Нэнси Дрю. Свет, камера…

Кэролайн Кин, 2004

Друзья называют меня Нэнси Дрю. Враги – по-разному, например: «Девушка, которая испортила мне все дело». Впрочем, чего еще ожидать от преступников? Видите ли, я – детектив. Ну не совсем. Значка и пистолета у меня нет. Зато я всегда обращаю внимание на несправедливость, обман и подлые поступки и знаю, как остановить негодяев. Представляете, мне предложили сыграть роль в кино про крупную кражу, которая однажды действительно произошла в Ривер-Хайтс. Кто знал, что преступление произойдет не только в кадре, но и за кадром! Съемки то и дело срываются. Кажется, кто-то совсем не хочет, чтобы фильм выходил на большой экран… Пора выяснить его имя, иначе играть будет уже некому…

Глава вторая

Угроза

Сразу стало ясно, что это никакая не кошка. В ту же минуту, когда зверь бросился на Морриса, по фургону расплылась резкая вонь от скунса, которую ни с чем не спутаешь.

Из-за его внезапного прыжка бумаги, лежавшие на полках, взлетели. Моррис быстро пригнулся, и скунс приземлился ему на спину. Когда режиссёр попытался его смахнуть, зверёк впился клыками ему в руку.

Лютер поспешил на помощь, а я открыла дверь фургона. Внутрь ворвался свежий воздух, но его тут же заглушила невыносимая вонь.

Скунс с любопытством выглянул наружу. А потом, проехавшись по спине несчастного режиссёра длинными изогнутыми когтями, спрыгнул на пол и был таков.

Моррис и Лютер выбежали вслед за ним, а я ненадолго задержалась, хотя глаза у меня щипало и было трудно дышать. Кое-что привлекло моё внимание. Почти все бумаги, слетевшие с полок, выглядели одинаково — кроме одной. Я подхватила её и выскочила на улицу.

Мне и раньше приходилось иметь дело со скунсами, и я знала, как быстро распространяется их запах, но всё равно меня удивило, насколько далеко нам пришлось отойти от фургона, чтобы от него спастись.

— У-у-у-у! — взвыл Моррис, тряхнув рукой. — Как же больно! — добавил он, разминая пальцы. На тыльной стороне его ладони остались красные отметины, которые уже распухали.

— Надо скорее отвести вас к врачу, — сказала я. — Промыть рану и сделать укол от бешенства.

— У меня так голова кружится, — пробормотал Моррис, поддерживая окровавленную кисть здоровой рукой. Он запер фургон и вернулся к нам — весь в поту и дрожа, будто ему было холодно. — Боль просто невыносимая.

— Идёмте, — воскликнула я. — Похоже, у вас шок.

Мы с Лютером отвели режиссёра к фургону первой помощи. Врач и медсестра пришли в ужас, когда услышали наш рассказ, и тут же захлопотали над своим начальником.

Мы повернулись было к двери, но Моррис нас окликнул и попросил остаться. Медсестра уложила его на койку в дальней комнате и теперь проверяла пульс и температуру. Мы с Лютером сели на скамейку в передней. Я позвонила Бесс и Джордж и договорилась сходить с ними сегодня вечером поесть пиццу в «Сильвио», но пока не стала ничего говорить.

— Ты что-то подобрала, прежде чем выбежать из фургона, — сказал Лютер. — Что это было?

— Сама не знаю. Ещё не смотрела. — Я достала бумагу из кармана. — Текст на всех листах в фургоне был напечатан на машинке. Кроме этого.

— Сценарий! — слабо выкрикнул Моррис из дальней комнаты. — Я вас слышу, но, пожалуйста, говорите громче! Скунс смахнул на пол сценарий.

— Ну, этот текст бросился мне в глаза, потому что он не машинописный, — объяснила я, повысив голос, а потом развернула и разгладила листок.

Лютер взглянул на него и заметил:

— Он рукописный!

— Вот именно. Я зачитаю его вслух. Слушаете, Моррис? Первая и последняя строчка написаны большими буквами.

ВАШ ФИЛЬМ — ОТСТОЙ!

Ваш лагерь производит шум

и вредные отходы, портит

природу и её естественную

красоту, угрожает жизни

невинных существ

и нарушает экологию

реки и её берегов.

ВЫМЕТАЙТЕСЬ!

— Что? Невинных?! — возмутился режиссёр. — Да конечно! Вы посмотрите на мою руку!

Медсестра как раз закончила над ним хлопотать, и нас пустили в дальнюю комнату, где стояла его койка.

