Жестокие духи
«Жестокие духи» – продолжение «Злой лисицы» Кэт Чо. Атмосферная фэнтези-дилогия, основанная на корейской мифологии. Гоблины, магия и настоящая любовь – книга идеально подойдет фанатам корейских дорам и поклонникам Акси О и Джуди И. Линн! После всего случившегося только Сомин готова помочь своим друзьям собрать осколки разбитых жизней и исцелиться. Но Джихун все еще оплакивает свою бабушку, а Миён скорбит о смерти матери. К тому же Миён теперь должна научиться жить без своей лисьей бусины. Единственный, кто, кажется, готов двигаться вперед, – это всеобщий «любимец», токкэби Чуну. Сомин и Чуну не сразу удается найти общий язык: он кажется Сомин высокомерным корыстным аферистом, а ее враждебность забавляет Чуну. До тех пор, пока Чуну не осознает, что его необъяснимым образом тянет к Сомин. Ей тоже не удается скрыть свое влечение. Пока они пытаются разобраться в своих чувствах, Сеул внезапно наводняют призраки: потеря лисьей бусины Миён вызвала разрыв между мирами живых и мертвых. Единственный способ закрыть источник – найти пропавшую бусину. Или заставить Миён заплатить своей жизнью. Удастся ли Чуну и Сомин побороть разногласия и найти иной путь спасения? «Это сказочное фэнтези вас не разочарует». – Kirkus
Оглавление
4
Чуну никогда не притворялся святошей. Скорее наоборот. Даже будучи человеком, он никогда не старался выглядеть более добродетельным, чем остальные. Тем не менее чудовищем он тоже не был, хотя многие бы поспорили с этим утверждением — все-таки он гоблин. Но, честно говоря, соответствовать ожиданиям окружающих обычно было куда проще. Вот почему Чуну был немного озадачен, обнаружив себя на пороге квартиры Ан Джихуна. Или бывшей квартиры, догадался он, осмотрев разбросанные по полу коробки.
Он пожалел обо всех принятых им решениях в тот день. Физический труд Чуну ненавидел. Не так он представлял себе это воскресенье, когда утром проснулся.
А теперь путь ему преградила Ли Сомин, уперев руки в бока. Поза должна была выглядеть угрожающе, но Сомин лишь казалась ниже, чем есть. Чуну знал, что его рост составляет 185 сантиметров и если бы он сделал шаг вперед, то лицо Сомин уперлось бы ему прямо в грудь. Уморительное зрелище, если так подумать.
— И чего ты лыбишься? — ощетинилась Сомин.
Человека малодушного ее атака бы ужаснула. Ладно, ладно, даже Чуну немного испугался. Но за долгие столетия он научился искусству блефа. Да и человеком он не был.
— Держу пари, я бы мог положить тебя в карман, — отпарировал Чуну. Он точно знал, какую реакцию вызовет это у Сомин. И как по команде, та покраснела, мило надула щеки и сжала кулачки. Чуну переступил с ноги на ногу, готовый отпрыгнуть, если она решит наброситься на него. Он на собственном горьком опыте убедился, что Сомин не только лает, но и кусает.
И все же это того стоило: ее глаза вспыхнули. Заискрились, словно внутри у нее горел огонь. Чуну это всегда интриговало. Прямо не девушка, а фейерверк.
— Что он здесь делает? — набросилась Сомин на Чханвана.
— Я пришел помочь. Ищу работу, — ответил Чуну прежде, чем Чханван успел открыть рот.
— Чханван-а, и ты здесь. — Мать Сомин выбежала из комнаты хальмони. — Ой, можно я кофе возьму? — Она сделала глоток и, наслаждаясь напитком, закрыла глаза. — О, и Чуну пришел, — повернулась она к токкэби и ослепительно улыбнулась. — А я и не знала, что ты будешь.
Он одарил ее дружелюбной улыбкой, и щеки ее слегка зарделись. Чуну поклонился:
— Рад снова видеть вас, омони [13] Сомин.
— Ох, меня это слово старит, — хихикнула она.
— Ты и так старая, мама. — Сомин тоже взяла стакан с кофе.
— Да, но необязательно же об этом говорить. — Мама Сомин подмигнула Чуну.
Он рассмеялся, отметив про себя, что Сомин, увы, не унаследовала от матери хорошее чувство юмора.
