Навеки мой

Кэролайн Линден, 2018

Красавица Софи Кэмпбелл по праву считалась легендой карточного клуба «Вега» – ни одному мужчине еще не удалось победить ее за игорным столом. А потому, когда новичок в клубе Джек Линдевилл, герцог Вэр, делает ей шокирующее предложение – выиграть сумасшедшую сумму в пять тысяч фунтов или провести, в случае проигрыша, с ним неделю в загородном поместье, она легкомысленно соглашается… и проигрывает. Не зря говорят: «Не везет в игре – повезет в любви». Очень скоро Софи понимает, что искушенному соблазнителю Джеку удалось покорить ее. Но много ли счастья принесет ей эта тайная любовь к человеку, уже помолвленному с другой?..

Глава 1

Лондон, 1819 год

Клуб «Вега» располагался в весьма необычном месте Лондона. Примостившись в тупике недалеко от Сент-Джеймс-сквер, он находился на невидимой границе, отделявшей богатство и изысканность Мейфэра от грязи и нищеты трущоб Уайтчепела. Клуб не гнушался верно служить этим двум противоположным мирам. Поговаривали, будто членом клуба может стать кто угодно, будь то герцог или портовый грузчик, благородная леди или продажная девица с улицы. К тем, кому посчастливилось быть обладателем серебряного жетона члена клуба, предъявлялось всего два требования: выплачивать долги и держать язык за зубами.

Утверждали, что с членов клуба требовали дать клятву о неразглашении того, что происходит в его стенах. Однако подтвердить это не мог или не хотел никто. Если бы к членам клуба напрямую обратились с подобным вопросом, они ответили бы, что ничего не знают, прежде чем поспешно уйти. Но поскольку даже самые отъявленные любители сплетен потерпели фиаско в попытках выведать что-либо о клубе, окутывавшая его аура секретности стала поистине легендарной и породила множество домыслов и догадок.

Джек Линдевилл, герцог Вэр, знал о клубе «Вега» все. Клуб стал проклятием его жизни, хотя сам он там не бывал. А вот младший брат Филипп частенько захаживал в «Вегу» с многочисленными друзьями. Они приглашали и Джека, но тот всегда отказывался. Джек знал, почему эти юнцы жаждут видеть его за своим столом. И причиной тому были вовсе не его обаяние и ум. Молодые люди с фиксированным содержанием, пусть даже и весьма щедрым, всегда искали соперника посостоятельнее, а семейство Вэр, как неоднократно напоминал им Филипп, слыло одним из богатейших в Англии.

Таким образом Джек расценивал себя как мишень для друзей Филиппа с их вечно пустыми карманами. К несчастью для них, Джек был не настолько глуп, чтобы соглашаться. Ведь он знал, что стоит удаче отвернуться от человека хотя бы раз, и его жизнь может быть разрушена навсегда.

Джек презрительно скривил губы, наблюдая, как экипаж сворачивает с Сент-Мартинс-лейн на ведущую к клубу улицу. По словам Филиппа, причиной его последнего крупного проигрыша стало банальное невезение. А ведь для выигрыша была нужна карта достоинством выше трех. Филипп утверждал, будто все рассчитал верно, а игрок, раздававший карты, совершил ошибку, хотя молодой человек и не стал указывать ему на это, не желая лишиться дружбы. В результате ему пришлось подписать вексель на почти две тысячи фунтов, которых он не смог выплатить.

Филипп ужасно раскаивался и просил прощения за то, что вынужден обращаться к брату с подобной просьбой, клятвенно обещал, что этого больше не повторится, хотя проигрыши случались и раньше. Он рассказал о своем несчастье матери, а та ворвалась в кабинет старшего сына, кипя от негодования и требуя уладить дело, чтобы не подвергать Филиппа унижению и угрозе банкротства.

