Кульминация страсти

Кэтрин Манн, 2018

Бродерик и Гленна – отпрыски конкурирующих семей, занимающие крупные должности в семейном бизнесе. Но на пороге внезапного объединения двух компаний им приходится начать работать вместе – а тут к этому примешивается еще и подброшенный младенец, и вопрос отцовства заставляет обоих героев переосмыслить свою жизнь…

Глава 3

Бродерик отставил кружку, пытаясь подобрать слова, которые не вызвали бы мгновенной вспышки гнева. В их семье все были довольно вспыльчивы, а с тех пор как главные миротворцы — мать и Бреанна — покинули этот мир, только Делани время от времени пыталась всех примирить, но ей плохо это удавалось — силы были слишком неравны.

Но он был спасен от этой непосильной задачи дядей Конрадом, который встал и придвинул к столу еще один стул.

— Садись, Джек. Ты сегодня герой дня. Мы все как на иголках, жаждем услышать то, что ты собираешься нам рассказать. — Он хлопнул брата по спине.

— Спасибо, что согласились собраться так срочно. — Джек сел и помахал официантке: — Мне как обычно.

Он всегда заказывал вафли, уже много лет.

Быть старшим сыном Джека Стила было чертовски нелегко. Его репутация далеко простиралась в деловом мире, и нужно было соответствовать. Но Бродерик был готов лучше провалиться сквозь землю, чем просто стоять и смотреть, как компания летит в тартарары. Он знал, что и Тленна чувствует то же самое.

Хотя было довольно странно ощущать, что теперь они играют на одной половине поля.

Бродерик внимательно оглядел своего отца. Он, конечно, не собирается врываться в разговор необдуманно. Нужно правильно выбрать время и подобрать слова. Ставки слишком высоки. Судьба компании и его собственное место внутри ее зависят от точного расчета, а эмоции могут только все испортить.

Конрад снова занял свое место.

— Спасибо, что соизволил ради нас натянуть одежду, братишка. Ты можешь догадаться, что мы все несколько обеспокоены теми слухами, которые просочились наружу.

К черту выжидать. Бродерик увидел шанс перехватить контроль над разговором и собрался им воспользоваться.

— Мы все росли с идеей того, что Миккелсоны — враги. Я даже не смогу сосчитать, сколько раз я слышал, как ты проклинаешь их обоих на чем свет стоит — и Джинни, и Чарльза.

— Иногда все меняется, — без обиняков сказал Джек, наливая себе кофе. Это звучало как нечто очевидное и простое, как черный кофе без сахара, который он пил, сколько Бродерик себя помнил. — Я не обязан перед вами объясняться, но я скажу, что мы с Джинни любим друг друга и собираемся пожениться.

— Пожениться?! — не сдержался Эйден.

Все остальные сидели в гробовом молчании, глядя на Бродерика так, словно он это от них скрывал. Он покачал головой и потер пальцами лоб — у него начинала болеть голова. Этой ночью он почти не спал, размышляя о том, что теперь будет с компанией и насколько серьезны отношения его отца и Джинни Миккелсон. А еще перед его внутренним взором то и дело всплывала Тленна в этой узкой юбке.

— Да, пожениться, — отрезал Джек не предполагающим возражений тоном, как будто все они до сих пор были детьми. — И чем раньше, тем лучше, раз уж информация все равно вышла наружу. Вчера вечером мы с ней это детально обсуждали, и именно поэтому я не отвечал на ваши звонки.

Бродерик уцепился за главное в словах своего отца:

— Раньше?

— А какой смысл ждать, раз уж все всё равно знают? Мы планировали подготовить всех к этой новости, но вчерашнее происшествие несколько ускорило ход событий. Джинни прямо сейчас беседует со своей семьей. — Он бросил взгляд на Бродерика. — Как ты, вероятно, уже знаешь из разговоров с Гленной.

Упоминание этого имени заставило некоторых за столом удивленно приподнять брови. Его братья и сестры искоса поглядывали на него; отец все-таки повернул беседу в нужное ему русло. Но Бродерик прекрасно знал эту отвлекающую тактику — еще в юности Джек преподал ее каждому из своих детей. Так что он не позволит фокусу дискуссии сместиться.

Бродерик наклонился и положил руки на стол, добавляя веса словам.

— Давай не будем отклоняться от темы, отец. Если я правильно понимаю, мы собрались здесь для того, чтобы ты посвятил нас в свои планы помолвки с женщиной, которую, как мы считали, все — включая тебя — терпеть не можем.

— Не просто помолвки. Как я уже говорил, мы планируем пожениться, — сурово, как аляскинские морозы, сказал Джек Стил.

