Мост в Терабитию

Кэтрин Патерсон, 1977

Имя американской писательницы Кэтрин Патерсон широко известно за пределами Соединенных Штатов. Ее литературное мастерство было отмечено огромным количеством международных и национальных наград в области детской литературы, среди которых медаль Х. К. Андерсена, премия А. Линдгрен и две медали Ньюбери. Писательница находит в себе смелость говорить о таких «неудобных» вещах, как боль, непонимание, одиночество и даже смерть. Истории Патерсон не всегда хорошо заканчиваются, но они всегда проникнуты надеждой. Именно такие книги помогают юному человеку взрослеть. Десятилетний Джесси Эронс здорово рисует, только мало кто об этом знает. Родители едва сводят концы с концами – им не до фантазий сына, а сестры, если проведают, примутся донимать насмешками. Но вот однажды у Джесси появляется новая соседка – его сверстница Лесли Бёрк. Она совсем не такая, как остальные его одноклассники: и одета странно, и телевизора у нее нет. Зато она знает кучу разных историй и с ней можно разговаривать о чем угодно. И даже вместе отправиться в сказочную страну – Терабитию… В этой пронзительной и мудрой книге речь идет о мужестве быть самим собой и о том, как тяжелая утрата помогает стать сильнее и обрести собственный путь. В 1978 году за роман «Мост в Терабитию» Кэтрин Патерсон была награждена самой почетной премией США в области детской литературы – медалью Ньюбери.

Глава третья

Быстрее всех в пятом классе

Больше Джесс не видел Лесли Бёрк, разве что издали, до первого дня учебного года, выпавшего на следующий вторник, когда мистер Тёрнер привел ее к миссис Майерс в пятый класс начальной школы.

Лесли, как и тогда, была в обрезанных выцветших джинсах и синей майке. На ногах у нее были кеды без носков. Класс чуть не лопнул от удивления. Все были в легких воскресных костюмах. Даже Джесс надел единственный пиджак и отутюженную рубашку.

Ее не беспокоило, как это примут. Она стояла перед классом, разинувшим рты, а глаза ее говорили: «Ну вот, друзья мои, и я». Миссис Майерс тем временем гадала, куда же всунуть лишнюю парту. Класс был маленький, располагался в полуподвале, и пять рядов по шесть парт заполняли его до отказа.

— Тридцать одна, — бормотала миссис Майерс, тряся двойным подбородком, — тридцать одна. А во всех других классах не больше двадцати девяти. — Наконец она додумалась поставить парту к боковой стене, спереди.

— Пока пусть стоит здесь… э-э… Лесли. Этот класс ужасно переполнен. — И она бросила многозначительный взгляд на мистера Тёрнера.

Лесли тихо ждала, пока семиклассник ходил за лишней партой и ставил ее к радиатору, под первым окном. Не поднимая шума, она отодвинула ее на несколько дюймов от радиатора и только тогда села. А потом обернулась еще раз, чтобы поглядеть на новых соучеников.

Тридцать пар глаз вдруг уперлись в свои парты. Джесс обвел указательным пальцем сердце с двумя парами инициалов — БР+СК, — пытаясь разгадать, чью парту он унаследовал. Наверное, Салли Кох. Девочки в пятом классе вырезали больше сердечек, чем мальчики. Хотя БР — это, скорее всего, Билли Радд, а все знали, что прошлой весной он отдавал предпочтение Мирне Хаузер. Конечно, эти инициалы могли вырезать раньше, а тогда…

— Джесси Эронс, Бобби Грегс, раздайте всем учебники арифметики… пожалуйста.

С последним словом миссис Майерс одарила всех своей знаменитой первосентябрьской улыбкой. В старших классах говорили, что она улыбается только в первый и в последний день учебного года.

Джесс нехотя поднялся и вышел к доске. Когда он проходил мимо Леслиной парты, она улыбнулась и пошевелила пальцами наподобие волны. Он кивнул. Как-никак, было жаль ее. Наверное, очень неловко сидеть впереди всех, когда ты одета иначе, чем другие, да еще в первый день учебного года, да еще в новой школе.