Сначала Джек ничего и слышать не хотел. Филипп устроил все это сам. И уж коль у него хватило мужества подписать вексель на столь внушительную сумму, то должно хватить ума решить проблему и защитить свою честь. Однако мать с ним не согласилась, стала умолять Джека помочь, а потом и вовсе расплакалась, обвиняя его в бесчувствии и безразличном отношении к своим обязанностям. После этого Джек сдался. Если герцогиня что-то вбивала себе в голову, то никакие доводы не помогали.

Экипаж остановился. Лакей открыл дверцу, и Джек спустился на землю. Он заплатит долг брата, однако не безвозмездно. Благодаря матери у Филиппа был независимый доход, но он получал и денежное содержание из доходов принадлежащей семье недвижимости, которое контролировал Джек. Семь лет Джек заботился о поместьях семьи, и будь он проклят, если позволит невезению брата за карточным столом свести все эти усилия на нет.

Поджав губы, Джек переступил порог клуба. Не успел он сделать и несколько шагов, как перед ним возник дородный мужчина в безупречном вечернем наряде.

— Добрый вечер, сэр! Могу я вам чем-нибудь помочь?

— Мне нужно увидеть Дэшвуда, — ответил Джек и протянул дворецкому визитную карточку.

— Он вас ждет?

Джек холодно улыбнулся.

— Полагаю, он не удивится моему визиту.

Филипп, не смущаясь, торговал именем семьи Вэр. И если Дэшвуд был действительно настолько проницателен, как о нем говорили, то наверняка предвкушал визит Джека с того момента, как Филипп поставил свою подпись на треклятом векселе.

Дворецкий смерил гостя оценивающим взглядом:

— Пожалуй. Не изволите ли подождать в гостиной?

Господи, нет. Там он мог встретить знакомых, с которыми непременно завяжется беседа. Джек хотел быстрее покончить с этим делом, и по возможности без лишних свидетелей.

— Я подожду здесь, — ответил он тоном, свидетельствующим о том, что долго ждать не собирается.

Дворецкий отвесил поклон:

— Может, желаете сыграть пару конов, чтобы скоротать время?

Поверх плеча дворецкого Джек мог заглянуть в главный зал клуба. Вопреки ожиданиям, он выглядел не кричаще ярким и безвкусным, а изысканным и утонченным, и вполне мог бы сойти за обычный мужской клуб, если бы не… присутствие женщин. Однако это были не продажные девицы, жмущиеся к своим кавалерам, а настоящие леди. Джек удивленно вскинул брови, заметив игравшую в вист леди Ротервуд.

— Мы не против присутствия дам в клубе, — заметил дворецкий, проследив за взглядом Джека. — Для многих джентльменов это оборачивается полной неожиданностью, однако вскоре они понимают выгоду.

Джек поджал губы. Легкомысленные дамочки проигрывают состояния так же легко, как и беспутные молодые люди.

— Не сомневаюсь.

Интересно, проигрывал ли Филипп женщине? Это наверняка было драматично, хотя теперь не имело значения. Что проиграно, то уже не вернешь.

И все же в душе Джека проснулось любопытство. Женщины, играющие в карты наравне с мужчинами? Необычно. Дворецкий ушел, чтобы сообщить мистеру Дэшвуду о посетителе, а Джек приблизился к залу, желая рассмотреть клуб из-за стоявших в кадках пальм.

Среди играющих он узнал Энгуса Уитли и Фергюса Фрейзера — закадычных друзей Филиппа. Они делили стол с еще одним мужчиной и дамой в ярком, кроваво-красном платье, сидящей к Джеку спиной. Ее темные волосы, собранные на затылке в пучок, являли окружающим молочную кожу. Шею украшала тонкая черная ленточка, завязанная сзади изящным бантом. Кончик ленты соблазнительно змеился по спине, так и маня потянуть за него.