— Ну, справедливости ради надо сказать, что скунс всего лишь пытался защититься, — заметил Лютер.

— Да-да, вы правы, — согласился Моррис. — Настоящий негодяй — тот, кто засунул бедного зверя в шкаф. Вот уж кто угрожает жизни невинных существ!

— Там стоит подпись? — спросил Лютер.

— Да, — ответила я. — Угадаешь, чья?

— Конечно. Мушкетёров Мускоки.

— Простите? — Моррис приподнялся. — Кого-кого?

— Мушкетёров, — подсказала я.

— Что такое Мускока, я знаю, — сказал Моррис, махнув на окно.

— Пожалуйста, не двигайтесь, — попросил его врач.

— Кто такие мушкетёры, я тоже знаю, — продолжил режиссёр, не обращая внимания на совет, и взмахнул воображаемой шпагой. — Чего я не знаю, так это как они связаны с рекой? «Мушкетёры Мускоки» звучит как название рок-группы, но подозреваю, это какая-то организация защитников окружающей среды. Так?

— Так, — ответил Лютер. — И, боюсь, на этом они не остановятся.

— Моррис, вы должны полежать ещё хотя бы полчаса и отдохнуть. В полном покое, — сообщил врач, покосившись на нас с Лютером.

Намёк я поняла.

— Ну ладно, мы поедем в город. Не будем вам мешать.

— Лютер, пожалуйста, зайдите в офис и возьмите там ваш трудовой договор и пропуск, — попросил Моррис. — Я вас позову, когда вы нам потребуетесь. Первым делом вам нужно встретиться с нашим сценаристом, Алтеей. А, и скажите, чтобы Рита прислала ко мне одного из охранников. Хотелось бы знать, как мушкетёр со скунсом пробрались в запертый фургон.

— Моррис… — начал было врач, но я его перебила:

— Я с радостью поговорю с ним вместо вас, Моррис. По крайней мере, смогу что-нибудь разузнать и оповестить охрану о том, что посторонний тайком пробрался в фургон.

— Прекрасная мысль, Нэнси! — обрадовался режиссёр и положил голову на подушку. — И сама Нэнси Дрю помогает мне с охраной… замечательно… заодно попробую уговорить тебя сыграть роль Эстер, пока ты здесь… идеально… — бормотал он, медленно засыпая. Видимо, ему дали успокоительное.

Лютер пошёл за бумагами, а я решила прогуляться по лагерю. Вскоре на глаза мне попался большой фургон с пометкой «ОХРАНА».

Я постучала, и мне сразу открыла девушка с бейджиком, на котором я прочитала: «Джейн Брендон».

— А, ты, наверное, та девчонка, которая была с Моррисом, когда на него напал скунс! — воскликнула она, приложив палец к носу.

— Да. Похоже, меня выдал «прекрасный» аромат? Извините. Можем поговорить на улице.

— Отличная мысль, — согласилась она, заперла дверь и спустилась с крыльца. — Из-за запаха не переживай, я выросла на ферме и к скунсам привыкла.

Мы пошли вдоль утёса. Я объяснила, что Моррис попросил меня поговорить с ней, и Джейн это обрадовало.

— Когда мы с Лютером подъехали к вашему лагерю, меня очень смутило, что у вас нет никакой ограды, и за посетителями никто не следит, — призналась я. — Морриса сильно удивило, как сюда смогли пробраться, а вот меня — ни капли.

— Нас всего двое, — объяснила Джейн. — Я и Дейв Линн. Он сейчас в фургоне обеспечения. Бюджет у фильма скромный. Моррис обещал, что с началом съёмок, когда начнётся ажиотаж, он усилит охрану, но пока его, видимо, всё устраивает.

Я рассказала ей о своём детективном опыте, и Джейн искренне восхитилась.

— Чудесно! Нам любая помощь пригодится. С самого начала всё пошло не так. Я не удивлюсь, если окажется, что скунс не сам залез в фургон!

— Так и есть, — ответила я и показала ей записку с угрозой от Мушкетёров Мускоки, а потом рассказала всё, что о них знаю. — Вы не замечали поблизости репортёров? Мушкетёры вполне могли предупредить телевизионщиков о своей задумке с целью попасть в завтрашние новости. Им нравится, когда о них говорят.

— Нет, не замечала. Кажется, никто из города пока ни о чём не пронюхал.

Мы посмотрели друг на друга и рассмеялись случайной шутке: в воздухе ведь всё ещё витал резкий запах скунса. Я быстро прониклась симпатией к Джейн. Она очень дружелюбно ко мне отнеслась, хотя обычно профессионалы не любят, когда в их расследование ввязывается посторонний.

