Лицом к лицу

Кэролайн Б. Куни, 2013

«Лицом к лицу» – пятая, и заключительная часть сенсационной серии MOLOKO, проданной тиражом 15 000 000 экземпляров. Жизнь Дженни навсегда изменилась в день, когда она увидела свою детскую фотографию на пакете молока. С тех пор ее жизнь была под пристальным вниманием журналистов и полицейских. Все, чего хочет девушка, – чтобы ее оставили в покое. В попытке убежать от прошлого, она переезжает в город, где ее никто не знает. Поначалу все идет хорошо, но очень скоро Дженни понимает, что та, кто много лет назад разрушила ее жизнь, намерена сделать это снова. Только теперь Ханна угрожает не только ей, но и всем, кто дорог Дженни.

II

Она училась на втором курсе и практически забыла о собственном сложном прошлом, вспоминая, лишь когда находилась с Фрэнком и Мирандой. Прошла осень, наступила зима. Снег в тот год выпал рано, снегопады были частыми, лежал снежный покров долго, сойдя только в апреле. Земля оголилась, однако погода по-прежнему была прохладной.

Практически у всех студентов были мобильные телефоны. Где бы то ни было: в кафетерии, во время лекций, в свободное время в общаге и на улице они писали эсэмэс и выходили в Сеть. Дженни могла сидеть где-нибудь на улице на скамейке на территории кампуса, рядом находились несколько человек, но никто не общался — все были погружены в телефоны.

В тот день было чуть теплее, чем в предыдущие несколько недель.

Дженни расположилась на низкой каменной стене и играла на своем мобильном в «Эрудит» с Сарой-Шарлоттой. Та находилась в Бостоне, но подруги общались настолько часто, что девушка практически не замечала проживания в разных городах.

Рядом на стену сел парень. Она не обратила внимания, сконцентрировавшись и придумав длинное слово с очень удачно расположенными буквами, что значительно увеличило количество очков.

— Я видел тебя на днях, — неожиданно сказал парень. — Ты гуляла вдоль реки. А я был на велосипеде.

Она с удивлением подняла взгляд. Это был совершенно незнакомый ей человек с кудрявыми волосами и приятной улыбкой. Он несколько дней не брился, темная щетина была ему к лицу. По виду парень был на несколько лет старше, наверное, аспирант.

— Думаю, велосипед в городе сильно помогает, — ответила она. На данный момент «коня» видно не было. Все члены семьи Спринг были заядлыми велосипедистами, но она сама ездила мало: боялась, что ее собьет машина.

— Если не идет дождь или снег, это действительно классная вещь, — согласился он. — В городе на велосипеде можно добраться до нужного места быстрее, чем на такси или автобусе. Я говорю о спуске вниз к центру города. Назад приходится ехать в гору. Но это тоже неплохо, хорошая тренировка.

Парень ненадолго замолчал, после чего вдруг произнес:

— Не хочешь прогуляться со мной в парке?

Риверсайд-парк — это узкая полоска земли, протянувшаяся вдоль Гудзона на много километров. Там было много кортов для тенниса, бейсбольных, детских площадок и для выгула собак, а еще сотни скамеек. Полиция регулярно патрулировала район. Сегодня в это время в парке прогуливались много мам и нянь с колясками и маленькими детьми, масса пьющих кофе людей самых разных возрастов, а также школьных бейсбольных команд, вышедших на тренировку.

Незнакомец улыбался. Его улыбка была искренней и очаровательной.

— Я буду рад, если составишь мне компанию, — произнес он. Тон его голоса давал понять, что все будет совершенно безопасно. — Это общественный парк, тут много людей. У нас до захода солнца еще час, — добавил он.

«В этом кампусе сотни девушек, — подумала она, — но он заметил меня и хочет пообщаться».

Неожиданно девушка ощутила тяжесть небольшого телефона, который держала в ладони. Тут же захотелось написать Саре-Шарлотте сообщение: «Я встретила его!»

Его.

Того загадочного будущего парня, о котором они с подругой мечтали. Абсолютно идеального, понятное дело, и влюбленного по уши.