— Хорошо, чем мы можем помочь? — спросил Чханван, поставив подставку с кофе на стол.
— Запакуете вещи в гостиной? — предложила мать Сомин.
Ворча, Сомин вернулась обратно на кухню. Вскоре Чуну услышал сердитый звон посуды.
— Заверните все хорошенько, — наказала мать Сомин, прежде чем снова исчезнуть в глуби коридора.
Чуну оглядел заполненную безделушками комнату. На упаковку всего этого добра потребуется немало времени. Уж не влип ли он по полной программе? Возможно, зря он согласился на эту авантюру. Он мог бы просто уйти, но Чуну всегда держал слово. И если он сказал, что поможет, то должен помочь. Даже несмотря на то, что августовская жара внутри почему-то казалась еще хуже, чем снаружи.
Когда Чханван снял с полки рамки с фотографиями, Чуну начал заворачивать их в старые газеты. Он не был уверен, хорошо ли справляется, но решил: чем больше набивки, тем лучше.
— Тебе не кажется, что ты слишком много газет кладешь, хён?[14] — спросил Чханван.
— Думаешь, многовато? — Чуну скрестил руки на груди и оглядел коробку, семьдесят процентов которой, судя по всему, занимали газеты и только тридцать — сами вещи.
— Да, может, придумывать стратегии для видеоигр ты и умеешь, но вот с упаковкой вещей мы явно не справились. — Чханван нахмурился, наморщив большой нос.
— Ну, навык упаковки тебе в жизни пригодится, только если ты работаешь перевозчиком, — пожал плечами Чуну. — Вряд ли твою пассию будет волновать, во сколько газет ты фоторамки завернул. Возьми это себе на заметку, Чханван-а.
Как только он это сказал, из кухни вышла Сомин.
— Будешь слушать его советы о делах любовных — по роже получишь.
Чуну прижал руку к сердцу:
— Ли Сомин, как ты жестока! Мне прилетает по лицу только в пятнадцати процентах случаев. Клянусь.
Чханван рассмеялся и словил на себе сердитый взгляд Сомин.
Та посмотрела на их наполовину заполненную коробку.
— От вас двоих никакого толку.
— Ты пришла нас проведать? — спросил Чуну.
— Нет, мне скотч нужен. — Словно в доказательство своим словам, она взяла рулон клейкой ленты. — Но я рада, что вышла. Если так и дальше пойдет, вам на одну книжную полку десять коробок понадобится. Может, лучше посуду помоете?
— Мне не очень нравится мыть посуду, у меня от воды руки морщатся… — Под очередным суровым взглядом Сомин Чханван умолк. — Но опять же, для этого и существуют перчатки для мытья посуды. — Он метнулся на кухню, как испуганный кролик.
Сомин начала разворачивать рамки и раскладывать их на столе. Рядом с ней присел Чуну.
— И что это ты делаешь? — уставилась она на него.
— С мытьем посуды и один человек справится. Я подумал, ты искала предлог, чтобы побыть со мной наедине. — Чуну пошевелил бровями.
— Ладно, потерплю тебя, лишь бы ты не забивал Чханвану мозг нелепыми советами. Почему ты так пытаешься превратить его в своего клона?
— Так разве это плохо? — Чуну поднял руку, прежде чем она успела ответить. — Молчи, я и так знаю ответ. Для тебя такая судьба хуже смерти.
Сомин аккуратно обернула бумагой хрупкие рамки перед тем, как сложить их в коробку.
— Ну, я собиралась выразиться помягче, но да. Пусть Чханван остается самим собой. Он — не ты.
Чуну чуть не рассмеялся, но он знал, что Сомин не поймет иронии своих слов. А рассказывать ей о своем прошлом он не собирался. Пусть лучше оно остается в прошлом: там ему и место.
Вместо этого токкэби пожал плечами:
— Я просто хочу придать ему немного уверенности в себе. Он умный парень и, если захочет, может стать кем угодно.
— Ты ничего не знаешь о Чханване, — резко ответила Сомин. Таким голосом она всегда защищала своих друзей. Почему-то этот голос всегда беспокоил Чуну, возможно, потому, что чаще всего Сомин защищала своих друзей от него.
