Смерть в беседке

Кэролайн Данфорд, 2013

Эуфимия Мартинс снова оказывается в гуще событий! Теперь, когда девушка стала компаньонкой своего бывшего недруга, Риченды Стэплфорд, она обязана сопровождать ее повсюду. Риченда же увлечена новыми брачными перспективами, поэтому охотно принимает приглашение погостить у богатого вдовца Ганса Мюллера. Великолепное поместье, прелестные сады, множество слуг… и, конечно же, убийство. Может ли быть, что Ганс Мюллер вовсе не тот очаровательный человек, каким кажется? Как обычно, Эуфимия должна разгадать тайну, полагаясь лишь на свое остроумие и непоколебимое чувство справедливости!

Глава 4

Ни одного покойника

Три пары глаз уставились на меня с разной степенью подозрительности. Мюллер слегка кивнул, и я встала. Риченда начала возражать, но я уже вышла из комнаты. По дороге на встречу с незнакомцем мои мысли занимали дурные предчувствия, иначе и не скажешь — я совсем не удивилась бы, найдя его на прекрасном персидском ковре с перерезанным горлом. Позже, познакомившись с Гилбертом Баркером, я искренне пожалела, что этого все же не произошло.

Вездесущая Люси проводила меня в библиотеку и оставила у дверей. Пальцы дрожали, поворачивая холодную металлическую ручку. Я мысленно велела себе собраться, убеждая, что в арсенале посетителя только слова. Сегодня все вели себя странно, но учитывая, как кардинально менялось поведение и отношение Стэплфордов за эти годы, данная ситуация не должна была встревожить меня столь сильно. Я глубоко вздохнула и открыла дверь.

Мистер Гилберт Баркер стоял в комнате очень даже живой. Высокий, сухопарый, с короткими рыжими волосами, в отличного качества, но плохо сидящем на нем костюме. Неприглядная щетина пробивалась на худом изможденном лице с темными глазами. Ему могло быть где-то между тридцатью и сорока пятью годами. Такое лицо, как говорят, носит печать жизненного опыта.

— Эфимия, — вместо приветствия бросил он и указал на кресло. — Я велел горничной принести графин и бокалы. Думаю, нам обоим не помешает немного виски.

— Не имею причин полагать, что нас друг другу представляли, сэр.

— Нет никакой нужды звать меня «сэром», Эфимия. В конце концов, ты уже больше не работаешь на сэра Ричарда напрямую. «Баркер» вполне подойдет.

— А мне подойдет «мисс Сент-Джон», — ответила я, так и не двинувшись с места в сторону указанного кресла. Баркер пересек комнату и сам сел в одно из них. Налил два бокала виски, один побольше, и взял его себе.

— Эфимия, хотя бы закрой за собой дверь, там сквозняк.

— С удовольствием закрою ее с другой стороны, — заявила я, поворачиваясь и собираясь выйти.

— Мисс Сент-Джон, у вас есть секреты. И, думаю, вы не хотели бы сделать их достоянием общественности.

Я с силой закрыла дверь, оставшись в комнате, села и требовательно спросила:

— Какие секреты?

— Понятия не имею, — пожал плечами Баркер. — Но, очевидно, делиться ими с хозяевами ты не хочешь. Нужно будет попросить Стэплфорда ввести меня в курс дела. Не сомневайся, он все расскажет. Я его правая рука.

Мысленно я вздохнула с облегчением. Он ничего не знал. Но раз уж я здесь, можно было задать все вопросы и покончить с этим.

— Чего вы хотите? — спросила я.

Баркер подтолкнул ко мне бокал поменьше. Я толкнула его обратно.

— Ненавижу излишние траты, — взяв бокал, пояснил он и перелил виски себе.

Повторять свой вопрос я не стала, просто ждала. Очевидно, что-то от Фицроя передалось и мне. И хотя я не сомневалась, что шпион Фицрой при необходимости застрелил бы меня (как я надеялась, с капелькой сожаления), от него никогда не исходила физическая угроза, как от Баркера.

Баркер глотнул виски и ухмыльнулся:

— Что сказать про этого немца, виски у него хороший. Иностранцы в таких вещах более педантичны, чем настоящие джентльмены. Все это притворство, верно, Эфимия?

У меня чуть не вырвалось, что ему виднее. Конечно, по одежке лишь встречают, а не провожают, но я не позволила себе попасться на приманку и тихонько ждала, сложив руки на коленях.

— Если бы сэр Ричард не рассказал мне в красках о тебе и твоей роли в жизни их семьи, — протянул Баркер, — я бы мог счесть тебя невзрачной компаньонкой средних умственных способностей, какой ты и притворяешься, но мы же оба знаем, что это не так.

