Что хочет женщина…

Кэролайн Линден, 2005

Обвести вокруг пальца тетушку богатой наследницы и жениться, получив в приданое огромное состояние… Трудная задача? Но не для красавца ловеласа Стюарта Дрейка. Однако пресловутая тетушка Шарлотта, которая представлялась Стюарту старой ведьмой, оказывается… красавицей вдовой, прекрасно изучившей особенности мужской природы. В отчаянии Дрейк решается на невероятный план – соблазнить Шарлотту и подчинить ее своей воле. Но очень скоро коварный сердцеед сам попадает в расставленные сети и превращается из охотника в жертву пламенной страсти…

Глава 4

Шарлотта была потрясена, поняв, как легко проникнуть в его квартиру. Стоило быстро взобраться по высокой яблоне, а оттуда на подоконник открытого окна — и она уже в комнате! Для матерого взломщика он крайне беспечно относится к безопасности собственного дома.

Шарлотта улыбнулась, отряхивая брюки от пыли.

Оказалось, она попала в скромно обставленную гостиную. Похоже, мебель выбирала хозяйка квартиры. Шарлотта ехидно ухмыльнулась, представив высокого мускулистого Стюарта Дрейка, отдыхающего в обитом цветастым мебельным ситцем кресле, в окружении множества подушечек. Должно быть, он действительно в отчаянном положении, если снял столь вычурно разукрашенную комнату.

Шарлотта тут же напомнила себе, что его положение настолько отчаянное, что он вломился в ее квартиру, и тут же принялась за работу. Она намеревалась найти украшение, оставить ехидную записку и, если позволит время, разгромить комнату, как он разгромил ее музыкальный салон. Шарлотта надеялась, что успеет разрезать на лоскуты весь его гардероб.

В разгар поисков она услышала скрежет ключа в замочной скважине. Кровь застыла в жилах. Молясь, чтобы это оказался слуга, пришедший застелить кровать, она притаилась в темном углу. И затаила дыхание, когда в комнату вошел мужчина и, наклонив голову, принялся стягивать перчатки.

Шарлотта закрыла глаза. Ничего не скажешь, везение! Сам Стюарт Дрейк!

Он закрыл за собой дверь. Послышался шорох: это он снял пальто. Потом тихое проклятие. Повозившись с огнивом, он зажег свечу и встал перед ней, загораживая свет. Помедлив, пошел и закрыл окно, которое Шарлотта оставила открытым. Немного постоял, о чем-то размышляя, слегка пожал плечами и направился к камину.

На какой-то момент Шарлотта полностью растерялась. Как ей теперь сбежать незаметно? Она никак не сумеет открыть окно и спуститься на землю по дереву, не подняв шума. Она сможет выскользнуть из двери, если только он выйдет в другую комнату. Кажется, он проведет вечер дома. И почему бы ему не отправиться играть, пьянствовать и забавляться с потаскушками, как подобает всякому нормальному повесе?

Он поворошил угли, добавил дров, с усталым вздохом сел на край кресла почти напротив нее и потер затылок. Несколько минут, сгорбившись, смотрел на огонь. Шарлотта ощутила странное сочувствие к этому воплощению отчаяния. Хотя она знала, что он отпетый негодяй, все же выглядел он измученным заботами и тревогами, находящимся на грани человеком. И он был чертовски красив при свете камина!

Она закрыла глаза, чтобы удержать в узде свои мысли.

«Красив и что с того? — сказала она себе. — Подумай о всех ужасных вещах, которые он сотворил»!

Но вместо этого она вспоминала прикосновения его рук, скользивших по ее плечам, тихий и чувственный голос, тяжесть тела, вдавившего ее в подушки дивана…

Ее размышления прервал громкой треск. Глаза Шарлотты мгновенно открылись. Дрейк снова стоял у огня, подталкивая полено глубже в пасть камина. Пламя начинало разгораться, и в комнате становилось все светлее. К тому же он зажег лампу, и тьма почти полностью рассеялась. Шарлотта пряталась в оставшемся клочке тени. Если он повернется, то сразу увидит ее.

Но вместо этого Стюарт вышел в другую комнату и унес с собой лампу. Шарлотта обмякла от облегчения и едва не сползла по стене на пол. Немного придя в себя, она осторожно прокралась к двери, но только потянулась к ручке, как комната снова осветилась. Шарлотта машинально вскинула голову.