— Мы с Чханваном друзья! — Это было похоже на оправдание больше, чем Чуну предполагал.
Сомин фыркнула:
— Ты слишком эгоистичен, чтобы у тебя друзья были.
Это прозвучало жестоко, и Чуну уже собирался резко возразить, когда вернулась мать Сомин с новыми коробками в руках.
— Нашла это в дальней комнате, подумала, что они бы нам пригодились.
Сомин вскочила помочь матери с кучей коробок. Чуну раздумывал, не показать ли Сомин язык, как вдруг та метнула в него взгляд, и в ее карих радужках он прочитал невысказанное предупреждение. Если бы Чуну не знал Сомин, то подумал бы, что она квисин [15] или другой злой дух, обрушивший на него какое-то проклятие.
Мать Сомин была не очень высокая, и, судя по всему, ростом Сомин пошла в нее. Ее черные волосы были собраны в пучок, но несколько прядей падали на лоб, создавая иллюзию молодости. Она была энергичной, всегда держала наготове фирменную улыбку, от которой вокруг глаз у нее появлялись морщинки. Но возраста они ей не прибавляли — только делали еще доброжелательнее и милее. Мама Сомин была куда более рассеянной, чем ее дочь, контролирующая все и вся. Однако Сомин тоже иногда нарушала правила — например, она не соблюдала дресс-код в школе и ввязывалась в драки. Кому-то могло показаться, что эти две черты несовместимы, однако Чуну знал: на самом деле Сомин жила по правилам — просто по своим собственным. Она по-настоящему очаровала его.
— Чуну, словами не передать, как мне приятно, что ты пришел нам помочь, — с доброй улыбкой поблагодарила его госпожа Мун.
— Конечно. Я всегда рад прийти на помощь другу. — Он произнес последнее слово с нажимом и подмигнул Сомин.
Она поджала губы, и Чуну представил, как она пытается сдержать грубости, за которые мать отвесила бы ей оплеуху.
Чуну чуть не подмигнул ей еще раз — исключительно чтобы позлить, — но в этот момент из ванной вышла Миён.
Она тащила нечто похожее на доверху полную и очень тяжелую коробку. От одного только вида кумихо Чуну растерял все свои бойкие словечки. Последнее время он не знал, что сказать в присутствии Миён. Каждый раз, когда он видел ее, в животе у него все переворачивалось. В прошлом, когда он чувствовал себя неловко рядом с кем-то, он просто уходил. Но теперь от мысли сбежать ему почему-то становилось только хуже. Впервые за свою бессмертную жизнь он чувствовал себя перед кем-то в долгу. И Чуну терпеть этого не мог.
Несмотря на растрепанные волосы, усталые глаза и легкий блеск пота на лбу, Миён была великолепна. Впрочем, меньшего от бывшей кумихо Чуну и не ожидал. Кумихо всегда были красивы: мужчины мгновенно влюблялись в них, а затем — лишались печени. Когда-то Чуну думал, что они могли бы быть напарниками. Двумя бессмертными, вынужденными нести бремя очарования, пока с людских глаз не спадет пелена и их с Миён не назовут чудовищами.
Но то была старая Миён, и даже в прежние времена хищный образ жизни бессмертного существа, описанный в сказках про девятихвостых лис, ей не особо давался.
При виде Чуну Миён резко остановилась. Она прищурилась, как будто решала, как ей лучше себя с ним вести. Было ясно, что она не рада его видеть.
— Привет, Миён-а, — поздоровался Чуну. — Тебе помочь?
Она наклонила голову, чем напомнила лису, затем поставила упакованную коробку и повернулась к матери Сомин.
— Мне нужна еще одна коробка.
— Вот, держи. — Госпожа Мун протянула ей одну из своей стопки.
Не сказав больше ни слова, Миён исчезла в ванной.
Чуну смотрел ей вслед, задаваясь вопросом, смогут ли они когда-нибудь снова нормально поговорить. Не то чтобы он скучал по беседам с ней. Миён всегда была в лучшем случае колючей компаньонкой. Но он не мог отрицать, что рядом с ней его одинокая жизнь играла новыми красками. Те три месяца, что они прожили вместе, вышли весьма насыщенными. И, если быть честным, он не мог не переживать за Миён.
Но, конечно, он совершил ошибку, которая стоила им их сомнительного союза. Возможно, Чуну мог бы даже назвать эти отношения дружбой.