Нет. Она ничего не скажет, пока не будет совершенно уверенна.

— Звучит неплохо, — ответила Дженни, хотя все звучало лучше, чем просто неплохо: очень романтично, замечательно и вообще просто прекрасно.

Они не представились друг другу. Парень подстроил шаг под ее и говорил сам, что было идеально: можно слушать и собираться с мыслями.

— Я хочу стать писателем. Изучаю писательское мастерство. И оно сложнее, чем я мог представить. Но у меня прекрасные преподаватели.

Единственный текст, который она легко написала в этой жизни, был рассказ, приложенный к документам на поступление в колледж. И ее поразило, что неизвестные люди в приемной комиссии дали то, о чем студентка просила: анонимность.

В парке они выбрали ближайшую к реке тропинку и медленно по ней пошли. Во время таких прогулок Дженни смотрела на корабли на реке, прохожих, детей, собак и закрывавшие горизонт дома. На этот раз всего этого не видела и участвовала в разговоре — рассказала о колледже, предметах и общежитии.

Солнце садилось. Они долго гуляли и зашли достаточно далеко. Потом вышли через парк на Риверсайд-драйв и сели в автобус № 5, идущий на север. Там было полно народу, без толкотни не обошлось. Он взял ее за руку, чтобы поддержать.

— Меня зовут Майкл. Майкл Хастингс.

— Майкл, — повторила она. Ей всегда нравилось это имя.

Но настал ее через представиться. Он ждал, что она назовет свое имя.

А как ее звали?

Если это будущий муж (она надеялась, бедняга не знает, что она уже давно переварила первое свидание и находилась на стадии планирования свадьбы), надо сказать настоящее имя. Но самое захватывающее в Майкле (кроме того, что он хорошо выглядел, имел прекрасное тело и отлично говорил) было то, что он про нее совершенно ничего не знает. Ему была неинтересна история совершенного много лет назад преступления. Он просто хотел общаться с девушкой, которую увидел на территории кампуса.

— Меня зовут Джейн, — произнесла она наконец, словно отвечала на трудный вопрос ТВ-викторины.

— Рад познакомится, Джейн.

Майкл был высоким и смотрел на нее сверху. Девушка же была среднего роста и должна была задирать голову. Она не могла оторвать от него взгляд. От вида парня у нее по телу бегали мурашки. Дженни давно не испытывала таких ощущений.

Вспомнился Рив.

Вся ее история, начиная с той секунды, когда она увидела собственное лицо на пакете молока, была в конечном счете про верность.

Должна ли она хранить верность Риву?

Он был ее другом и опорой, но в определенный момент предал и сильно подвел. Рив продал личные подробности ее жизни, превратив их в рассказ, чтобы пробиться на радио. Некоторое время после этого она его ненавидела. Однако потом снова понадобился на некоторое время. Но Рив как бы застрял в прошлом, что ему сильно мешало двигаться дальше.

«Я люблю его, — думала Дженни. — Хотя не обязана хранить ему верность. Он — мой бывший молодой человек».

Сердце кольнуло от мысли: Рив навсегда остается в прошлом. Девушка глубоко вздохнула, и ей показалось, что видит парня с его всклокоченными волосами и огромной ухмылкой…

— Давай я тебе оправлю сообщение, Джейн, — предложил Майкл. — У тебя будет мой номер.

Дженни Джонсон никогда ничего не раскрывала: ни своего прошлого, ни имен, ни телефонных номеров.

«Почему? — спросила она себя. — Неужели я думаю, что похитительница появится снова? Чего я боюсь? Ведь я хочу, чтобы Майкл мне позвонил. Я хочу писать ему сообщения. Он может оказаться для меня важным человеком, первым после Рива, который много будет для меня значить».

После расставания с Ривом девушке казалось, словно она стоит перед обрывом.

Майкл рассмеялся.

— Хорошо, хорошо, тебе сложно пока мне верить. Ты ничего обо мне не знаешь, так что давай забудем про сообщение. Я буду сидеть на той каменной стене каждый день в это время.