— Какого…

Прежде чем в панике броситься к двери, она успела заметить выражение полного изумления на его лице. Шарлотта схватилась за ручку и даже смогла на несколько дюймов приоткрыть дверь, прежде чем та захлопнулась.

— Какого дьявола вы тут делаете? — прорычал Дрейк, всматриваясь в нее. — И кто вы?

Страх на мгновение стиснул ее сердце. Стюарт вовсе не выглядел трусливым фатом, да и голос был решительным. Но она, конечно, ошибается!

Пытаясь выиграть время, Шарлотта заставила себя стоять неподвижно, с опущенной головой. Он схватил ее за воротник и руку и потащил к камину.

— Следил за мной до самого дома? — пробормотал он. — Надеюсь, сегодня ты более разговорчив?

Стюарт толкнул ее в кресло и сорвал шляпу.

Прежде чем оттолкнуть его и ринуться к двери, Шарлотта услышала, как он ахнул. К сожалению, он почти мгновенно оправился от изумления и, поймав ее почти у самой двери, повалил на ковер, где всякое сопротивление оказалось бесполезным.

— Ну и ну…

Он присел на корточки и стал ее разглядывать. Шарлотта злобно уставилась на него.

— Какое неожиданное удовольствие!

Она безуспешно пыталась его сбросить, но Стюарт уселся на нее и сжал запястья железной хваткой.

— Отпустите меня!

— Ну уж нет! — воскликнул он. — По крайней мере, прямо сейчас не отпущу. Чему обязан вас лицезреть? Я бы впустил вас, постучи вы в дверь, и совершенно ни к чему было прокрадываться в мою квартиру.

— Я не желаю находиться в вашей квартире! — прошипела Шарлотта. — Вы знаете, почему я здесь! Немедленно отдайте мое колье! Я знаю, это вы его украли.

Это стерло улыбку с его лица:

— Что заставило вас предположить нечто подобное?

Шарлотта довольно усмехнулась, радуясь, что задела его.

— Вы не такой искусный вор, каким считаете себя.

Стюарт, кажется, задумался, что это означает. Во всяком случае, взгляд его прищуренных глаз был расчетливым.

— Отпустите меня, верните мое колье, и, возможно, только возможно, я не выдам вас властям.

Стюарт снова улыбнулся, на этот раз мрачно, коварно… и чувственно.

— О, неужели? А я думал, вы пришли извиниться за то, что были такой гнусной сплетницей.

Шарлотту захлестнуло бешенство. Извиваясь и рыча, она сопротивлялась его хватке. Его улыбке. Шарлотта лягалась, билась, изворачивалась, осыпала его мерзкими ругательствами на всех языках, которые знала, но кончилось все тем, что через несколько минут она оказалась распростертой на спине, с руками, заведенными за голову, задыхающейся под немалым весом ненавистного, омерзительного, возбужденного мужчины.

Осознание всего этого и заставило ее прекратить борьбу. Шарлотта чувствовала твердую плоть, прижатую к ее не защищенному корсетом, нижними юбками и платьем животу. Их разделяли только тонкие подштанники и штаны, и Шарлотта была в ужасе от того, что при этой мысли внизу ее живота разросся тугой комок жара. Она застыла, тяжело дыша.

Стюарт слишком хорошо понимал, что это далеко не капитуляция. Боже, эта женщина — настоящая дикая кошка. Она царапалась и плевалась, так что пришлось придавить ее к полу своим телом. А теперь он наслаждался, ощущая ее тепло. И это почти стоило того, что она у него отняла. Почти, но не совсем.

— Я оказался в затруднительном положении, — заявил он.

Шарлотта прищурилась, но не ответила.

— Мне следовало бы позвать власти и позволить им увести вас за взлом моего дома. Знаете ли вы, что это противозаконно и очень опасно?

— Кому знать, как не вам! Вы и сами это проделали!

— Однако, — продолжил Стюарт, — я действительно пока что не хочу вас отпускать. Во всяком случае, пока не отплачу за то, что вы со мной сделали.

— Немедленно слезайте с меня или я перережу вам глотку, — тихо пригрозила Шарлотта. Ее глаза сверкали яростью, но она не шевелилась.