«Слова, — напомнила я себе, — это только слова».

— Ваши пустые угрозы пока очень туманны, — откликнулась я.

Баркер хрипло рассмеялся:

— Что ты, мы к угрозам еще не перешли. Я прибыл от сэра Ричарда, чтобы наладить общение между ним и его любимой сестрой. Сэр Ричард понимает, что более близкие связи с Мюллерами для нее невозможны и что ее длительный визит уже вызвал толки. А мы оба знаем, как опасны могут быть пересуды, да, Эфимия? Помилуйте, из-за них даже невиновный может угодить в тюрьму.

— Насколько я знаю, сэра Ричарда даже не судили, поэтому с точки зрения права нельзя сказать, виновен ли он, — помедлив, я добавила: — Или нет.

Баркер прищурился. Я знала, что перехожу черту, но, несмотря на раздражающее поведение Риченды в прошлом, сейчас меня переполняло удивительное желание защитить ее от брата. Воспитание дочери викария неизбежно дает о себе знать.

— Вижу, ты предпочитаешь говорить напрямую, — хмыкнул Баркер. — Я тоже. Так гораздо проще. Мы с тобой, Эфимия, похожи. Оба работаем на сложных хозяев, и наш путь в жизни определяется успехами этих хозяев. У Риченды невысокое положение в обществе. Подозрительная смерть отца, собственный возраст, привязанность к суфражисткам и падшим женщинам, а также не в последнюю очередь явное сходство с лошадью играет против нее. Теперь ее имя снова оказалось связано со смертью — лишивший себя жизни жених поставил в неловкое положение собственных родственников, да и себя показал не с лучшей стороны. У нее есть только небольшая сумма денег и несколько акций в семейном банке. Больше в ее пользу и сказать нечего. Думаю, ты и сама отлично знакома с ее-то неприглядным характером. Она же заперла тебя в шкафу, так?

— Тогда она считала, что этим помогает брату, — сказала я, впервые почувствовав подобный прилив великодушия.

Баркер не замедлил уцепиться за это:

— А сейчас брат хочет помочь ей. Роль сэра Ричарда в парламенте обретает все бо`льший вес, дела идут в гору, и скоро он может заклю — чить весьма выгодную сделку. Он может спасти сестру, вырвав ее из порочного круга, и даже найти ей мужа — через год или два, когда немного забудется тот позор, что она на себя навлекла.

— «Позор!» — вскричала я, вскакивая на ноги. — Хотела бы я посмотреть, как вы скажете ей это в лицо! Риченда не сделала ничего плохого, просто отдала свое сердце не тому человеку!

— Не имею никаких намерений говорить ей это в лицо, — прервал меня Баркер. — Именно поэтому я говорю с тобой. Ты должна убедить Риченду, что вернуться домой — в ее собственных интересах.

— Но я не верю в это. — В моем голосе звучал лед. — Я знаю сэра Ричарда не первый день, и если говорить откровенно, то никогда не видела, чтобы он что-то делал ради сестры или ради кого-либо еще.

Я так и не села обратно, а Баркер лишь поудобнее откинулся на спинку кресла. Само его поведение было оскорбительным, и все же я не ушла. Угроза существует и не исчезнет, если просто отказаться ее услышать.

— Вот это привязанность, а ведь упади ты и сломай шею, твоя хозяйка даже не расстроится! Она не заслуживает такой преданности. Брат хочет ее возвращения. Посоветуй ей согласиться. Убеди в преимуществах этого решения. Вытащи ее из дома этих чертовых немцев и верни туда, где она должна быть.

— Где должна быть она или ее акции?

Баркер пожал плечами:

— Тебя это волновать не должно. А вот если ты сейчас пойдешь против сэра Ричарда, то наживешь в его лице опасного врага — подумай лучше об этом.

— Вы переоцениваете мое влияние на Риченду, — ровно ответила я.

— Ради твоего же блага будем надеяться, что нет, — усмехнулся Баркер и встал. — Сэр Ричард вскоре лично засвидетельствует свое почтение. Сделай все, чтобы сестра приняла его хорошо. Иначе вам же будет хуже.

— Пустая угроза?

Баркер небрежно надел шляпу.

— Ты же отлично знаешь, на что способен сэр Ричард, если ему идут наперекор.

Несмотря на мое намерение противостоять этому зазнавшемуся выскочке, по спине пробежала дрожь. Яснее намекнуть на неминуемую смерть в случае непослушания он бы не смог.

Баркер прошел к двери, грубо задев меня по дороге. Замер на какое-то время, взявшись за ручку, будто раздумывая, сказать или не сказать. Потом в последний раз обернулся ко мне:

— Кстати, ты же знаешь, что Мюллер убил свою первую жену?