— Можно влюбиться в парня, который готов тебя каждый день ждать на каменной стене, — произнесла Констанция в общаге.

— В следующий раз дай ему номер, — сказала Рейчел. — Если он тебе не нужен, то мне пригодится. Я сама выйду к каменной стене.

— Я буду завтра проходить в том месте, сфоткаю его на телефон, и мы все на него посмотрим, — сказала Микаэла.

— Вот этого не надо! — огрызнулась Дженни, удивившись собственной резкой реакции.

Та подняла вверх обе руки.

— Шучу, шучу.

Сердце бешено колотилось. Она, как никто другой, знала силу, которой может обладать всего лишь одна фотография. Жизнь семьи Джонсонов изменила маленькая черно-белая на пакете молока…

Дженни была еще не готова к этому.

— А где он слушает курс? У нас в колледже? — поинтересовалась Ева.

— Кажется, он об этом не упоминал.

— Посмотри на его студенческий билет. Вдруг он окажется подозрительным типом.

Дженни и Майкл встретились у каменной стены на следующий день и потом практически каждый после этого.

Чаще всего он приходил первым и приносил какой-нибудь подарок: миниатюрный, посыпанный сахаром пончик, стакан горячего шоколада, цветочек, купленный у уличного торговца.

Дженни съела пончик. Выпила шоколад, вымыла стаканчик и поставила его на полку. И сохранила цветок.

— В его подарках я чую какой-то подвох, — заметила Ева. — Он тебя словно подкупает.

— Нет, не думаю, — отвечала Дженни со смехом. — Это просто милые маленькие жесты.

Все девушки с этажа общаги хотели знать подробности встреч, и она с удовольствием рассказывала о Майкле. Кроме соседок по этажу, про него никто не знал. Даже Сара-Шарлотта, которая была в курсе ее настоящей истории почти так же хорошо, как Рив. Она не рассказала ни родителям, ни Джоди, которой было бы очень интересно услышать, ни братьям, которых эта романтическая история вряд ли бы заинтересовала.

Даже Рив не понял бы, как она себя чувствовала. Как деревья и кусты в Нью-Йорке были готовы дать первые листочки, так и Дженни была готова расцвести. При встречах с Майклом прошлое исчезало и переставало существовать. Второй раз в жизни девушка стояла на пороге большой и чистой любви.

Безо всякого сомнения, Майкл был влюблен, он расспрашивал детали и подробности ее жизни. И очень быстро понял, что Дженни не хочет обсуждать детство и семью.

— Я все понимаю, — извинялся он. — Ты не любишь говорить про семью, хотя мне очень хотелось бы знать про тебя как можно больше. В прошлое воскресенье ты была в Нью-Джерси, а в воскресенье до этого навещала родителей в Коннектикуте. Мои тоже разведены, но ситуация не настолько плохая, что про это нельзя говорить.

На самом деле обе семьи Дженни были крепкими.

«Никто не разведен, — хотела она ответить. — Мои родители любят друг друга».

Однако чувствовала, что не готова поведать свою историю. Если это сделать, то прелесть и романтичность отношений могли бы измениться и потускнеть. Тогда Майкл станет таким же, как и многие другие, — наблюдателем и зрителем ее кошмара.

— Лучше расскажи, как продвигается работа над книгой, — сказала она.

— Очень медленно, потому что я все время думаю о тебе.

Они поцеловались.

— Впусти меня в свой мир, Джейн, — просил он.

На что она неизменно отвечала:

— Еще не время.

Еве парень не нравился.

— В нем есть что-то, что меня настораживает.

Дженни не спорила. Просто ждала, когда подруга сменит тему.

— Ты про него ничего не знаешь, — настойчиво говорила та. — Меня это волнует. Ты никогда не была у него дома, ощущение, что он без друзей и собирается присосаться к твоим. И вообще нет уверенности, что он аспирант. Ты не видела документов.

— И он про меня ничего не знает, — возразила Дженни. — Поэтому мы прекрасно подходим друг другу.