«Жаль», — подумал Стюарт. Ему очень нравилось, когда она извивалась.

— Отпустите меня сию же минуту, и я не напущу власти на вас за взлом моего дома.

— Но вы сейчас не в том положении, чтобы отдавать приказы, не так ли? — с сочувственной интонацией заметил Стюарт. — Сейчас я сверху, и можно сказать, это мне нравится.

Он шевельнул бедрами, отчасти, чтобы доказать свою правоту, отчасти, чтобы удовлетворить потребности тела. В ответ, прежде чем она прокляла его снова, еще красноречивее прежнего, с ее губ сорвался едва слышный неразборчивый звук.

— Да-а-а-а, — протянул Стюарт, когда она замолчала. — Но это не отвечает на вопрос, что мне с вами делать.

Стюарт перехватил ее запястья одной рукой. Шарлотта снова начала вырываться и продолжала делать это до тех пор, пока не стало ясно, что он может удерживать ее одной рукой так же хорошо, как и обеими. Другой рукой он осторожно откинул с ее лица растрепанные темные волосы и тихо рассмеялся, когда она отвела глаза. Его пальцы задержались на ее щеке, провели по шее. У нее была невозможно мягкая кожа, и Стюарт наклонился ближе, чтобы вдохнуть ее запах, который сегодня был слабее, чем обычно.

— Я знаю, что хотел бы сделать с вами, — прошептал Стюарт ей на ухо.

Она ничего не ответила, но дыхание ее участилось. Стюарт пошевелился, разделив коленом ее бедра. Ноги Шарлотты немедленно сжались, но было уже слишком поздно. Он поудобнее устроился на ней. Его бедра по-прежнему были между ее ног.

— Мне нравятся ваши брюки. Очень, — улыбнулся Стюарт, сжимая ее бедро.

Она дернулась.

— Я ошибалась насчет вас, — прошипела Шарлотта, все еще не глядя на него. — Считала вас чем-то вроде обычной шлюхи, торгующей своей внешностью и манерами, чтобы выманивать у женщин деньги. Не думала, что вы еще и насилуете их.

— Обычная шлюха? — нахмурился Стюарт. — Сомневаюсь. Сознаюсь, что полагался на внешность и обаяние. Но что из этого? Женщины делают то же самое, когда ищут мужа. И мои намерения всегда ясны, касается ли это женитьбы или… других вещей.

Стюарт помедлил, лениво водя пальцами по ее боку.

Шарлотта сильно прикусила губу, чтобы не выдать реакцию на его прикосновения. Потому что не хотела отвечать на них. Не хотела отвечать ему. И главное, не хотела, чтобы Стюарт знал, как страстно откликается ее тело, вопреки воле хозяйки.

— Все же, — продолжал Стюарт все тем же задумчивым тоном, — я понимаю, что в такой момент можно ошибиться, оценивая мои намерения. Думаю, мне стоит все прояснить.

Он прижался бедром к развилке ее бедер и коварно ухмыльнулся, когда Шарлотта уставилась на него. В ее глазах читалась паника.

— Но принудить женщину силой? Никогда! Особенно вас. Вам, думаю, придется очень долго и учтиво меня просить.

— Мне больно! — взорвалась Шарлотта. Как она ненавидела этого человека, лежавшего между ее ног, использующего свое тело, чтобы пробудить в ней желание!

Шарлотта не знала, что делать, напрячься или расслабиться, и вместо этого попыталась его пнуть. Но Стюарт поймал ее колено и тянул наверх до тех пор, пока ее нога не обвила его талию.

— Нет! — запротестовала Шарлотта, хотя ей совсем не было больно. Мало того, ей казалось, что все правильно и так и должно быть.

Его хватка ослабла. Рука скользнула вниз по внутренней стороне ее бедра.

— Вряд ли я причиняю вам боль сильнее, чем причиняете мне вы, — прошептал Стюарт, обдавая горячим дыханием ее щеку. — И вряд ли вы были бы здесь, если бы действительно меня боялись.

— Я не боюсь вас, — парировала Шарлотта. — Презираю вас и таких мужчин, как вы! Все вы не что иное, как шайка трусливых мошенников, обманывающих невинных, наивных девушек! Выманивающих у них деньги.