Он стал раздавать книги, как велела миссис Майерс. Когда он проходил мимо, Фалчер схватил его за руку: «Побежишь сегодня?» Джесс кивнул. Гарри хрюкнул. «Он думает, кретин, что сможет меня обскакать!» При этой мысли что-то екнуло у Джесса внутри. Он знал, что сейчас в лучшей форме, чем весной. Черт с ним, пусть думает, что победит, раз уж Петтис в шестом, а он, Джесс, преподнесет Фалчеру ма-а-ленький сюрпризец. Чувство было такое, как будто он проглотил стаю кузнечиков. Быстрее бы! Сколько можно ждать?

Миссис Майерс следила за раздачей учебников с таким видом, словно она — президент Соединенных Штатов, только и занимающийся бессмысленными подписаниями и церемониями. Джесс вдруг догадался, что и ей не меньше их хотелось отсрочить подальше учебный год. Раздав учебники, он достал лист бумаги. Ему хотелось сделать целый альбом рисунков. Надо выдумать главного героя и сочинить про него историю. Попробуем взять всяких животных и придумать им имена. Хороший заголовок — уже полдела. «Гиппопотам-гипнотизер»? Ничего, звучит. «Кровавый крокодил»? Еще лучше. Или так: «Дело дородного дракона». Неплохо.

— Что ты рисуешь? — Гарри Фалчер наклонился над его партой.

Джесс прикрыл лист рукой.

— Ничего.

— Ну, не будь жилой. Дай глянуть.

Джесс покачал головой.

Гарри попытался оторвать его руку от бумаги.

— «Дело дородного…» Ну дай, Джесс! — шептал он. — Я ничего не испорчу. — Он нажал Джессу на большой палец.

Джесс прикрыл лист обеими руками и наступил Фалчеру на ногу.

— У-яяяя!

— Мальчики! — С лица миссис Майерс сошла улыбка, напоминавшая пирог с лимонным вареньем.

— Он наступил мне на ногу.

— Сядь на свое место, Гарри.

— Да он же…

— Сядь! Джесс Эронс, еще один писк с твоей парты, и ты проведешь перемену в классе. Переписывая словарь.

Лицо у Джесса горело от стыда. Рисовальная бумага соскользнула под парту, а он скорбно поник головой. Вот так теперь целый год. Вот так еще восемь лет. Вряд ли он это выдержит.

Свой ленч дети ели за партами. Графство уже двадцать лет обещало школе столовую, но каждый раз не хватало денег. Джесс так старался не пропустить переменку, что жевал свой сэндвич с колбасой, плотно сжав губы и глядя на сердечко с инициалами. Вокруг него жужжали сплетни. Вообще-то, за ленчем разговаривать не разрешалось, но это был первый день, и даже Майерс Драконья Глотка изрыгала меньше пламени, чем обычно.

— Она простоквашу ест! — Через парту от него не покладая языка трепалась Мери Лу Пиплз, занимавшая среди пятиклассников второе место по стервозности.

— Дура ты, это йогурт! Ты что, телик не смотришь? — возражала Ванда Кей Мур, сидевшая прямо перед Джессом.

— Ну!

Господи, почему они не могут оставить людей в покое? Почему Лесли Бёрк не может лопать то, что ей нравится?

Он забыл, что старается есть аккуратно, и громко отхлебнул молока. Ванда Мур обернулась, скорчив рожу:

— Джесси Эронс! Какой отвратительный звук!

Он тяжело на нее взглянул и отхлебнул еще раз.

— И сам от-вра-ти-тель-ный!

Д-р-р-р-дзинь! Звонок на перемену.

Мальчики, громко вопя, кинулись к дверям.

— Все мальчики немедленно садятся.

О господи!

— Девочки строятся и идут на игровую площадку. Пропускаем вперед дам.

Мальчики затрепетали на краешках парт, как мотыльки, пытающиеся высвободиться из кокона. Неужели она никогда не разрешит им выйти?