Взгляд Джека задержался на незнакомке. Что за женщина захотела стать членом этого клуба? Любая благовоспитанная дама пришла бы в ужас от одной лишь мысли об этом. Джек не брал в расчет леди Ротервуд, которая, будучи виконтессой, считалась в обществе дамой фривольной. Какие требования предъявлялись претендентам на членство в клубе? Были ли они одинаковыми для мужчин и женщин? Вероятно, не слишком строгими, коль Филиппу не составило труда стать членом клуба. А ведь брат Джека не мог представить никаких рекомендаций, кроме своего громкого имени, обаяния и отвратительного везения в картах.

Уитли издал громкий возглас и бросил карты на стол. Фрейзер рассмеялся, довольный выигрышем. Он уже потянулся к высившейся в середине стола стопке денег, когда женщина остановила его легким прикосновением пальцев к запястью. Джек не слышал, что она сказала Фрейзеру, но, судя по отразившемуся на его лице изумлению, ничего хорошего. Сидящий с ней по соседству мужчина положил карты на стол и рассмеялся, причем так громко, что присутствующие начали оборачиваться. Похоже, дама обыграла их всех. Однако вместо того, чтобы прийти в смятение при виде такого внимания к собственной персоне, она присоединилась к общему веселью. Дама что-то сказала Уитли, и тот рассмеялся, заразив своим настроением присутствующих. Джек не видел лица незнакомки, но понимал, что она довольна происходящим. Чуть склонив голову набок, дама стала сгребать со стола свой выигрыш, а Уитли снова принялся сдавать карты.

Неудивительно, что Филиппу нравилось это место. Знал ли он эту женщину в ярко-красном платье?

— Ваша светлость, — раздался голос за спиной Джека, и тот развернулся, прогоняя прочь непрошеные мысли. Вернулся дворецкий. — Мистер Дэшвуд примет вас.

Он провел гостя сквозь скрывавшуюся за пальмами дверь, а затем коротким коридором к следующей двери. Отрывисто постучав, дворецкий распахнул дверь и отвесил поклон, когда Джек проходил мимо него.

— Николас Дэшвуд к вашим услугам, ваша светлость. — Хозяин заведения почтительно поклонился. Лицо этого высокого поджарого человека, казалось, сплошь состояло из углов и резких линий. — Простите, что заставил вас ждать. Не предполагал, что вы можете нанести визит.

— Я пришел поговорить о долге своего брата.

Голос Джека звучал холодно, и уголки губ мистера Дэшвуда слегка дрогнули.

— Он предупредил меня об этом.

Джек с трудом подавил приступ гнева. Вот мерзавец. Филипп был настолько уверен, что брат выплатит его долг, что не замедлил сообщить об этом хозяину клуба. Впрочем, удивляться не следовало. Филипп никогда не испытывал угрызений совести, перекладывая ответственность за свои необдуманные поступки на других.

Мистер Дэшвуд обошел вокруг стола и взял в руки лежавший на нем листок бумаги.

— Две тысячи сто двадцать фунтов.

Джеку пришлось глубоко вдохнуть, чтобы сдержать очередной приступ ярости. Филипп и тут солгал, заявив, будто проиграл меньше двух тысяч.

— Могу я взглянуть?

Дэшвуд с еле заметной улыбкой протянул посетителю вексель. Наверное, он постоянно сталкивался с чем-то подобным. Джеку хватило минуты, чтобы узнать почерк брата, обещающего выплатить большую сумму денег сэру Лестеру Багуэллу.

— Вы всегда выступаете гарантом членов своего клуба? — поинтересовался он, возвращая вексель.

— Нет. — Дэшвуд облокотился о стол. — Члены клуба вольны обмениваться посланиями и деньгами напрямую. Порой они предпочитают, чтобы я делал это вместо них. При этом я не выступаю гарантом, а просто оказываю услугу, исполняю роль посредника. В нашем клубе не так уж много правил. Но самое важное из них гласит: «Всегда оплачивайте долги».

Судя по всему, сэр Лестер опасался, что Филипп не сумеет выплатить ему причитающуюся сумму денег. Именно поэтому он и заручился поддержкой Дэшвуда, который теперь и озвучил Джеку правило клуба.