Стюарт поднял голову и, сжав губы, пристально посмотрел на нее.

— Вы совершенно не умеете вести переговоры, — бросил Дрейк и, встав на колени так быстро, что у нее не было времени, чтобы хотя бы начать сопротивляться, поднял ее с пола.

Шарлотта снова стала вырываться и успела сильно пнуть его в колено и одновременно ткнуть локтем в живот, но Стюарт просто стал выворачивать ей руку за спину, пока она, охнув, не приподнялась на носочки.

— Не очень учтиво с вашей стороны, — пропыхтел он, тяжело дыша. — Идемте со мной, кошечка.

Шарлотта, чуть не плача, подчинилась и позволила ему утащить ее в соседнюю комнату. Оказалось, там у него спальня. Стюарт толкнул ее на широкую кровать и, развязав галстук, сжал ее запястья, стянул и снова поднял ее руки над головой, после чего стал привязывать концы галстука к изголовью.

Шарлотту вновь охватила паника, к горлу подступила тошнотворная волна. Теперь, привязанная к кровати, она была абсолютно беспомощна и чувствовала себя по-настоящему униженной.

Она отчаянно дергала за путы, стараясь освободиться, но ничего не выходило.

Мрачно усмехаясь, Стюарт стянул узел и зловеще прищурился. Шарлотта насторожилась, сердце ее бешено колотилось. Она с почти животным страхом наблюдала, как он встает с постели.

Стюарт отошел и, подойдя к окну, стал развязывать шнуры, придерживавшие бархатные шторы. Одна с шорохом развернулась, и в комнате стало темнее.

— Вам не о чем беспокоиться, — заверил Стюарт, подходя к другому окну. — Я ничего вам не сделаю. Больше того, даже не прикоснусь. Да, — сказал он еще решительнее, подтягивая шторы, — после всего, что вы натворили, я хотел бы услышать ваши мольбы.

— Отпустите меня, — повторила Шарлотта. Сейчас комната была погружена во тьму, и она понятия не имела, где находится Дрейк и что делает.

Но вдруг его рука сомкнулась на ее щиколотке, и Шарлотта едва не закричала от неожиданности.

— Нет, — весело бросил он. — Пока еще нет.

Он потянул ее за ногу, и Шарлотта проглотила свой протест, позволив ему связать ей щиколотки. Несомненно, в ход пошли шнуры от штор. Полнейшая темнота — его помощник в нечестных делишках.

Связанная по рукам и ногам, как рождественская гусыня, не в силах ничего увидеть или предсказать его действия, Шарлотта была целиком и полностью в его руках.

— Я обещал, что не коснусь вас, — раздался его голос совсем рядом с ее ухом.

Она дернулась и повернулась в ту сторону, одновременно отодвигаясь.

— А то, что вы меня связали, — не считается?

Прекрасно. По крайней мере, в ее голосе вновь слышится презрение!

— Больше не прикоснусь. А теперь давайте поговорим.

— Я не заплачу вам ни фунта, — вырвалось у нее, прежде чем она успела сообразить, насколько это неосмотрительно. Но ведь ему нужны только деньги, а она ни за что не даст ему даже шиллинга.

Дрейк тихо рассмеялся, и прозвучало это еще более угрожающе.

— Я не желаю беседовать о деньгах.

Шарлотта надолго задумалась:

— Я не могу взять обратно свои слова о вас. Леди Килдер никогда не откажется от пикантной сплетни. Но если вы уедете, я не последую за вами и не стану чернить ваше имя.

— А раньше намеревались это сделать? — Снова тихий смех. — Как вы мстительны! Теперь я вдвойне рад тому, что застал вас у себя.

Расстроенная Шарлотта схватилась за единственную мысль, которая пришла ей в голову:

— Если вздумаете овладеть мной, горько пожалеете об этом.

— Овладеть… Есть кое-что, о чем я желал потолковать. Собственно говоря, я мог бы многое сказать об этом. Не хотите знать все, что я хотел бы с вами сделать?

Шарлотта сумела только отвернуться, чтобы больше его не видеть. К сожалению, она не могла заткнуть уши.