— Но период помолвки будет долгим? — с надеждой произнес Бродерик.

Пауза, возможно, заставит Джека изменить позицию. Может, его чувства охладеют. Или он хотя бы увидит все безумие этой затеи и последствия, которые она влечет для их компании.

В глазах Джека появилось мягкое и сентиментальное выражение, которого Бродерик не видел со времен той самой авиакатастрофы.

— Нет, очень коротким.

— Насколько коротким? — вклинилась Наоми.

Джек подождал, пока официантка поставит перед ним тарелку и удалится, и лишь тогда ответил:

— Мы планируем пожениться в мой день рождения. Так я уж точно о нем не забуду. — Джек усмехнулся, явно очень довольный собой.

У Бродерика в буквальном смысле встали дыбом волосы на загривке.

— Но твой день рождения через…

— Две недели. — Джек коротко кивнул.

— Господи боже, — прошептала Наоми, и все остальные члены семьи почувствовали, как ее слова отдаются холодом у них глубоко внутри.

Бродерик ссутулился на своем стуле. Глубоко внутри его зарождался гнев. Ему пришлось расстаться с Тленной после самого запоминающегося переживания в его жизни — и все ради известной ему с детства мантры: семья превыше всего. И что же случилось с этим правилом сейчас?

Губы Бродерика были плотно сжаты: он не был уверен, что способен сдержаться и не наговорить чего-нибудь такого, о чем позже пожалеет. У его братьев и сестер не было этой проблемы, поэтому все наперебой что-то говорили, так что даже было сложно разобрать, кто и что именно сказал. Бродерик отбросил мысли о Гленне и вернулся к вопросу о семейной компании:

— А что насчет слухов о продаже акций? Отец, если вы встречались у нее в офисе, кто-то еще может об этом знать. И ты прекрасно понимаешь, как это сказывается на финансовом положении обеих компаний.

— Да, по этому поводу, — Джек Стил откусил небольшой кусочек вафли, — мы хотим вместе со всеми вами подготовить презентацию для совета директоров о слиянии обеих компаний.

Слиянии?

Обычные компании могут объединяться. Но это все равно что объединить порох и спички. Результаты будут разрушительными и уничтожат все, что они с таким трудом построили.

Бродерик подозревал что-то подобное еще с того момента, как узнал о продаже акций, и сейчас его гнев вырвался из-под контроля. Отец собирается уничтожить то, чему Бродерик посвятил всю свою взрослую жизнь, — и он не собирался с этим мириться.

— Слияние компаний? Серьезно? Ты не можешь ожидать, что мы… что я соглашусь пойти на это.

Джек Стил наклонился, чтобы оказаться лицом к лицу со своим сыном.

— Именно этого я и ожидаю. Не забывай, я по-прежнему основной акционер «Стил индастриз», а Джинни — основной акционер своей компании. Конечно, у совета директоров могут быть сомнения. Как и у тебя, и у Гленны. Но мы с Джинни все продумали. Настало время закончить эту вражду. Мы готовы сделать все ради этого. И ты можешь либо присоединиться, чтобы наша новая компания стала еще сильнее, либо продать свою долю, и я куплю ее у тебя по честной рыночной цене. Дело за тобой.

— Осторожнее, брат! — предостерегающе произнес Конрад, кладя руку Джеку на рукав. — Неужели ты собираешься отказаться от собственного сына? Своей плоти и крови?

Бродерику тоже было это интересно. Но если его отец ожидает, что он сдастся без боя, то очень глубоко ошибается.

Джек некоторое время молчал.

— Я ничего не сказал про «отказаться». Я сказал, что, если кто-то хочет выйти из доли, вы можете это сделать. Но я всегда рад видеть свою семью в своем доме.

Заговорил Маршалл.

— А наши должности? И наша земля, наше семейное наследие?

— Ты бежишь впереди паровоза, до этого мы еще дойдем, — произнес Джек, который вел себя слишком спокойно для человека, который только что перевернул весь их мир. — Реструктуризация откроет новые возможности.

Реструктуризация. Он сказал это таким обыкновенным тоном, словно сообщил, что на Аляске в это время года стоят морозы. Но Бродерик понимал, что то, о чем он говорит, породит полный хаос — и для Стилов, и для Миккелсонов, и с личной точки зрения, и с профессиональной.

— Отец, я много раз говорил то же самое сотрудникам. Которым оставалось всего ничего до увольнения.

Отец улыбнулся той жесткой улыбкой, которую они все не раз видели.