— Хорошо. Теперь, если вы, мальчики… — Они не дали ей переменить решение. Она еще не окончила фразу, а они уже были на полпути к концу поля.

Пара, прибежавшая первой, чертила носками кроссовок финишную линию. Почва размокла после прошедших дождей, но из-за засухи позднего лета зачерствела, так что ничего не вышло, черту провели палкой. Пятиклассники, раздувшись от сознания своей значительности, гоняли ребят из четвертого то туда, то сюда, тогда как малышня пыталась включиться в игру просто так, без спроса.

— Сколько нас побежит, ребята? — спросил Фалчер.

— Я! Я! Я! — завопил каждый.

— Это слишком много. Первые, вторые, третьи классы не бегут, кроме обоих Батчеров и Тимми Воэна. Так что не путайтесь под ногами.

Младшие классы пригорюнились, но послушно отступили.

— Так. Остается двадцать шесть, двадцать семь — стойте прямо, — двадцать восемь. Насчитал двадцать восемь, Грег? — спросил Фалчер у своей тени, Грега Уильямса.

— Ровно двадцать восемь. Теперь вот что. У нас, как всегда, будут четвертьфиналы. Рассчитайтесь по четыре. Сперва бежит одна четверка, потом другая…

— Знаем, знаем! — нетерпеливо орали ребята, перебивая Гарри, возомнившего себя Уэйном Петтисом этого года.

Джесс попал в четвертую четверку, что ему вполне подходило. Он очень хотел сорваться с места, но неплохо и посмотреть, как берут старт другие. Среди первых, конечно, был Фалчер, он всегда лез вперед. Джесс ухмыльнулся ему в спину, сунул руки в карманы и пошевелил указательным пальцем в обнаружившейся там дырке.

Фалчер легко победил в первом забеге, и у него вполне хватало сил на то, чтобы верховодить, готовя второй. Кое-кто из младших отчалил на склон между нижним и верхним полем, чтобы поиграть в «царя горы». Увидев краем глаза, что кто-то по склону спускается, Джесс отвернулся и сделал вид, что слушает визгливые команды Гарри.

— Привет! — услышал он сзади голос Лесли Бёрк и чуть-чуть отодвинулся, что-то буркнув в ответ.

— Разве ты не бежишь?

— Я позже.

Может, если на нее не смотреть, подумал он, она уйдет на верхнее поле, где ей и место.

Фалчер приказал Эрли Уотсону дать старт. Джесс смотрел, как они бегут. Ничего особенного. Спины пригнулись, подолы рубашек выскочили из брюк.

К финишу пришли одновременно Джимми Митчел и Клайд Дил. Все побежали туда, рассмотреть получше. Джесс понимал, что Лесли Бёрк — рядом, но по-прежнему на нее не глядел.

— Клайд, — решил Фалчер. — Первым пришел Клайд.

— Нет, они вместе пришли, — возразил кто-то из четвертого. — Ничья.

— Клайд, и все тут.

Джимми Митчел не сдался:

— Нет, я! Ты оттуда не видел.

Но Фалчер гнул свое:

— Клайд. Мы зря тратим время. Третьим приготовиться.

Джимми сжал кулаки.

— Это нечестно!

Фалчер отвернулся и направился к старту.

— Пускай потом снова бегут, — громко сказал Джесс. — Делов-то!

Фалчер остановился и взглянул сперва на Джесса, потом — на Лесли.

— Ты еще скажи, — глумливо процедил он, — чтоб девчонки бежали!

Джесс вспыхнул.

— А чего? — Он повернулся к Лесли. — Побежишь?

— Конечно. — Она улыбнулась. — А чего?

— Как, Фалчер, не боишься девчонку пустить?

Ему показалось, что сейчас он получит в зубы. Он застыл. Только бы Гарри не догадался, что ему страшно! Однако тот побежал трусцой к третьим, стал строить их в линию.