— Это вы во всем виноваты! — продолжил Стюарт тем же неумолимым, мягким, как бархат, голосом. — Вы действительно произвели на меня впечатление в библиотеке. Вы спросили, взял бы я вас, если бы вы меня не остановили, и думаю, что ответил бы «да». Бог видит, я хочу этого и сейчас, даже после того, как вы разрушили все мои планы и посмели ворваться в мой дом.

— Не нужно было пытаться использовать Сьюзен!

— Весьма резкое суждение. Я встретил ее при самых пристойных обстоятельствах и вел себя как джентльмен. Но конечно, вам это безразлично. Тот факт, что у нее есть деньги, а у меня нет, стал причиной вашей ярости. Разве это не лицемерие — желать, чтобы ваша племянница вышла за мужчину с деньгами, когда вы сами из кожи вон лезли, чтобы помешать мне сделать то же самое?

— Мне безразлично, выйдет Сьюзен за богача или за бедняка, — отрезала Шарлотта. — Я хочу, чтобы она стала женой человека, который любит ее, а не только ее наследство.

Шарлотта почти слышала, как он улыбается.

— Ах, да. Любовь. Я уже признал, что не люблю ее. Но собирался стать порядочным мужем. Сьюзен сделала бы меня богатым, а я был бы благодарен ей за это.

— Благодарность не основа для хорошего брака.

— А мне эта основа кажется более честной, чем многие другие, — спокойно ответил Стюарт. — Хорошее воспитание, семейные связи, земли и титулы… Благодарность, по крайней мере, дает мужу причину доставлять жене радости и после дня свадьбы. Какие бы недостатки вы мне ни приписывали, в их число не входит забывчивость или неблагодарность. Когда кто-то делает что-то ради меня или мне, я никогда этого не забываю.

Шарлотта расслышала в его голосе замаскированную угрозу и ощутила новый приступ страха. То безрассудство, которое она разглядела в нем раньше, проявилось вновь. Шарлотта сразу поняла, что Стюарт говорил правду. Он никогда не забывал платить долги как за оскорбления, так и за одолжения.

— Но теперь довольно об этом, — объявил он. — Давайте обсудим наши дела, леди Гриффолино. Я обязан вам за ваш небольшой спектакль той ночью. Должен сказать, вы прекрасно сыграли роль. Никто, кроме вас, не пытался соблазнить меня перед танцами.

— Почему вы вломились в мой дом? — спросила Шарлотта, желая отвлечь его от грешных мыслей. Оставалось надеяться, что он не попытается сделать с ней то же самое. Она была совершенно уверена в своей способности противостоять ему, когда могла управлять собственным телом. Но теперь, когда она лежала на спине, связанная, ее уверенность в себе заметно поубавилась.

Шарлотта прекрасно сознавала собственную женскую власть над большинством мужчин и имела преимущество в войне со Стюартом, поскольку точно знала, что он ее хочет. Но он отнял эту власть, лишив ее свободы и возможности делать кокетливые жесты, бросать кокетливые взгляды, очаровывать полуулыбками, которые она умела использовать против мужчин.

Он укоризненно прищелкнул языком:

— Нет-нет, вы задали достаточно вопросов. Больше, синьора, вы меня не одурачите.

Послышался слабый звук, и в темноте загорелся огонек свечи. Шарлотта моргнула, радуясь свету. Дрейк сел на стул, предварительно подтащив его к кровати. В этой комнате, как она заметила, тоже была самая простая, почти спартанская обстановка. Только кровать можно было назвать роскошной.

Под ее взглядом Стюарт расстегнул верх рубашки и ослабил воротничок. Пиджак он уже снял и теперь сидел в одной белой рубашке и брюках. Он поймал ее взгляд, и его губы искривила еще одна неотразимая, дьявольская улыбка.

— Боги, никогда не видел, чтобы женщина выглядела такой фурией, как вы. Можно подумать, я действительно собирался силой овладеть вами.

— Это, — зловеще провозгласила Шарлотта, — похищение. В довершение ко взлому, грабежу и хитрой интриге с целью заполучить мою племянницу. Если немедленно не освободите меня, я поклянусь судье, что вы издевались надо мной самым жестоким и гнусным образом.