Герцог подписал чек, мысленно снимая шкуру с непутевого брата, затем молча протянул чек Дэшвуду, и тот сразу отдал ему вексель Филиппа.

— Приятно иметь с вами дело, ваша светлость. — Дэшвуд направился к двери. — Надеюсь, вы вернетесь в «Вегу», если вам вдруг захочется сыграть в карты.

«Черта с два», — подумал Джек.

Дэшвуд проводил его до выхода, и Джек машинально бросил взгляд на зал, видневшийся за перистыми листьями пальм. Его раскаивавшийся брат дал торжественное обещание воздержаться от посещения игорных заведений на целый месяц, чтобы сократить расходы и научиться сдержанности. В общем, Филиппа здесь нет, а вот леди в красном… Внезапно Джек ощутил странное желание увидеть ее лицо. Просто для того, чтобы понять, что за женщина отважилась посетить этот клуб.

К своему ужасу, он заметил темную голову брата, стоявшего среди других посетителей, сгрудившихся у одного из столов. Ноги Джека буквально приросли к полу. Филипп вернулся и уже делает ставки, которых не может себе позволить, рассказывая при этом всем, что брат оплатит его долги сегодня, завтра и в будущем. Неожиданно Филипп вскинул руки и громко рассмеялся.

Джеку была известна эта манера. Филипп проигрывал. Его проигрыши сопровождались смехом, колкостями и витиеватыми жестами. И лишь позднее, размышляя о последствиях своей беспечности, он становился серьезным и начинал раскаиваться. Минуту назад уладив весьма серьезные проблемы своего брата, Джек чувствовал, что имеет полное право вытащить мерзавца из клуба за шкирку, пока тот не погряз в еще более крупных долгах, что, собственно, и собирался сделать. Гневу Джека не было предела. Филипп играл в кости, — в игру, при которой шансы победить были весьма призрачны. Развернувшись на каблуках, Джек прошел мимо Дэшвуда и направился в зал.

— Если уж мне суждено проиграть, — заявил Филипп, — утешением послужит то обстоятельство, что проиграл я самой красивой женщине Лондона.

Стоявшие вокруг мужчины рассмеялись.

«Идиот, — кипел от ярости Джек, — тебе не нужно проигрывать. Ты должен просто перестать играть». Дэшвуд исключил бы Филиппа из клуба, если бы Джек не выплатил его долг. Джек не стал бы беспокоиться, если бы всему Лондону стало известно, что Филипп не в состоянии платить по счетам. Он давно смирился, что его жизнь будет посвящена служению семье Вэр, но будь он проклят, если станет банкротом, оплачивая долги брата.

Джек подошел ближе и занял место напротив брата. Не заметив его присутствия, Филипп отвесил поклон и протянул кости женщине — той самой, что недавно играла в карты с его беспутными друзьями.

— Благодарю вас, сэр, — произнесла дама и улыбнулась. — Выигрывать у вас одно удовольствие. — Она повернулась к столу и поднесла кости к губам. — Пять, — сказала дама, прежде чем бросить кости на стол. При этом единственное слово прозвучало невероятно соблазнительно.

Присутствующие одобрительно зашумели, а Джек не сводил с женщины глаз.

Она не была красавицей, однако завораживала с первого взгляда. На изящном овальном лице поблескивали глаза оттенка хереса. С опоясывающей шею черной ленточки свисал серебряный медальон, а когда дама наклонилась над столом, чтобы бросить кости, Джек разглядел ее грудь, грозившую вывалиться из глубокого декольте. Выпрямившись, женщина игриво взглянула на Филиппа и сделала второй бросок. С трудом от нее отвернувшись, Джек посмотрел на брата, на лице которого отражалась явная заинтересованность.

Две мысли пронеслись в голове молодого герцога. Таинственная незнакомка показалась ему сиреной из древних мифов, решительной и вместе с тем коварной точно змея. Филипп был занят созерцанием ее груди и даже не замечал, что проигрывает весьма крупную сумму.

А еще Джек вдруг понял, что страстно желает эту женщину.