они тоже не шевелились, как будто пламя застыло, превратившись в маленькие карамельные леденцы на палочке.

Король Лайт моргнул несколько раз, стараясь избавиться от наваждения, и покачал головой, но странная тишина всё ещё окутывала погрузившуюся во мрак башню.

— Эй, зажгите факелы! Быстрее! — крикнул он в темноту, но никто ему не ответил, только тени в конце коридора сгустились сильнее, и оттуда повеяло сыростью подземелья. На секунду ему показалось, что он видел, как чья-то тень промелькнула в проёме коридора. Появилось странное чувство, будто кто-то подглядывал за ним, решив поиграть в прятки. Лайт долго всматривался в густую темноту коридора. Казалось, что он стоял так несколько минут, а то и часов. Помимо мрака, коридор окутал сильный холод, и Лайт заметил, что его дыхание превращается в морозный пар, как будто вдруг наступила зима. Наверное, он просто устал, вот и мерещились всякие странности. Но, едва стоило расслабиться, как со спины на его плечо неожиданно опустилась чья-то рука. Лайт резко повернул голову и увидел перед собой два ярко-зелёных глаза.

— Тссс… — Тень прижала палец к губам. После этого свет в его глазах померк, и наступила темнота.

Старые резные двери с королевским гербом нарушили тишину надсадным скрипом древних петель, пропуская внутрь закутанную в покрывало мрака фигуру. Половина свечей в комнате всё ещё горела. Рядом с ними неподвижно стояли служанки, застыв в тех позах, в которых застигла их сила страшного колдовства, принесённая неожиданным порывом ветра. Одетая в мантию незнакомка замерла и слегка откинула капюшон. Затем вытянула губы и тихо подула на стены. Все свечи разом потухли, но дым так и не успел оторваться от накренившихся фитилей, прилипнув к ним маленькими светлыми пятнышками разлитого на пол молока.

— Мне больно! — раздался со стороны кровати страдальческий голос Ма́йи.

— Тише, тише. Сейчас станет легче, — прошептала выплывшая из мрака тень.

— Больно! Ой…! Как же больно! — королева уже не могла сдерживаться и закричала. Это заставило незнакомку остановиться. Но потом она всё же приблизилась к кровати и наклонилась к ней, пристально глядя в лицо. Ма́йя скрипела зубами, закинув голову назад и прогнувшись в спине от боли.

— Тебе надо это выпить, — прошептала женская фигура и протянула руку к пиале. Вода внутри изменила свой цвет, но в темноте этого не было видно. Поднеся её к губам королевы, незнакомка прошептала заклинание и положила вторую руку ей на живот. Но приступы и стоны не прекратились. Голова Майи отчаянно дёргалась на подушке, грозя зацепить пиалу. Тогда незнакомка взяла её за подбородок и быстро влила воду в рот. Королева закашлялась, часть жидкости расплескалась у неё по лицу и плечам, но что-то всё-таки попало внутрь. Через несколько мгновений дрожь прошла, и она обмякла, отпустив одеяло и тяжело дыша. Её взгляд приобрёл осмысленное выражение, глаза расширились, но потом прищурились и губы искривились в презрительной улыбке.

— Это ты… Сие́рра… — прошептала она слабым голосом. — Я знала, что ты придёшь.

— Ты права, — коротко ответила прячущаяся во мраке тень. — Это я.

— Это всё из-за Лайта, да? Ты ревнуешь? Или ты пришла сюда сделать то же, что и они с Или́фией? — с трудом произнесла Ма́йя. Или́фия была королевой дальних земель, бесследно пропавшая несколько лет назад. Ма́йя знала, что Сие́рра пришла не случайно.

— Он тебя не любит. Ты околдовала его. Теперь всё кончится.

— Вот как… Жаль, что я не догадалась раньше, — губы королевы тронула слабая улыбка. Она тяжело вздохнула и положила руки на живот. Боль возвращалась. — Значит, это была ты… Ты хотела влюбить его в себя. Я бы на тебя не подумала… Ты была такая тихая. Но ведь он из другого, благородного рода! У вас бы ничего не вышло. Зачем тебе это?

— Замолчи! Он мог бы полюбить меня!

— Нет, ты использовала магию, чтобы разделить нас. Я догадывалась, но не верила. Твои заклинания потеряли силу девять месяцев назад. Ребёнок уничтожил их. Я бы сама не смогла. Это великая сила. Тебе с ней не справиться. Лайт сразу изменился. И мы любили друг друга по-настоящему всё это время. Ты зря сюда пришла.

— Я убью тебя! И твоего ребёнка. Прямо сейчас!

— Уходи! — Ма́йя приподняла голову. — Лучше уходи. Тебе будет только хуже. Ты не знаешь самого главного… Что это за вкус? — она замерла и сжала губы. — Это вкус белладонны, аврана и веха. Ты решила меня отравить? — с лёгким удивлением неожиданного откровения пробормотала она.

— Да. Ты уже выпила. И умрёшь. Твой ребёнок тоже, — мрак вокруг неё был наполнен шипением злости.

— Нет, не умрёт. Ты всегда была глупой. Род лесов нельзя отравить ядом трав и животных.

— Тогда я сделаю это сама, — чёрная тень метнулась к подушке, и две руки сомкнулись на шее королевы Майи. Тяжёлое хриплое дыхание сменились прерывистыми вздохами, которые неожиданно прервал раздавшийся за окном гром и последовавший сразу за ним крик ребёнка. Колдунья прекратила душить свою жертву и резко повернулась к младенцу. Но Ма́йя вытянула руки вперёд и еле слышно произнесла страшное заклинание, в конце которого отчётливо прозвучали два слова — «…жизнь за смерть». Потеряв последние силы, она безжизненно упала на кровать. Из её ладоней вырвался яркий свет, который разлился по всей комнате, откинув склонившуюся над ребёнком женщину к дальней стене. В этот момент сразу же зажглись все свечи, люди зашевелились и пришли в себя, и старая повитуха, со страхом отшатнувшись от окна, заорала на растерянно оглядывавшихся служанок. Успев воспользоваться мимолётным смятением других, Сие́рра выбралась через окно, оставшись незамеченной.

— Воду сюда! Быстрее! Неси настой ромашки! Бегом, тряпки давай! Держи пуповину, давай нож! — все сразу засуетились, забегали, крича и подгоняя друг друга, а когда всё было закончено, старуха сказала одной из служанок у стены: — Ну что стоишь, как истукан? Возьми, давай, я руки помою. Пусть кричит, держи крепко!

В этот момент в комнату вихрем ворвался король Лайт. Все испуганно расступились, уступая ему дорогу, а он, радостно улыбаясь, взял у повитухи ребёнка и уткнулся носом в толстую тряпку.

— У тебя родилась девочка, — тихо произнесла старуха.

— Это хорошо, — проворковал он. — Мы назовём её Де́джа. Милая Де́джа. Ма́йя, ты как? — он повернулся в сторону в сторону кровати, но его жена лежала в пугающе-неподвижной позе, закинув голову назад и глядя застывшим взглядом в потолок. В комнате повисла пугающая тишина, но тут королева пошевелилась, и её взгляд приобрёл осмысленное выражение. Она посмотрела на мужа:

— Лайт… Нельзя опускать меня в землю. Не хорони меня так. Если тело коснётся земли, его уже не вернуть, — её голос становился всё тише. — Сохрани его в в воздухе. Сохрани… И тогда, быть может… — на этом её речь оборвались, и глаза закрылись.