— Да? И каким же образом вы оказались в моей комнате? У меня есть двое абсолютно респектабельных знакомых, которые поклянутся, что провожали меня домой из кабачка в половине одиннадцатого. Буду просто счастлив позвать кого-то из них, чтобы он засвидетельствовал, что вы уже были здесь, когда я пришел, и что у меня не оставалось времени, чтобы добраться до вашего дома, похитить вас и привезти сюда. Так что либо вы пришли сюда добровольно, либо явились с незаконными намерениями. Представляю, как то или другое отразится на вашей репутации!

Шарлотта снова принялась осыпать его ругательствами и дергать за стягивавший ее запястья галстук, пока не заболели руки. Стюарт с легкой улыбкой наблюдал за ней.

— Буду представлять эту картину каждый раз, когда придется надевать этот галстук, — заявил он, когда она, уставшая, запыхавшаяся и взбешенная, немного угомонилась.

Стараясь сдержать гнев, Шарлотта подняла глаза к потолку. Она поняла, что Дрейк наслаждается каждым ее взрывом. Он в восторге от того, что сумел вывести ее из себя. Ей хотелось помешать ему радоваться, но как это сделать? Если она будет его игнорировать, кто знает, на что он способен, чтобы ее спровоцировать? И не в ее натуре лежать тихо и спокойно.

— Да, правильно, — кивнул Стюарт, подавшись вперед, чтобы лучше ее видеть.

Темные глаза Шарлотты сверкнули.

— Воспоминание о вас в моей постели навечно будет связано с этим галстуком.

Она ничего не ответила, но он почувствовал неистовство ее эмоций. Эта женщина красива, когда она спокойна и сохраняет самообладание. Но когда она сердится… о господи, что это за зрелище! Щеки раскраснелись, не стесненные корсетом груди подрагивают от каждого негодующего вздоха, глаза мечут молнии.

Его взгляд скользил по ее телу, вытянувшемуся на его кровати. Она была тоньше, чем он думал, хотя изгибы были приятно округлыми. Поскольку ее руки были подняты над головой, пиджак сбился на плечах и под подбородком. Стюарт протянул руку и стал расстегивать пуговицы.

— Уберите руки, — прошипела Шарлотта, пытаясь увернуться. Но Стюарт нахмурился и сосредоточился на пуговицах. Наконец последняя выскочила из петли. Под пиджаком была только тонкая полотняная рубашка. Он развел полы пиджака.

— Я сказал, что не коснусь вас.

Он поднес свечу ближе.

— Пристальный осмотр еще никогда никому не вредил.

Она стала извиваться, но добилась только того, что пиджак распахнулся еще шире. Стюарт улыбнулся.

— Но если бы я коснулся вас… о, что бы я тогда сделал? Вы знаете, я хочу вас. Не желаете также узнать, как бы это было? Что бы я сделал, чтобы ублажить вас? А я хочу ублажить вас. Я не ложусь в постель с женщинами только ради собственного удовлетворения.

В ее взоре блеснула злоба. Он оперся локтями о матрац.

— А вы крепкий орешек, верно? Думаю, вы отвергли бы любые наслаждения только назло мне.

— Представить не могу, что способна найти какое бы то ни было наслаждение в ваших объятиях.

Шарлотта ненавидела его самоуверенную улыбку почти так же сильно, как собственное сознание того, что она лжет. Пьетро сказал ей, что не может поверить, что Шарлотта англичанка, поскольку ее страсти горят жарче и они более откровенны, чем у любой англичанки, которую он встречал до нее. Сам он считал свои слова комплиментом и хотел этим сказать, что она больше похожа на итальянку. Шарлотта же истолковала его заявление как подтверждение прощальных слов отца. «Странная женщина», — назвал он ее. Женщина, не имеющая терпения. Несдержанная ни в словах, ни в поступках.

И отец был прав.

Ее чувство к Стюарту Дрейку было в этот момент столь горячим, что она не могла отделаться от неприятной мысли: если он сможет уловить это чувство и использовать в своих целях, она окажется в большой беде.

— Не желаю ничего слушать, — объявила она. — Вы негодяй. Жалкий повеса, который…

— Тише.

Стюарт коснулся пальцем ее губ, достаточно решительно, чтобы заставить ее замолчать.

— Если не успокоитесь, я не ограничусь одними взглядами, — добавил он с многозначительной усмешкой. — И следующие ваши слова истолкую как согласие.