— Ты очень скрытная по поводу всего, что касается твоей семьи. Наверное, такую, как ты, можно встретить одну на миллион. Он кажется таким же загадочным. Сложно представить, чтобы два настолько похожих человека просто так встретились на скамейке в парке. В общем, какой-то он сомнительный.

— Не на скамейке, а на каменной стене, — поправила Дженни. — И ничего сомнительного в нем нет. Он очень романтичный.

Весна в тот год выдалась чудесной. На кустах и деревьях в парке появились листья, лопались почки и распускались цветы. Собранные и требовательные жители Нью-Йорка немного потеплели и расслабились. Но только не Ева. Она переживала за подругу и часто сопровождала ее, когда та ходила на свидания с Майклом.

Однажды, когда они втроем сидели в ресторане и ждали заказ, Майкл спросил Дженни:

— Почему ты никогда ничего не постишь в Facebook?

Тот же самый вопрос ей задавали Ева и Рейчел, но девушка уже не помнила, какую причину тогда придумала. На Facebook были десятки других Дженни Джонсон. Она выбрала фотографию, узнать по которой ее можно было не точнее, чем изображение одного дерева от другого. Она была в Сети, только чтобы смотреть посты других.

— Дженни очень не любит разглашать информацию личного характера, — поддержала подругу Ева. — Мне кажется, это хорошая черта. Но она совсем не конформист, просто никому про себя ничего не рассказывает, и точка.

— Я не согласен, что это хорошая черта, — возразил Майкл. — Меня она немного раздражает, — и он вместе со стулом немного отодвинулся от Дженни.

Их разделяло несколько дополнительных сантиметров, которые показались девушке пропастью. Нормальные люди делились тем, что происходило в их жизни. Она понимала, что настал ее черед. Но как только вспоминалась фотография на пакете молока, становилось не по себе. Не было желания рассказывать, как тогда, в возрасте пятнадцати лет, она прошептала «Это — я». Не было желания вспоминать, как тогда она задала себе вопрос: «Неужели мои родители являются моими похитителями?»

«Я не могу и не хочу никому доверяться. — Дженни пришла в ужас от этой мысли. — Стоит ли вообще жить, если ты не в состоянии поделиться самым сокровенным с друзьями и членами семьи?»

Перед мысленным взором снова появилось лицо Рива. Верила ли она ему, или то, как он себя повел, должно быть предупреждением, что довериться можно не тому, кому следует?

— На самом деле и ты на Facebook ведешь себя довольно странно, — сказала Ева Майклу. — Я попросилась к тебе в друзья, но ты не ответил.

— Прости! — воскликнул Майкл. — Честное слово, я не специально. Конечно, я хочу быть твоим другом. Да я и есть твой друг. Но вот дружбы Дженни я просто жажду.

Ей не понравилось то, что он использовал слово «жажду». Какое-то странное, беспокойное.

До дома шли пешком. На улицах ночного Нью-Йорка была светло и шумно, словно они пробирались сквозь толпу людей на вечеринке. Но в тот вечер что-то было не так, она чувствовала, что Майкл хочет как можно быстрее закончить вечер. Дженни никак не могла придумать, как лучше разрядить обстановку, но из-за стоящего перед глазами Рива не придумала ничего лучше, чем предложить щеку для поцелуя.

Однако Майкл не воспользовался случаем. Он проводил их до входа в общежитие и буквально сбежал.

Девушки вошли в здание и двинулись в сторону лестницы. Ева считала, что надо следить за фигурой, особенно после двойного десерта. Она на мгновение задержалась у ящичков, в которые раскладывали входящую почту студентов, хотя мало кто из общежития получал письма по почте.

— Представляешь, — удивилась Ева, — тебе письмо. Мне кажется, я, как сюда поступила, ни разу не получала бумажной почты. Родители звонят, сестры пишут по почте, друзья — СМС, и общаемся через Facebook.

Она передала соседке письмо.

Девушки взбежали на второй этаж, несколько секунд постояли, бегом преодолели еще один и потом уже медленно поднялись на пятый.