И все же одна его ошибка стоила чьей-то жизни. Жизни матери Миён. Давным-давно Чуну поклялся себе, что больше не будет участвовать в играх, на кону которых стоит смерть. Так что, хочет Миён того или нет, Чуну чувствовал, что он должен как-то искупить перед ней вину. Он останется рядом, пока не вернет долг. Единственная проблема — он не был уверен, когда это произойдет. Даже бессмертный токкэби не мог знать, когда с его плеч спадет груз вины. Все это было жутко неприятно, но оставить это так Чуну не мог.
— Итак, Чуну, как идут занятия? — вернула его к настоящему госпожа Мун.
Он вспомнил легенду, которую они рассказали матери Сомин.
— Ты в университете Хонъик учишься, да?
— Ах да, — любезно улыбнулся Чуну. — Все здорово. Специальность интересная.
Он всегда выглядел так, словно еще недавно был подростком. Кто-то — например, дочь госпожи Мун — мог утверждать, будто он все еще незрелый ребенок предпубертатного периода, но ему уже давно перевалило за сотню. Тем не менее приходилось мириться с тем, что госпожа Мун причислила его к одноклассникам дочери, хотя, по их легенде, Чуну уже учился на первом курсе. Он даже не помнил, говорили ли матери Сомин название университета, когда врали, что он приходится двоюродным братом Миён.
— Миён переедет обратно к вам, значит? — спросила госпожа Мун, и сначала Чуну даже не понял, о чем она говорит. Он-то предполагал, что Миён найдет себе жилье, но тут он вспомнил, что до совершеннолетия ей еще целый год. Чуну мог бы, конечно, возразить, что эту возрастную планку придумали наобум. Он и половину времени себя «взрослым» не чувствовал.
Сомин оторвалась от коробки и повернулась к ним. Глаза ее были широко раскрыты, словно предупреждая Чуну говорить осторожнее. Поэтому, конечно, он сразу захотел сделать прямо противоположное.
— Омма, не думаю, что Миён уже решила, где будет жить, — сказала Сомин одновременно с тем, как Чуну выпалил:
— Конечно. — Он даже не успел задуматься над своим ответом.
Мать Сомин облегченно вздохнула:
— Ох, хорошо. А я-то беспокоилась, где Миён будет жить.
Услышав свое имя, Миён высунула голову из ванной:
— Вы меня звали?
— Я как раз говорила твоему брату, что рада слышать, что тебе есть где остановиться, — сказала мать Сомин.
— Что? — Миён подозрительно взглянула на Чуну.
— Я сказал матери Сомин, что ты переезжаешь обратно ко мне, так ведь, сестренка? — Чуну нацепил яркую улыбку.
Миён так резко помрачнела, что Чуну на мгновение даже решил, будто это из-за его голоса.
— Я не…
— Прямо камень с души, — рассмеялась мама Сомин. — Я так беспокоилась! Сомин сказала, что понятия не имеет, где будет жить Миён. А у нас дома и так уже тесно из-за Джихуна, и я не представляла, как запихнуть туда еще одного подростка. — Неловкий лепет госпожи Мун выглядел почти мило. Она и вправду не умела фильтровать свои мысли.
— Спасибо за беспокойство. И я ценю твое предложение… братец. — Миён выплюнула последнее слово, словно мерзкое проклятие. — Но я не хочу быть обузой.
— О, ты ничуть меня не обременишь. Я с удовольствием дам тебе кров. — Чуну добавил одну из своих очаровательных улыбок.
На минуту повисла тишина. Даже Сомин, казалось, застыла. Но госпожа Мун, либо совершенно ни о чем не подозревая, либо намеренно притворяясь невеждой, раз уж появился шанс разрешить мучимую ее проблему, заговорила:
— Я думаю, тебе будет лучше остаться с Чуну. Разве рядом с семьей не лучше?
Взгляд Миён говорил сам за себя. «Ты еще пожалеешь об этом».
Не сдержавшись, Чуну еще разок ткнул палкой в осиное гнездо:
— Это верно. Доверься своему оппе [16].
— Конечно, — выплюнула Миён.
Оглавление
* * *
Приведённый ознакомительный фрагмент книги Жестокие духи предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.
Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других