— Побежишь с четвертыми, Лесли, — сказал Джесс так, чтобы Фалчер услышал его раньше, чем займется мальчишками.

«Вот, — подумал он. — Порядок! Я не хуже Фалчера».

В забеге легко победил Бобби Миллер. Он был одним из лучших, почти как Гарри. «Но хуже меня», — подумал Джесс. Он уже всерьез раззадорился. Среди четвертых никто не мог его обогнать. Хорошо бы напугать Фалчера прямо в первом забеге.

Лесли встала справа от него. Он чуть-чуть подвинулся влево, она вроде бы не заметила.

Как только дали старт, он ринулся вперед. Все радовало его, даже жесткая почва под подошвами старых кроссовок. Дышал он хорошо и просто чувствовал, как удивился Гарри Фалчер. Ребята орали громче, чем при первых забегах. Может быть, они заметили. Ему хотелось оглянуться и посмотреть, где другие, но он сдержался (еще подумают, что выпендривается!) и сосредоточенно глядел вперед. Финишная линия приближалась с каждым шагом. «Ой, Мисс Бесси, Мисс Бесси, видела бы ты меня!»

Он ощутил это раньше, чем увидел. Кто-то его обгонял. Он приналег; смутно различил кого-то краем глаза; тот вырвался вперед. Он собрал все силы. Дышать было больно, пот заливал глаза, но «кого-то» он не видел, пока выцветшие обрезанные джинсы не пересекли линию на целых три фута раньше, чем он.

Лесли повернулась к нему, улыбаясь во все свое загорелое лицо. Он резко остановился и молча перешел не то на рысь, не то на шаг. Сегодня он должен был стать чемпионом, самым лучшим бегуном четвертого и пятого класса, а не победил и в первом забеге. Никто не кричал и не радовался. Мальчики были ошеломлены не меньше его. Конечно, потом они будут дразниться, это уж точно, но сейчас — молчали.

— Так, — сказал Фалчер, стараясь говорить деловито. — Так, ребята. Стройтесь к последнему забегу. — Он подошел к Лесли. — Ну, порезвилась, и хватит. Иди поиграй в классики.

— Я же выиграла забег, — сказала она.

Фалчер набычился:

— Девчонки тут не бегают. Гони-ка лучше наверх, пока какой учитель не увидел.

— Я хочу бежать, — спокойно сказала она.

— Мало тебе?

— Ты чего? — просто булькая от гнева, спросил Джесс. — Ты чего это, а? Испугался?

Фалчер замахнулся кулаком, Джесс отскочил в сторону. Он знал, что теперь придется разрешить, чтобы она бежала. И Фалчер это знал, как ни бесился.

Она победила — его, Джесса. Она пришла первой и, обернувшись, глядела сияющим взглядом на потные, ошеломленные лица. Прозвенел звонок. Джесс шел через нижнее поле, засунув руки в карманы. Она его нагнала. Он вынул руки и неспешно побежал к холму. Да, подложила свинью, нечего сказать! Она не отставала.

— Спасибо, — сказала она.

— А?

(Интересное дело! За что спасибо-то?)

— Только с тобой и можно водиться в этой собачьей школе.

Кажется, голос у нее дрожал, но он не стал ее снова жалеть.

— Что ж, водись, — ухмыльнулся он. Позже, в автобусе, он сделал то, чего никогда не думал делать, — сел рядом с Мэй Белл. Иначе рядом плюхнулась бы Лесли. Ну ничего не понимает! Он уставился в окно, но знал, что она вошла и села через проход.

Она сказала: «Джесс», но из-за шума он мог и не слышать. На остановке он схватил сестру за руку и вытащил, прекрасно зная, что Лесли идет за ними. Больше она с ним не заговаривала и пошла прямо к Перкинсову дому.

Он не удержался, оглянулся. Она не шла, а бежала, словно ей вообще свойственно бегать, а не ходить; и он почему-то вспомнил, как летят осенью дикие утки. Так это изящно, что ли… Ему припомнилось слово «плавно», но он тряхнул головой и поспешил к себе.