— Если хотите, я поговорю с мушкетёрами, — предложила я. — Это местная организация. Скорее всего, с некоторыми из них мы даже знакомы… Наверное, ко мне они отнесутся спокойнее. А потом устрою вам встречу. Пригласим и Морриса, и Лютера Элдриджа. Его у нас все знают. Он рьяно защищает историю Ривер-Хайтс. Мушкетёрам понравится, что режиссёр взял его консультантом.

— Здорово, спасибо! Сможешь договориться на завтра? Моррис как раз придёт в себя, а мы с тобой нароем что-нибудь полезное по делу. Подготовимся к встрече, так сказать.

Я согласилась и пошла обратно к офису, чтобы встретиться с Лютером. Он уже ждал меня у входа. Пока мы спускались с утёса к его машине, он болтал без умолку, что для него довольно необычно. Мы с Лютером познакомились через его дочку, мы с ней хорошо дружили. Она погибла в автокатастрофе вместе со своей мамой. Лютер тогда остался совсем один и превратился в отшельника. Так что мне было приятно видеть его в приподнятом настроении.

Лютер сел за руль и повёл машину к Ривер-Хайтс вдоль Мускоки. Несмотря на то что с происшествия в фургоне прошло больше часа, мы до сих пор воняли.

— Кажется, я не отмою свою машину от этого запаха, — пожаловался Лютер и вздохнул. — Ну ладно, может, пора пересесть на другую? Правда, такой автомобиль у меня никто не купит!

— Не переживайте, рано или поздно это амбре выветрится… ну, лет через десять!

Мы проехали всего пару миль, когда я заметила первую палатку на лужайке.

— Вон они!

Мушкетёры Мускоки разбили небольшой лагерь на берегу. Протестующие стояли у дороги и размахивали табличками.

— Хочешь остановиться? — спросил Лютер. — Пройдёмся по их лагерю, чтобы он как следует провонял.

— В другой раз, — с ухмылкой ответила я и передала ему наш с Джейн Брендон разговор. — Да и зачем их радовать и показывать, как успешно сработала их вонючая «ловушка»?

— И правда, — согласился Лютер. — Хорошо, что в основном они довольно мирные. Думаю, мы легко с ними договоримся.

Мы въехали в город и повернули на Парк-стрит.

— Может быть, отвезти тебя домой? — поинтересовался Лютер.

— Да, пожалуйста. А то я обещала сходить с подругами в кафе и сомневаюсь, что там обрадуются моим «духам».

Когда мы остановились на моей подъездной дорожке, Лютер хитро улыбнулся и сказал:

— Ну что, спасибо за день, полный приключений! Увидимся на съёмочной площадке… да, Эстер?

Я неуверенно покачала головой.

— Я же сказала, что подумаю. Не буду спешить.

Мы попрощались, и я поспешила в душ. Хорошо, что дома никого не оказалось. Моя мама умерла, когда мне было три, и я жила с папой и нашей экономкой Ханной. Ханна заставила бы меня ещё неделю убираться, если бы узнала, что я принесла в дом эту кошмарную вонь.

Беда плохих запахов в том, что они буквально впитываются в кожу. Или это результат сильного потрясения — когда кажется, будто ты всё ещё пахнешь? Так или иначе, как бы я ни старалась, мне никак не удавалось отмыться. Через полчаса я сдалась, хотя так и не поняла, смылось амбре наконец или нет.

Когда я зашла в «Сильвио», на меня никто не взглянул. Хороший знак. Официантка не зажала нос, посетители не повскакивали с мест и не выбежали на улицу, как это обычно происходит в мультиках, когда вдруг откуда-то выпрыгивает скунс. Я села к подругам за столик у окна.

— Мы уж думали, ты никогда не придёшь, — пожаловалась Бесс. — Ну давай, рассказывай, что у тебя там произошло!

Она подалась вперёд и широко распахнула глаза, готовая слушать. Бесс очень хорошенькая, у неё светлые волосы и приятное лицо. А ещё она добрая и внимательная к окружающим. Поэтому больше ничего не сказала, только наморщила свой аккуратный носик и откинулась обратно на спинку стула.

А вот прямолинейная Джордж воскликнула:

— Ну и где ты была? Или правильнее сказать — в чём ты извалялась?

Я пересказала им всю историю.

— Тебя пригласили сниматься?! — восхитилась Бесс. Конечно, это заинтересовало её куда больше, чем нападение скунса. Я так и знала, что ей эта идея понравится. Честно говоря, меня даже немного заразил её энтузиазм.