— Зато будем худыми, — тяжело дыша, произнесла Ева.

Они немного постояли, чтобы отдышаться. Дженни внимательно изучила конверт.

— Впервые слышу имя человека, который мне написал. Некто Кальвин Винесетт. Наверное, реклама, пытаются что-то втюхать. Ты посмотри, какой конверт дорогой.

Они вошли в комнату. Ева сняла одежду, положила в матерчатый мешок, сняла постельное белье и засунула его туда же, после чего направилась в прачечную. Дженни бросила конверт в мусорное ведро.

«А вдруг там что-нибудь важное?» — пришла мысль.

Девушка снова взяла его в руки.

«Дорогая мисс Джонсон,

Меня зовут Кальвин Винесетт, и я пишу романы о произошедших в реальности преступлениях. Как и многих американцев, меня поразила история вашей жизни. На моем сайте содержится вся информация о написанных книгах, и вам будет легко понять, какого рода произведения я пишу. Мне хотелось бы написать книгу о вас.

Вас украла женщина, о которой известно очень мало. Вскоре после совершеннолетия эта женщина бросила семью, чтобы присоединиться к секте. Ее родители были против решения дочери. Информация о ее жизни довольно обрывочна. Однажды она увезла вас от вашей биологической семьи. Однако вы смогли все пережить и победили. Сейчас вы счастливая дочь и сестра в двух разных семьях, обучаетесь в престижном колледже.

Книга, которую я хотел бы написать, не только вызовет интерес миллионов американцев, но и, возможно, поможет обнаружить похитительницу. Помогая написанию этой книги, вы помогаете поимке преступницы».

Книга! Будто им мало того, что про нее сняли документальный фильм; мало того, что ее история фигурировала в одном из эпизодов передачи о преступлениях America’s Most Wanted; мало того, что в каждую годовщину пропажи или под каким угодно другим надуманным предлогом представители СМИ осаждали не только ее саму, но и Фрэнка с Мирандой, и Донну с Джонатаном.

Девушка выбросила письмо в мусорку. Потом вынула и разорвала пополам. Но и этого показалось мало. Она порвала письмо на мельчайшие кусочки, бросила в корзину, вышла в коридор и выбросила содержимое в мусоропровод.

Если она не может решиться рассказать о своем прошлом Майклу, то совершенно точно никогда ничего не расскажет Кальвину Винесетту.

Для написания подобной книги автор наверняка запланировал опросить всех близких друзей, которые тоже получили письма подобного содержания. Дженни представила, как те бегут к Винесетту, умоляют, чтобы он взял у них интервью, потому что им не терпится внести свою лепту в великое дело написания такого важного произведения.

Девушка почему-то не переживала по поводу того, что Рив будет готов рассказать этому человеку ее историю.

«Я не осталась тебе верна, — подумала она, — но ты будешь хранить мне верность».

Рив был человеком, который учился на своих ошибках.

В этот момент девушке так сильно захотелось увидеть его, что она была готова ехать в Северную Каролину автостопом.

Дженни взяла iPad и зашла на страничку Кальвина. Быстро изучила содержимое, и у нее сложилось ощущение, что этот человек пишет только бестселлеры, которые переводят на многие языки мира. В основном книги касались зверских и кровавых убийств. Она почитала пару отзывов критиков, которые говорили, что автор мастерски раскрывал психологические мотивы и души преступников, а также правдоподобно описывал страдания их жертв.

СМИ неоднократно вытирали ноги о Фрэнка и Миранду. Все осуждающе писали, какие они плохие люди, раз вырастили дочь-преступницу. В печати и на телевидении с осуждением отзывались о том, что супруги оставили у себя маленькую девочку. Никто не хотел верить, что они не подозревали о произошедшем. И после того, как Дженни узнала себя на фотографии, эти хитрые Джонсоны снова заманили невинную девочку к себе, и среднюю школу она окончила в семье пособников похитительницы, а не живя со своими биологическими родителями.