Шарлотта крепко сжала губы и отвела глаза.

— Я знаю, что не нравлюсь вам, — тихо продолжил Стюарт. — Но и мне ваше поведение не слишком приятно. Такая безжалостная, такая неумолимая! Правда, в постели эти качества могут оказаться многообещающими. Такой огонь, такой пыл! Не какая-то жеманная мисс, а тигрица! И я не возражаю, если котенок покажет коготки!

Стюарт отнял палец от ее губ и провел по подбородку. По горлу. У самого воротника рубашки палец замер, хотя Шарлотта могла бы поклясться, что все еще ощущает его тепло.

— У вас прелестная шея.

Его голос сменился тихим рычанием:

— Такая нежная и гладкая. Никогда не подумаешь, что под этой кожей скрывается стальной стержень. Изгиб в том месте, где шея переходит в плечо…

Шарлотта невольно вздрогнула, когда легкое шевеление воздуха коснулось ее плеча.

–…так и просит мужских губ. Этот изгиб плеча — настоящее пиршество для них.

Его палец легонько потянул за ворот ее пиджака, и Шарлотта приоткрыла пересохшие губы, чтобы запротестовать, но Стюарт отнял руку.

Когда палец оказался на ключице, чуть пониже шеи, она съежилась.

— Вы касаетесь меня, — процедила она сквозь зубы.

Его палец стал медленно растирать ее кожу и немного погодя поднялся вверх.

— Да-да, так и было. Моя ошибка.

Стюарт нагнулся над ней. Его лицо оставалось в темноте. Шарлотта лишь уловила блеск его глаз.

— Ваш пульс так быстро бьется, — тихо заметил он. — Вот здесь.

Его палец снова опустился, почти касаясь ложбинки между ключицами.

— Ваше сердце колотится сильнее при мысли о том, что произошло бы, если бы я поцеловал вас в этом месте?

Стюарт наклонился ниже, и Шарлотта вновь ощутила его жаркое дыхание. Натянув путы, она попыталась вырваться, чтобы скрыть невольную реакцию тела.

— Прекратите, — охнула Шарлотта. — Пожалуйста!

— У вас такая тонкая талия, — продолжил Стюарт неумолимо. — Я сумею почти охватить ее ладонями. И хотел бы поднимать вас снова и снова так, чтобы вы могли меня объезжать, — прошептал он. — Вам нравится быть сверху, Шарлотта? Нравится, когда любовник распростерт под вами, весь в вашей власти? Стараетесь, чтобы он лежал неподвижно, пока вы получаете удовольствие, или сами не двигаетесь, пока он ублажает вас?

Когда его руки скользнули вниз, натягивая ее рубашку на груди, Шарлотта издала неразборчивый звук.

— Я вижу, как вы поднимаетесь надо мной, вбираете меня в свои глубины. Интересно, вы будете двигаться медленно или быстро? Я, разумеется, не могу лечь, потому что должен видеть ваши соски, — пробормотал Стюарт, растирая ее груди тканью рубашки. Шарлотта отказалась от нижнего белья, и под рубашкой не было ничего, что могло бы помешать раздражающему трению.

Она закрыла глаза и постаралась глубоко дышать, чтобы успокоиться.

— Откройте глаза, — велел Стюарт. — Взгляните, как идеально вы помещаетесь в мои ладони.

Она покачала головой и зажмурилась.

— Именно так, — мягко произнес он, и Шарлотта ощутила легчайшее прикосновение к груди, затем он ее сжал.

Шарлотта съежилась, а его смех, скорее, был похож на стон.

— А когда вы оседлаете меня, я хочу их сосать. Сначала нежно…

Его большой палец обвел затвердевший сосок. Шарлотта прикусила язык, чтобы не выгнуться.

— Потом сильнее. Чем быстрее вы будете объезжать меня, тем яростнее я буду сосать.

Шарлотта молилась, чтобы его поразил гром. Чтобы гром поразил ее. Молилась, чтобы Господь лишил ее слуха, сознания. Хотя бы просто заснуть… все, что угодно, лишь бы спастись от душевного хаоса, в который ее поверг Стюарт. Он самый низкий негодяй… и все же разум предает ее, сплетая его слова в яркие образы, заставляющие ее тело таять от желания.

Конец ознакомительного фрагмента.