— А ты точно справишься? — спросила меня Джордж. — Я слышала, что на самом деле сниматься в фильмах скучно. Приходится долго ждать своей очереди, по десять раз повторять одно и то же. А у тебя ведь и опыта нет. Думаешь, хватит таланта на настоящий фильм?

— Ну конечно, тебе его хватит! — возмутилась Бесс. — Она же блестяще сыграла миссис Криппс в «Пинафоре»^[1]!

— Ага, в седьмом классе, — проворчала Джордж. — И всё шло хорошо только до того момента, как в середине второго акта её замутило и она убежала со сцены. Забыла? Нет, боюсь, это не считается.

— А кто ещё там будет? — поинтересовалась Бесс, игнорируя сестру. — Какие актёры?

— Понятия не имею. Я вообще ничего не знаю, кроме сюжета. Кстати, Нэд мог бы сыграть одного из братьев Рэкхем. Его бы точно взяли за чудесные ямочки на щеках. Жалко, что он уехал на книжную ярмарку в Чикаго.

— Слушай, а Эстер Рэкхем — это же совсем небольшая роль, — заметила Бесс. — Она ведь сестра плохих парней?

— Да. В легенде упоминалась всего пару раз.

— Эх! А вообще это замечательно. Самая известная сыщица Ривер-Хайтс — звезда фильма о самой известной тайне Ривер-Хайтс! Идеально! Ты обязана согласиться!

— Режиссёр тоже так считает. Правда, со «звездой» ты переборщила. Хотя по характеру Эстер мне подходит. К тому же этот фильм очень важен для Лютера. Хочется его поддержать. Он бы обрадовался, если бы на съёмочной площадке с ним был кто-нибудь знакомый. — Я задумалась, вспоминая, кого ещё играла в школьных постановках. Тогда я страшно нервничала перед каждым выступлением, но сейчас-то выросла… Наверное, уже не буду так переживать? Наконец я вздохнула и пробормотала: — Ладно, соглашусь.

Нам принесли пиццу, и девочки сразу на неё набросились, а я воспользовалась моментом, чтобы позвонить Моррису и сообщить о своём решении, пускай и не была в нём полностью уверена. К счастью, он уже чувствовал себя намного лучше и готов был продолжать работу над фильмом.

Остаток вечера мы с Бесс и Джордж обсуждали наше любимое кино и кинозвёзд. А когда я им сказала, что Моррис ищет актёров для массовки и мелких ролей, у девчонок загорелись глаза от перспективы увидеть свои имена в титрах.

* * *

В воскресенье утром я в самую рань отправилась в Роки-Эдж, чтобы получить необходимые инструкции, примерить костюм и встретиться с визажистом, а ещё сбегать в офис монтирования к Рите Клокер, помощнице продюсера и ответственной за снабжение — она должна была вручить мне расписание.

В лагере царил хаос. Когда мы готовились к выступлениям в любительском театре, все переживали из-за времени, бюджета и сотни других моментов. Похоже, здесь съёмки обещали быть не менее напряжёнными.

Все бегали от фургона к фургону, обмениваясь вопросами. Сначала я подумала, они обсуждают вчерашний случай с Моррисом, волнуются за него или переживают, что проект отменят, если режиссёр серьёзно заболеет. А потом, когда зашла на территорию и расслышала обрывки разговоров, обнаружила: все они примерно одного содержания.

— А твой работает?!

— Мне он срочно нужен!!!

Я подошла к офису монтирования, уже начиная догадываться, в чём дело. На улицу выбежала одна из сотрудниц и выкрикнула:

— А ноутбуков ни у кого нет?!

Вдруг до меня донёсся знакомый голос.

— Нэнси, вот ты где! Я слышал, ты согласилась на роль Эстер.

— Лютер! Как приятно увидеть спокойного человека! — с радостью воскликнула я, оборачиваясь. Он спешил ко мне от фургона сценариста.

— Я же не ошибаюсь? Ты приняла предложение Морриса?

— Да. А что тут сегодня такое происходит? Даже для киношников они ведут себя уж слишком безумно. А ведь съёмки ещё даже не начались!

Мы окинули взглядом царивший вокруг хаос.

— Печальная картина, а? — усмехнулся Лютер.

— Я слышала, им нужны ноутбуки. С аппаратами монтирования что-то не так?

— Можно и так сказать, — ответил Лютер в своей обычной размеренной и неспешной манере. — Все компьютеры в лагере вышли из строя.

Примечания

1

Английская оперетта 1878 года «Корабль её величества “Пинафор”, или Возлюбленная матроса». — Здесь и далее примеч. пер.