— Значит, это дает тебе определенную перспективу относительно того, кто будет финансовым директором объединенной компании.

Бродерик похолодел. Они собираются выбирать между ним и Гленной, и остаться должен только кто-то один.

— Надеюсь, ты не возражаешь против моей собаки. — Гленна наклонилась и погладила щенка хаски, который спокойно сидел перед ней. Потом подняла глаза и увидела, что Бродерик внимательно изучает ее с противоположного конца кабинета. В воздухе между ними висело напряжение.

— Ничуть. Как его зовут?

— Кота. Это от «Дакота». — Гленна отцепила поводок и стала внимательно наблюдать за щенком, который принялся обнюхивать предметы в комнате. Он с любопытством обнюхал кожаные ботинки Бродерика и остановился возле его кресла.

Бродерик откашлялся, встал, подошел к мини-бару и налил себе минеральной воды с газом. Это была вода из местного минерального источника. На мгновение Гленна встретилась с ним глазами, и немедленно словно электрический разряд пробежал у нее по позвоночнику. Нужно держать себя в руках. Дело серьезное.

— Спасибо за понимание. Обычно днем он на попечении догситтера, но я все-таки хочу, чтобы он ко мне привыкал. — Она снова взъерошила черно-белую шерсть.

— Никаких проблем. Насколько я вижу, он вполне хорошо воспитан, — ответил Бродерик. Они до этого час кряду занимались исключительно финансами, а сейчас сделали перерыв.

Гленна не могла бы даже в страшном сне увидеть, что буквально за какие-то сутки Бродерик снова ворвется в ее жизнь, только теперь ей придется еще и вместе с ним работать. Но ее мать хотела, чтобы они вместе подготовили объединенный финансовый отчет по компаниям.

— Как прошла ваша семейная встреча? — Мягкий низкий голос Бродерика заставил тепло раскатиться по ее телу, словно глоток горячего пунша в морозный день.

Гленна перевела взгляд на собаку.

— Ну, это сложный вопрос. Я не уверена, что могу на него ответить в полной мере, с учетом того, что мы говорили по телефону. Мой брат не смог прилететь из-за погоды. Но на первый взгляд все было достаточно мирно.

— Но это хорошо, разве нет? — Бродерик наклонился к ней.

Гленна приподняла брови и пожала плечами:

— Я не стала бы этого утверждать. Буря может случиться позже.

И насколько она могла судить, это будет не просто буря, а настоящий шторм.

Стук кубиков льда заставил ее перевести взгляд на Бродерика, который наливал им обоим по стакану воды со льдом и лимоном. Закончив, он вынул из хрустальной пиалы остатки конфет и налил туда воды из графина — и Гленна не могла не оценить этот жест заботы о ее питомце.

— Старший брат, Чарли, держался довольно спокойно — не в последнюю очередь благодаря его жене. А про Тристана сложно сказать — он суровый, но довольно скрытный.

— А ваша младшая сестра? — Бродерик поставил стаканы и пиалу на поднос и отправился с ними к столу, где они сидели. Это была не столько деловая зона, сколько зона для отдыха — и, на вкус Гленны, здесь было тесновато для них двоих.

— Алайна всегда старается сохранить мир. Так что пока я не посмотрю ей в глаза, я не могу быть ни в чем уверена. — Гленна, потянувшись за стаканом, случайно коснулась руки Бродерика, и по ее телу словно рассыпались искры. Она торопливо отхлебнула, чтобы слегка успокоиться. — Спасибо.

— Я заказал еду, ее скоро принесут. Но если ты очень проголодалась, в мини-баре есть батончики мюсли…

— Ничего, я подожду.

— У нас впереди долгая ночь.

Гленна вгляделась в его лицо в поисках скрытого смысла, но он был предельно серьезен; той игривости, с которой он на днях заявился в ее кабинет, и след простыл. Она воткнула карандаш в узел волос на затылке.

— Я не понимаю, как нам быть. Как мы можем работать вместе и при этом защищать интересы обеих компаний?

— Возможно, теперь уже одной. — Бродерик наклонился и поставил перед собакой пиалу с водой.

— Я не понимаю, как убедить сотрудников доверять друг другу после десятилетий вражды и договоров о неразглашении. Я даже не понимаю, как мы сами с этим справимся!

— Я не уверен, что у нас есть выбор.

Повисла тишина, нарушаемая только звуками того, как Кота лакает воду, и стуком ледяного дождя по стеклам.

Гленна побарабанила пальцами по крышке ноутбука, не уверенная, сколько информации раскрывать, вне зависимости от того, что говорила мать. Но Джинни и Джеку нужно убедить совет директоров в том, что в этом есть смысл, а значит, Гленна и Бродерик должны работать вместе.