Ощущения были ужасными. В ситуации, когда на помощь Фрэнка было невозможно рассчитывать, да и на Миранду из-за ее состояния надежд не было никаких, придется самой столкнуться с потоком лжи в СМИ.

Мобильный телефон зазвонил. Это была мама из Нью-Джерси.

— Привет, — произнесла Дженни.

— Привет, дорогая. Ты получила письмо от Кальвина Винесетта?

— Да.

— Мы все тоже, — сообщила Донна.

«Все, — подумала девушка. — Это значит папа, Стивен, Джоди, Брендан и Брайан. Они переживали последствия похищения на двенадцать лет дольше, чем я. Они ненавидят все, что связано с этим. Иногда ненавидят и меня, потому что поблизости нет Ханны, которую можно ненавидеть».

— Ты знаешь, а книга, которую он предлагает написать, может способствовать поимке преступницы, — произнесла мама.

«Неужели мама хочет, чтобы я помогла ему?» — поразилась Дженни.

— Но это будет книга и о родителях, для твоей бедной матери это может стать тяжелым ударом.

Девушка подумала о том, сколько же у Донны мужества и такта, чтобы назвать Миранду Джонсон «бедной матерью». Иногда она ощущала необыкновенную гордость за то, что является ее дочерью. Но сейчас ничего этого не сказала. Как и того, что за последние полтора года Донна Спринг стала для нее настоящей матерью, а дом в Нью-Джерси — настоящим домом. Дженни привыкла недоговаривать, потому что все то, что было бы приятно услышать Донне, принесло бы Миранде много горя.

— Ты собираешься помогать ему?

Казалось, давнее похищение превратилось в кислоту, которую вылили на ее прекрасную и романтическую весну.

«Перестань, — пыталась она успокоиться. — На самом деле ничего серьезного не происходит. Все в глубоком прошлом. Меня это не должно волновать. Пусть пишет все, что ему в голову взбредет. Меня это не должно трогать».

Тем не менее неприятно чувствовать, как к ней тянутся длинные пальцы медиа и СМИ, которых интересовала главным образом она сама. Всем хотелось, чтобы жертва похищения начала реагировать, расстраиваться и плакать.

— Дорогая, тебе решать, — произнесла мама. — Только ты знаешь, как правильно поступить.

Однако сделать все правильно оказывалось далеко не так просто, как считали многие.

Два невинных человека — Фрэнк и Миранда — не по своей воле оказались под прицелом средств массовой информации из-за предательства Ханны.

Бедный, несчастный Фрэнк пытался помочь родной дочери. Он старался сделать все правильно и для другой — Дженни. Но никогда не узнает, что в итоге произошло. Мужчина даже не помнит, что ел на обед…

И Миранда всю жизнь старалась делать все правильно. Она была чудесной мамой для маленькой Дженни, которую привели в дом. Женщина давала «дочери» все: заботу, замечательные подарки на Рождество, учила водить машину, украшать торты, читала ей на ночь сказки. Она всегда и все делала правильно. Но СМИ это не брали во внимание, нападая на Миранду, как голодные волки.

Да, Ханну надо было найти и арестовать, отдать под суд и посадить в тюрьму. Но если будет суд над ней, значит, и над ее родителями: Миранду и Фрэнка осудят в газетах, в Сети, на радио и по телевизору. Маму осудят все бывшие коллеги, соседи и друзья.

— Мне сложно понять, что правильно, — призналась Дженни. — Вместо этого я прячусь.

— Не надо торопиться, — ответила Донна. — Можем вместе об этом подумать летом, когда времени будет больше.

Лето.

Время длинных и ленивых дней, темных и коротких ночей, тепла и солнца.

Кальвин Винесетт будет вылавливать Дженни, ее братьев и сестру, выискивать старых школьных знакомых, постарается взять интервью у двух пар родителей.

После окончания разговора она еще долго держала в ладони телефон. Очень хотелось позвонить Риву и услышать его голос. Он бы точно понял ее ситуацию и поддержал бы.

«Мне кажется, Майкл поймет, — подумала она, — если получится все рассказать».