— А как прошло ваше собрание?

— Все были в шоке.

Гленна опустила крышку ноутбука и откинулась в кресле.

— Никто не торопится с поздравлениями, да?

— Все пока переваривают.

— Через час после объявления новостей невестка и младшая сестра начали рассылать всем сообщения с предложением устроить вечеринку для женской части обеих семей, чтобы отпраздновать. Чувствую себя очень неловко из-за того, что не принимаю в этом участия.

— Но они-то не занимаются компанией столько, сколько ты.

— Не напоминай. Я просто болезненно воспринимаю происшедшее. Но моя мать взрослый человек и имеет право на собственную жизнь. Просто тяжело так быстро забыть о том, как мои родители всю жизнь ругали твоего отца за его бизнес-стратегию.

Бродерик крутил в руках карандаш, ритмично постукивая им по краю стола.

— Бизнес-стратегию? И что же конкретно не так с нашей бизнес-стратегией?

— Я не пытаюсь с тобой поругаться, — чуть громче, чем следовало, сказала Гленна, и щенок беспокойно шевельнулся и заскулил. — Но нам придется теперь это разгребать.

— Нет. Нам нужно просто придумать относительно приличный план объединения компаний, чтобы скормить его совету директоров. Слить активы, по возможности сохранив рабочие места.

Гленна щелкнула пальцами, подзывая собаку.

— И не вылететь из конкурса на трубопровод.

Он продолжил ее мысль.

— Который нужно построить максимально быстро, и при этом он должен перекачивать больше нефти и быть хорошо защищен от протечек и аварий. Это вопрос сохранения нашей земли.

— Да, конечно. — Гленна погладила собаку, успокаиваясь.

Спокойствие ей бы сейчас не помешало. Она была заперта в замкнутом пространстве с Бродериком, ощущая запах его одеколона и крема после бритья. Ее тело стремилось к нему, но ее интеллект восставал против этого.

Гленна продолжала любить своего покойного мужа. Она всегда любила его, даже несмотря на все ссоры и на то, как много им пришлось работать над своими отношениями. И при этом здесь и сейчас ее тело жаждало близости. С Бродериком.

Она вздохнула и ощутила, как ее тело вздрогнуло, снова почувствовав его запах.

— А ты когда-нибудь хотел чего-нибудь… большего? Чем карьера, компания? — спросила она.

— Нет, — мгновенно ответил он. — Ты хочешь сказать, что ты хотела? И чего же?

Ей кажется, или он действительно понизил голос до интимного тона? Они посмотрели друг другу в глаза, и Гленна покраснела. Ее сердце застучало быстрее, но она постаралась сохранить спокойствие и профессиональную отстраненность.

— Ну уж нет, даже не начинай! — произнесла она. «Руки прочь от Бродерика Стила», — напомнила она самой себе.

— Но почему нет? — задумчиво произнес он, словно не заигрывая с ней, а разрешая некую загадку. — Берлинская стена пала.

Что-то в его голосе заставило Гленну практически испугаться. И захотеть его еще сильнее.

— Нет, нет, перестань! Сейчас это может все усложнить еще больше, чем раньше.

— Разве? — Он лукаво улыбнулся, и на его щеках появились ямочки.

— А ты сам не понимаешь? — Она опустила глаза, притворяясь, что рассматривает его ботинки. — Зачем добавлять напряжения в и без того напряженную ситуацию. Мы же уже не студенты, которые слишком много выпили на вечеринке.

— Ты права. Мы больше не бунтующие дети. Мы — взрослые люди, которые прекрасно понимают, что происходит. Наши родители женятся, и нам придется по нескольку раз в год сидеть за одним столом. — Он наклонился к ней через стол, и его голос стал совсем низким: — Но на Рождество хотя бы есть омела^[1].

Его слова парадоксальным образом привели к тому, что эмоции Гленны успокоились. То, о чем он говорил, было слишком… домашним.

— Не смешно. Ты, конечно, соблазнителен как черт, и меня влечет к тебе, но я уже достаточно потеряла. И я не собираюсь ради тебя рисковать одновременно семьей и работой.

— Мне приятно слышать, что мое влечение взаимно. — Он положил свои пальцы поверх ее на загривок ее собаки.

— Но, как я уже говорила, ты достаточно умен. Ты не мог не понимать. — Она на мгновение сжала его руку и затем убрала ладонь.

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

1

Рождественская традиция — в дверном проеме вешают омелу, и человека, который под ней стоит, можно поцеловать.